Чужие среди своих

      Духота убивала меня. На старых пыльных часах, которые нашел Аарон в одном из походов за Домом, еще не было и шести утра, когда я надела самую теплую куртку из всех, что есть. Сегодня у меня был выходной, то есть никто не ждет меня на карауле. Но я все равно выхожу из ветхой пристройки, которую все величественно называют хоромы.       На улице только наступил ноябрь, но воздух уже кусал щеки, а холодная земля не позволяла тонкой корке снега таять. Мне нравился хруст травы с инеем под ногами — только на территории Дома я могла позволить себе издавать шум. За железной оградой никто из нас не мог насладиться такими моментами, как любование природой. Все внимание уходит на зараженных.       Домом мы называем территорию нашего обитания. На самом деле Дом похож на крохотную деревню или общину выживших. Я родилась здесь спустя два года после начала апокалипсиса. Но на самом деле я не знаю, что означает до. Всю мою жизнь существовали зараженные, а про до я знаю лишь по рассказам родителей или Аарона. Но в их слова я верила с трудом.       Я натянула на голову капюшон, скрываясь от острого ветра. Руки стали подмерзать, когда я дошла до вышки, с которой мы по очереди наблюдали за территорией. Посмотрев наверх, я не смогла увидеть ничего, кроме серого бархатного неба, еще не тронутого солнцем. Сегодня была очередь Аарона и Дино сидеть на ночном карауле.       Я поднялась вверх на старой металлической лестнице, терпя боль на коже от холодного железа. Прежде чем увидеть меня, парни подняли оружие, но тут же положили их обратно на дощатый пол, когда я поднялась наверх.       — Ты чего не спишь? — Аарон встал с единственного стула, уступая его мне. Но я подошла к парням и прислонилась к ограде, не собираясь принимать предложение парня. В отличие от него я всю ночь лежала в кровати, когда Аарон вместе с Дино делили один стул на всех.       — Не спится, — пожав плечами, я автоматически посмотрела вдаль, не видя ничего опасного. Зараженных не было.       — Мне бы так, — Дино быстро занял освободившийся стул, победно улыбаясь Аарону. — А то я и так уже не спал две ночи.       — Почему? — я засунула руки в карманы куртки, но ткань промерзла так, что стало еще хуже.       — Потому что в прошлую ночь на карауле была ты, — Дино поудобнее устроился на стуле, сложив руки за голову. — А я не могу уснуть, зная, что моя жизнь в твоих руках. Даже пушка под подушкой не помогает.       Я закатила глаза на слова Дино, когда Аарон тихо засмеялся, хлопая друга по плечу. Интересно, как спит Дино, когда на карауле сидит Лилу? Неужели он отзывается так же, как и обо мне?       — Но, сказать честно, Тори пометче тебя будет, — Аарон посмотрел на меня с доверием. Конечно, ведь это он учил меня стрелять. Если так можно назвать два занятия с фразой: «Будем считать победой, если ты случайно не размажешь пулей мои мозги вместе с банками».       Аарон подошел ко мне и приобнял за плечи, видя, как я задрожала от холода. Я благодарно улыбнулась, дуя горячим воздухом на замерзшие руки.       — Ну давайте, пососитесь еще, — Дино недовольно посмотрел на нас, и Аарон специально прижал меня к себе еще крепче, не скрывая улыбку. — Наделайте детишек, чтобы они вместо меня мерзли на этом долбанном стуле.       — Только без твоих глаз. А то еще навредим твоей девственной психике.       Я отвернулась от парней, когда они начали обмениваться колкостями. Настоящей причиной моей бессонницы были мысли. Сегодня я отправляюсь в поход на поиски припасов перед зимой. Меня отправляли в похожие мероприятия достаточно редко, чтобы я боялась их. Но сейчас меня тревожил не страх, а странное предчувствие опасности.       Наверное, это из-за того, что обычно я шла на поиски вместе с папой или с Аароном в ближайшие дома. Мне давали оружие, но я редко им пользовалась, поскольку мужчины всегда защищали меня. А сегодня никто из них со мной не пойдет.       — Эй, ты чего задумалась? — Аарон наклонился ко мне с легкой отдышкой после смеха. — Что-то случилось?       — Нет, все нормально, — я мотнула головой, вновь чувствуя холодный воздух в носу. — Просто мне не по себе от сегодняшнего похода.       Улыбки тут же спали с лиц мужчин. Они странно посмотрели друг на друга, видимо не понимая о чем я. Хотя об этом походе знают все, ведь он был оговорен еще месяц назад.       — А… ты тут причем? — Аарон задумался, вспоминая список, кто пойдет. — Подожди. Только не говори, что ты собралась идти.       — Да, — я перебила Аарона, встречаясь с расширенными глазами парней. Видимо, никто из них понятия не имел, что я вызвалась идти за припасами. — Не надо так смотреть! Мне и так страшно.       — А как нам еще смотреть на дуру?! — Дино вскочил со стула, раскидывая руки в стороны от эмоций. — Блядь, да ты вообще из ума выжила! И как только Тобиас разрешил тебе идти? Да и ты, Аарон, как ей позволил?       — Я разрешения не спрашивала.       Мне стало почему-то стыдно. Чувствуя гневные взгляды парней, до меня начало доходить на какую авантюру я подписалась. И если отец узнает о ней раньше, чем я успею выйти за территорию Дома, то мне придет конец.       — Тогда пиздец нам с тобой Аарон, — Дино впустил пятерню в грязные волосы, разделяя пряди. — Тобиас нам такого жару задаст, что мы с тобой этот стул делить будем до конца жизни.       — Да успокойся ты, — Аарон выдохнул, сжимая, то разжимая пальцы, пытаясь успокоиться. — Я пойду добровольцем.       — Что? Нет! — Я отпрыгнула от перил и схватила Аарона за плечо. — Ты не должен этого делать! Ты всю ночь не спал, да и ты здесь нужен… Пожалуйста, не вздумай…       — А я у тебя разрешения не спрашиваю, — Аарон сбросил мою руку с себя и отошел, направляясь к лестнице. — Мой пост закончился.       Аарон спрыгнул вниз и через мгновение до нас донесся хлопок его обуви об замершую землю. Дино еще пару минут оскорблял Богоматерь, а я продолжала стоять на месте и смотреть на лестницу, сдерживая поздние слезы.       Через десять минут пришел Энди заменить пост Аарона. Поздоровавшись, я спустилась вниз, встречая просыпающихся жителей. Рассвет так и не наступил, спрятавшись за тоннами снежных туч.

***

      Спустя два часа, когда все проснулись и занялись работай, отец начал собирать группу добровольцев. Нас было пятеро — рисково. Чем больше людей, тем больше шансов выжить, но вырастает вероятность наткнуться на группу бегунов или щелкунов. Поэтому не знаешь, как лучше.       Тобиас Уокер — глава поселения и мой отец. Именно он вместе с мамой двадцать лет назад основали группу выживших, и спустя всего ничего создали целую деревню, в которой появились новые семьи. Папа создал для нас Дом, пускай даже для кого-то он и второй.       Я подходила к главной постройке общины, что имела гордое название ГлавДом. Именно здесь составляют план дежурств на постах и групп добровольцев. И именно здесь в группу добровольцев я вписала свое имя две недели назад.       Отец стоял в стороне, обсуждая маршрут похода с Аарона, водя пальцем по старой карте местности. Аарон внимательно следил за каждым жестом и словом папы, изредка что-то уточняя. Кажется, отец доволен, что Аарон пошел добровольцем, судя по скромной улыбке и уверенности, с которой он смотрел на небольшую группу людей.       Но этого же нельзя было сказать об Аароне. Особенно тогда, когда он заметил меня. Тело мужчины напряглось, а грудная клетка застыла, не дыша. Отец заметил резкое изменение в Аароне и посмотрел в тоже направление. На меня.       Я на мгновение замерла, но глубоко вдохнув, пошла дальше, сжимая пяльцами лямку рюкзака, пряча дрожь. Отец непонимающе уставился на меня, пока до него не дошло, с какой целью я иду к ним.       — Что ты здесь забыла? — папа бросил объяснять что-то Аарону и пошел, точнее, практически побежал мне навстречу.       — Я иду добровольцем, — как можно быстрее произнесла я, боясь запнуться. Нельзя подавать признаки страха, чтобы отец не отменил из-за меня поход.       — Ты идешь на кухню, и пока у тебя есть шанс это сделать добровольно. Иначе я силком впихну тебя к матери. — Папа злился. Нет, он выходил из себя.       Еще месяц назад, когда мне исполнилось восемнадцать, папа строго настрого запретил мне выходить за территорию дальше, чем на триста метров. Как это называют другие — поход в туалет.       Но мне надоели вечные насмешки других жителей, обвиняющих меня в привилегиях. Никто не высказывался по этому поводу отцу, но было ясно, что никого не устраивает такое положение вещей. И я с ними согласна.       — Я пойду. Как и все. — Выставила свое решение я, поднимая просящий поддержки взгляд на Аарона. Но тот отвернулся, делая вид, что не замечает моей мольбы. Решил заделаться Богом?       — Нет, не пойдешь, — папа встал надо мной, словно злая, но в тоже время верная собака. — Ты ведь понятия не имеешь, что творится за стенами Дома. Там гораздо опасней, чем те походы по домам. Поверь, это лишь сопли по сравнению с сегодняшним походом.       На крики отца стали озираться другие добровольцы. По нашему разговору и сумке за моим плечом с винтовкой все поняли, что происходит. И никто не спешил вставлять свое мнение.       — Я знаю, — смотря на Аарона, прошептала я. Но он не замечал меня как холод, что обкусал его уши до покраснения. — Поэтому и иду. Я справлюсь.       — Справится она… Поэтому Аарон согласился? — Папа посмотрел на Аарона, и тот тут же поднял на нас глаза, пряча карту в свой рюкзак. — Ясно… Оба идиоты.       Я удержала улыбку, когда отец нервно закачал головой, встречая взгляды жителей. Все хотели, чтобы я пошла. Чтобы я была, как они, рисковала жизнью с ними. И сейчас папа был главой поселения, и все, что ему оставалось — промолчать и уйти ко всем.       Когда папа ушел, Аарон, сломав свою гордость, подошел ко мне. Осмотрев мою одежду и убедившись, что я тепло одета, мужчина сухо кивнул.       — Я тебе говорил, что ты дура? — Аарон обнял меня, невзирая на чужие взгляды.       — Сегодня еще нет. Наверное, ты единственный, кто этого не сказал.       — Тогда для пущей уверенности, чтобы ты поняла: Тори, ты дура. — прошептал мне в макушку Аарон, прежде чем отстраниться и лишить меня редкого тепла. — Давай договоримся сразу. Ты держишься за мной. Никуда не уходишь из поля моего зрения. Если что — кричи.       Я хотела возразить, но Аарон заставил меня замолчать, взяв мои плечи.       — Ты кричишь, и плевать на другое. Стреляешь только при крайней необходимости. И. Никуда. Не. Уходишь. Поняла? — смотря мне в глаза, Аарон прочеканил каждое слово, хотя я и так все услышала. Но это он делал больше для себя и своей уверенности.       — Поняла, — выдохнула с паром изо рта я, стараясь не думать о страхе. Воображение сделает свое дело.       — Надеюсь.       После Аарона позвали проверять оружие и еще раз обговорить маршрут. И теперь, когда все узнали, что я иду, папа с Аароном обговорили весь путь наедине. По плану нас не будет трое суток, и за это время можно умереть минимум двадцать раз. Но я пообещала себе, что не допущу и раза. Но почему собственные обещания кажутся мне ненадежными?       Через двадцать минут, когда все собрались и попрощались с близкими, а я получила очередные наставления от отца и Аарона, мне дали оружие и двенадцать патронов. Холодный метал пистолета обжигал пальцы, а вес оружия лег мне не в руки, а на плечи. Но теперь уже поздно одумываться.       — Прошу, вернись домой, — папа прижался лбом к моему лбу, крепко держа меня за плечи. — Иначе я буду не тяжело покалечен твоей матерью, а убит.       — Я вернусь, обещаю, — сжав глаза, я отпрянула от папы и побежала к Аарону, что ждал меня со всеми у ворот. Холодный ветер обжигал наворачивающиеся слезы на глазах, и я была этому благодарна.       — Пора, — и с этими словами перед нами открыли тяжелые ворота, что в пять раз выше меня. Мир ослепил меня, а скрип закрывающихся за нашими спинами дверей вернул в реальность.       — Дай Бог нам вернуться живыми.