Гадкий утенок

«Как же сложно быть омегой», — думал Тэхён, уткнувшись лбом в оконное стекло. Энергичный предприимчивый Хиель протащил его вялую тушку через салон красоты, где обоим привели в порядок брови, сделали маникюр с педикюром; вереницу бутиков, где Тэхён ничем не соблазнился — хаживали, знаем; йогу, где Хиель гнулся в невообразимые фигуры, а деревянный Тэхён кряхтел и застревал в простой асане собаки. Возвращаясь домой, он был измотан до предела — весь этот непростой день сквозил опасными вопросами. А Хиель, нисколько не уставший — ну, конечно, вдосталь напился его кровушки, фонтанировал новыми идеями насчет завтрашнего досуга. Промелькнули флоатинг с медитацией, выставка современного искусства и снова магазины. Ничего, сегодня отмучаются с последним делом, а завтра Тэхён скажется больным. Он и впрямь чувствовал недомогание. — Приступим, — Хиель занес аристократически изящные кисти с хищными длинными ногтями над клавиатурой. — Оцени, Тэхён. Я за буквально день сделал отличную подборку благотворительных проектов, которыми ты можешь заняться. Заметь, правильную подборку, — Хиель взял многозначительную паузу, пощелкав по клавишам. Паузу явно рекомендовалось заполнить вежливым уточнением, что имелось в виду под правильной. Тэхён постарался удержать тоскливый вздох и спросил: — В каком смысле правильную? — В прямом, разумеется, — Хиель блеснул зубами. Он и его брат были очень зубасты: у них особенно выделялись клыки, смотревшиеся вампирскими. Хиелю для воплощения красивейшего вампира не хватало лишь черной накидки и кровавой капли у ярких губ. А вот Чон иногда смахивал на кролика, если те, конечно, бывают недружелюбными и готовыми оттяпать голову льва. — Ты хорошенько потратился на добрые дела за время своего отсутствия, но весьма хаотично. Запомни: любая благотворительность должна быть выгодной для обеих сторон, что для спонсора, что для адресата. Нашей корпорации подходят совершенно иные некоммерческие организации, чем те, что ты выбрал. Тэхён угрюмо промолчал. Он в последнюю очередь руководствовался выгодой, когда воспользовался онлайн банкингом и сделал пожертвования нескольким центрам социального обеспечения и поддержки малоимущих. В первую: желанием помочь и скрыть конкретную ночлежку от бдительного ока мужа. Видимо, удалось, но теперь замаячили дурацкие последствия. Чон и его акула-братец решили, что он, как и многие обеспеченные омеги, ударился в бурную деятельность, где помощи нуждающимся было меньше, чем светского блеска. Щи-ибаль, вот он попал… Телефон провибрировал сообщением. Тэхён коротко глянул и все-таки не удержался от протяжного вздоха: Симцзян, заволновавшись из-за пространного объяснения, спрашивал, не прийти ли его спасать. Да того сожрут быстрее, чем тот успеет слово сказать! Хиель враждебно прищурился, но улыбнулся очень сладко. — Кто-то значимый пишет? — Да, — лаконично буркнул Тэхён, не собираясь вдаваться в подробности. Раньше бы он никогда не осмелился на подобную провокацию, промямлил бы, что нет, ерунда, пришла реклама. И на просьбу показать сообщение, трусливо бы показал. Но не сейчас. Чудесного Симцзяна он закроет грудью. — Ты с ним провел две недели? — прерывисто выплюнул Хиель, в черных радужках которого заплясали дьяволята. — На что вы намекаете, Хиель-хен? — кротко спросил Тэхён, в душе содрогаясь от омерзения. Неужели Хиель думает, что он уединился с любовником, пока муж впахивал в командировке? Ну, на такую пошлую банальщину он как-то не тянет: не то амплуа, не та порочность. Хиель погасил дьяволят, шустро запечатав, но поджав губы совсем по-чоновски. В эту минуту он так был похож на Чона, что по телу пробежал нервный озноб. Зачем, зачем его впихнули в семейку Адамс, боже мой? Что такого он натворил в прошлой жизни, что карма нависла дамокловым мечом?.. — Ни на что плохое, Тэхён. Предположил, что ты встречался со старыми друзьями, может быть, съездил куда-нибудь за город. Я, например, часто выезжаю со своей компанией в окрестности Сеула, чтобы освежиться и сменить обстановку. Дружеское плечо, хороший юмор и бокал вина — отличная комбинация, снимающая стресс. — У меня только один друг, и мы с ним встречаемся в городе, — уклонился от прямого ответа Тэхён и на всякий случай отключил телефон. — О, предпочитаешь одного-единственного, которому доверяешь все-все? — Хиель часто заморгал ресницами, состряпав такие доверчивость и открытость, что не знающий его и не ужаленный ядом, тотчас бы раскололся. Но не Тэхён, которому прилетело несколько раз за знакомство, предсвадебный ужин и саму свадьбу. — Познакомишь? Буду рад пообщаться с другом зятя. — Вы слишком разные, чтобы найти общий язык, Хиель-хен. Я уверен, что не найду общий с вашими друзьями, поэтому предпочел бы с ними тоже не знакомиться, — Тэхён нервно почесал шею, где горел свежий засос. Вчера они легли спать по разные стороны кровати, точнее, Чон на обычном месте, а Тэхён демонстративно откатился подальше. В принципе, старая просьба была уважена: его мощи оскверняли присутствием королевское ложе, так что придраться при всем желании Чон не мог. Но тот почему-то сдавленно дышал, то ли намекая на незаконченный разговор, то ли продолжая обдумывать какие-то важные проекты. Тэхён под это сдавленное дыхание не мог заснуть, оно корежило и напрягало. А потом Чон резко придвинулся, уткнулся лицом в шею, обнял, едва не хрустнув его костями, словно хотел что-то сказать, но не знал, как начать. Можно было склониться к варианту, что Чон искренне раскаивается за грубость перед поездкой, но зачем тогда он упомянул некий бунт, которого и вовсе не было? Типа извинился, не извинившись: указав на его оплошность. Сам дурак, называется. Какой-то апофеоз бессилия, нелогичный и странный, однако вполне в стиле Чона, которого Тэхён устал разгадывать. И вообще он нечеловечески устал за короткий, но насыщенный сложной беседой вечер, когда приходилось прощупывать метафорическим металлоискателем землю, чтоб не взлететь на воздух от взорвавшейся мины. Говорил, конечно же, Хиель. Чон бы не выдал подобную хитроумную сеть ловушек, может, он и был драйзеровскими титаном и финансистом, но на вербальное извержение был не способен. Сил на сопротивление и гневное фырканье не осталось. Поэтому Тэхён позволил себя вжимать в пышущее жаром мускулистое тело и потихоньку заснул. Проснулся глубокой ночью от того, что было сладко и томно. Потянулся к источнику удовольствия, не разобравшись в приятном сне, и очнулся полностью, когда навалившийся Чон медленно раздвигал крупной головкой его влажный сфинктер. Стало поздно возмущаться и отталкивать, к тому же — настолько самозабвенно хорошо, что Тэхён принял ситуацию по-философски. Не отказываться же от яркого оргазма только потому, что на мужа в обиде и вообще хочет разводиться. Тот был, несомненно, лучшим любовником в его короткой жизни, и после него придется постараться, чтобы найти хотя бы чуточку дотягивающего кандидата. И, приняв стратегическое решение, задвигался навстречу, чтобы быстрее, динамичнее и вырубило в сон. Утром, правда, посетили совершенно другие мысли, и от протянувшего ему руку Чона он шарахнулся. Логика у него тоже начала хромать, но как ей не захромать с этим непостижимым человеком? То рычит и унижает, то подносит подарки с кабальной символикой и делает вид, что у них самая что ни на есть настоящая семья. Выражение лица Чона изменилось на полутон, но, похоже, Тэхён научился в полутонах разбираться, потому что понял: Чон напрягся из-за отторжения. То-то же, любитель сомнофилии. Чтобы добить, Тэхён, глядя в пол — в глаза смотреть было слишком страшно — прошептал, что не хотел бы домогательств во сне, когда он не в состоянии себя контролировать. Чон отрывисто бросил, что учтет, и удалился в ванную. Тэхён беззвучно выкрикнул «Аллилуйя», победоносно выкинул кулак — неудачно, надо сказать, потому что снес очередную вазу с проклятыми розами. Постоял над доказательством собственной неуклюжести, повздыхал и плюнул — Симцзян учил себя прощать. А, как только Чон отбыл в офис, Тэхён попросил прислугу выкинуть все цветы из дома. Напился вместо кофе успокаивающей настойки, позвонил Симцзяну и пробурлил, что очень долго не сможет приехать и просит прощения. Симцзян безуспешно пытался вставить в бурный поток хоть слово, досадливо крякал, прицокивал, но Тэхён, отчитавшись и много-много раз повинившись, откланялся. Мало ли, и у стен есть уши. Невероятно трогательного, щедрого на тепло друга хотелось сохранить только для себя, не позволить наглым сильным рукам его пощупать на предмет подходящести. Симцзян мог испугаться и… перестать с ним общаться. На кой ему проблемы со всякими Чонами? Хорошо, что поговорил с другом коротко, потому что Хиель с Чоном разминулись только на считанные минуты. Быть может, даже не разминулись, а пошушукались в фойе их элитной высотки, а затем стражник рванулся в квартиру. Пост сдан, пост принят. Чоны однозначно всполошились — Тэхён не верил в образовавшуюся пустоту и желание родственника подружиться. Видимо, муж поделился своими подозрениями о его изменившемся поведении после ссоры, и старший брат ринулся спасать положение. Сам Чон вряд ли бы опустился до того, чтобы позвонить папе и спросить, как там Тэхён поживает. А вот Хиель вполне мог, причем без прямого вопроса: он умел плести настолько замысловатые паутины, что и искушенный игрок мог попасть в его сети и выдать информацию. Об этом сейчас Тэхён и думал, удрученно пялясь на экран, где в презентации маячили логотипы некоммерческих организаций. И еще взвешивал, какие последствия могут грянуть, помимо компании Хиеля. Если оба Чона подозревали, что он провел этот период с любовником, то, пожалуй, ситуация могла быть на руку. Зачем держать при себе изменника? Пометив себе почитать в контракте пункт про измены, Тэхён наугад ткнул в первый попавшийся бренд. — Неплохой выбор, — одобрительно промурлыкал Хиель, принимая у прислуги чашку-демитассе с капучино. — Спасибо, еще стакан воды, пожалуйста, — глотнул кофе и развернулся к Тэхёну всем корпусом, настраиваясь на долгий разговор. — Фонд «Три сердца» нам прекрасно подходит по всем показателям. Во-первых, мы прицельно бьем по демографической ситуации, пристраиваем в тройственные союзы представителей относительно недавно сформировавшегося пола «бета». Политика, дорогой мой, очень важна. Во-вторых, фонд крупный и известный, хотя переобулся в трио только пару лет назад, раньше звался «Два сердца» и фокусировался на создании пар после сорока лет. И эта известность будет отлично обыграна в пиар-подаче. В-третьих, у нас спишется часть налогов за счет благотворительности. Я бы остановился только на одной организации, нет смысла мельчить. Тэхён кивнул, но в душе не согласился. Голод и холод — гораздо более критичные факторы, чем отсутствие партнера. И на них надо было ориентироваться. Однако в их благополучной стране не так уж много было парий и маргиналов, так что не особо раздуешь медийную шумиху. Смысла спорить не было, проще было сдаться, а потом самому заняться. Когда Хиель свалит наконец. — И еще, Тэхён, — мелкими глотками допив кофе, Хиель отставил чашку и принялся изучать свои розовые ногти. — Хочешь иногда отсыпать на чашку риса проститутам — да ради бога. Только не делай этот поступок достоянием общественности, потому что наша консервативная общественность как раз подобные категории населения недолюбливает. Договорились? — Я и не делал, — угрюмо буркнул Тэхён. — Значит, договорились, — Хиель встряхнул густой гривой волос. — Ну, так какую сумму жертвуем? Пятьсот миллионов, миллиард — какую часть денег моего брата тебе не жалко? Айщ, я глупый — тебе, наверное, вообще его денег не жалко? — Хиель свирепо раздул ноздри, и Тэхён отъехал вместе со стулом назад. — Не смотри на меня с таким наносным страхом, Тэхён. Давай поговорим начистоту. Ты рьяно принялся сорить золотишком, согласись. Потратил до черта бабла на шарлатана-стилиста и гору уродливых шмоток с украшениями, хаотично рассовал пожертвования в разные шараги. Только хотелось бы понять глубинный смысл этих трат. За каждым действием стоит резон. — Нет глубинного смысла, — горько ответил Тэхён, не понимая, зачем выдавать безлимитную карту, если на ней установлены невидимые лимиты. Ханжество чистой воды. Особенно уязвило, что его попытка стать красивее и привлекательнее мужем была сочтена за экстравагантную эскападу. — Я поступал по наитию. — О, нет, не притворяйся глупее, чем ты есть, — Хиель придвинулся, заблестев злыми омутами, но улыбнувшись. Будто его фальшивая улыбка могла обмануть. Странно, раньше казалось, что тот умеет владеть собой значительно лучше. Как-то Тэхён умудрился задеть важный триггер. — Не хочешь говорить, я озвучу. На мой взгляд, это определенное прощупывание границ: сколько можно выбросить в мусор, чтоб муж не скривился. А за границами ты уже развернешься по полной. Например, купишь за Чонгуковы ресурсы компанию или две, запишешь на папочку. Так ведь? Сладкоречивая гадюка превратилась в разъяренную пуму. Трансформация была настолько стремительной, а обвинения — жестоко облыжными, что Тэхён затрясся в обиде. Вот что Чон о нем думает! По себе судит, по своим повадкам! — Все! Я не хочу слушать гнусные обвинения, — Тэхён порывисто поднялся, зашагав к спальне. — Какие же с братом циничные лицемеры! Противно! Если ваш брат такого обо мне мнения, то пусть сейчас же подаст на развод, пока еще не стало слишком поздно, и я не оттяпал половину вашей империи! — Что? — вставший за ним Хиель растерянно выронил стакан с водой. — Ты бы согласился на развод? — Согласился?.. — возмутился Тэхён, крутнувшись вокруг оси. Распирало раздражение, подпитанное вчерашними нелогичностями, собственной плотской слабостью, пикировкой с родственной гиеной и невозможностью увидеть Симцзяна. — Да я с удовольствием подпишу необходимые документы сейчас же! Вместо выбора некоммерческих организаций, в которые нужно вкладываться по политическим и доходным соображениям, я предпочитаю просто убрать причину раздора. Меня, то есть! И некого будет пасти, некого по рукам бить за чрезмерные траты! Давайте позаботимся о вашем брате вместе, Хиель-хен! — Что-то я перестал понимать. Так ты не против аннулирования брака… — пробормотал Хиель, потерев виски. — Не кипятись, Тэхён, и извини за нападки. Давай поговорим спокойно. Видишь ли, я очень привязан к брату и все его сложности принимаю близко к сердцу. Я виноват, что домыслил лишнее. Мир? — улыбнулся теперь искреннее. — Зачем нам условный мир, Хиель-хен? — устало спросил Тэхён. — На ваш взгляд, я вашему брату не подхожу, что бесспорно и очевидно. Ему подойдет какой-нибудь светский лев с модельной внешностью, нет, скорее аристократ с социофобными замашками. Они вдвоем будут презрительно взирать на свет божий, дружно молчать и периодически гневно сопеть. Идеальная пара, как по мне. Развод станет отличным решением. Я, видит бог, не желал этого брака. Вы же сами шипели, когда я опозорил обе семьи, спрятавшись под диван в мэрии! — Ну, каждый перед бракосочетанием может слегка подурить, — неопределенно пожал плечами Хиель. — Я вообще-то предположил, что ты истеришь, чтобы привлечь к своей персоне побольше внимания. Ошибся, пардон. Но о разводе не думай, пожалуйста, Тэхён. Ты принял серьезное решение и теперь несешь ответственность. И Чонгук будет категорически против. Эта неприятная процедура ударит по имиджу, понизит стоимость акций, поэтому обойдемся без нее, ладно? Об имидже и акциях Тэхён совершенно не думал. Ноги аж подкосились от осознания, что желанное он не получит. Сердце заколотилось в панике и сжалось. Сколько ж ему придется терпеть этот нескладный брак и хищных Чонов… Папа когда-то обозначил пару-тройку лет, Тэхён самостоятельно скостил до пары. Жизненно необходимо было узнать временную оценку Хиеля, которую наверняка разделял Чон. — Сколько должен продлиться брак, чтобы имидж не пострадал? — прошептал онемевшими губами. — Сколько? — Хиель неприятно усмехнулся. Его переходы от спокойного общения к агрессии были неуловимыми. — Раньше надо было думать, Тэхён. На берегу, щибаль! До помолвочного кольца и оглашения в газетах, задолго до записи в мэрии. Моя бы воля — вы бы никогда не поженились. Ты прав, вы друг другу абсолютно не подходите. Но раз вы связались брачными узами, то развода не будет никогда! Тэхён медленно сполз на пол, прикрыл ладонями лицо. Стало безразлично, что о его очередной эскападе подумает Хиель, до того придавила тоска. Никогда не встретит настоящую любовь, не совьет семейное гнездышко, не станет счастлив. Да за что такое наказание… — Эй, эй, Тэхён, что с тобой? — встревожившийся Хиель подцокал на каблучках, осторожно дотронулся до колена. Тэхён замычал, уводя колено в сторону. — Только не надо разводить слюни и сопли, Тэхён, ты взрослый мальчик. Я не Чонгук, на меня омежьи слезы не действуют. Айщ, посмотри же на меня! Если ты действительно жаждешь развода, то давай обсудим, как его можно провернуть. Тэхён недоверчиво поднял на него глаза. Западня или?.. Возвышавшийся над ним Хиель смотрел странно: серьезно и озадаченно, словно примерялся откусить шмат мяса, но не знал, с какого бока вонзить клыки. — Но ты должен мне полностью открыться и действовать со мной в паре. И ни в коем случае не говорить об этом Чонгуку, — Хиель скривился, как от зубной боли. — Я буду действовать со своей стороны, ты — со своей. Вполне можете разъехаться через какое-то время, сохранив брак для галочки и СМИ. А когда сводки хедж-фонда продемонстрируют стабильность, можно будет и тихо развестись. — Спасибо, Хиель-хен, — Тэхён соскреб себя с пола. Силы начали возвращаться. — Открывать мне нечего, я весь как на ладони. Вы же знаете, что причиной женитьбы стал патент, а не мое желание сковать Чона… Чонгука по рукам и ногам. С тем же успехом он мог жениться на папе. — Боже упаси! — воскликнул Хиель в ужасе, всплеснув руками. Он был таким потешным в непритворном ужасе — пожалуй, первой естественной реакции за весь день, что Тэхён слабо рассмеялся, невольно расслабившись. И в эту расслабленную брешь ринулся ловкий Хиель с вопросом: — Неужели тебе совсем мой брат не нравится? Тэхён подавился смешком и погрустнел. Издевается. Догадался о его глупых иллюзиях и издевается. Лихорадочно пометался, выбирая правильный ответ, и осторожно выдавил: — Он меня пугает. — Ну, он всех пугает, — не смутился Хиель, повелительно махнув рукой в сторону дивана. Чоны умели приказывать одним лишь движением, и Тэхён, считав приказ, засеменил к дивану. — Однако он красив, умен, харизматичен, добр… На последнем определении Тэхён пискнул. Мда, братская любовь слепа. Интересно, он тоже воспринимает Сокджина лучше, чем тот есть? — Добр, я сказал! — раздул точеные ноздри Хиель. — У него есть некоторые сложности с выражением чувств и эмоций, поэтому большинство его не понимает. Однако эти сложности закономерны. Ты хоть что-нибудь знаешь о нашей семейной трагедии? — Что ваш папа умер в родах, — Тэхён машинально затаил дыхание, чувствуя, что сейчас услышит важное. — У нас была прекрасная семья, полная любви и тихого счастья. Отец с папой обожали друг друга и нас, — глухо продолжил Хиель, присаживаясь. — Родители все свободное время посвящали семье. Папе было проще, он работал на пол-ставки, а отец разрывался между работой и домом, но всегда приоритезировал второе. У нас были идиллические отношения, лучшие на свете. Пока… Папа придерживался тогда еще новой концепции естественного родительства. Никаких лекарств во время беременности, никаких стимуляций и кесарева. Нас обоих рожал в ванне, отец не мог его переубедить. Конечно же, процесс контролировали врачи, дежурила бригада скорой помощи. Мы с Гуки ждали братика с нетерпением, нам было тринадцать и десять соответственно, а тут будет кроха. Спорили, кого братик будет предпочитать: его или меня, — Хиель невесело усмехнулся, и Тэхён робко погладил его плечо. — Так вот, — Хиель встряхнулся, — Отцу понадобилось срочно слетать в Нью-Йорк, обернуться должен был за четыре дня. Папа дохаживал восьмой месяц, было еще рано, но третьи роды иногда начинаются раньше срока. Чтобы не волновать отца, папа о схватках не сообщил, просто вызвал врачей и бригаду. Мы с Гуки нервно бегали по стенам, не зная, как помочь, и взвешивая: говорить отцу или нет. Он все равно бы летел половину суток, так что… — бледный Хиель судорожно вздохнул. — мы выбрали не говорить. Младенец… он… его задушила пуповина, он родился уже мертвым. Будь папа в больнице, сделай УЗИ, которого он не признавал, то ничего бы не случилось. О боже, как он кричал, как кричал! Я пытался остановить Гуки, но он все-таки альфа, и в свои десять лет был крупнее и сильнее меня. Он влетел к папе в ванную комнату, где суетились врачи. И увидел, как папа умирает. Мы не знали, что у папы слабое сердце. Тэхён всхлипнул, прижав ладонь ко рту. Бушевала такой силы жалость, что хотелось Хиеля обнять. Но тот непримиримо сверкнул глазищами и сухо закончил: — Отец замкнулся, стал черствым и холодным. Наша семья распалась в день смерти папы и братика. А Гуки, ему было хуже остальных: он был младшим, на него изливалось море любви от нас всех. И тут такая Антарктика вместо тропического рая. Он переменился в одночасье. Тоже закрылся, копируя отца во всем, отстранился от людей. Но я-то его знаю как облупленного. В глубине души он все тот же Гуки, добрый и хороший, лучше всех на свете. И я за него глотку любому порву, — Хиель оскалился, и Тэхён боязливо отодвинулся, смаргивая слезы сочувствия. — Не сомневаюсь, — Тэхён шмыгнул носом. — Соболезную вашей утрате. — Я не вызвать дурацкое сочувствие хотел! — зарычал Хиель. — а… Дверь кликнула. Чон стремительно ворвался из прихожей в гостиную, на ходу говоря и запнувшись на последнем слове: — Добрый вечер. Как прошел д-день?.. Тэхён, уставившись на него, представив десятилетнего мальчика, обнимающего бездыханное тело папы, не выдержал накала и зарыдал в голос.