Сосед на Камри

      Начав выходить на полчаса раньше, я перестала с ним пересекаться. Было ли мне плохо? Да, увы…       Ирина Владимировна ругается, что я не ем ее вкуснейшие булочки и еще больше похудела, Мила недовольна вечно кислой миной. Родители… они ничего не заметили, но вроде как помирились. Зато с утра я успеваю покататься по относительно пустым дорогам, ощущая ту самую свободу, что мне так не хватает. Аудюшечка оказалась единственной отдушиной, где можно плакать, пока никто не видит, и громко петь песни, которые никто не слышит.       Конец апреля выдался напряженным, подготовка к проверочным зачетам перед экзаменами забирала последние силы, и я потеряла бдительность. В обычный теплый вечер захотелось чего-то холодного, поэтому из паркинга собралась заскочить в магазин за Колой. Возле шлагбаума встречает до боли знакомая Камри, а тонировка боковых окон по-прежнему скрывает водителя. Как в замедленной съемке стекло опускается, чтобы водитель приложил карточку к датчику. Зависаю, рассматривая жилистую руку с аккуратными пальцами, в которых зажат белый прямоугольник. После чего он проезжает внутрь.       Какого черта?!       Очнувшись спустя время, понимаю, что было не так. Песня. Песня в его машине, откуда сосед знает ее? Этого просто не может быть! Такой парень не интересуется корейскими дорамами, а уж тем более, не слушает музыку из них. Но как…       Даже не задумываясь о некогда желанном напитке, мчу домой.       — Ириночка Владимировна, ты где? — запыхавшись, проверяю кухню. Пусто.       Родителей еще нет, можно без опаски кричать:       — Ириночка Владимировна!       — Зачем так орать, Кристина?       — Мне нужна твоя помощь.       — Что опять случилось? — она испуганно охает, спускаясь по лестнице.       — Ты как-то упоминала, что имеешь знакомства с представителями силовых структур, а именно ГИБДД?       — Предположим, — Феечка настороженно ждет продолжения, начиная догадываться о сути моей просьбы.       — Помоги узнать владельца одной машины.       — Нет, я не возьмусь за такое, — Ирина Владимировна разворачивается, чтобы подняться. Если я не путаю, то она убиралась в кабинете отца, там надо быть предельно осторожной. Он очень не любит, когда передвигают что-либо.       — Ну, пожалуйста-пожалуйста. Умоляю, это единственный раз. Ты же не хочешь, чтобы твоя любимая девочка и дальше мучилась? — включаю режим кота из Шрека и давлю на самое больное место.       Я видела, как она волновалась за меня, но собственные переживания полностью застелили разум. Успеваю заметить подкатывающие слезы, прежде чем Ирина Владимировна берет себя в руки. Из-за стыда даже возникает желание отказаться от затеи.       — Хорошо, пиши номер, но за это ты пообещаешь больше так себя не вести, снова начнешь нормально питаться и улыбаться.       — Обещаю! Готова хоть сейчас слопать гору твоих вкусняшек.       — Ой, пройдоха, не подлизывайся. Только это дело не быстрое, нужно подождать немного.       — Я на все согласна!       Оставив Ирине Владимировне листок с заветными цифрами и плотно поужинав, поднимаюсь к себе. Наверное, это глупо, да и у него есть Даша, чтоб ее… Как его личные данные помогут выяснить что-то касаемо этой единственной опубликованной мною песни до конца непонятно. Но проснувшийся азарт уже не запихнешь обратно.       — Кристина, можно? — вечернее появление отца в моей комнате оказывается полной неожиданностью.       — Да, входи, — даже не вспомню, когда он вообще появлялся здесь. В последнее время он даже не смотрел в мою сторону.       Кажется, что папа чувствует себя так же неловко, как и я.       — Мы с мамой долго обсуждали летние каникулы и пришли к компромиссу. Полетите не на два месяца, а на один.       — Как скажете, — отвечаю равнодушно. Вообще не проблема.       — Тебе все равно? — он удивлен.       — Нет, просто знаю, что от моего мнения ничего не зависит, так что, — не находится подходящих слов, чтобы избежать грубости.       — Ты считаешь нас… — папа замолкает.       И? Я сама должна догадаться?       — Нет, ничего. Это все, что я хотел сообщить, — не дожидаясь какой-то реакции, он покидает комнату.       Не припомню, когда он или мама разговаривали со мной открыто по душам. Каждый раз это односторонние холодные указания без интереса к чужому мнению, отсутствие чуткости и заботы о своем ребенке. Нет ничего удивительного в том, что Игорь перестал общаться с ними, как только стал финансово независимым и смог оплачивать съем квартиры сам. Я поступлю так же.

***

      Ждать было очень тяжело. Как назло, Ирина Владимировна пресекала на корню любые попытки начать разговор, а когда я психовала, лишь ухмылялась и подключала к домашним делам. Тиран, а не Феечка, вот она кто. Не ожидала, что власть так испортит мою любимую Ириночку Владимировну, лучик света в темном царстве, верного друга и соратника.       — Кристина, танцуй, период рабства объявляю закрытым! — воскресным вечером она появилась на пороге комнаты, хитренько улыбаясь.       — Достала? — подскакиваю с кресла так резко, что нечаянно цепляю и скидываю бумаги со стола.       — Ой, растяпа, — женщина помогает с уборкой, после чего отдает лист с информацией.       Владислав Юрьевич Керимов.       Даже номер телефона есть, но вряд ли он пригодится.       — Двадцать семь лет. Не слишком ли взрослый для тебя?       — Значит, Влад… Я почему-то думала Кирилл, — пытаюсь совместить образ хозяина Камри с именем. Непривычно. — Что? Возраст? Да нормально вроде.       — Что собираешься делать?       — Знамо что, прошерстить социальные сети, — уже предвкушаю, чем займусь ближайший час. Долой занятия!       — Ну хоть покажи парня, который так заинтересовал тебя. Давненько такого не было, а то все корейцы, да корейцы. Начала подозревать, что планируешь сбежать из страны с одним из них.       — Аха-ха-ха, — не могу сдержать громкий смех. Значит, я была права.       Она вытирает руки о передник и важно, практически как министр, достает очки, чтобы лучше разглядеть, пока я открываю ВК и нахожу его профиль. Фото пусть и старое, но это точно он.       — Вроде ничего, глазки широкие.       — Ирина Владимировна! — шокировано восклицаю. — Тебя только это интересует?       — Мне нравится, одобряю.       — Он не свободен, — тихонько бурчу себе под нос. И ничего я не питаю пустые надежды, просто любопытство.       — Оу… — она растерянно смотрит на меня, не находя, что ответить. — А зачем же тогда…       — Но мне кажется, что с ним что-то не так, не могу объяснить, шестое чувство. Давай посмотрим, что есть в профиле.       Дальнейшее изучение не приносит ничего интересного, хотя я сразу обратила внимание на наличие общего друга, но при Ирине Владимировне не стала открывать. Спустя двадцать минут она вспоминает, что поставила пирог в духовку, и уносится вниз. А вот теперь узнаем, кто нас связывает.       — Игорь? Но…       Вот я тупица, они же одного года рождения. Так, если Феечка не вспомнила его, значит точно не одноклассник брата, она всех знала, это потом он от нас закрылся. Может, просто приятель, или учились вместе? Наверное, он случайно попал с его страницы на мою, услышал песню, скинул себе и благополучно забыл. Иначе бы подошел и сказал, что знаком с Игорем, так ведь? А вдруг брат показал ему страницу «мол, глянь, какая у меня стремная сестра», еще и посмеялись вместе?       Былая неуверенность в себе, снова расправляет крылья. Как много ему известно обо мне? Про шрамы тоже? Вместо того, чтобы испытать облегчение от полученной информации, настроение портится хуже некуда. Ощущаю себя разбитой. Завтра выйду вовремя и посмотрю ему в глаза, авось по реакции что-нибудь пойму.       От переживаний долго не получается уснуть, а утром подскакиваю до будильника. Убедившись, что трикотажное платье в полоску надёжно прикрывает рубцы, даже с запасом, накидываю джинсовую куртку и выхожу. Босоножки на танкетке вроде и добавили роста, но не сделали дылдой, а для большей уверенности еще и ресницы накрасила. Я все же нашла небольшое эко-производство косметики и запаслась основными элементами. На улице тепло, практически лето, зато в паркинге сохраняется прохлада, отчего ноги покрываются мурашками. Или это волнение?       Двигатель Камри работает, но водителя не видно. Делаю вид, что ставлю вещи на пассажирское сиденье, медленно так, в стиле улитки. Вдалеке раздаются уверенные неспешные шаги, и я выпрямляюсь. Он стал еще неотразимее: черная футболка, поясная сумка переброшенная через плечо, светлые спортивные штаны и кроссы. «А че так можно было? Он точно на работу собрался?» Почувствовав мой интерес, парень спокойно поворачивается и тоже смотрит, слегка замедлив шаг. Мне резко становится жарко, будто под гипнозом не в состоянии отвести взор. Наклонив голову и подмигнув, он садится в машину. И это при живой-то девушке, на минуточку! В этот раз не ждет и уезжает первым. А я… подумываю вернуться домой и выпить валокордин, или валерьянку, или лучше вискарика с колой. Как он меня сделал. Точно Влад, прям подходит ему это имя. На негнущихся конечностях сажусь за руль и еду в универ.       День проходит как в тумане. На последней паре преподаватель раздает сведения для проведения экологического мониторинга. Я одна из лучших на курсе, потому что поступала по собственному желанию, а не от безысходности. По направлению «Экология» ниже требования, чем по другим. Всегда понимаю, что изучаю, но утреннее происшествие никак не дает сосредоточиться. Надо развеяться, на выходные точно отпрошусь к Миле.       Зародившаяся мысль только больше крепнет после очередного столкновения с Владом во вторник и среду. Ничего не могу с собой поделать и перестать пересекаться с ним, но ноги раньше не выходят из дома. Хотя прекрасно осознаю, что это неправильно.       В среду ужин проходит относительно спокойно, все вернулось на круги своя: «Кристина, не горбись. Опять волосы не выпрямила. Убери руки со стола…»       Мама в своем репертуаре. И чем ей так не угодили мои волосы? Все-таки Ирина Владимировна права: с кудрявыми мне лучше.       — Люба, давайте просто поедим. Кристина, как дела? Мне показалось, или ты стала плохо выглядеть.       Да ладно? Папа реально заметил и забеспокоился, или это шутка такая.       — Я немного устала, окончание курса сказывается. — Раз уж он сам поднял тему, попытаю удачу.       — Не справляешься, и нужна помощь, нанять репетитора? Когда ты заканчивала одиннадцатый класс, сама настояла на этой специальности, хотя мы с мамой были против.       — Я знаю, спасибо вам, что позволили самой выбрать, — я правда благодарна, без шуток. Учиться на какого-нибудь юриста или экономиста я бы не выдержала. — Просто… Можно я разочек схожу к Миле с ночевкой, хочется отвлечься.       — Приличные девушки спят в своих кроватях! — мама становится главным препятствием.       — Я уже оставалась у нее, и все было хорошо. Можете вечером позвонить на домашний, проверить, — конечно, мы же не отправимся в клуб раньше одиннадцати, а позже неприлично звонить чужим людям. И по маминому представлению я сплю в это время. Она даже не представляет, что периодически — в пятницу или субботу — я устраиваю себе ночные марафоны просмотра дорам и умудряюсь при этом встать утром к завтраку, спасибо молодому организму. Ирина Владимировна сетует, что в зрелом возрасте это не прокатит.       — Люба, действительно, пусть Кристина отдохнет. Вроде давно не было штрафов.       Конечно, я же после учебы сразу домой возвращалась и тупила под грустную музыку.       — Хорошо, — мама через силу соглашается. — Где эта Ирина Владимировна с напитками? Я устала ждать.       Мама не была бы собой, если бы не нашла на ком сорваться. При появлении Феечки высказывает и за напитки, и за несъедобный ужин, который, к слову, был безумно вкусным, как и всегда.       — Что сегодня случилось с Любовью Георгиевной? — Феечка надраивает хрустальные бокалы, а я любуюсь ею, сидя на высоком стуле и болтая ногами.       — Папа меня отпустил с ночевкой к Миле.       — Понятно, — бурчит под нос и добавляет мягче. — Развлекаться собралась?       — Ага.       — Правильно, а то закрыли девку в четырех стенах, чихнуть лишний раз нельзя.       Помню времена, когда Ирина Владимировна пыталась отбить мою свободу, но отступила перед угрозой увольнения. С тех пор она подпольно помогает, насколько это возможно. Феечка же.       — Отвлечешься от душевных переживаний. Если он занят, стоит отпустить, — она опять читает меня, как открытую книгу.       — Ириночка Владимировна, так я и не держу. Мы даже не знакомы.       — Ну, посмотрим…       — Не заморачивайся.       В субботу после пар собираюсь к подруге и закидываю необходимое в рюкзак. Мама сидит рядом и контролирует, наивная. Я еще в четверг всю запрещенку передала Миле.       — Чем займетесь? — она с трудом сдерживает недовольство.       — Как обычно: фильм, мороженое, болтовня о всякой ерунде.       И это чистая правда, поначалу так и будет. Позже Мила сделает из меня красотку и отведет в мир кутежа и разврата. Шучу, шучу, только кутежа, какой мне разврат.       — Во сколько завтра вернешься?       — После обеда.       Мама раздосадовано поджимает губы.       — Веди себя так, чтобы потом не краснеть.       — Хорошо, — на барной стойке танцевать не буду, постараюсь не напиваться до состояния не стояния, чтобы кому-нибудь не пришлось нести домой. Маме лучше не перечить вслух, иначе плакали танцы.       Дороги сегодня относительно свободные, быстро добираюсь до подруги и паркуюсь во дворе.       — Кристиночка, заходи. Милена в магазин побежала по моей просьбе, — мама Милы радостно впускает в квартиру.       Вообще, ее родители полная противоположность моим: всегда тепло встречают, интересуются моими делами не для галочки, а действительно внимательно слушают. Тетя Гаяне милейший человек с заразительным звонким смехом и позитивным взглядом на жизнь. А вот первое впечатление от дяди Роберта неоднозначное, потому как он выглядит очень серьезным, зато потом в разговоре невозможно сдержать хохот.       — Здравствуйте. Если бы знала, на улице подождала, погода чудесная.       — Да, нынче лето решило не задерживаться, пришлось поторопиться с посадкой огорода. Есть хочешь?       — Нет, спасибо.       — Да что за девочки нынче пошли, ничего не едят, все за фигуру переживают! Ты как Милена прям, — сетует женщина.       — Тетя Гаяне, я дома перекусила, а вечером с удовольствием отведаю ваших кулинарных шедевров.       Пока мы сыпем любезностями, возвращается Мила и утаскивает меня в свою комнату. Время до часа «Х» пролетает незаметно. Подруга снова жалуется на преподавателя по криминалистике, который грозится не допустить их группу к экзамену. Я рассказываю о новых встречах с соседом по паркингу, на что она возмущается из-за моей безынициативности, а я обещаю стать чуточку смелее. Про его девушку язык не поворачивается сообщить.       В одиннадцать ночи разговариваю с мамой по видеосвязи, всем видом показывая, что готова ко сну: ноль косметики на лице, пижама и расправленная кровать. После мы облачаемся в наряды, соответствующие случаю: Мила, как обычно, в обтягивающее мини платье, я — в джинсы и топ на бретельках. Во время танца есть риск, что платье или юбка задерутся, и шрамы будут видны. Предпочитаю не рисковать.       Так как мы припозднились, ночное заведение уже порядком забито. Зная это, Мила позаботилась заранее и заказала столик.       — Кристин, успокойся, — подруга ведет через толпу танцующих к нашему месту. — Я чувствую твое напряжение.       — Каждый раз, когда я намереваюсь провести родителей, то боюсь попасться.       — Поэтому мы выбираем бар, где точно не встретим друзей, не выкладываем совместные фото в социальные сети, а мое лишь спустя неделю.       Пара бокалов с алкогольными коктейлями, наконец, дают необходимое расслабление и способствуют раскрепощенным танцам под лучами прожекторов. Ритмичные композиции сменяются одна за другой, появляется легкая усталость в ногах. Как раз начинается медленная музыка, и мы продираемся сквозь молодежь к своему столику.       — Девушка, можно вас пригласить?       Голос раздается где-то над головой и заставляет остановиться. Мила не успевает среагировать и врезается в мою спину, чертыхаясь. Поднимаю глаза, чтобы взглянуть на того, кто привел к аварии и высказать все, что думаю.       — Э-э-э, — слова застревают в горле, потому что передо мной стоит Влад.