Ублюдок.

      Какаши Хатаке чувствует испуг. Схватившая его запястье рука, вжималась как в добычу свое тяжелой лапой, от чего тело оцепенело, но действие не закончилось на этом, когда ее прижали ему за голову, появился необъяснимый уже страх. Тут же звоном в голове пронесся плотоядный шепот:       Беги.       Шепот этого слова заставил последние клеточки в его организме, раздаться импульсом в бездействующем теле. Да, скачок адреналина подорвал ему последний рассудок.       Нарастающая злоба, заставила фокусировать взгляд вперед, на причину всего этого. Это же Обито, тот надоедливый полудурок который его бесил сегодня, вчера, позавчера и вряд ли будет иначе.       Учиха все так же стоял перед ним. Взгляд настоящего хищника, и он тоже хищен, но не так, не в таком понимании. Они сокомандники, уже давно выполняют вместе задание, но то, что он на него нападет и захочет убить, надолго отпечатались эмоции в его ненавистном взгляде. –Отвращение. Вот что он получает от него каждый день... Он и говорил ему на прямою при соре с предупреждающими ругательствами. — Естественно, пропуская мимо ушей и очень, зря.       Этот страх продолжает нарастать. А нервы как туго стянутые на кукле шарниры, отказываются двигаться. Он мечется взглядом из стороны в сторону, казалось что выхода уже нет, ощутив сдавленность вокруг его шеи, и не будет. Движение вновь замерли, прижимая его все туже тело к бугристому шершавому дереву, что вынуждает хрипеть со сдавленным стоном, грудная клетка расширяется пропуская ритмичные удары. Бояться его действий? – Он боится.       Неуклюжие как бы он раньше подумал пальцы, ловко стянули маску. Сдавленность, которая облегала часть лица, заставила покраснеть от стыда перерастающее в напряжение.       — Нравится? — Вновь безответный поцелуй. Липкий как его слова и тошнотровный, как его действие до выламывание своих пальцев.       Мерзко. Стереть с губ этот противный сладкий вкус. Чужой вкус. Наверняка о котором будет помнить.       Он смеется ему прямо в лицо, улыбка растянулась с выглядывающими острыми на вид зубами, улыбка мерзко красивая по которой он ему недавно вмазал, оставив ошметок рассеченной губы, где и шрамы. Жалеет ли он об этом? – Нет.  Это зрелище того стоило.       Его губы... – То что, заставляет пронести по всему телу оживленный импульс, отрезвляя от ситуации. – Это внутри. Он же, стоит. – В мертвой статике безмолвно лишь остается смотреть на шрамы, вновь импульс и разжигающее в нем раздражение.        Слизывающий подсохшую кровь со своих губ выглянувшим таким же острым красным взглядом, кончик языка.       Ведя своим языком по нёбом. –Порежусь. Что-то заставляет его заворожиться этим впечатляясь некой азартности, подмечая это красивым. Тут же морщится, брови сгущаются в недовольстве, не то как он его удерживает прижимая всеми силами к дереву, нет. Как он смотрит... – Вызывая неописуемую неприязнь. Жалок ли Какаши в этой ситуации, – жалок, и как попал в нее, не поймет сам.       Учиха смотрит на его лицо не первый раз без маски, безразлично было бы. Его красные глаза с интересом впились в новые эмоции в виде не скрытой агрессии. И эта блядовая родинка возле его уголка губ. Он каждый раз это говорит, и в этот раз скажет. Хах!       — Блядина. — довольная улыбка в очередном оскале.       — Да пошел ты. — Вновь недовольство в холодном взгляде...       — Да ты что?– и... Куда же? — Приближаясь к нему ближе, что дыхание обеих смешивается. Пялится уже в действительности страшно, кажется сейчас он готов его убить. — Убить его морально.       — Ты мне одно только скажи, с чего ты такой нервный? — Красный взгляд вновь скользит вниз, приближаясь все ближе и ближе. Прислонился губами к его уху, вжав ладонь в пах, поведя пальцами вверх-вниз, нащупывая очертание на штанах.       Он невольно прикрыл глаза, в его ватном теле пробирал жар, взгляд не отводит от него, истерзанные губы поджались, прикрывая веки в сонном взгляде, пробирающая его духота заставляет гореть щеки. Какаши смотрит на его губы, сухие поломанные – зверя. Ощутимо взглотнул, кадык дернулся от нервозности. Поднимая спокойный взгляд на чужой красный – агрессивный взгляд.       — Такой нервный, что тебя прижимает другой мужчина. В чем-то ты прав, намерения ты можешь предугадать, но вот, совладать с ним, ты вряд ли способен. —       Он не выдерживает неправды. Врет сам себе. Поднимает взгляд тут же оскаливаясь, на миг импульс в руках сдерживающий, проявляет желание сопротивляться, тут же размякая.       — Закрой рот. —       Чувствует откровенно сейчас стыд. То ли от его фраз, или то, как сжимают чужие пальцы его член, на зло поставил коленно возле его ног, ударить ногами не сможет.       Заблокирует, в лучшем случае, – вряд ли. Учиха поймает на весу и не думая, тут же вывихнет.       Доведет до летального исхода? – Руки марать не будет, и ни любит... – Подстрекать, глумится, и потом уже – добить лично, как чёрт из табакерки! – Ппф! Смешно, но правда горька.        Поддаваясь на его провокацию, шипя уже от не скрытого удовольствия. Чувствует лишь как, с каждым сжатием возбуждается, глубокий выдох его выдает, как и вставший член.       Он все так же смотрит, наслаждаясь над его беспомощностью. Он почти победно выжидает предчувствуя, смакуя, но чего? – Просьбу помощи. – Вместо этого вновь прижимается к губам, настойчивым поцелуем. Заставляя дышать одним воздухом. Какаши готов ради этого задохнуться, не скрытое удовольствие заставляет его забыть кто его целует. Все так же, нервирует ситуация, смущаясь. Находит в себе силы ответить на поцелуй и ему, лично. — Ты вечно попадаешь в передряги, это не по моему желанию. —       — Какаши, поэтому ты так возбуждаешься при виде своего друга? Мерзко. —       Он замер. В дыхании. В присутствии Учихи. При всем окружении, и пространстве в целом. Существование всего для него не стало. Потоотделение начало усиливаться на закрытых участках тела.       Он опустил голову, поджимая губы. На такую выходку, что-либо тяжело было ответить, а в груди сдавливают эмоции которые он сдерживает. Руки которые прикованы со всем обмякли не рассчитывая на спасение. Его воротит от всего, не в силах устоять уже на ногах, так и под каждым более тяжелым напором задаваемых вопросов. Пусть среди леса, пусть и миссия. Решая снова подраться, оказываясь в выяснение отношений.       Пытаясь вырваться из все еще удерживающей его хватки, мышцы наливаются металлом – жжет, но он не кажется сильнее. Наоборот, не чувствуя от чего-то уже конечности, обмякают мокрой ватой дает слипшейся консистенции еще шанс пошевелиться.       — Сволочь, быстро меня отпустил. —       — Поздновато ты конечно... —       — Я повторять не собираюсь. —       — Попроси нормально. —       Нервы действительно сдают он вскипает, все эмоции смешиваются со стыдом, страхом и дикой злобой. На что, он, впивается в его губы. Обито замирает, хватка на руках ослабляется. А довольный взгляд, оборачивается в странный шок. Хватая его за дегтевые волосы, рывком вниз. Подставляя подножку, на что, образ хищника отпадает, концентрируясь на том чтобы просто усмирить за знавшегося ублюдка!        Мало того что Учиху знатно ударили всем телом об жесткую сырую землю так всем весом на него садится сверху раздраженный раскрасневшийся Какаши. Нц.       — Твой характер не выносим, как тебя вообще терпят остальные в деревне?!—       — Заткнись, слезь с меня! Твой член трется об меня. —       — А ты попроси. —       Все в этот момент решило затихнуть, стояла тишина в дремучем лесу. Сидя на нем, Учиха начал казаться терпимо выносимым. Оттягивая резинку штанов оголяя перед его лицом пенис.       Обито замер. — Эй, ты что творишь. —       Он его не слышит. – В ушах стоит диким звоном. Возбуждение пульсирует между ног, и лишь нарастает диким желанием – плевать на все, и дрочить в свое удовольствие!       Красный, запыхавшийся и от чего-то ему это очень идет... Поймал себя на мысли черноволосый,  руки прикованы к чему-то тяжелому, даже не пошевелиться, и очень жаль.– Готов был избить. Лежит на спине прижатый сокомандником. Какаши закрыл глаза, облизнув губы, черт! – Вкус сладости еще остался на его губах, – мерзко. Но от чего-то хочет повторить. – Возжелав, чтобы тот снова прикоснулся к его губам. Поддергивая перед ним бедрами — Ха. — Получая  нереально ощутимую сладость вызывающую зависимость, повторить так же.       — Ублюдок, где же твое уважение к сокоманднику! — Начиная напрягаться  от этого.       — Ты его сам перешел когда, заговорил со мной. — Выгибаясь в спине, закрывает глаза с тихим стоном, ведет по члену ладонью. Толчки приятно нежные, и сам он выглядит нежно.       От чего-то Учиха не может оторвать взгляд, может не хочет верить в то, как перед ним сам Какаши Хатаке извивается со сладостным низким робким стоном. Прикрывает сонливые заслезившиеся глаза, выгибая брови от удовольствия, вытекает из розовой уретры липкая на вид смазка. Ноги подкашиваются, на что он садится уже всем весом на живот Учихе, нестерпимо ерзает на нем. Обито ощущает сдавленность между ног, нарастающее с каждым ерзаньем об него. Чувствует животом как, тот сжимает, напрягает ляжки, тут же расслабляясь. Шепот, — нарываешься... — Замечает за собой, как сам затих, мурашки пробежали от мужского стона белобрысого, любуясь, как самому не сдержанно жарко от всего, и хочется дотронуться.       Мокрый липкое подмахивание бедрами об руку со стянутой перчатки, не выдерживая стягивает с себя штаны. «Мерзкий значит...» Облизнув пальцы подставляя между своих ягодиц. Пальцы входят нежно, тут же выступает пот, фаланги проталкиваются глубже от чего член его дергается сжимая в руке головку.  Было похер, пусть любуется. Получая столько удовольствия через зад, что не сдержанно подмахивает бедрами, наваливаясь на него. — мХ-Х. — Со стоном роняет взгляд на Учиху, доставляя себе еще больше удовольствия. – Как, ошарашенный перед ним ублюдок смотрит разинув рот. Что-то было в этом победное для него. – Наконец-то притих, такой он для белобрысого – выносимо терпим.         Три пальца судорожно, быстро извивались, надавливая, массируя пульсирующую простату. Стон пробирает грудную клетку, опускаясь к низу живота теплой тяжелой массой падая, оседая осадком, чувствительнее становится член. От этого более выжимающий весь воздух из легких – стон, иссушает воздух. – Задыхаясь. — ААХМм-м. —Оперев руки на живот Учихе к себе не прикасаясь, сжал его кофту в кулак. — хХ! — Кончая от стимуляции, вызвав в нем смешенные эмоции – раздражение с охуенным оргазмом. Излился спермой прям на широкую грудь Обито.       — Ха!  Извращенец. — Прищуривая от призрения взгляд.       Тот трогает его за штаны, ткань где заметно стянута, проходится пальцами по стояку. Желание оторвать ему яйца, готова совершиться если он скажет хоть еще одно слово...  Стягивая с него на половину облегающую ткань. Приставил член к своей заднице, несколько раз вильнув бедрами вверх-вниз. После всполошившей его ситуации становится только еще больше желание кончить, снова, неважно как – ему явно мало.       — Обито, признай. Хочешь? —       Тот недовольно поморщился, признать что это было сексуально, стояло на втором плане, чем то что хочет войти в эту упругую растянутую дырочку.       — Да. Только развяжи. — Хатаке напряг тон переменившийся податливого Учихи. — Сейчас я отпущу руки и ты спокойно... —       Он не успел сказать, как его впечатали спиной в землю! Хватая за ляжки, раздвигает зад. Головка члена проскальзывает в узкую задницу. Резко входя в него.       Какаши распахивает глаза, давится собственной беспомощностью, все на миг расплывается, вспыхивают яркие ощущения, искорки в глазах. То что Учиха сорвался на быстрый темп, вынуждает его ухватиться, заставляя тут же взвыть! От приятного, мощно, сладкого толчка об задницу, будоражащее местечко отдавало с такой отдачей по и так истекающему смазкой члену, что его разрывает. — ХА! — Учмха специально, до боли, и спазм утыкается проталкиваясь до основания, член отчетливо вбивается в кишку, чувствуя как доставляет от чего-то ему еще больше кайфа, с досадой раздражаясь. Задница сжимает основание члена, сжимая все. Внутри тепло, заставляя Учиху тут же зашипеть от удовольствия не вправе насытиться эффектом полного кайфа, со стоном грубо проталкиваясь. Смотреть на причину его удовольствия раздражало, обращает внимание когда тот пошевелился.       Привставая на локтях. — АХХ! Ах... Остановись хоть на несколько секунд. — Скулит, тут же падая на землю.       — Заткнись. — Еще во взвинченном состоянии бьёт его в скулу.       Ощутимо. На что, Какаши не успевает опомниться, как чувства кайфа нарастает с мужским хриплым стоном. Внутри горит огнем! Ужасно приятно. Закатывая от охуенности зрачки. Смотрит жалостливым взглядом, приоткрытыми опухшими от постоянных рваных поцелуев Учихи. Он затягивает вновь розовые губы с аккуратной родинкой. —ХА! — Какаши хватается за плечи, его тело все сладко дрожит до онемения конечностей переполняет энергией, сжимая его кожу, впиваясь ногтями, царапая ему на зло спину, кусая его нижнюю губу. Обито шипит, боль в сексе приятно признаться дополняла. Так же агрессивно кусает, оба беспорядочно впиваются в губы с попадающим языком туда же! От чего взвыв, прикусывают языки, оба стонут, слюноотделение интенсивно вырабатывается когда, оба прочувствовали металлический вкус – крови, жадно глотая с рыком отцепляясь. Довольно смакуя вкус.       Пальцы рук обхватывают каждый участок мускулистого потного тела, стягивая совсем всю одежду, оставаясь полностью обнаженными. Запах мужского пота смешивается, жадно втягивая запах, – организм четко хочет запомнить! – Уловить, кто перед ним. Требуя больше, раскрепощаясь еще смелее, наплевательски, несдержанно с огромным желание доставить, урвать, как-нибудь еще больше удовольствие!       Протекторы обеих еще при драке непонятно где, от чего волосы обеих слипаются прилипая к лицу, темп одержимо быстрый до жжения и онемения ляжек, вновь погоня за удовольствием не дает полностью впиться губами, почувствовать чужой вкус, получая рваный поцелуй и недовольный стон.       Тела требуют разрядки. Толчки становятся уже не агрессивными, а в попытке теперь угнаться за удовольствием. Мозг перестал работать когда они еще затеяли драку, желание было только, хотеть. Хотеть друг друга. – Жестко и Горячо!       Обрывистые крики перерастающие в жалостливое хрипение. – Срываясь заводясь еще больше!        Черноволосый раздвигая ноги шире, от интенсивных под махов, немеют и наливаются тяжестью руки, перемещая их на бедра белобрысого, он стонет извиваясь, выгибая в удовольствии поясницу, тело красиво сложенное бело-теплое и на некоторых участках отчетливо перетекает в краснеющую кожу – щиколотки, щеки, и плечи... Вся злость рассеивается, когда он понимает что... Проносится только мысль. — Блять... Красивый.       — Нравится когда трахают в задницу? —       Весь зареванный, со стоном выдает, тут же, — Д-да! АА! МММ — опрокидывая с диким криком голову прося еще! Слишком обеим становится охуенно. Толчки увеличиваются, на что тот вжимается еще сильнее в Учиху, руки притягивают его к себе все ближе. Он победно улыбнулся, в какой-то степени тот сломался под ним.       Надрачивая пульсирующий наливающийся перенасыщением орган, поддергивает бедрами. Тут же выливается из уретры крупными каплями. Какаши сжимает челюсть, поджимает губы. Его и так красные щеки наливаются расплываясь еще больше по лицу, ярко-красным!        Не вообразимо пошлый стон вырывается из него при последнем мощном, липким махом об задницу, с судорогой в теле опрокидывая голову, закатывая от удовольствия зрачки. Простата бешено пульсирует в нем, это ощущение оргазма пробирает его до костей, даже после последней выкатившейся капли из члена пробирает все его тело сладостью – стягивая, пробирая до височных впадин тягучей карамелью. Он готов взорваться! – С протяжным нарастающем криком, вытягивая ноги струной! — МММММммм!!! — Толчки только усиливаются.       Какаши сейчас, тут же, хочет разрыдаться, не готовый выдержать повторного, – такого же насыщающего его удовольствия, краснея еще сильнее. Течет уже ото всюду, пот смешивается стекать со слезами. Дыхание в бешеном ритме стучит отчетливо сердце и апатичное усталое состояние, приковывает его к земле, проскальзывает мысль слиться с окружением...       Учиха закрывая глаза, кончает. — Ахн! Блять, какой же ты красивый. Я просто не могу устоять. — АХн. Судорожно спазмами проталкивая член, вжимаясь всем телом, наваливаясь. Вдавливая в зад пенис, сперма стекает по ягодицам при грубом толчке, кольцо расслабляется выталкивая орган. Тяжело дышат. Обмякшим тестом слипшиеся тела прилегают друг к другу, Учиха выходит, вновь смотрит на него плотоядно, на что тот снова отворачивается.       Красные щеки и тихий шёпот с удивленным сонливым взглядом белобрысого. — Что ты только что сказал? — Он разворачивает его повернутое лицо ладонью, разворачивая к себе, целует вновь. Навязчиво так же сладко терпимо, но когда становится едва терпимо...       — Отвали. Я устал. — Раздраженно отпихивает от себя.       — Даже после секса все такой же ублюдок! —       Агрессивная выходка в сторону Какаши не остается проигнорирована. Смачно бьёт его в челюсть кулаком. Берет за шиворот притягивая к себе, вновь раздраженного Учиху. Какаши смотрит на него все так же холодно: — Твой ублюдок. — Подбирая вещи, быстрым шагом направляясь к реке.       Учиха побагровел от неожиданности. — Что? Эм, эй куда! Ты не договорил, а ну вернись. — Побежал за ним.       Приблизившись положил ему на плечё руку, чуть ли не заржав. — Пхах... Какаши, ты чего это покраснел? —       — Отвянь сказал. —       — Ну скажи еще раз! —       — Нет. —       — Тогда я скажу.       Да, Ты только мой, ублюдок.