Цветение

Поцелуи от затылка вниз. Выпирающие клыки царапают кожу. Пунктирная линия лёгких уколов. Зубы давят на чёрную полосу каропланта. Царапают, но не сильно. Без боли. Просто дразнят, выбивая из гибкого тела искры нетерпеливой дрожи.  Иден запрокидывает голову, весь дёргается, как лабораторное животное, к которому подключили ток. Белое широкоплечее тело идёт волнами конвульсивно сокращающихся мышц. Волосы переброшены через плечо, и обнажённая спина расцветает черными побегами, багровыми цветами. Она беззащитна перед лаской. Ленарт выводит по ней узоры языком. Медленно-медленно.  Трахая Идена пальцами.  «Это обожжённая рука», – с улыбкой думает омега, переступая коленями по сырой от их пота простыне, чтобы пошире расставить ноги.   Узловатые крупные пальцы входят в него с пошлым хлопаньем. Шевелятся там, растягивая. Гладят вход в половые пути, надев сфинктер, как обручальное кольцо. Смазка обволакивает руку прозрачной перчаткой, струится по внутренней стороне бёдер тонкими ручейками. Романтика в их исполнении больше похожа на случку животных.   Времени осталось так фатально мало! Так мучительно мало!  Не думать!  Даже один-единственный день - уже больше, чем Ид рассчитывал получить. Он же вчера почти сдох. А сегодня его вылизывает самый потрясающий в мире альфа. Разве есть повод думать о чем-то ещё?  Ленарт прикусывает пурпурную гроздь глицинии на напряжённом плече. Слюна стекает с клыков, скапывает вниз по ключице. Щекотно. Медленно-медленно. Поверх успевшей зарубцеваться метки.  — Х-ха! — протяжный выдох из широко распахнутого рта. Запах озона и горных подмороженные цветов становится гуще и тяжелее. Можно не сдерживаться. Ленарту нравится его врождённый запах. Можно не тратить силы на модуляцию феромона. Просто отпустить себя, отдавая контроль. — Давай уже!  Иден очень терпелив. Но не сейчас. Сейчас хочется поскорее его член в себя. Чтобы покрытая шрамами от ожогов пятерня запуталась в тонких косицах, оттягивая дуреющую голову назад, и альфьи клыки опять сомкнулись на плече.  Никто не обновляет метку раз в неделю. Они и так пропитались друг-другом так, что любому все понятно. С меткой или без.  Но Идену нравится.  Боль поверх удовольствия.   Гормональный взрыв, разгоняющий кровь. Ноющее напоминание о том, что они принадлежат друг другу, которое останется с ним.  Даже потом.   Когда…  — Ле-ен! — дёргается уже сильнее, двигается всем телом навстречу пальцам, загоняя их в себя до упора. Требует: — Хватит меня щупать!   Твёрдые упрямые губы прижимаются к шее чуть ниже уха, с той стороны, где нет жгутов волос, опутывающих все правое плечо омеги.  — Потерпи, — советует альфа и добавляет ещё один палец. — Потом будет приятнее.  Будет. Точно будет. Иден уже сейчас так возбужден, что член жмётся к животу, подёргиваясь в резком ритме притока крови. Горький феромон альфы давит на мозг, на все чувствительные точки, на какой-то реликтовый инстинкт в гипоталамусе, уговаривающий омегу, что инициировать у себя овуляцию – отличное решение.  Он мог бы забеременеть.   Сохранить эмбрион. Законсервировать.  Пронести его с собой по ту сторону границы. И там дать ему вызреть. Выносить и родить их с Ленартом сына. Что может быть лучше?  Вот только даже сейчас, с растянутой дыркой и поплывшим мозгом, у Идена все ещё есть толика благоразумия. Он не знает, кто за ним придёт. И где он окажется в итоге. Он не будет рисковать их потомством, если есть шанс, что и он сам, и младенец окажутся… да где угодно. От чёрного рынка до подвалов Кои. Его могут использовать, как рычаг давления на Кайдена. Источник биоматериала, инкубатор.   Иден не будет втягивать в свое мутное будущее ребёнка от любимого. От истинного. Чтобы там не скулили инстинкты, уговаривающие дать потомство от идеально-совместимого альфы, он не сможет рисковать ТАКИМ.  — Лен!!!  Иден рявкает. Злится. На себя - в большей степени. И пытается сняться с трахающих пальцев, чтобы развернуться и вмазать капитану, опрокидывая на кровать, перехватывая инициативу. Оседлать и выебать, раз уж капитан не хочет сам.  Ленарт слишком хорошо его изучил. Он тонко чувствует момент, когда пора дать бешеному омеге то, чего он жаждет. Глухо рычит и наваливается, обняв за талию, не давая взбрыкнуть. Головка, давящая на скользкую от смазки дырку омеги, уговаривает того не дёргаться лучше всяких слов. Он скулит, прогибаясь до хруста, трётся задницей о массивный член, нетерпеливо ожидая, когда наконец-то получит своё.  — Я люблю тебя.  Ленарт шепчет на ухо, целует, прикусывает одним клыком верхнюю кромку, требуя немедленного ответа перед тем, как они станут едины.  — Да-а… — Идена слишком ведёт от повисшего в воздухе желания, — Я тоже люблю тебя, Лен.   Только после этого он получает желаемое.  Капитанскую заполняют стоны, хрипы, шлепки тела о тело. Феромоновое облако становится таким плотным, что система безопасности давно бы взвыла, если бы Дэмиан не вправил ей мозги наперёд.  Так теперь будет каждую ночь.  Идену выделили омежью, но он там даже личные вещи не держит.   Вместо этого его держит зубами за плечо капитан, медленно сжимая клыки. Вцепившись обеими руками в напряжённое тело. Тянет его на себя. Хрипит.  Потом будет вязка, набухающий узел и неторопливые разговоры.  У них станет меньше на одну ночь.  Обратный отсчёт.  Ленарт хочет запомнить каждую. 

*** 

— Съешь, — угрюмо бурчит сидящий рядом альфа, подсовывая Идену серебристую тарелочку с десертом.  Подобное поведение обескураживает. Азари смотрит на чужую порцию сладкого и никак не может понять, что с ней делать и как это воспринимать. Как реагировать? Ленарт, жующий рядом протеиновую кашу, никак не пресекает попытку подкормить своего омегу.   Значит, это точно не флирт.   В ответ на вопросительно поднятые брови нулевки капрал Своры всё с тем же хмуро-недовольным лицом добавляет:  — Ты очень бледный. Ешь.  Какая связь между цветом его кожи и сладким, которое в него настойчиво пытаются запихнуть, Иден не понимает совсем. Но тянется к блюдцу, в котором подрагивает нечто, считающееся в армии прибрежников шоколадным пудингом. Хотя Иден точно знает, что тот выглядит и пахнет не так. Но кто бы спорил с уставом? Написано в меню, что это пудинг. Будь добр – жри пудинг.  Карг очень хорошо вписывается в жизнь военного. Он прямо рождён для службы. Огромный, угрюмый, немногословный. По возрасту едва ли старше самого Идена. По габаритам – почти не уступает Ленарту, хотя ни разу не доминант. Просто очень крупный парень с на удивление мягкими чертами лица.  Цирк с кормёжкой первого омеги в Своре прерывает Дэмиан.   Бета сначала фыркает. Потом закатывает глаза. Потом бьёт Идена по руке, не давая подтянуть к себе дарёный десерт.  — Оставь! Не отнимай у ребёнка сладкое. Капрал Карг у нас без порции глюкозы с утра не живёт просто. Вот, возьми моё. Всё равно я на эти фрукты уже смотреть не могу.    Бета, перегнувшись через стол, возвращает пудинг капралу, вместо него вкладывая в руку Идена белую упаковку заказной доставки. То, что экзекутор каждое утро ходит к столу Своры, как паломник к алтарю – привыкли уже все. Беты, конечно, чаще заводили отношения с омегами, но на роман с альфой все смотрели сквозь пальцы. Третий пол в выборе был свободен. Ну, хочется сержанту перед Цветением изменить полярность и почувствовать что-то новое. Кто ему мешает? Официально в армии и отношения между альфами не порицались.   Правда неофициально такие смельчаки могли ожидать подставы от сослуживцев по любому поводу. Если они, конечно, не часть Своры. Тут пара снайперов могли начать сосаться прямо в коридоре, едва зайдя на территорию жилых казарм. И никто даже не смотрел в их сторону. Просто отселили в отдельную комнату и забили на эту сладкую парочку.   Свора была странной.   Для Идена это уже четвертая боевая группа, и такого он не видел нигде. Дружные, сплочённые, при этом разбитые на маленькие подгруппы внутри основной.   Ленарт, Дэмиан и Карг держались вместе. Снайперы – очень обособленно от остальных. Тройка рядовых, состоявшая из крупного альфы Миквы, альфы постарше Хоукаи, негласного главы этой маленькой стаи – Тиамида, жили вместе и особо не лезли в дела других. Разделённые на группы внутри общей стаи, все бойцы Своры всё равно были готовы друг за друга грызть глотки другим.  Иден был по умолчанию причислен к тройке офицеров. Ничего удивительного, раз он спит с капитаном и напарник сержанта.  Принимать подарки от напарника-беты куда проще, чем от капрала.  В коробочке из белого поропластика красные бусины. Женьшеневые слёзы. Иден улыбается, цепляя пальцами пару штук.Кисло-сладкий сок брызгает на язык, стоит прокусить тонкую кожицу. Знакомый вкус. После этого надо бы поцеловать Ленарта. Хотя традиция гласит – целовать подарившего. Дома такое дарят на свиданиях.   Фактически такой подарок – признание в любви. И стоит очень недёшево даже в Горновосточной Империи. Выращивать плачущий женьшень в теплицах так и не получилось. Его собирают на поверхности, почти в диких условиях. Лакомство для избранных. Интересно, откуда экзекутор о нём вообще знает? И знает ли сержант Дэмиан, что именно ему таскают каждое утро как по расписанию?   — И все равно он очень бледный, — забирая пудинг, бурчит капрал.  Карг забавный. Всклокоченный, с волосами до плеч, с огромными руками и юным лицом, которое не особо гармонирует с массивным телом. Он самый темноволосый в Своре, не считая самого Идена. На побережье не сильно любят тех, кто выбивается из общей гаммы золота и платины.  — Капрал, они все такие. Ты нулёвок не видел? Светлая кожа - их расовая черта. Ты ещё скажи, что у него разрез глаз странный, и надо бы больше морковки кушать.    Дэмиан язвит. Сержант у Ленарта в принципе очень разговорчивый, и ему до всего всегда есть дело. Иден привык к другой модели управления. В Арго всё решает Орион. Капрал там в принципе почти не отличается от рядового. Нормальный мужик, но слишком в тени, почти не исполняет свои функции. Сержант Арго– в основном, административная единица. С бумажками и со снабжением возится чаще, чем с личным составом.   В Своре всё не так.   В Своре свои порядки.  И в Своре теперь первый омега с момента её существования. Идена тут, по ходу, собрались усыновлять всем составом и с попустительства Ленарта.   — Дэм, давай без обсуждения чужой внешности, — тихо вклинивается капитан, и все дружно скопом меняют тему беседы.  Идену хочется к нему прикоснуться. Не поцеловать, конечно, но хотя бы погладить по бедру под столом. Желание трогать этого альфу у него теперь постоянное. Навязчивое. С этим приходится как-то мириться. На построениях, идя по коридору в составе Своры. Во время тренировок.  Хуже всего, что Ленарт это понимает и намеренно держится поближе. Провоцирует, то подставив плечо, то сталкиваясь с нулёвкой тыльными сторонами ладоней. Невзначай словно. Но жаром окатывает, даже если они просто прижались под столом коленом к колену, как сейчас.  Ид не позволяет себе лишнего.   Это Дэван может наглаживать Брайта по ноге весь завтрак. Дэван старше по званию. И все знают, что эти двое рано или поздно поженятся. А вот Иден – нулёвка. Он может проводить все ночи в койке капитана и носить его метку. Но во время службы – никаких нежностей. Это скомпрометирует Ленарта, в первую очередь. Он капитан. Он тут останется, даже если Идену удастся выбраться, а не сдохнуть.  Хуже всего было на первом построении. Когда Ленарт официально представил пополнение и определил Идену напарника.   Не себя.   Хотя Ленарт стоял в период Цветения всегда в первой линии, в тяжёлой броне, и Идену было бы привычно подстраховывать капитана, как раньше прикрывал Брайта. Но нет. Ленарт на этот счёт имел своё мнение.  Он прикрепил Идена к своему сержанту-технику. В третью линию. В грёбаный тыл.  Раньше у Дэмиана официально в напарниках числился один из троицы рядовых, Хоук. Самый старший. Он вместе со своими дружками сражался в основной линии, и это сотрудничество было в большей степени липовым.  Но вот Идену в грядущее Цветение придётся стоять за спинами всей Своры.   Это бесит.   Невозможность помочь Ленарту, если будет необходимо – пугает. Но тогда, на построении, выслушав приказ капитана, о котором он не предупредил, пока они были наедине, всё, что Ид мог сказать: «Да, сэр!». И ждать возможности поговорить с глазу на глаз.   Субординация. Уважение. Терпение.  Сейчас Идену хочется вцепиться в бедро своего альфы и сжать со всей силы, оставляя следы. Не для того, чтобы причинить боль. Ему просто все чаще и чаще хочется в Ленарта вцепиться. Обнять и повиснуть. Прокусить ему феромоновую железу у шеи, хотя прибрежники не признают омежьи метки. Под штаниной, если сейчас уложить на ногу капитана свою ладонь, должно быть, можно почувствовать лабиринты шрамов. Ленарт сидит к Идену обожжённой стороной. Альфа больше не пытается во время разговора повернуть голову так, чтобы увечья были менее заметны. Он теперь сам подставляет изуродованную щёку под поцелуи, едва они оказываются наедине.  Жаль, что сейчас вокруг куча народу и нужно вести себя осторожно. Идену постоянно кажется, они теряют время. Время, которого и так чудовищно мало. Это время утекает в никуда, пока они сидят и жуют завтрак, пока ходят по коридорам, пока выкладываются на тренировках. Времени почти нет.  А он даже не может подвинуть коробочку с фруктами капитану, чтобы он тоже попробовал фрукты с той стороны Разделительных Хребтов. Не может потом слизать с его языка искристый привкус горной весны.  Завтрак заканчивается.  Терпение Идена - нет.  Он всегда умел держать себя в руках и делать то, что от него требуется.  Не уронить авторитет своего альфы – меньшее, что он может.  Ведь Ленарт останется тут. Один.  Выживет Иден или нет.  Ленарт останется.