Я - рана, ты - пластырь

«The Acid – Basic Instinct» -Как цифра в ячейке тетради по математике. Закрыта в системе среди прямых перпендикулярных линий на бесконечном листе бумаги. –страдально бормотал Дазай, растягивая гласные буквы, пока мыл посуду ровно в 7:35. Как и вчера. И позавчера. Снова ровно в 7:35. С тех пор как он живет с дедом – привычная жизнь а-ля: «Когда захочу, тогда и сделаю, а если не захочу, то пусть идет оно к чертям» превратилась в: «Твою мать! Я не успеваю надеть штаны, чтобы не опоздать на завтрак!» Проклятое расписание Нацуме. Идеально отточенное десятками лет. В самом деле, жизнь с по минутным планом не была столь плохой, но зачем мыслить рационально, если можно быть ходячей драмой? -Осаму, а ну сейчас же поднялся с кровати! – ровно в 7 раздается не самый приятный будильник. Мозолистые руки резко открывают шторы. Мальчик корчится от жгучей боли под веками. Ни мгновения, чтобы полежать, по-человечески пробудиться, потому что ровно 15 минут на умывание заспанных глаз, расчесывание вечно лохматых волос и поиск второго носка за диваном. Ровно в 7:15, когда Дазай едва заползает на кухонную табуретку и получает оплеуху по затылку за то, что закинул одно колено наверх, а не сел «как все нормальные люди» - дедушка ставит перед ним пресную яичницу с двумя кусочками квашеного огурца, особенно крепкий чай и сладкую булочку. Дазай тянется через весь стол, чтобы достать горчицу, попутно замазав локоть в пепельнице. Нацуме максимально недовольно следит за тем, как внук мажет горчицу на сладкую булочку, и вдруг вырывает ее из детских рук. -Эй?! -Что за извращение ты делаешь из нормальной еды. Нацуме дает ему девственную булочку без всяких горчичных извращений. Брови Дазая едва не касались – настолько сильно он нахмурился, проглатывая недовольство и всевозможные хамские изречения. Он уже попал на эти грабли вчера. Больше не хотелось стоять на гречке из-за грязных высказываний. По расписанию монотонное мытье посуды после завтрака, и не дай бог оставить хотя бы одну маслянистую тарелку – дед пристально проверит качество работы. Далее Нацуме нагружал мальчика делами на сегодняшний день, полностью игнорируя нытье об эксплуатации детского труда, крики «Сейчас же лето!» и попытки слинять от роботы. Вот так до обеда Дазай чистил черешню от косточек, пачкая футболку. Или протирал никому не нужный дряхлый сервиз. Или подклеивал корешки пожелтевших книг с партиями шахмат, биографиями политических деятелей. Конечно, мальчик продолжал ворчать, но Нацуме незаметно поглядывал на него. Дазай легко вливался в работу. Чистка черешни не такая уж и каторга, когда желудок полон, а по губах стекает сок. Дедушка замечал, что иногда вместо подклеивания книг Дазай разворачивал их на случайной странице и вчитывался. Моментами хмурился и громко закрывал. Пользы от уборки Дазая, как из козла молока. Это и не удивительно, потому что большинство выделенного времени он проводил с домашними котами – Трость и Воротник. Первый – белый с рыжими пятнами и медово янтарными глазами. Трость – озорной, немного глуповатый кот. Все время бросается на ноги, тем самым рвет Дазаю носки. Он обязательно начнет играть волосами мальчика еще до рассвета, а сонливые удары рукой примет, как начало игры. Трость обязательно будет сопровождать в ванную, а пока Нацуме укладывает усы гелем, то устроится в раковине и потом будет носиться по дому с мокрым хвостом. Воротник имеет темно-коричневый, даже бурый, мех и ярко-желтые самовлюбленные глаза. Всегда спокойный кот. Даже когда в первые дни Дазай попытался его дразнить – он просто спокойно, но резко кусал. А как же больно кусал! Личное место Воротника — это телевизор. Кот устраивался на нем и властно размахивал хвостом, мешая деду смотреть прогноз погоды. Тот никогда не жаловался. Однако жаловался Трость, когда пытался погрызть растения на подоконнике, а Воротник цапнул его по носу. Коты казались Дазаю смешными, поэтому вместо бдительной уборки он пытался натравить одного на другого. В результате оставался с поцарапанными руками. После домашних дел запланирован обед ровно в 15. Нацуме подавал сначала маслянистый суп с крупными порубленными овощами, затем солидная порция мяса с кашей и под конец три сливочных печенья собственного приготовления с крепким чаем. Живот Дазая был готов лопнуть, когда на половине тарелки еще осатвалась каша. Однако дед не выпускал из-за стола, пока внук все не съест. Скрестив ноги, Нацуме просматривал газету и курил зловонную папиросу. В результате желудок чуть бы не расходился по швам, но Дазай медленно топал к постели вслед за дедом. Дневной сон в обязательном порядке - наиболее каторжная часть дня. Мальчику приходилось вертеться в постели два часа и закрывать уши подушками с обеих сторон. Не помогало. От громкого храпа не спрятаться. Конечно, Дазай пытался по-тихому сбежать. Однако, как только кровать рядом с дедом поднималась из-за отсутствия тела – пружины издавали предательский скрип. Его хватали за шкурку и мгновенно возвращали на кровать. Последняя бесконечно долгая минута дневного сна подходила к концу. Дазай счастливо выпрыгивал под мелодию будильника. Это означало, что он, наконец, свободен. Нацуме пилил доски на кухне. Рукава клетчатой ​​синей рубашки завернуты по локти. Под ногами Трость играл с деревянной стружкой. Заметив пару дней назад, что Дазай едва вылезает на огромные табуретки, дед молча начал мастерить стул для внука. Убегая от противных звуков напильника, Дазай оккупировал пол в спальне. Он лежал на животе и качал ногами в такт мелодии, которую мычал себе под нос. Перед ним разложен кожаный сверток. Дазай старательно натирал короткие ножики для метания. Углы глаз опустились, когда он вспомнил о лагере. В последние четыре месяца Дазай посещал кружок, где учили метать ножи и стрелять из лука. Как только мальчик заявил, что хочет туда податься, держа в руке, выгоревший на солнце, флаер – Луиза возмутилась. Она еще долго настаивала на более обычных занятиях. Дазай же считал, что пение, рисование или игра в футбол – не самые полезные или уникальные навыки. Последнее слово было за Фрэнсисом. Отец выслушал сумбурную тираду мачехи и вытащил из внутреннего кармана стопку купюр. Он безразлично бросил ее перед Дазаем. Вот так собственноручно и наверняка бессознательно, Фрэнсис подарил мальчику возможность появляться дома реже, а также провести все лето без проклятой мачехи. На каникулах устраивали длинные лагеря с лекциями, походами и тренировками. Не то чтобы это наиболее желанное времяпрепровождение, но Дазаю было интересно, почему же сверстники так обожают летние лагеря. Поскольку все планы рухнули – ему осталось только радоваться тому, что он подальше от родителей. Могло же быть и похуже. Практически сразу Дазай понял, что стрельба из лука – это не его ниша. Руки слишком слабые, чтобы идеально натягивать тетиву. Однако в метании Дазай нашел нужную отдушину. Резко, сильно, точно. С невозмутимым лицом, он выпускал гнев в невинную доску. Часто появляющиеся царапины совсем не беспокоили мальчика. Может, даже наоборот – ему это нравилось. Тонкие зудящие линии на подушечках пальцев. Дазай наблюдал за процессом заживления кожи и размышлял. Если ему нравится поврежденное тело, то его можно смело назвать эстетом, или это непринятая тяга к саморазрушению? Размышления прервал хриплый выкрик Нацуме: -Осаму, подойди сюда, сынок! Закатив глаза, он осторожно сложил ножи в чехол и спрятал под кровать. Босые ноги шлепали по паркету. Дазай охватил дверную раму руками и заглянул в кухню. Немой вопрос застыл на лице. Дед зажимал два шурупа между зубами. -Нужно чтобы ты сходил на главный рынок. –он бросил взгляд на внука и вернулся к работе. -Мне не хватает наждачной бумаги. Брови мальчика взлетели, а на кончике языка уже бурлили возражения. Нацуме продолжил: -Еще зайдешь к фургончику в начале Пионерской улицы и возьмешь где-то 400 грамм творога. -Но там всегда огромные очереди! – проскулил Дазай. Дед нахмурился, когда его перебили. -Ноги не обсохнут, если немного подождешь. -Но сейчас 18 часов, все возвращаются с работы и там обязательно будут стоять те противные бабушки. – продолжал возражать мальчик со страдальческим выражением лица. –Я терпеть не могу бабушек, они пахнут старостью! Нацуме оторвался от шлифовки очередной детали стула. -Я тоже дед. Рискнешь сказать, что я пахну старостью? Нацуме не ассоциировался с ороговевшей кожей, как большинство пенсионеров. Он пах тяжелым дымом, потому что каждые 40 минут курил сигареты на кухне, но всегда включал громкую вентиляцию. И на том спасибо. Дед пах пыльными хлопковыми рубашками и горьким кофе, который выпивал три раза на день. Химическим свежим гелем, которым тщательно укладывал усы. Любил их даже больше, чем свои обожаемые растения на балконе. Но не больше чем кошек. Не столь уж противно. Дазай все равно приподнял подбородок и быстро кивнул. Мальчик подскочил, когда Нацуме громко рассмеялся с низкой хрипотой. -Вот значит, как… –сказал он с улыбкой. – Тогда загляни еще в кафе «Капитошка» к еще одной «плохо пахнещей бабушке» и отдай вон тот пакет. – он указал в коридор. Дазай беспомощно скинул руки. -Но сейчас мое свободное время! -Ничего, потерпишь. -Это не честно! -Жизнь вообще не справедливая штука, юноша. -Я и так подчиняюсь твоему глупому расписанию… -Ого я еще и поблагодарить за это должен? – вклинился Нацуме. Снисходительная улыбка не сходила с сухих тонких губ. -Теперь ты нарушаешь правила, которые сам установил! -Ты на моей территории, Осаму, тебе не остается ничего, кроме как слушаться, когда тебе что-то говорят. –строго сказал дед. В воздухе застыла едва ощутимая угроза. -У меня не было выбора. – сквозь зубы процедил мальчик. Нацуме просвистел, как обиженный дед мороз. -Ты всего-навсего несешь ответственность за свои действия. – его глаза сверкнули холодным гневом. – Если уж тебя держат в таких рабских условиях, то иди. – сказал Нацуме и продолжил работу. Вот Дазай и ушел. Молниеносно забежал в спальню. Вытащил ножи из-под кровати. Громко хлопнув входной дверью, он сбежал со второго этажа и остановился перед выходом из подъезда. Во дворе звучали крики детей. Ощутимо слышался агрессивный голос и порой проскакивала брань. Дазай вынул из чехла один нож и спрятал за резинкой спортивных штанов. Осмотрев подъезд – в глазах появилось сомнение. Справа была лестница с гнилой дверью в подвал. Дазай чуть не лег на холодный пол, когда проталкивал кожаный сверток под дверь. Убедившись, что не видно, но он сможет его достать – Дазай вышел во двор. «Gracie Abrams – Stay» По обе стороны клумба. Вместо забора жители дома вонзили в землю разрисованные шины, на которых сейчас грелись два кота. Старый асфальт исполосован трещинками, из которых вырывалась желтоватая трава. Впереди Дазай увидел группу сверстников. Краснощекие дети, одетые кто в джинсовые изорванные шорты на пару размеров больше, кто в грязные майки с принтами популярных групп. У одного из ребятишек разорвалась подошва кроссовок прямо во время бега. Тот осмотрел обувь, зашелся громким хохотом и начал толкать свою ногу каждому из компании с криками «Смотри, вот крутяк!» Дазай склонил голову в сторону, наблюдая за ними. В родном городе он такого не видел. Хотя, не то чтобы он часто с кем-то общался. Одноклассники казались глупыми, хотя все время лезли к мальчику с желанием дружить. Дети соседей в большинстве своем были старше на 3-4 года. Тусовались за гаражами с дешевым алкоголем и вульгарной музыкой. Такое себе удовольствие. Дазай лениво моргнул. Положил руку на спрятанный нож и пошел левее от детей. Двор формировали два длинных дома. В дальней части шумиха не так остро ощущалась, но дети все еще оставались в поле зрения. Задержавшись возле огромной ветвистой яблони, Дазай поднял взгляд вверх. Послеполуденные лучи подсвечивали листья, как рентген. На коре дерева были выпуклые шишки. «Даже чистые и невинные представители природы имеют болезни, делающие их безобразными для других. Что же тогда можна сказать обо мне? -пронеслась мысль. Рядом с яблоней пустая детская площадка, которую мальчик видел еще по приезде. Кто-то украл одну из досок песочницы. Самодельные качели из колеса, медленно двигались, издавая протяжный скрип. Дазай подошел к горке. Он коснулся надписи, выведенной зеленым маркером: 19.10.1985. Дата смерти? Или начала романа? Люди слишком фокусируются на точках, вместо документирования протяженных линий – именно в них кроется жизнь. Хотя, Дазай бы тоже предпочел точки. Парень отошел от боковой стенки горки на пару метров и метнул нож. Он попал немного левее даты. Глаза недовольно прищурились. Он вынул нож, после которого осталась дырка в доске. Еще одна попытка, но он снова не попал точно в надпись. Гневно выдернул нож из горки, для третьей попытки. Дазай услышал шаги за спиной, но не отвлекся от занятия. Прицелился. -Эй, вандал! На выдохе мальчик метнул нож. Лезвие молнееносно разрезало воздух и вонзилось в цель. Рукоять слегка тряслась. Дазай подошел к горке и усмехнулся. Наконец, попал точно в центр надписи. -Ты глухой или просто быдло?! – раздалось из-за спины. Крутнувшись на пятках, он взглянул на владельца высокого, но грубоватого голоса. Перед ним стоял мальчик ниже на пару сантиметров. Руки и плечи щедро покрыты веснушками, но на щеках едва заметны. Непослушные рыжие пряди выбивались из-под джинсовой панамки. Осуждающую тонкую линию бледных губ разрезала царапина. Позади него стоял блондин с соломенной шляпой и большими голубыми глазами. Он виновато улыбался, пожимая плечами. Вскоре подбежали остальные дети. -Быдло. – сказал Дазай. Брови рыжего взмыли вверх. -Как ты меня назвал?! –он подался вперед. Блондин хотел ухватить его за предплечье, но передумал. Агрессивный мальчик влез в личное пространство Дазая, но тот не отступил. Незнакомец взглядом пускал голубые молнии из-под выгоревших на солнце ресниц. Дазай склонил голову на бок. Привычка, которую он не замечал. -Ты задал вопрос – я ответил. – явно скучая, сказал Дазай. Рыжий скривился. Не теряя насмешливого изгиба улыбки, Дазай прошел мимо него, показательно зацепив плечом. Поверхностный жест послужил искрой для гнета динамита. Мальчишка грубо схватил Дазая за предплечье и толкнул на траву. Зашпортавшись, парень действительно чуть не плюхнулся на ягодицы, но удержал равновесие. Рыжего это еще больше разозлило. Он сделал решительный шаг в сторону быдловатого новичка, но вдруг почувствовал руку, мешающую дороге. -Привет, я Кенджи! – выкрикнул голубоглазый и протянул Дазаю руку. – А это Чуя, – он кивнул в сторону, – он… не хотел тебя обидеть. Чуя фыркнул, но отступил назад. Кенджи сопроводил его нервной улыбкой. -Дазай. – ответил мальчик, но оставил ладонь без рукопожатия. Блондин опустил руку. Дети позади обвели так и не начатую драку разочарованными взглядами. -Да и по всему, пацаны, идем доигрывать! – крикнул один из них и пошел в секцию двора со столбами, вернее импровизированными воротами. За ним последовали остальные. -Хочешь с нами сыграть? Чуя настолько гневно зыркнул на Кенджи, что тот покраснел. Дазай почувствовал неожиданное удовольствие от раздражения парня в панаме. -Во что сыграть? – неожиданно для себя, он заинтересовался. -Казаки разбойники. – забыв о злобе Чуи, Кенджи загорелся энтузиазмом. –Это смесь салок и пряток. Мальчик быстро рассказал о роли «Казаков», роли «Разбойников», темнице и секретном пароле. -Вандал будет в команде разбойников. –сказал Чуя. Дазай безразлично пожал плечи. Они догнали остальных. 12 детей разделились на две группы. Казаки, среди которых был Чуя, пошли в подъезд считать до тридцати. После решения, что паролем будет фраза «Пинок дяде Вове» – разбойники разбежались по двору. Дазай побежал в сторону гаража, расписанного граффити, и спрятался в высокой траве. Мгновение, чтобы восстановить дыхание и вот казаки вывалились на свободу. Мотая головами, они выискивали своих жертв. С особым азартом высматривал Чуя. Казаки разбежались, двое остались возле темницы, то есть подъезда. Они играли роль охранников для будущих пленных. -Лежать в траве – не самое стратегическое решение. – раздался голос позади. Дазай оглянулся. Из-за гаража выглядывала голова парня. На бледном, как сметана, лице не просматривалось и намека на эмоции. Тяжелые веки накрывали темные бездонные глаза. Дазаю показалось, что они сверкнули фиолетовым. Паренек не заметил, как тоже расслабил веки и легко улыбнулся. -Действительно. –он ловко поднялся и присоединился к парню. – Какое твое имя? -Федор. Твое? Мальчик раскрыл рот, но на мгновение застыл. Угольные прямые волосы колыхнулись. -Осаму… Дазай Осаму. Федор выгнул губы, не то чтобы улыбку, но намек на нее был. Опустив взгляд, Дазай слегка нахмурился. Какого черта он сказал именно ему? Времени на раздумья не было, потому что к их тайнику кто-то приближался. Прижавшись спинами к поросшей мхом стенке гаража, они замерли. К высокой траве подошел пузатый парень в штанах карго и кепке, одетой задом на перед. Он сорвал соломинку и с серьезным видом запихнул в рот. Заметив, притоптанный Дазаем участок, он оскалился. Раскрыл рот, чтобы выплюнуть солому, но та застряла между зубами. Парень дернул, и она сломалась. Кусок стебля так и остался под деснами. Он медленно приближался к гаражу, раздвигая траву руками и ругаясь, когда попадал на крапиву. Федор дернул Дазая за футболку и кивнул в сторону обхода. Они медленно полезли, стараясь избегать веток и стекла под ногами. Когда их и Казака разделял целый гараж - они отлипли от стены. Дазай открыл рот, чтобы что-то сказать, но из-за спины Федора выглянул еще один враг с криком: -Ага-а! Они здесь! Дазай помчался в сторону, с которой они только что сбежали и столкнулся с парень-солома-между-зубами. Лицо Козака вытянулось от внезапного появления. Этой заминки Дазаю хватило, чтобы обойти его и убежать, сияя пятками. На скорости силуэты смывались. Едва добегая до яблони, Дазай остановился и оперся руками о колени. Он хаотично хватал воздух, мечась взглядом. В глазах потемнело. Мальчик не отличался особой спортивностью. Дазай оперся спиной на ствол дерева. Двор заполнен криками. Все гонятся с потными лбами и озорными улыбками. В воздухе застыл запах смятых перезрелых плодов. Дазай выглянул из тайника. Высокий худощавый паренек тянул белокурого пухленького разбойника. Казак крепко схватил его воротник джинсовой жилетки и рывками сбивал малыша с ног. Дотянув пленника до «темницы», он передал его охраннику. Вдруг Дазай почувствовал грубый удар по плечу. Он свалился на рельефные корни, сдирая ладони. Над ним повис великан с выбеленной копной волос и щелью между зубами. Дазай проворно перебирал руками, в попытках отползти подальше, на что Казак рассмеялся. Он схватил его за ногу и резко притянул к себе. Подошва кед прокатилась по траве, окрасившись в зеленый. Парень грубо схватил нового пленника и силой поволок к «темнице». Дазай не оставлял попыток взобраться на свободу. -Сученыш, а ну угомонись! – ругался великан, когда пойманный разбойник снова оставил паутину царапин на предплечье. Парень поднял Дазая над землей и буквально занес в подъезд. Он швырнул разбойника на пол и резко хлопнул металлической дверью. Внутри было темно и душно. Узкое окно под потолком пропускало скудные лучи света, на которых качались пылинки. Дазай попытался подняться, но случайно попал рукой в ​​горшок с стоящим на полу полумертвым суккулентом. Раздалось эхо смеха и ругательства на этаже выше. Несколько голосов сливались в гул. Дазай нащупал ручку двери, но в мгновение ока она резко распахнулась прямо перед его лицом. Чуть не столкнувшись с агрессивным рыжим, Дазай замер. -Ай да больно! -Чуя держал за ухо еще одного пленника. –Я ведь даже не сопротивляюсь, Накахара, блять, пусти! Узнав Дазая, лицо Чуи в мгновение приобрело хитрое выражение. Он брезгливо отпустил бедного мученика и указал ему подниматься вверх. Тот кивнул и побежал. Чуя перевел взгляд на Дазая. -Куда-нибудь намылился? Голубые молнии снова вспыхнули под ресницами. Чуя медленно вытащил указательный палец и больно упёрся в грудь Дазая. Казак делает шаг вперед – пленный разбойник пятится назад. Дазай каждой фиброй чувствовал ликование, плескавшееся в выигрышном бледной ухмылке напротив. Скопировав его выражение, Дазай резко извернулся и полукругом обошел Чую. В два шага он достиг двери, но рука повисла так и не вцепившись в ржавую ручку. Высоким пинком ноги, Чуя ударил его по задней части колена. Ноги сразу подломились и Дазай звонко упал на побитую плитку. Сморщив нос, он несколько раз моргнул. Ниточки боли пронзили конечности. -Поднимайся. –сказал Чуя из-за спины. Послышались быстрые шаги на лестнице. Дазай не торопился подниматься. Впереди стояла старая оконная рама с колотыми остатками стекла. В отражении он увидел только что спустившегося мальчика. Слишком худой и бледный. Одетый в большую куртку с подкатанными рукавами, но они все равно скрывали ладони. Лицо обрамляли чуть более длинные обрубленные пряди. Белоснежные брови гневно нахмурились. -Ты не охранник, Чуя. –он говорил уверенно, но смотрел из-под лба. Дазай подумал, что это делало его похожим на, учуявшую опасность, гиену. –Привел еще одного. Молодец, а теперь иди. Лицо Чуи скривилось, но руки расслабленно скользнули в карманы толстовки. Рыжий блеснул зубами в хищном оскале. -Думаю нам стоит поменяться, Акутагава. Выйди проветриться, а насчет этого отброса, – он кивнул на Дазая, – я его быстро расколю. Акутагава долго пилил взглядом – Чуя никак не реагировал. Затхлый воздух щекотал горло. Из жилой квартиры послышалась мелодия из магнитофона. Один из них сдался. И был это конечно не рыжий. Акутагава выровнялся и прошел мимо Дазая, окинув его незаметным сочувственным взглядом. Стоило прозвучать хлопку двери, как игривое настроение снова вспыхнуло в висках Чуи. -Так на чем мы остановились? – он медленно подошел. Склонился над, все еще сидящим, Дазаем. Чуя вглядывался в спину свалившегося новичка, как гром среди чистого неба. В нем кипела злость. Может из-за незнания, или из-за предчувствия неотвратимых изменений, которых он боялся. Слишком болезненно он боролся в компании, чтобы сейчас терпеть хотя бы одну незапланированную переменную. –Точно, на этапе, когда ты получаешь по заслугам. Чуя опустил руку на его затылок и дернул кудри назад. Шея прохрустела от резкого сгиба. Дазай заставил себя сохранить нейтральное лицо, хотя болело адски. Он свысока оскалился. -За какие такие грехи? – сказал Дазай и мокро плюнул Накахаре в лицо. Чуя попятился, вытирая глаза. Воспользовавшись дезориентацией, Дазай толкнул врага на батарею и снова ринулся к проклятой двери. Он яростно колотил ручку, но видимо что-то тяжелое подпирало дверь снаружи. -Черт подери. –прошипел он. Крутнувшись на пятках, Дазай увидел, что Чуя потирает поясницу, прищурив глаза. Это момент, когда его должно было уколоть чувство вины. Или сожаления. Или жертвенности. «Эмоции мешают мыслить рационально, а только мысля рационально ты чего-то стоит в мире бизнеса, запомни, сын. Ты даже не представляешь, насколько много дураков я обошел именно таким образом. Фрэнсис расхохотался и поднес виски з губам.» Вот ему и понадобились наставления Фрэнсиса. Дазай не был дураком. Почувствовав первые проблески слабины, он их бездушно затоптал где-то внутри. Поэтому мальчик с молниеносной скоростью помчался наверх, перепрыгивая через ступеньку. От стен отшелушилась синяя краска. Перила, за которые он хватался на поворотах, были липкими. Дазаю было противно думать почему. Чуть бы не взлетев на третий этаж, на мальчика уставились четверо пленных, мирно сидевших под стенкой и Кенджи в роли охранника. Замерев перед ними, Дазай быстро менял одну мысль на другую. Если он продолжит бежать наверх, то очутится в тупике. Ждать вместе с остальными – смертный вариант. Если попытаться спрятаться где-нибудь на верхних этажах и переждать пока Чуя пройдет мимо, а потом сбежать вниз… «Joey Valence & Brae  – Punk Tactics Lyrics» -Иди сюда, быдловатая скотина! –отразилось от стен эхо голоса Чуи. Кэджи в мгновение ока побелел. Он прикрыл нижнюю часть лица соломенной шляпой и перевел робкий взгляд на Дазая. На Чую было страшно смотреть. Красные щеки сливались с непослушными волосами. Ноздри широко раздувались. Глаза, налитые яростью обнаружили желаемый объект для избиения. С животным рычанием мальчик бросился на Дазая. Маневрируя от одной стены к другой, сначала ему удавалось лишь соприкасаться с Чуей. Но гневный танец закончился, когда рыжий снова сбил Дазая ударом ног. «Блять, эти проклятые ноги...!» Чуя резко устроил ногу на шее проигравшего. Он нажал сильнее. Из гортани Дазая послышался скрежет. Остальные пленные у стены напряженно сидели и шептались. Не убрав ноги, Чуя медленно присел и грубо схватил Дазая за челюсть. Однако на его лице не появилось страждущего болезненного выражения, которое ожидал Накахара. Вместо этого он увидел снисходительную улыбку и прикрытые веки. Смущение поднялось внутри. Захотелось сбить это блаженное выражение лица. Дазай незаметно высвободил руку и вдруг ударил его по ребрам. Удар получился смазанным и неточным, но получилось сбить Чую на пол. Хватка на челюсти не ослабла. Собирая грязь, они кувыркались по полу, выкрикивая брань в адрес друг друга. В большинстве Чуя замахивался и угрожал, а Дазай уклонялся и словесно подстегивал. На самом деле, драка больше походила на игру озорных котят, но вдруг один из пленных под стенкой выкрикнул: -Все хватит, остановитесь! – на нижних веках светловолосого толстяка блестели слезы. -Пароль — это "Пинок дяде Вове"! -Ты о чем вообще?! – рявкнул Чуя, не поняв. Был слишком занят тем, что душил Дазая одной рукой, а другой отбивался от пощечин. -Ты же выбиваешь из него пароль. – сдержанно вмешался Кенджи, держа указательный палец в воздухе. –Уже нет нужды. Мы победили. Чуя не ощущал победы. По правде - он забыл о первоочередной цели рукоприкладства, поэтому и выходил из драки, подавленно склонив голову. «Мы - Дайте танк (!)» Они оба встали с пола и принялись выравнивать помятую одежду и стряхивать грязь. Чуя не замечал, а Дазай интенсивно игнорировал моменты, когда их движения синхронизировались. Остальные тоже поднялись и быстро выскользнули во двор, осторожно обходя Чую. Оставшиеся наедине ребята переглянулись. Вместе с пылью, в воздухе повисла неловкость. Дазай шагнул вместе с Чуей, и они снова чуть не столкнулись. Он галантно отошел в сторону, прикрыл глаза и протянул руку, пропуская Чую. -Хвостатые вперед. –сказал Дазай, кивнул на волосы мальчишки. Чуя пихнул его в ребра, каждое из которых завтра будет багрового цвета. Они медленно шагали вниз. Топот отдавался громким эхо. Видимо, дети оставили дверь подъезда открытой, потому что Дазай отдаленно слышал, как они эмоционально комментировали их драку. Чуя закатил глаза. -Ты вообще не умеешь драться. -Однако могу прирезать. – вернув насмешливую интонацию, ответил Дазай. Чуя фыркнул и запустил руки в карманы. -Ты даже по дереву не с первого раза попал. -Эй! –он театрально перекрестил руки на груди. Накахара опустил голову, скрывая оттенок довольной улыбки. Они вышли из подъезда. Глаза заныли от резкого света, однако вынырнуть из затхлого помещения было приятно. Дазай коснулся подбородка. Насколько долго рыжий за ним наблюдал, прежде чем подойти? Когда они присоединились к остальным детям – Дазай склонился к уху Чуи. Тот напрягся. -Знаешь, в спящее тело легче попасть. Чуя закрыл его лицо ладонью и легко оттолкнул с недовольным писком. Дазай глухо рассмеялся. «The Drums - Money» Дети формировали шумное цветное облако. Закатное солнце облизывало затылки, оставляя золотистую слюну. Парень-солома-между-зубами громко хлопнул блондинистого толстяка по руке. -Эй, за что?! -Там был комар. Дети зашлись хохотом, обратив на себя внимание противных бабушек на лавочках. Дазай шел левее группы и прятал улыбку, рассматривая разнообразные балконы домов. У одного доски криво окрашены розовым, а прутья, заросшие плющом. Другой завален всяческим хламом. На телевизоре стояла поливка для растений, из носика которой тянулась паутина. Канджи закинул руку Чуи на плечо, игнорируя бурчание, поравнялся с Дазаем. -Не буду я больше играть в эти ваши игры. – задрав нос, заявил блондин. –Вы жестокие! Чуя показательно сбросил руку с плеча, но Канджи это не оскорбило. Он просто симметрично закинул руку Дазаю на плечо. Парень заметно съежился, но не возмущался. Накахара искоса посмотрел на голубоглазого товарища. -Это игра жестокая, а мы всего лишь дети. – бесцветно сказал Дазай. Взглянув на новичка, Чуя почему-то не поверил. Он не поверил расслабленной походке, безразличному скользящему взгляду, приветливой загадочной улыбке. -Осаму! А ну шуруй домой! – во весь двор раздался громкий голос Нацуме. Мальчик взглянул на балкон второго этажа, где босиком стоял дед. Дазай махнул рукой. -Золотому мальчику домой пора? – писклявым голосом сказал Чуя. Дазав окинул его серым взглядом и пожал плечами. -Да. – он мгновенно расплылся в широкой улыбке и отвернулся к остальным. - Было очень весело, но больше я на это не подписываюсь! -Так точно! – крикнул Канджи, подняв кулак вверх. Дазай отстрелял прощание двумя пальцами у виска и побежал к своему подъезду, попутно сорвав флаер с доски объявлений. Солнце полностью скрылось за горизонт, превратив яркую зелень в черные силуэты. Чуя провел Дазая сложным взглядом. Он высматривал что-то в его балконе, пока дети коллективно решили сыграть волейбол. Комары закусают, если не двигаться. -Так вот где он живет. – сказал Канджи и побежал к остальным. Вскоре присоединился и Чуя.