Золотая клетка Анастейши Стилл

Сьюзен Пэвенси купила себе бутылку хорошего коньяка и собиралась заебато провести вечерок в компании с самой лучшей собеседницей - самой собой. В последнее время она устала от сплетен своей подруги Кэтрин Каванны и теперь была счастлива, что осталась наедине со своими смыслами и архетипами и томиком "Психологии бессознательного" отца всея психоанализа. Портрет Зигмунда Фрейда укоризненно глядел на неё со стены, и в какой-то момент тонкий укор совести напомнил Сьюзен о Каванне, с которой Ана когда-то познакомила её: Пэвенси за последними событиями совсем забыла про подругу и навещала её лишь тогда, когда ей была необходима помощь по работе. Анастейша сегодня явилась, не запылившись, как всегда, в блузке сиреневого цвета, благоухая бешено дорогими духами и размахивая белым клатчем на золотой цепочке, который Кристиан подарил ей на день рождения. Этот клатч стоил столько же, сколько Сьюзен получила за всё время своей работы психотерапевтом. - Ох, Сью... Развестись не могу, а хочется, - Ана легла на кушетку и закатила глаза, закусив губу. Вид у неё был помятый, но довольный, и Сью предполагала, какие увлечения на этот раз придумал миллиардер, чтобы Ане с ним не было скучно. - Хочется развестись, да не можется. Вместе тошно, а врозь - скучно. - Да, Ана. Если бы твой богатый внутренний мир не мешал бы твоей сладострастности и склонности к не самым целомудренным поступкам, дело бы обстояло куда лучше, - заметила Пэвенси. Сама она потеряла девственность и уже не мечтала вновь вернуться в Нарнию, которая теперь казалась ей каким-то полузабытым сном. Сейчас она со смешками вспоминала то, как признавалась Каспиану о своём первом, уповая на то, что нарнийские нравы обеспечат ей безопасное существование и нормальный постельный режим без закосов под пасторали на фоне сельских пейзажей и торможения в стиле "я валялась в сеновале" - Сьюзен всегда была сдержанна на проявления любви, и осторожность всегда напоминала ей о том, каким может быть даже самый чуткий и ласковый любовник, когда в нём разыграются первобытные инстинкты. Вот почему она никак не могла понять Аслана, который запретил ей вход в Нарнию просто потому, что она хотела нравиться, хотела угодить, хотела пожить на широкую ногу и для себя, хотела нежности, заполняющей все закоулки её подсознания и исцеляющей от всех ран любви, даже от тех, которые приобретаются детским изнасилованием и неудачным опытом юношеских отношений. Впрочем, Ана никогда бы не поняла её. Анастейша сама была не прочь весёлых экспериментов в постели, и про её прошлое Сьюзен старалась не думать, благо не вырвалось бы что-то из её уст лишнего. - Вчера читала Платона, - зевнула Анастейша. - Грею захотелось нарядить меня гречанкой, наподобие той, с косой вокруг головы, которая так понравилась Дориану Грею... Образ в исполнении Сибиллы Вейн. Он ещё вина плеснул на тунику, потом мы с ним немного хряпнули... Боюсь стать рабыней зелёного змия, так что в этом отношении воздерживаюсь. Не столько плёток боюсь, сколько боюсь снова оказаться на улице в той же нищете, из которой недавно выбралась, подобно Люсьену из "Блеска и нищеты куртизанок" Бальзака. Меня саму недавно душили железные руки нищеты, а ты знаешь, Сью, что я нуждаюсь в богатстве и высоком жизненном уровне. - Я не особо в этом нуждаюсь, - отозвалась Сьюзен. - Лишь бы на жизнь хватало. Всё лишнее - вредно. А при богатстве - мягкотелость, тщеславие, лень, светский пустой этикет, за которым обычно прячут ненависть, которую трудно скрыть, лицемерие чувств... При плохом раскладе ещё и аморальность, разврат, протест против религиозных устоев, расточительность... - Кстати, "Дивергент" смотрела, - Анастейша мечтательно уставилась в потолок. - Скучно живём. Шпёх один. Хочу проверить себя на прочность. Может быть, и хорошо, что этот коронавирус... Хоть нервы пощекотал, заставил почувствовать себя в эпицентре событий. Раньше мы всегда хотели быть как герои антиутопий. Не жалели ни сил, ни времени, ни денег на то, чтобы пережить что-то необычное. Чтобы почувствовать себя героем неизвестного генеза. А теперь только и умудряйся, что не смыкай ног всю ночь. - Я думала - глаз, - протянула Сьюзен. - Это ты трудоголик, Сью, - отозвалась Ана, плеснув мартини из крохотного изящного хрустального флакона, которую она достала из клатча, себе в бокал. - Я люблю отдыхать. Главное - умею. Когда мы с Греем выбираемся на отдых, можно наблюдать выезд царственной четы. - Жаль только, что родные в твоём присутствии перестали ощущать рядом с тобой прежнюю теплоту. Преклонение перед богатыми и знаменитыми совсем тебя ослепили. - Когда любишь, больше ни о чём не думаешь... Когда-то на меня жаловались, что если люблю - сегодня могу просто умирать от счастья, а назавтра - забыть о вас. Теперь Грей меня чпокает, мне хорошо, особенно сегодня (попробовала зажимы для сосков, вот это кайф, это то, что мне было нужно больше всего!), так что за эту сферу могу не беспокоиться. С Кэтрин, кстати, занялись спортом. Бегали. Потом стали по лестницам бегать туда-сюда, вдохновившись примером Фора из "Дивергента". Она свой этаж пробежала. Весело. Вообще я люблю по дому голой ходить. Нахерачиться и ходить голяком - у-у-у! Сьюзен рассмеялась. - У меня такого не позволю. Будь любезна, обуздай себя. - Жаль, что на этих сеансах нет Грея. Он бы показал тебе, где скрыта моя настоящая проблема. Думаю, тебе не хватает понимания того, что настоящий психотерапевт может быть уверенным в том, что помогает клиенткам разрешать их психологические проблемы прямо тут, на кушетке. Известным способом. Многие, кстати, плачут от счастья, что их наконец-то кто-то жахнул и довёл до состояния... нестояния. - Прости, подруга, но таких услуг не оказываю, - отмахнулась Сьюзен. Совсем недавно Эдмунд снова подхватил венерическое заболевание, и пришлось сидеть с ним у уролога, чтобы разобраться с этой проблемой до школы. Что-то подсказывало Пэвенси, что он может повторить путь Кристиана, поэтому она решила свести их у себя и поделиться опытом. Но долго думала, правильно ли она поступила, решая проблемы, как говориться, с ножом к горлу, ведь совсем недавно от Эдмунда залетела подруга Люси из соседней с Лондоном деревни, которая пришла к ним в гости с ночёвкой и потом долгое время жалобно стонала, что Эдмунд дал ей только тогда, когда она едва не насильно увела его в ванную и там устроила ему фантастический проект. - М-м-м... Лондон... Сразу видно, что Лондон, - доносилось из ванной. Сьюзен сделала вид, что давно спит, но самой никак не спалось. Эдмунд крякнул от натуги, потом что-то произошло, то, что Сьюзен пропустила мимо ушей, зато потом вопли Ваниллы было пропустить трудно: - Пидр ты, Эд... А ещё из Лондона, - Ванилла выбралась из ванной и продефелировала голой мимо комнаты Сьюзен, гордо прижав к голым сисяндрам, неимоверно большим для её возраста, помятые труселя. - Эх, Эд, говорила я тебе, что охватит тебя страсть, с которой ты не сможешь совладать... Что я потом смогу сделать для тебя, ведь я тебя и так из такой жопы вытащила?.. На Сьюзен смотрели полные наивности и несколько подпорченной невинности глаза младшего брата. В уголке комнаты валялись в спешке отброшенные туда анальные шарики - в тщетной надежде, что это укроется от глаз старшей сестры. - Ты уже взрослый, совсем как Питер, - вздохнула Пэвенси. - У нас в квартире другие пластинки, другие вопросы... Если хочешь быть Ёбарем, Эд, будь им. И живи как хочешь - вот и всё, что я могу тебе сказать, зная, что в душе ты никогда не изменишь своей нарнийской госпоже. Правда, никогда ей не будешь обладать, хотя и борешься за свободу этой дамы. - В этой радости неосуществимого желания есть своя невыразимая прелесть, - моргнул длинными, красивыми, почти девичьими ресницами Эд, и Сьюзен подумала, что ему очень подошла бы девчачья шуба, которую Питер бросил ему в далёком прошлом, когда они вывалились из шкафа в заснеженный лес волшебной страны. Как давно это было... Может быть, этого и не было вовсе - былая жизнь стала казаться сном... - Скажи Кристиану, что я не прочь устроить вечеринку... Только без глупостей. Философское общество. Такое, чтобы мы здесь выпили - но не нализались, как в прошлый раз, когда Кристиан по ходу попутался и принял Эда за одну из сабмиссив. А, может быть, и не принял, а сознательно пошёл на уклонение от пунктов контракта, так что, Ана, внимательно и бдительно следи за своим благоверным. Он тот ещё омут, далеко не такой тихий, каким ты была до недавнего времени, и никто не знает, какая химия творится в мозгах у мазохиста. С тех пор, как вы стали... познавать друг друга (употреблю это слово, потому как любящие обычно познают), интенсивная страсть, которая удерживает эти отношения, раскрывают в них новые связи и грани. И сублимация кажется чем-то не столь уж необходимой. Вот для меня она стала нормой жизни, так что сегодня вечером буду привычно сублимировать либидо. Может быть, когда-нибудь перерасту нашего обожаемого Зигмунда. - Бабушка называла Платона Панталоном и никак не могла взять в толк, почему я так его боготворю, - перебила Ана подругу. - Вообще я хрупкое существо, которое легко может быть повреждено повседневной жизнью. Вовсе не такой уж и тихий омут... Точнее, омут-то тихий, но чертей в нём никаких нет. Ограничиваюсь нормальными потребностями. Преобладание духовного за счёт внешней рафинированности. Исцелила Кристиана своей бескорыстной любовью. Точнее, создала ему ощущение уверенности в себе и в своей жизни, он же своей заботой обо мне сдвинул меня с самых нигилистических и пессимистических установок на мир и эволюцию в целом. От меня ещё пахнет его пахучкой от Армани. И - вот, - Анастейша протянула Сьюзен зажимы для сосков. - Подарил на память. Теперь будут у меня. Сьюзен засмотрелась на позолоту приспособления: она тускло поблёскивала в свете вечерней лампы. За окном догорал закат, весенняя свежесть так и томила душу желанием поскорее отправиться куда глаза глядят - в путешествие по ночному городу в поисках приключений на свою голову. Сьюзен любила бродить одна, натыкаясь порой на самые причудливые формы жизни. И думала, как можно было перепутать Эда с девушкой: пьяный вдрызг Кристиан с такой любовью гладил того по ноге, повторяя одно за другим имена всех своих бывших, что Эдмунду это, казалось, доставляло: позже тот только хихикал в ответ на вопрос Сьюзен, почему он не слинял с вечеринки в необходимый момент. - Сначала не понял, к чему это, - Эдмунд проржался. - Питер мне вот тоже сказал, что он гей... Медвежонок. Потом перечпокнуться предложил. Дурак. - Ох, Эд, поросёнок, - зевнула тогда Сьюзен и пометила в своём ежедневнике на странице "девиации Кристиана" - "любит окружать себя молоденькими мальчиками", совсем как Ана в колледже. И Кэтрин Каванна, хотя та была больше консерватором и предана одному партнёру. Что не помешало ей сделать пару абортов после случайного перепихона в лондонских свинг-клубах. - Развратная какая-то Нарния у нас вышла, - с грустью проговорила Сьюзен, вспоминая то, как всё хорошо начиналось когда-то, когда она была ещё так юна и жизнь не была утомительным повторением быстробегущих циклов. - Завтра гайд по Платону... Керк собирает у себя кружок, - отозвалась Анастейша. - Поведу туда Грея. Может быть, они найдут общий язык с профессором. Кристиан - любитель и покровитель наук. - Главное, чтобы Грей его не изнасиловал, - многозначительно подняла Сьюзен бровь. - Чья бы корова мычала, - Анастейша осторожно завернула зажимы для сосков в шёлковый платок и убрала обратно в клатч. - Уверена, что вы с ним составили бы очень неплохую пару. Брак по расчёту с пожилым человеком. И войдёшь в наш круг. Не будешь прозябать тут, на краю мира... Забудешь психоанализ как страшный сон и порадуешь старика. Думаю, он уже и не мечтает умереть от оргазма. Внесёшь новую свежую струю в ваши профессиональные отношения. Помню, так забавно вышло... Хотела отправить своему фотку своих титек и стакана пива рядом с подписью: "То, что ты любишь больше всего". А случайно отправила профессору Керку... Думала, его там кондрашка хватит. - Если нащупаю финансовую выгоду, готова работать сутками, - упрямо отозвалась Анастейша. - Роль иждивенца меня не привлекает. - Ты и так с утками работаешь. Точнее, с тупыми колхозными курами. У вас только новенькая норм, - рассмеялась Анастейша, намекая на товарок Пэвенси по ремеслу. - Вот, например, Лили. Работает в библиотеке. Но ханжа! Секс только после свадьбы, и, по ходу, строго в миссионерской позе, под одеялом и при выключенном свете. - Она по психотипу такая. Не Маришка-Серая Мышка, нет... Варан, скорее. Ловит хищников даже крупных размеров, на мелкие не разменивается. Может долго терпеть и ждать своего звездного часа, очень хладнокровен и никогда не разменивается на мелочи. Серьезна, есть чувство юмора и на неё можно положиться. Отрицательные черты — часто впадает в спячку и наплевательски относится к своим близким, не сексуально озабоченна, даже антисексуальна. Такие часто остаются старыми девами и холостяками. У женщины девы проявляется более злобный характер к противоположному полу, обсуждают других и характерен им комплекс "синего чулка", т. е. крикливая, обсуждает других, долго в девах остаются. - Пошла, Сью, - зевнула Анастейша. - Приводи Эда в нашу частную клинику... Там всё это быстро лечиться - раз-два - и можно снова пускаться во все тяжкие. Жаль, что мы все так быстро взрослеем. Но жизнь прекрасна, как и смерть мудра. Как мудр Его Величество Сифак, который всегда как бэ напоминает нам, что нужно обязательно пользоваться презервативом и быть верным своему половому партнёру, как правило, одному, но Эд ведь - сплошное исключение из правил... Благодаря любвеобилию и романтической жилке может дать счастье другим в нашем убогом, таком далёком от Нарнии мире, в зачумлённом газами промышленности Лондоне. Хорошо понимает детей. - И сабмиссив. Одна нашла в нём понимающего и мудрого друга, - заметила Сьюзен. - Да, хорошо, что они познакомились... У Эда всё ещё впереди, это мы уже с тобой огонь и воду прошли, Сью. - Ты прошла, - заметила старшая Пэвенси. - Ты прошла. А я тоже, чую, долго буду занудным синим чулком, крикливая такая... Но не злобная по отношению к другому полу, скорее, открыта. Хотя у женщин не в милости, симпатией не пользуюсь, больше у мужиков. Видно, судьба такая - быть Самой Умной, Самой Красивой... В самую красивую девочку класса летит больше всего снежков, та же схема работает и во взрослом возрасте...