Spiel mit mir

Вы никогда не задумывались о том, как непредсказуема наша жизнь? Да, факт достаточно очевидный, но всё его великолепие заключается в том, что никогда не знаешь, в какой момент тебя ждут изменения. Но жизнь в любом случае не должна быть статичной, иначе в чём её смысл, если ты не переживёшь весь возможный спектр эмоций, не прочувствуешь её от щемящей боли до одухотворенного блаженства. Berlin Hauptbahnhof. 11:25 AM Погода в столице не радовала уже который день. Бесформенные тёмные облака, покрывшие весь небосвод, продолжали лить свои слёзы на снующих туда-сюда людей. На пятом пути центрального вокзала уже почти никого не осталось — все заняли свои места. Но два сиденья всё же оставались свободными. — Рихард, если хочешь успеть на поезд, то тебе нужно ускориться! — прокричал кудрявый блондин двадцати лет, перепрыгивая со своим багажом через очередную лужу. — Тебе легко говорить, — пробормотал темноволосый юноша, смахивая капли дождя со лба, — сам тащи свой мольберт тогда. Эберт хотел возразить другу, но проезжающая мимо машина окатила его грязной водой. — Ну почему именно сейчас! — воскликнул промокший насквозь парень, остановившись, чтобы перевести дух. — Это тебя карма настигла за то, что всё на меня навесил, — усмехнулся Рихард. Перебежав последнюю дорогу и площадь перед вокзалом, парни устремились в стеклянное здание. Быстро спустившись по эскалатору, они с облегчением заметили свой поезд. — Успели! — радостно воскликнули оба и зашли в вагон. Внутри царила присущая этому месту суматоха. Молодая пара ссорилась с какой-то женщиной, занявшей их место своей сумкой; плачущий маленький ребёнок, без которого не обходится ни одна поездка, не переставая жаловался на отсутствие игрушки. Казалось, что всё сегодня идёт против них. Наконец-то заняв своё место, Эберт внезапно воодушевился. — Эй, Риш, посмотри-ка туда. Молодой человек, игриво улыбаясь, кивнул головой в сторону весьма привлекательной девушки, сидевшей через проход от них. — Кажется, поездка будет не такой уж и плохой, — заговорщически подмигнул своему другу блондин. Рихард сделал вид, что очень рад новой пассии товарища, но в глубине души уже поскорее желал выйти из поезда. Он смотрел на проносящиеся за окном постройки и думал о том, зачем вообще поступил на архитектора. До семи лет он рос в деревне, так что каждый раз, когда они с семьей выбирались в крупный город, мальчик с любопытством рассматривал современные постройки, готические соборы и другие архитектурные шедевры. В школе Рихард обнаружил в себе способность с точностью изображать на бумаге то, что он видит перед собой. Родители ещё тогда определили судьбу мальчика, а он не стал сопротивляться. Но на самом деле, его душа лежала к музыке. У Рихарда не было своего инструмента, и он каждый раз забвенно слушал, когда друзья исполняли что-либо. Ему казалось, что душа покидает тело, оболочка растворяется в обволакивающих всё вокруг нотах. Именно в эти моменты он чувствует себя по-настоящему счастливым. Из размышлений его резко выдернул Эберт. — Эй, ты чего там застыл? — Ничего, я просто предпочитаю забыться в пейзажах, а не случайных девушках, — подколол друга Рихард. — Да пошёл ты, — обиженно прошептал блондин, отвернувшись обратно к заинтересовавшей его особе. Полтора часа пролетели незаметно для обоих. Выйдя на платформу центрального вокзала Магдебурга, Рихард закурил. Из-за отсутствия мест для курения в новых поездах, ему приходилось терпеть всю дорогу. Именно поэтому он так не любит перелёты и поездки в поезде. Курение на платформе было тоже запрещено, но это его совершенно не волновало. Никотин ударил в голову после первой затяжки, и молодой человек облегченно выдохнул. Наконец-то приехали. Magdeburg. 01:00 PM — Раз, два, три… Юноша бежал между маленькими яблонями, посаженными в ряд на участке его родителей, и считал свои шаги. Он задевал головой деревья, поэтому в его светлых волосах было много листьев и мелких прутьев. Тёплый ветер подхватывал парня и нёс между бесчисленным количеством кустарников. За это он и любил особняк матери. Только в этом месте юноша чувствовал свободу и в любой момент мог убежать от своих проблем в заросли, закопать себя в высокой траве и притаиться, будто хищник, поджидающий свою добычу. — Четыре, пять, шесть… — Пауль! — внезапно раздался звонкий женский голос, — Ты не забыл, что скоро приедет Эберт со своим другом? Встреть их на вокзале, а то вдруг заблудятся. — Будто они дети маленькие, ей Богу, — пробурчал Пауль, нехотя прервав свою пробежку. Остановившись между двумя кустами, молодой человек лёг на землю. У него не было ни малейшего желания идти в центр за племянником мамы и его дружком. Он имел примерное представление об этих людях, но лишь одна мысль о том, что кто-то нарушит их покой, вгоняла его в отчаяние. Обычно их имение посещали друзья родителей, которые при каждом удобном случае просили Пауля сыграть им Бетховена или Баха, потому что кроме «К Элизе» и «Токатты и Фуги ре минор» они ничего не знали. Его раздражала их напыщенность и поверхностность и он не хотел опять терпеть такое несколько недель. Но выхода не было. Не послать же их в гостиницу, сказав, что они внезапно не смогут их принять. А что, вообще идея заманчивая. Быстро отмахнувшись от подобных мыслей, Пауль поднялся и пошёл в сторону дома, чтобы переодеться. Он не собирался произвести на гостей какое-то впечатление, поэтому подошёл к выбору одежды несерьёзно — просто схватил первые попавшиеся в шкафу вещи. В этот раз под руку попали бежевые штаны и светлая футболка, которая была у него ещё со школьных времён. — Ну а что, вполне презентабельно, — усмехнулся Пауль, стоя перед зеркалом, — познакомлюсь и уйду куда подальше. Пусть сама их тут развлекает, если вообще дома бывать будут. Быстро попрощавшись с родителями, парень выбежал на улицу и направился в сторону центрального вокзала.