Затмение

***

      Трэвис Хэкетт искренне верил, что самый страшный день в его жизни прошел.       Когда было чертово полнолуние, когда его заключенная сбежала с его оружием, оставив его в камере. Когда он обнаружил в бассейне тело горячо любимой племянницы — самой доброй девочки на свете.       Когда в собственном доме произошла резня - в прямом смысле этого слова. Когда он не контролировал НИЧЕГО.       Когда на его глазах младший брат в виде оборотня безжалостно наносил удары Бобби.       Когда блондинка силилась перебороть монстра внутри себя.       В ту ночь его сердце не переставая кровоточило, а последние добрые помыслы разбивались в прах.       Но вот с восходом солнца — в его душе появилась маленькая надежда. Да, еще ничего не закончено, Сайлас жив и у него дохера проблем — с семьей, в лагере, на работе…       Но то, что он испытал в тот момент — даже не поддается описанию. Когда на заднем сидении машины брата он видит всю в крови ее.       Истерзанную. В мясо.       Со сломанной шеей.       С синими губами.       Без дыхания.       Трэвис Хэкетт ожидал чего угодно, но не этого.       Рука, в которой он держал пистолет — тряслась и не смела выдержать такого напряжения. Его руки безвольно опустились.       Зажмурился. Со всей силы зажмурился, до болезненной рези в глазах, надеясь прогнать это видение. Четкость зрения пришла через какое-то время. Но картинка не изменилась.       Чехол сиденья пропитывался ее кровью, оставляя бурые липкие пятна. В салоне стоял запах металла и соли.       Шериф не мог сглотнуть. Просто где-то в шее все наполнилось кислородом и мышцы не поддавались приказам. Лицо искривилось от боли, разъедающей его изнутри.       -Она очнется, - его младший брат Крис все также стоял к нему спиной, уперевшись в капот машины. Он не смел нарушить тишину несколько минут, но это время показалось Трэвису вечностью. - Проклятие, помнишь?       Нет, он не помнит.       Забыл про это, смотря на молодую девушку, лежащую на сидении. Веки опущены. Кожа сера, словно пергамент — вот-вот даст трещину.       -Потребуется, правда, больше времени…       Он что-то еще говорил. Будто… успокаивал. Его успокаивал? Себя успокаивал?       Трэвис был готов встать на колени и возвести руки к небу, впервые за шесть ебаных лет — благодарить за ебаное проклятие, упавшее на его семью.       И на нее.       На нее, которая сейчас лежит без движения.       Трэвис понял, что нужно двигаться. Нужно… Нужно взять контроль над телом, и не позволить тяжести в мышцах окаменеть до конца, как это было с его сердцем.       До этого момента.       Хэкетт рвано выдохнул воздух через рот, делая шаг назад. Рукой провел по лбу, смахивая бисерины ледяного пота.       Медленно, тихо офицер закрыл дверь. На негнущихся ногах прошел к брату, ощущая, как до боли сжал челюсти.       -Что блядь произошло, Крис?       Брат выглядел потерянным. Было видно по нему — очень хорошо видно! - словно тот чего-то боялся или… Он не поднимал голову, пустым взглядом смотря в бесконечную тьму дороги. Младший Хэкетт взволнованно выдохнул холодный воздух и едва слышно начал говорить о том, что произошло этим вечером, изредка затягиваясь сигаретой.       Рассказ вышел коротким. Лишь последний… час, наверное, был пересказан смазано и скомкано. Крис откровенно боялся реакции брата — он метался вдоль дороги, словно раненый зверь, сжимал кулаки и постоянно поднимал глаза к небу.       Губы Трэвиса что-то бессвязно шептали.       -Какого блядь хера никто не связался со мной?! - голос шерифа был слишком громким и на некоторых звуках он надламливался и срывался.       Тот вопрос, которого боялся начальник лагеря.       -Ребята не могли тебе дозвониться…       -Рация, Крис! Рация!       -Я… не мог пробиться, - мужчина сглотнул ком в горле и переборол свою нервозность, вставая на ноги и поворачиваясь к брату. - Не было сигнала, и ты не отвечал.       -Что за бред? - Трэвис черными глазами смотрел на Криса, чувствуя, как желваки начинают дрожать на его лице. - Что. За. Ебаный. Бред?!       -Не знаю я! - также повысил голос младший Хэкетт.       -Цвет фургона и его номер, - грубо приказал Трэвис, чувствуя, как гнев бурлящим кипятком проносится по его телу.       -Красный, номер не запомнил…       Трэвис был готов съездить кулаком по его лицу. Эта информация никак не укладывалась в его голове — он год за годом учил тому, чтобы всматриваться и запоминать каждую деталь! А здесь что?       Девушку — его блядь Лору — запихивают в машину насильно. Брат с сомнительными решениями бросается в погоню, но при этом не делает ничего! Ничего!       -Я не мог, Ти! Если и догонять тех недоумков, то мне нужно было бросить ее посреди дороги! - словно в подтверждение он рукой указал на свою тачку. - Что бы было, если бы ее кто-то нашел?       -Я это так не оставлю! - пообещал Трэвис, выставляя руку. - Я найду кто это сделал и…!       -Очнись, Ти! У нас есть проблемы посерьезнее! - Крис уже не сдерживался, крича не своим голосом. - Что мне с ней делать? У меня в лагере ревущая девчонка, а вокруг нее скачут еще пятеро сходящих с ума подростков! Ты представляешь, что будет?!       -Это не мои блядь проблемы! - сквозь зубы прошипел Трэвис. - Пусть хоть море выплачет себе, мозгов наберется может!       -Ти…       -Вот что, - ему откровенно осточертело слушать о проблемах других, поэтому старший Хэкетт вложил ключи от своей машины в ладонь брата. - Езжай в лагерь, говори, что хочешь, плети хоть какие байки — мне плевать! - а ее я забираю.       -Ч… Что? Но Трэвис, я должен…       -Я все сказал!       Шериф НортКилла решительно сел за руль машины и под непонимающий взгляд родного брата — рывком двинулся в путь. Он ехал по темной дороге, освещенной лишь дальним светом этой машины, едва хватало чтобы рассмотреть ямы и препятствия. Трэвис с силой сжимал руль, с жесткостью давил на педаль газа, разгоняясь его быстрее.       Быстрее, чем бьется его сердце.       Медленно повернул голову и посмотрел за свое плечо. Картина не менялась, девушка лежала без движения. В груди что-то поднималось — резкое, острое, ядовитое — и останавливалось в районе горла. Матёрый полицейский видел много всего — да и собственные руки не были чистыми (спасибо семье), но этот кадр въесться в его память навсегда.       «Она получила по заслугам...» - прозвучало в голове хриплым голосом.       -Заткнись, сука! - Зажмурился, прогоняя видения.       Таким образом она мстит Хэкеттам? Таким образом мстит ему за то, что встал на защиту семьи? Нашла его слабое место?       Как бы не так. Он не проиграет! Пусть колодец глубокий, пусть веревка тонка — но он выберется из этого дерьма. Трэвис физически ощущал, как некоторое время назад на его плечи опустились мягкие и нежные руки, сжимая в поддержке и отдавая частичку себя.       Он не может описать того, что он испытывает, когда Лора смотрит на него. В ее взгляде доброта и понимание, искренность и непонимание того, как они дошли до такого. Дошли до такого вместе.       И теперь призрак чертовой старухи хочет забрать ее? Кинуть в колодец к остальным?       -Пошла нахер!       Мчал на всех парах. Мчал под стук собственного сердца.

***

      Старое отделение полиции выглядело зловещим в темноте. Как же хорошо, что сюда никто не заглядывает и он волен бывать здесь сколько угодно.       Трэвис заглушил двигатель. Погасил фары.       Опустил голову на собственные руки. Воздух был горячим и… едким.       Вышел из машины на свежий воздух. Нет, лучше не стало.       Открыл заднюю дверь и нерешительно потянулся к своей ноше. Постарался вытянуть Лору как можно мягче, плавнее. Перехватил на руки поудобнее — одну руку под колени, другую под спину, облокачивая девушку на себя.       Неважно, что пачкает свою одежду. Неважно что мажется чужой кровью.       Несет медленно, стараясь не причинить дискомфорта. Думал о том, что девушка просто спит. Спит и не более. И он не смеет нарушить ее покой.       Открыл двери, вошел внутрь. Мысленно прикидывал варианты.       Клетка? Ее камера?       Там постель все еще не уложена. Синий плед, мягкая подушка…       Нет. К черту все.       Большими шагами прошел в кабинет.       -Осторожно… - сам себе шептал Трэвис, бережно кладя свою ношу прямо на свой стол.       Некоторые бумаги, канцелярские предметы и другие вещи упали на пол с характерным звуком, снегом разлетаясь вокруг. Его мало волновал беспорядок.       Убедившись, что девушка никуда не соскальзывает, Хэкетт разложил черный диванчик, не раз служивший ему кроватью по ночам. На самом деле он редко бывал в собственной квартире — чаще он ночевал либо здесь, либо в особняке родителей. Трэвис спустился на нижний этаж и вошел в первую камеру. Невольно замер на месте. Он держал ее здесь 2 месяца — простила ли она ему это? Желает ли мстить, закручивая на его шее цепи ласки?       По крайней мере, пока Кирни была здесь — она была в безопасности.       Мужчина взял комплект постельного белья с ее койки. Решительно вернулся в кабинет и застелил постель. После подошел к блондинке.       Ему некого просить о помощи. Да и вряд ли он кому-то довериться.       Офицер приподнял ее за плечи, ловкими движениями снимая грязную и рваную майку на бретелях, оставляя спортивный топ. Мягко уложил ее обратно, выравнивая шею. Сильными пальцами расстегнул ремень и стащил липкие от крови и грязи джинсы.       Сейчас он смотрел на ее тело исключительно в поиске ран. Множество ссадин, ушибов, уже проявляющихся гематом… Часть царапин кровоточили, голова точно была пробита — капельки крови окрашивали его пальцы с заметной скоростью.       Понимал, что все же нужно обработать раны. «Волчья кровь» внутри ее организма все залечит — но на это нужно время. Тем более, если Лора…       Покачал головой, прогоняя это слово. Оно было настолько ужасным, настолько мерзким, что от одной мысли веяло холодом.       Проклятие сначала вер… «заставит ее проснуться» и лишь потом будет регенерировать раны тела. Это будет не скоро, судя по всему — понадобятся сутки, если не больше. Полнолуние было совсем недавно, "проклятая волчья кровь" ненадолго отпустила свои оковы.       Нужно обработать раны.       Нужно.       Но темные глаза смотрели на нее с такой тоской, что сердце сжималось. Внутри разразился ураган из горечи и обиды и Хэкетт зажмурился, практически падая на кожаный стул. Время до ее прихода в себя будет долгой, а волнение никак не сможет перебороть.       Это же Лора.       Через час все процедуры были закончены и Трэвис бережно переложил ее на постель, укрывая одеялом. Серая кожа, синие губы — выглядели ужасно, поэтому мужчина поспешно отвел взгляд.       -Ти, ответь.       -Черт возьми, - пробурчал шериф, поднимаясь на ноги и выходя из кабинета, где стало слишком жарко. Он поднял руку и зажал кнопку ответа:       -На связи.       -Там… - голос Криса звучал слабо, нерешительно, словно под дулом пистолета заставляют разговаривать. - Все нормально?       Лучшего вопроса блядь и не найти, от которого в Трэвисе закипала ярость. Он сжал руку в кулак и едва пересилил себя ударить по стене, да так, чтобы полетела штукатурка.       -А ты как думаешь? - зло ответил он. - Как в лагере?       -Паршиво, - Крис ответил сразу, словно только и ждал этого вопроса. - Куча вопросов и паники. Эбигейл до сих пор ревет не переставая, хоть скорую вызывай…       -Чтобы была куча вопросов о людях в лагере? Переживет.       Из скомканного рассказал понял, что из-за Эбигейл началась вся эта дребедень.       -Что ты им наплел про Лору?       -Эм… - мужчина на том конце тяжело вздохнул. - Сказал, что были свидетели и… Ее пришлось доставить в больницу.       Гениально, блядь.       -А получше ничего не мог придумать?! - терял терпение Трэвис, расхаживая по залу между столов.       -А что я мог?! - возмутился Крис. - Я явился один, без нее. Ничего толком не сказав почему.       -Ладно, разберемся, - бестактно перевал брата шериф, чувствуя, что неимоверно устал. - Буду завтра, отбой.       Не дожидаясь ответа отключил рацию. Сжал руками свою голову, закрывая глаза. Как же он устал. Этот вечер необъятным грузом ложится на его плечи, оставляя вместо сердца — кусок кровоточащего камня. Оно уже не бьется, лишь медленно выполняет свою функцию, как и раньше. Только теперь еще и болит.       Трэвис вернулся в кабинет. Потушил основной свет и оставил лишь настольную лампу. Стянул с себя галстук и небрежно откинул его в сторону. Медленно подошел к дивану…       Сел прямо на пол, спиной упираясь в диванную подушку.       Знал, что сон сегодня ночью не придет к нему.       Но быть рядом с ней — все, что он мог сейчас сделать.

***

      Его терпение было на исходе.       Он и сам не мог сконцентрироваться нормально. Мысли то и дело возвращались обратно — в комнату с черным диванчиком. Перед глазами только лишь картинка ее бледного лица, без движения и какой-либо жизни. Трэвис всеми силами пытается сосредоточиться, но ни черта не получается.       А еще неимоверно раздражает девушка, сидящая напротив. Она вся тряслась от пережитого ужаса, повторяла бессвязное «не знаю» и «я не хотела».       Его нервы были оголены и так. И последние ниточки самообладания медленно догорали.       -Я блядь задал вопрос! - Трэвис с силой ударил рукой по столу так, что помещение сотряс оглушительный хлопок. - Все, что помнишь!       Эбигейл сжалась от страха, закрывая лицо руками. Она не могла выдержать такой допрос — к тому же продолжала винить себя за произошедшее.       Они сидели так уже час, может больше. Трэвис смотрел на нее без сожаления и даже с неким отвращением. Среди ее всхлипов и слез умудрялся что-то выискивать полезное. Так, на его листке было написано:       «Трое»       «Светловолосый, полноватый и третий был с татуировкой на руке. Тату не рассмотрена».       «Шестиместный фургон».       -Цвет?       -Серебристый…       Рука Трэвиса дрогнула, оставляя на бумаге ненужную черту. Нахмурился, сжимая ручку до треска.       -Серебристый?! Ты уверена? Номера может, еще что?       -Было темно и я… Я…       Шумно вздохнул, качая головой. Это невозможно! Просто невозможно — он не может так работать! Внутри все горит от эмоций и…       Крис сказал, что фургон был красный. Эбигейл что серебристый. Может ли девчонка путать из-за пережитого стресса.       -Пошла вон, - практически выплюнул шериф и девчонка почти бегом покинула домик администрации лагеря.       Он прекрасно знал, что сейчас та будет жаловаться на «злого копа», но ему было откровенно плевать. Остальные вожатые то и дело норовили спросить о происходящем, о том, где их подруга и как она себя чувствует…       Трэвис лишь отмахнулся.       Мужчина расслабился в кресле и вновь взял свой листок. Ничего полезного. Совсем. Фургон уехал по трассе в противоположную сторону от НортКилла, а данных о машине было и того меньше — странные вопросы повисли в воздухе. Что-то не сходится. Хэкетт потер глаза, ощущая сильную сонливость. Он провел возле кровати Лоры всю ночь и даже под утро сумел задремать на… час?       Трэвис медленно осмотрел стол брата. Документы, фотография, которая так и привлекала внимание... Грязная кружка из-под кофе, ключи... Календарик, где скрепками была прикреплена какие-то напоминания и номера телефонов. Увидел запись от руки, с подписью - Трэвис Хэкетт, тел: ***.       Господи, какого года эта записка?       Мужчина с особым отвращением вырвал листок, после чего не глядя выкинул в урну.       Дверь без предупреждения открылась и Трэвис ожидал увидеть брата, но на его месте был совсем нежелательный герой:       -Чего тебе?       -Хочу… узнать, где и как Лора? - Макс выглядел нерешительным, словно его сюда втолкнули остальные вожатые, а не личная инициатива.       -Будет в порядке через пару дней, - холодно бросил Трэвис, поднимаясь со своего места.       -Больница в НортКилле одна, мы посмотрели адрес и…       -Вас туда не пустят.       Зеленые глаза смотрели на него с подозрением. Прищурился, уже открыл рот для очередного вопроса или внезапной догадки, но шериф проигнорировал его и вышел за дверь.       -Эй ты! - все же услышал он себе в спину.       Остановился. Повернулся. Безразлично окинул взглядом паренька.       -Если ты что-то скрываешь… или забрал ее — учти, когда все закончится, тебе не поздоровится.       -Да. Конечно.       Угрозы этого сопляка пугали Трэвиса Хэккета в последнюю очередь.

***

      Полицейский перекинулся парой слов с братом. Крис выглядел помятым и достаточно взволнованным — его всегда волновала репутация лагеря, а за этот сезон она значительно пошатнулась. Он отвел Ти в сторону, задал самый популярный на сегодня вопрос про мисс Кирни, а после вновь вернулся к вожатым.       Трэвис вернул свой полицейский автомобиль. Решительно уехал из лагеря, ощущая себя неимоверно злым — он так ничего и не прояснил. Стало наоборот только хуже. Он знал, что нужно наведаться на работу, знал, что в участке сдать кое-какие документы, и что время не резиновое…       Но он вновь вернулся в знакомое до боли здание. Не запер машину, быстрым шагом входя в старый полицейский участок. Прошел по коридору к кабинету медленными шагами, тихими, боясь нарушить покой девушки.       В голове были лишь мысли «пусть она придет в себя, пусть очнется!».       Нерешительно приоткрыл дверь и опасливо заглянул внутрь. Тишина. Умиротворение.       Лора лежала в кровати, все такая же бледно-синяя, без движения.       Сердце вновь пропустило пару ударов. В груди защемило от отчаяния и горя — он думал, что хуже момента обращения быть не может.       Может.       Трэвис присел на край дивана. Медленно провел пальцами по ледяной щеке, убирая соскользнувшие волосы с ее лица.       -Очнись. Пожалуйста.

***

      Хэкетт старался успеть везде. На работе вел себя как обычно, хмуро и неразговорчиво. Уточнил, не было ли никаких сигналов и ориентировок с соседних городов, и округов. На вопрос «о чем именно?» Трэвис ответа не дал, небрежно махнул рукой «да так».       Он питал надежду о том, что поймает ебанутых людей, сотворивших это с Лорой. Надеялся, что блондинка помнит гораздо больше нерадивого брата и плачущей девочки.       Он найдет их, а потом…       -Трэвис, ответь!       Рация зашипела, когда шериф делал объезд по городу. Голос матери звучал холодно и почти равнодушно, отчего мужчина лишь тяжело вздохнул:       -Прием.       -Нужно поговорить.       -Ма, очень тяжелый день, давай потом, - попытался отвертеться Трэвис, чувствуя явное нежелание ехать в отчий дом.       -Без разговоров, Трэвис! - матери ответ явно пришел не по нраву, поэтому голос стал громче.       -Блядь, - едва слышно выдохнул он, вновь нажимая на кнопку. - Ладно.       Ближе к вечеру шериф добрался до особняка. Теплого приема он не получал никогда здесь, разве что от Бобби — улыбчивый великан, любящий свою семью.       Трэвис тоже любил свою семью. Но любили ли они его также?       После банальных приветствий в семье наступила напряженная тишина. Полицейский стоял у окна, скрестив руки на груди. Темные усталые глаза всматривались во мрачный пейзаж за окном, чувствуя себя здесь… некомфортно.       -Я позвала тебя, чтобы попросить об услуге.       Мать сидела на кресле, ладонью скользила по подолу собственного платья, словно там было невидимое пятно. Если речь заходила о так называемой услуге, то значит подразумевался - «приказ».       -Крис рассказал о произошедшем с девчонкой…       Вот трепло, а?       -Он сказал, что ты увез ее из лагеря…       -Да и что? - Трэвис не стал отпираться, повернулся к матери.       Женщина подняла голову высоко, показывая, что она главная здесь. Ее лицо выражало гнев и злость, морщинки вокруг глаз стали еще больше.       -Закрой ее в клетку и продержи ее до полнолуния, - на его непонимающий взгляд хладнокровно добавила. - У себя. Подальше от детей.       -Что? - Трэвис нахмурился и сделал шаг к матери, надеясь, что его первая догадка окажется неверна.       -Скажи всем, что ей стало хуже, что подцепила какую-то болячку и с ней черт знает что происходит! - голос женщины становился громче с каждым словом, она встала и теперь подходила к сыну, тряся костлявой рукой. - До полнолуния осталось немного времени, а потом…       Сердце Трэвиса замерло, смотря в широко распахнутые глаза матери:       -Ты с ума сошла! - не сдерживал свои эмоции Трэвис, переходя на повышенный тон. - Нет, ма!       -Не ори на мать! - огрызнулась старуха, следом шагая за сыном. - Ты должен наказать ее за то, что она убила нашу Кейли!       -Нельзя платить кровью за кровь, - пытался вразумить ее Трэвис, поднимая руку. - Сколько можно закрывать глаза на то, что происходит? Пропавшие туристы, журналисты, та парочка, приехавшая в заповедник — это все на нашей совести!       -Мы не можем контролировать их, когда они «такие», Трэвис! - кричала мать, ударяя сына по руке. - Твой долг защищать семью и помогать нам, даже если это идет в разрез с твоими понятиями! Мы все в этом замешаны!       Шериф лишь устало закрыл глаза. Сделал шаг назад и покачал головой. Сколько раз он слышал подобное? На протяжении всей жизни ему только и внушают о «заботе» - он, он, он! А последние 6 лет совсем были для него кошмаром!       -Я устал.       -Трэвис! Трэвис! - звала женщина, смотря как сын выходит из дома и садится в свою машину. - Вернись! Вернись я сказала!       Но шериф лишь с силой захлопнул дверь и с ревом двинулся в сторону округа НортКилла.

***

      Мужчина видел, как заметно темнеет и портится погода. Небо заволокли тучи, темные облака проплывали изредка, но от них становилось еще хуже.       Трэвис припарковался возле участка. Устало откинулся на сидение и закрыл глаза. Не передать словами, как он устал. Как он хочет все бросить и уехать куда-нибудь. Где нет семьи, где нет оборотней, где нет шерифа полиции, где ему перестали бы тыкать фразой «ты обязан».       Он любит свою работу. Он любит этот город.       Он любит семью.       Но не получает ничего взамен.       Вышел из машины и запер двери. Прошел в участок, вновь тихонько, едва слышны его шаги. В темноте было видно очертания мебели и вещей, он дошел до нужной двери и открыл ее настежь, решительным шагом входя внутрь.       Едва переступил порог и поднял голову, как перед ним оказалось дуло пистолета. Нежные ручки дрожали, но упорно сжимали холодный металл.       Голубые глаза сверкали в темноте от слез, но ярко освещая его каменное сердце.       Лора Кирни смотрела на него с зарождающимся восхищением.       И в этот момент — на прицеле у девчонки — он почувствовал себя счастливым.