naughtiness.

тихий топот крохотных ножек по квартире звучал в этом доме на протяжении целого дня. в чимине будто проснулись все его сбереженные силы и теперь ему обязательно нужно было их всех выплеснуть. он то и делал, что гулял со своей большой игрушкой медведя чарли, или же бегал в папочкин кабинет, куда ему было всегда запрещено залезать, но ведь его папочки нет дома, можно и нарушить пару правил? мальчишка вновь забрался на огромный дубовый стол, который стоял в кабинете. лежавшие на нем документы, что недавно стояли в ровную стопочку, были разбросаны по деревянной поверхности, все счета и прочие важные бумаги совсем перемешаны! и почему то этот беспорядок так забавлял малыша. чимин с небольшого расстояния хотел рассмотреть названия книг, стоявшие на самой верхней полочке стеллажа. придерживая в левой ручке своего медведя, мальчишка вновь тянет мордочку, чтобы углядеть красиво расписанные корешки книг, только вот совсем не замечает, как его папочка возвращается с работы. зайдя в квартиру, намджун издалека сразу замечает приоткрытую дверь в свой кабинет, и взгляд его отчего то становится тяжелым. он медленным шагом идет к двери и открыв ее достаточно широко, первым же делом замечает разбросанные бумаги, а вторым — его малыша, что с такой заинтересованностью смотрит на стеллаж с книгами. намджун видит, что чимин его ещё не заметил и лишь усмехается про себя. прочистив горло, он наконец таки произносит: — чимин, чем мы тут занимаемся? мальчишка сразу же поворачивает голову в сторону папочки и широко раскрыв глазки начинает спешно слезать со стола. под тяжелым и проницаемым взглядом намджуна что то не уронить было очень сложно, поэтому, юноша случайно роняет стакан с ручками и карандашами. они громко падают на пол и разлетаются в разные стороны. глаза наполняются слезами и чимин очень старается, чтобы они не потекли в такой ненужный момент. только сейчас до его головушки дошло, что он нарушил очень серьезное правило и за это будет сильно наказан. — выйди и жди меня в спальне, — голос полон холода, конечно, совсем фальшивого, ведь нужно же как то наказать этот любопытный носик. чимин, сжимая в руках своего медвежонка, вылетает из комнаты и бредет в спальню, не видя ничего перед собой из за полных слез глаз. он залазит на большую кровать и ждет своего особо жестокого наказания. ну, так думал мальчишка. намджун заходит в комнату спустя пятнадцать минут. пару верхних пуговиц его рубашки расстегнуты, рукава засучены, а в руках болтается ремень. он только-только уставший вернулся с работы, а тут его ждал такой сюрприз. мужчина садится на край кровати и глядит на своего малыша. — маленький, какое правило ты нарушил? — говорит тихо, но в голосе чувствуются капли стали. — за что я буду тебя наказывать? — чимини н-не должен был заходить в к-кабинет папочки, — его голос предательски дрожит, отчего он сильнее сжимает в ручках своего мишку. — правильно, — намджун выпрямляется и хлопает по своим коленям, как бы приглашая, — малыш получит двадцать ударов ремнём. чимин от услышанного выговора лишь всхлипывает. помедлив, он пододвинулся к папочка и лёг на его колени, перед этим стянув свои пижамные штанишки и трусики. — вот так, кроха, — мужчина гладит мягкую попку большой ладонью, как бы подготавливая к тому, что будет дальше. — ты же у меня быстро учишься, я надеюсь, что двадцати будет достаточно. и после этих слов на нежную кожу обрушивается тяжелый ремень, оставляя за собой первый еле заметный отпечаток. мальчишка невольно дергается и только громче всхлипывает, пряча свое личико руками. — кто считать будет, я? — о-один, — тихо лепечет. хочется слезть с колен папочки и избежать наказания, но такого не будет. шлеп! — два... — из глаз ручьем текут слезки, но малыш изо всех сил старается терпеть и громко не кричать. шлеп! шлеп! шлеп! — ай-ай! три, четыре, п-пять! — вскрикивает мальчишка и начинает уже рыдать. шлеп! — ш-шесть! папочка, мне очень б-больно, — плечи содрогаются от тихих рыданий. намджун на какой то момент останавливается, нежно оглаживая покрасневшую кожу ладонью, давая маленькому немного отдохнуть. — с-спасибо.. — от сильного плача икает и лишь пытается успокоиться, подготовить себя к следующим четырнадцати ударам. шлеп! шлеп! — семь, восемь! — рыдание вновь продолжается, попу ужасно сильно жгут удары. ремень будто впивается в кожу, разрезая ее каждый чертов раз. — папочка, я уже п-понял с-свою ошибку.. правда! — давай, малыш, ты же у меня умница, — успокаивающе шепчет намджун, а затем вновь ударяет. — д-девять! удары продолжались ещё совсем недолго, намджун уже давно заметил, как дрожит его кроха чуть ли не с первых шлепков и остановился на тринадцатом ударе. отложив ремень, мужчина берет рыдающего мальчишку и прижимает к своей груди. — тише, тише. наказание уже закончилось, малыш, — поднимает его на руки, доходит до тумбочки, что стояла совсем недалеко, берет успокаивающий крем и садится обратно на кровать. — ты у меня такая умница, давай помажем твою попку кремом и успокоимся? — у-уже закончилось, правда? — икота от сильного плача ещё не прошла, поэтому в глазах мужчины заплаканный мальчишка выглядит совсем беззащитным и таким хрупким. намджун кивает и вновь укладывает чимина на свои колени. — маленький, ты же понимаешь, что провинился и получил за это? — он выдавливает крем на руку и начинает медленно растирать ее по красной, местами с маленькими крапинками крови, коже. — я не преследую цели просто так тебя наказать. — д-да, папочка, я понимаю... — глазки сильно щипало от высохших слез. сложив ручки и положив на них голову, мальчишка уже начал успокаиваться, с этим очень помогли нежные поглаживания. — моя маленькая умница, — как только намджун закончил, он обратно натянул штанишки на чимина. — папочка тебя очень любит, кроха. — и я тебя люблю, папочка, — малыш прижимается к груди, уютно чувствуя себя в больших руках мужчины, а на предложение посмотреть мультики быстро соглашается и радостно улыбается. они вдвоем покидают эту комнату. чимини всегда знает о том, что его папочка никогда намеренно больно не сделает. намджун всегда помнит о том, что должен заботиться и оберегать своего малыша.