Золотая клетка Анастейши Стилл

Анастейша Стил приехала домой, когда было уже далеко заполночь. - Эй, ты где? - спросила она скорее тишину, чем Кристиана. - Я здесь, - послышалось из темноты. - Если ты меня кинешь, было бы жаль потерять такого прекрасного человека, - настороженно сказала Анастейша в ответ. - Так, кажется, говорила сицилийская мафия, - сказал Грей, притянув её за талию к дивану, на котором в беспорядке лежали кнуты и прочее безобразие их своеобразных развлечений. - "Ялта, август..." - ехидно передёрнула его Анастейша. - "И мы с тобою влюблены..". Но так ли уж одни в этом мире? Сьюзен на своих сеансах недавно мне такое отчебучила... Говорит: анализировала тесты Грея... Типа психологические. А он там так и сказал: "Никак не возьму в толк, почему Ана никак не хочет понять, что я, вообще-то, люблю Костю. - Ага. А Костю любит Миша, - улыбнулся Доминант своей хищной, несколько сдержанной от предвкушения мазохистической удовлетворённости улыбкой довольной кошки, съевшей канарейку. - Ана, сердцу не прикажешь. - Вот как? - Анастейша округлила глаза. Ей было трудно играть тройную роль - возлюбленной, жены, а также матери. - Шуба у тебя есть... Косметика тоже... Сама же ныла: "Шубу хочу, косметику нормальную хочу". Отец тебе говорил: "Ну какая шуба, какая косметика, тебе ведь всего лишь девятнадцать лет!". - Это уже конец жизни, Грей, - вздохнула Ана. - Если бы не мои манипуляции, признаюсь честно: осталась бы в одиночестве до конца дней. И вообще, так и хочется крикнуть с крыши твоего особняка, наплевав на то, что никто не слышит ничего, а видят только бешеных денег стоящий вертолёт: "Женщины! Никогда, никогда не говорите ничего мужикам, потому что все мужики - козлы! Говорить можно всё только на исповеди...". Вот так. Костю он любит, видите ли. Я тоже много чего хочу. В отпуск, и научиться водить твою машину... Но, знаешь ли, подавляю, как и свою агрессию, когда в душе она кипит при внешней жертвенности и угодливости, своё стремление эти желания реализовать. Подавляю свой эгоизм ради служения высшим целям. Роскошь мне не нужна, сам знаешь, что она ничтожна и не способна удовлетворить томления духа. Достигаю в постели вершин, доступных только немногим избранным. Так что ты для меня как ливиец Мато из романчика Флобера. Заслужил того, чтобы я, увидев тебя, потрепанного и поистасканного жизнью, умерла с чашей вина в руке в наказание за то, что коснулась покрывала Танит. - Костя меня понимает, - упрямо отозвался Грей, и Ана разобрала в его лепете голос маленького недолюбленного ребёнка. В ночной тишине это очень явственно ощущалось всеми фибрами души и всеми подкожными и надкожными чувствами: мурашки бегали так, что их было видно в слабом лунном свете, падавшем на рояль и на кровать, где они сидели. - О, да... Костя, Костя, только и разговоров, что о нём. "Костя-я-я-ян..." - протянула Анастейша ядовито. - "Ты крутой че-е-ел!". Пацан к успеху шёл, и всё такое... Следил за его романами как за инфузориями в окуляре микроскопа... Развивал тактичность. Просто потому, что любил, да? Молоденький тебе молодит кое-что? А в постели, наверное, - м-м-м-м... Под одеялом, да?.. У тебя были на него большие планы?.. Анастейша взмахнула небольшим веером с китайским драконом и зевнула, вспоминая, какими бесполезными оказались её усилия в попытках привязать к себе этого странного человека с его пугающими наклонностями и потребностью контролировать всё, кроме самого себя - она считала его волнующим, стимулирующим и уникальным, но не могла полностью назвать его своим, поскольку часть его притягательности исходили от непрактичных фантазий и периодически меняющихся странностей. - Чпокни его. Ну! Возьми да чпокни, - бросила девушка Кристиану. - Уверена, что он только этого и ждёт. Кристиан взял её ладони в руки и целовал их с каким-то судорожным нервным беспокойством: в этом чувствовалась нежность, которую Анастейша часто воспринимала как обузу - как, впрочем, и самого Грея - необходимого участника противоборства, которое она должна была испытать. Надо было платить по счетам, а она знала цену вещам и событиям, и понимала, что ничто в этом мире не даётся даром: она когда-то осознала у Грея наличие качеств, необходимых для её трансформации, использовала свои природные дарования не в том направлении: сильная воля, но неверно приложенная и пущенная на разрушение привела в какой-то момент к очень неприятным последствиям, причём далеко идущим. Красная роза, которую он подарил ей, стояла на столе и мерцала в ночном свете, напоминая ей о её юношеской любви, волнующей и утраченной - как и девственность в Красной Комнате - под всепроницающим и пронзительным взглядом мистера Инферно и байронического героя в одном флаконе. - Да, Кристиан. Должна дать тебе свободу, чтобы обрести чувство собственного достоинства, - проговорила она почти сквозь зубы, смирив гордыню и собственный скопившийся внутренний негатив, клокотавший в ней как когда-то до её встречи с Греем - черти в тихом омуте её подсознания. - Иди к своему мужику... Очень жаль, что тебе правда нравится видеть меня такой. - Ана... - пискнул Доминант, укрощённый до состояния серой мышки, из которого он когда-то сам вытащил свою "чистую девственницу". - "Муж обычно любит Анастейшу и во всём её слу-у-у-ушается", - зло передразнила она Сьюзен, которая пыталась показать ей её ценность в глазах молодого миллионера. - Да, слушается. Когда подставляю пятую точку для хлыста. Когда не подставляю - ему нужен Костя. Оближи его. Трахни, Грей, для тебя это ведь такой необыкновенный опыт... И для тебя это тоже будет очень хорошим опытом. Грей смутился. - Ана... - его чувство показалось Ане на мгновение более глубоким, чем она представляла, что этот человек с узким, как у зубочистки эмоциональным диапазоном, может испытывать. - Обычно бывает, что мужчины ревнуют к каждому столбу, - делала она выводы, накручивая локон на пальцы... Я вот мечтала, что снова, как когда-то в детстве... В уголке тенистого сада шептать слова любви друг другу, целоваться до самого немогу, опьяняться страстью незамутнённой и чистой любви... Облизывать уши, теребить губу... Причём не только свою... Потом в вуальке этих ароматов завалиться по разным комнатам - в смеси мужского и женского парфюма, я имею в виду, - каждый в своей комнате уже дома... И... Заниматься самоудовлетворением, да. Каждый в своём собственном углу. Вот так. А вышло... Вот уж не думала, что буду ревновать тебя к мужику. Тревожный звоночек - то, что ты с ним общаешься. "Костя-я-я-ян!.." - Ана хихикнула и замолчала, переведя взгляд на фонарь, мерцавший за окном. - "Зачем венком из листьев лавра себе чело я обвила?..". Действительно, зачем? Осталось только убрать миртом лиру - или убраться самой восвояси, не понимая, откуда в мире столько жестокости. - Ана, он мне просто друг, - тихо сказал Кристиан - Ой ли! - брезгливо дёрнулась Анастейша, понимая, что не знает и второго дна, не говоря уже о других в этой удивительной шкатулке, которую представлял из себя мистер Доминант. - Ты не можешь так ограничивать меня... Это неправильно, вредно... - Короче, делай что хочешь, - устало сказала Анастейша. - Только помни: вряд ли Костя согласиться чпокаться в лифте и снимать трусы под столом в ресторане по твоему прямому указанию. - Ты бредишь... - вздохнул Грей. - Чокнутая... На всю голову. - Я бы с удовольствием на это посмотрела, кстати, - живо отозвалась Ана, взяв с журнального столика у кровати "Справочник библиотекаря". - Когда-то в школе готова была ночевать в обнимку с учебником французского языка. Теперь вот - ОН. Дожила. Ему нужен не секс, а ночные покатушки, бродяжничество по ночному городу вместо того, чтобы погрузиться с головой в мою вселенную, которая, как мне кажется, гораздо интереснее, чем ты думаешь. Вообще, странно, конечно. Рыбак рыбака видит издалека. Или не видит. Выбирай сам. Одно скажу: вы слишком разные с ним. И, пусть в какой-то момент рыбак увидел рыбака именно тогда, когда оба нуждались в подходящей рыбке, не хочу играть роль резвой неутомимой шлюшки тогда, когда у твоего приятеля заиграет соответствующий гормон. Это как игра смыслов - литературное объединение "Порнас". До Парнаса и Леконта-де-Лиля им далеко, но всё же поиздеваться над великими мы все бываем иногда не прочь, да, Грей?.. Если только не вмешается... Анастейша на цыпочках подошла к окну, засунула два пальца в рот и неожиданно свистнула со всей дури прямо в пустые небеса. А потом крикнула так, что с другой стороны улицы спустя полминуты зажглись два спокойно спящих окна: "Костя-я-я-я-ян!". За Греем закрылась дверь. На кровати остался тёплый след его скрещённых в позе лотоса ног, которые кормили его - как голодного волка - на протяжении его такой недолгой, но уже столь утомительной жизни. Для Грея, в отличие от Аристотеля, друг всегда был дороже истины, но melius est ut scandalum oriatur, quam ut veritas relinquatur* , ведь философ охотится за истиной, как lupus in fabulis ** за своей добычей: по крайней мере, голодных обмороков у него не бывает... И Анастейша это прекрасно понимала. ___________________________ * лучше допустить, чтобы возник соблазн, чем отступиться от истины (лат.) ** волк из басни (лат.)