Шесть попыток Ло Бинхэ донести свою любовь

Бета — aleks mac Как донести до человека, что он тебе нравится? С девушкой все просто. Флиртуй с ней, хвали ее внешность и личные качества. Готовь для нее, исполняй ее капризы, задаривай подарками. Будь на ее стороне даже в тех ситуациях, когда она не права, но все же не потакай ей в спорах со своими родителями. Слагай для нее стихи и говори, что любишь. Обеспечь ее домом и землей, чтобы она поняла, какой ты надежный и сколь крепка твоя к ней любовь. … Вспоминая эти подслушанные советы и все, что он проделал, пытаясь им следовать, Ло Бинхэ подавил тяжелый вздох. Может быть, с девушкой это и работает. Возможно, начни он так ухаживать за парнем, тот бы тоже все понял правильно, но… Но как донести свою любовь тому, кто в упор ничего не замечает?! *** Всем парням в определенном возрасте начинают нравиться девушки. Или парни. В этом тоже нет ничего постыдного. Это с ворчанием признавал даже старик Мэнмо. Но вот что делать с тем, что тебе нравится твой учитель? Человек, по значимости в твоей жизни равный отцу, а уж никак не объекту пылких чувств. У Ло Бинхэ не было ни верного решения, ни внятного ответа на этот вопрос. Он видел учителя в непристойных снах, из-за которых выслушивал от Мэнмо нотации об «озабоченных не тем юношах». Он отчаянно злился, стоило учителю похвалить кого-то другого или задержаться в компании лордов Байчжань или Цюндин дольше положенного по этикету. Он испытывал постоянную потребность быть подле учителя; жить в пристройке к его дому было недостаточно, так как, находясь там, он не мог помогать Шэнь Цинцю с бумагами, чаепитием, омовением, отходом ко сну… Когда его мысли обращались к последнему, всегда приходилось бежать либо к сараям, дрова колоть, либо, если совсем уж не помогало, к холодным озерам на обратной стороне пика. Поначалу Ло Бинхэ старательно оправдывал все эти неуместные желания и мысли, а если не удавалось, подавлял изо всех сил. Он — почтительный ученик, старший ученик Шэнь Цинцю. Он не смеет бросить даже тени на имя своего учителя, так что столь крамольные чувства к нему и вовсе невозможны. И что с того, что хочется вызвать лорда Лю на поединок, когда тот притаскивает учителю труп очередного редкого монстра? Это ведь просто для изучения, лорд Лю благородный человек, не помышляющий в отношении учителя ни о чем неприличном. И что с того, что всякий раз, завидев, как тепло и доверительно относится к учителю глава Юэ, Ло Бинхэ невольно сжимает челюсти с такой силой, что зубы крошатся. Глава Юэ добр ко всем лордам без исключения, а Ло Бинхэ, рано потерявшему мать и не знавшему отца, просто неприятно. Да, просто неприятно, что внимание его учителя кто-то занимает. Но он клянется исправиться! Да, кляне… Все клятвы, что он давал себе, оказались не исполнены. Они пропадали из памяти, словно их и не было, стоило только лорду Лю вновь прийти к их дому или главе Юэ оказаться рядом. Ло Бинхэ не понимал, что с ним творится, изводил себя и загружал работой, дабы не было сил ни сказать, ни сделать в отношении учителя ничего непристойного. Он не сознавал, что влюбился в учителя, и лишь речи, вернее, болтовня парней в таверне городишки, где ему довелось остановиться после сложного задания, открыли пред ним врата истины. Он влюбился. В того, кого должен был считать отцом. Сколько бы он себя ни наказывал, сколько бы ни пытал, любовь уже глубоко пустила корни в его сердце и душу. Но теперь, даже осознав свои чувства, он все равно, будучи почтительным учеником, обязан отступить и ни словом, ни делом не выдать их, дабы не оскорбить не любящего его Шэнь Цинцю. … Или любящего? Может быть, он тоже мучается неразделенными чувствами, но не может выказать их ученику, опасаясь быть превратно понятым? В конце концов, об учителе раньше ходило много неприятных слухов. И что распутствует по борделям, и что пристает к молодым ученикам; при этом ему неважно, где срывать цветы: распахнув нефритовые врата или же сломив медные. И выкажи он любовь к ученику — его тут же снова начнут хулить и обливать грязью. После недолгих раздумий Ло Бинхэ решил, что должен продемонстрировать учителю свои чувства первым. Не словами, чтобы никто не начал кричать, что учитель растит себе наложницу, и вообще, он слишком молод, а злой Шэнь его к разврату склоняет (нет, Ло Бинхэ не против разврата, учитель ведь бывал в борделях, он такому обучить может…), но согласно тем сведеньям, что были получены из подслушанного разговора. И Ло Бинхэ начал действовать. … Ну, ему хотелось верить, что он начал действовать. А на деле учитель в упор не замечал всех, абсолютно всех его серьезных попыток признаться в любви. При этом продолжая и дальше смущать без того пребывающий в смятении разум Ло Бинхэ. *** Попытка делать комплименты провалилась. На восхваления Ло Бинхэ внешности и талантов Шэнь Цинцю тот, мягко улыбнувшись в веер, сказал, что ему, конечно, приятно, что его ученик способен узреть красоту повсюду и никогда не свяжет своей жизни с «цветочной вазой», но… Но эти восхваления ему стоит приберечь для девушек, не расточать на своего старого учителя. «Точно не любит, и ему мои слова неприятны». Эта мысль едва успела мелькнуть у Ло Бинхэ в голове, так как, закончив поучать, Шэнь Цинцю рассыпался в похвалах сам. И какой Ло Бинхэ молодец, столько монстров убил. И как он вытянулся, как похорошел, а мастером каким стал, на тренировках взгляда нельзя отвести. А потом, погладив по голове, ушел. Много позже, ворочаясь на лежанке в пристройке, Ло Бинхэ наконец вспомнил о порочащих учителя слухах и решил, что из-за этого учитель не верит словам. Они лживы. Он запросто мог подумать, что у Ло Бинхэ не ладится с девушками и он решил отточить навыки на своем наставнике, который еще и не такое слышал в своей жизни. В то, что Ло Бинхэ говорит это от любви, он не поверил. *** Вариант с готовкой, исполнением капризов и задариванием подарками тоже не прошел. Учитель не заметил (а может, сделал вид, что не заметил), что Ло Бинхэ начал готовить лишь его любимые блюда. «Все великолепно, Бинхэ. Твоя готовка выше всяческих похвал, а мастерство совершенствуется с каждым днем», — был единственный ответ, когда Ло Бинхэ заикнулся спросить, нравится ли Шэнь Цинцю его еда. Каждое пожелание, высказанное учителем, он и так исполнял со всем прилежанием, так что тот не смог уловить разницы, работает Ло Бинхэ как обычно или же с любовью. Про задаривание подарками… У Ло Бинхэ не было денег. Вернее, были. Ученические, выдаваемые казначеем пика на расходы, да чуток полученного от людей за попутно оказанную помощь — те деньги, которые не оговаривались в заказе для Цинцзин. Учитель любил красивые веера, изящные заколки, изысканные сладости и дорогой фарфор. Купить что-то из этого и подарить учителю, продемонстрировав тем самым свою состоятельность и материальную обеспеченность любви, он не мог. Возможно, стоило начинать с недорогих поделок и побрякушек, чтобы просто подготовить любимого к тому моменту, когда хватит сил бросить к его ногам любой мир, который он пожелает, но Ло Бинхэ упустил момент. Не зная о своей любви, он уже порой притаскивал учителю безделушки. А заодно и всем желающим на пике. И когда полтора года назад он, накопив достаточно денег, купил дорогую, красивую заколку из любимых учителем серебра и нефрита, то услышал: «Спасибо, Бинхэ. Она очень хороша, но этот учитель не может ее принять. Будет нечестно по отношению к Нин Инъин, твоей девушке, что моя заколка будет краше, чем ее». Когда Ло Бинхэ воспротивился тому, что его сводят с шицзе, учитель тут же принялся сватать ему сестрицу лорда Лю. Нет, вуаль, конечно, всех делает загадочными, но особой красоты в этой девице Ло Бинхэ разглядеть не смог. Да что там, его порой собственное отражение больше завораживало, чем особа, таскающая тряпку на лице. Эта курица даже ему ровней не была, что говорить об учителе. Когда он отмел и этот вариант, учитель… погладив его по голове, мечтательно произнес: «Эх, молодость, молодость, даже завидно, когда сердце столь горячо и открыто всем дорогам». А потом ушел к себе в дом и занялся делами. А слова Ло Бинхэ, когда он справился с замешательством, что эта заколка предназначена Шэнь Цинцю, и только ему, потому что именно его Ло Бинхэ любит — ветер унес. «Точно не любит, и ему мои слова неприятны». Он думал об этом несколько дней, начал было отчаиваться. А потом Шэнь Цинцю ему вручил собственноручно написанный бестиарий, новую теплую накидку взамен износившейся и полный кувшин лечебного масла. И сердце вновь пустилось в беспорядочный пляс. Ни одна девушка в ордене не обратила внимания на состояние его тела и одежды, все только ахали над его историей, хлопали в ладоши да, капризно надувая губки, клянчили приготовленные для учителя булочки. Учитель однозначно любит его! Но поверить в его любовь не может. И тут Ло Бинхэ сам виноват: нечего было задаривать девчонок, чтобы учитель не думал, что занимает в сердце у своего ученика незначительное место. Наверняка же решил, что заколка не для него, просто Ло Бинхэ примеряется с подарком для избранницы и неугодные варианты отдает учителю. Ну там, не та форма заколки или не те камни. С подарками, как и с капризами, придется повременить, пока он не перестанет быть учеником Цинцзин. Лишь став самостоятельным и сильным, он будет в состоянии задарить Шэнь Цинцю всем, чего тот пожелает, даже просто помыслит об этом. *** Что до поддержки — он всегда поддерживает учителя даже без этого правила. Потому что учитель, будучи его старшим, прав во всем хотя бы в силу главенства. Он принял его на пик, дал ему кров, пищу, позволил учиться заклинательству и фехтованию. Как говорят, учитель может быть только один до конца дней. Даже если учителя больше нет или ты в него влюбился до помешательства. Иного наставника выбрать — грех. Ради Шэнь Цинцю Ло Бинхэ готов грешить. Даже возразить своей приемной матушке бы осмелился. Но вряд ли это потребовалось бы: учитель идеален и понравился бы матушке так же, как самому Ло Бинхэ. Стихи… сложить не удалось и по сей день. Облечь чувства в витиеватые фразы, метафоры и сокрыть за завесой воспевания обезличенной красоты не выходило. Ло Бинхэ постоянно срывался в текстах то на пленительный водопад шелковых волос, то на изумрудный блеск очей, то на тонкий стан, белей нефрита. В итоге все, буквально все ученики Цинцзин знали, что он питает пагубную страсть к учителю, и только учитель об этом не знал. Ему Ло Бинхэ не решился ни показать, ни зачитать ни одно из своих стихотворений. И упросил остальных учеников ничего ему об этом не говорить. Пока Ло Бинхэ не соберет все свое мужество и не… … — А-Ло, все в порядке? — Невеселые воспоминания Ло Бинхэ были прерваны Лю Минъянь, подъехавшей к нему и бесцеремонно похлопавшей его по плечу. — Спасибо, шицзе Лю, — отозвался он. — Просто задумался о том, что будет на собрании Бессмертных. От его итога для меня зависит очень многое. — Не волнуйся, — с улыбкой в голосе произнесла Лю Минъянь. — Обычно ничего сложного в соревновании нет, организаторы отлавливают нежить и демонов младшего и среднего ранга, а с этим мы, лучшие на своих пиках, на заданиях справляемся играючи. — Хорошо бы, — кивнул Ло Бинхэ. Решено! Он победит в этом соревновании и таки скажет Шэнь Цинцю о своих чувствах! *** Безграничная Бездна полыхала где-то позади, обдавая спину жаром. А на лбу, в такт этой дряни, пульсировала демоническая метка, появившаяся, когда печать на его силах была сломана. Впрочем, неважно. Теперь все было неважно. Учитель обнажил свой меч против мерзкого демона, он никогда не примет его любовь. Может, и к лучшему, что учитель не знал о его чувствах? Ему не придется терзаться, что полюбил неблагодарное демонское отродье и… — Отправишься туда по доброй воле, или это придется сделать мне? — разрушил тишину безжизненный голос Шэнь Цинцю. И Ло Бинхэ решился. Плевать. Раз ему уже все равно нечего терять, раз во взгляде того единственного, ради кого билось его сердце, отныне холод и пустота, ему не станет хуже, если учитель узнает. Может, скривится, может, посмеется над демоном-глупцом, но не останется в неведении. Щадить чувства, замалчивать и уносить свою любовь с собой в могилу пристало заклинателю, а раз он древний священный демон из тех, чья родня погубила тысячи людей и чьим преступлениям нет числа, то он может позволить себе нанести такой удар. — Отправлюсь сам, — произнес Ло Бинхэ. — Может быть, если я добровольно спрыгну, не став с вами сражаться, до вас все же дойдет глубина моей к вам любви, учитель. — Какой еще любви? — во взгляде учителя промелькнуло что-то странное, и Ло Бинхэ поспешил объяснить. — Той, которую я испытываю к вам уже несколько лет и которую вы успешно игнорируете, — сказал он. — Ты… ты ведь говоришь об ученической любви, верно? — растерянно спросил у него Шэнь Цинцю. Его контроль над Сюя ослаб, и клинок упал на раскаленный камень. — Нет, — жестко отозвался Ло Бинхэ. — Моя любовь к вам не имеет ничего общего с любовью почтительного ученика к наставнику. Я люблю вас, как один влюбленный человек любит другого. — Нет… это… тебе ведь нравятся милые сестрички, а не этот старикаш… — Да, — не дал Ло Бинхэ учителю возразить. — Это не пройдет со временем, я не увлекусь сладкоголосой, грудастой девкой с большими глазами. Не занимайтесь самообманом, учитель. Хотя бы здесь, на краю Бездны, когда вам в чувствах признается мерзкий демон. Гу… гуй вас побери! Посмейтесь над моими чувствами мне в лицо, толкните высокопарную речь о том, сколь я вам омерзителен, а уж после признания тем более! Зачем вы пытаетесь меня убедить в том, что мои чувства к вам мимолетны, и вообще, мне нужна девушка?! Не убегайте хотя бы раз, когда я вам признаюсь в любви! Земля под ногами покрылась едва заметными трещинами, заставив Ло Бинхэ криво усмехнуться. Остается надеяться, что у него есть еще немного времени, дабы учитель смог выказать ему свое негодование. — А… а ты до этого мне что, признавался? — внезапно вместо праведного гнева с какой-то растерянностью в голосе вдруг спросил Шэнь Цинцю. — Да, и много раз, — Ло Бинхэ, конечно, немного опешил, что его не торопятся ругать, но совладал с собой очень быстро. — Но ни мои комплименты вам, ни готовка, ни подарки — ничто из этого не тронуло вашего сердца, а слова, что неоднократно я пытался сказать, просто не достигали ушей. Нам постоянно что-то мешало остаться наедине подольше. — За спиной, едва не подпалив одежду, взметнулось пламя, заставив Ло Бинхэ поморщиться. — Не обжегся? — едва не кинулся к нему учитель, с трудом удержав себя в последний момент. — Какая разница, — чуть пожал Ло Бинхэ плечами. — Я ведь мерзкое демоническое отродье, вам не должно быть никакого дела до того, что я чувствую и каково мое здоровье. — Неправда, я… — вскинулся было учитель и тут же сник. — Вот видите, — вновь позволил себе усмешку Ло Бинхэ. — Демону не быть парой праведному заклинателю, и даже если ранее вы питали ко мне хоть какие-то чувства, то сейчас они угасли без следа. — Не угасли, — сверкнул глазами Шэнь Цинцю и тут же поспешно закрыл себе рот рукой. Но было поздно, Ло Бинхэ услышал, хотя и не поверил. — И все равно хотите скинуть меня в Бездну, даже если чувства не угасли, — вздохнул Ло Бинхэ. — Даже больше, хотите, чтобы я сбросился сам, ведь мне тут не место. — А ты сам не понимаешь? Много людей погибло от демонов, Бинхэ, — так же вздохнул Шэнь Цинцю. — И, найдя тебя в таком состоянии, они, не разбираясь, тебя убьют, и я ничего не смогу сделать. А потом уничтожат Цанцюн за пособничество демонам, и тоже разбираться не станут. В Бездне у древнего священного демона выжить шансов больше, поэтому я и хочу тебя туда отправить. Но времени до закрытия разлома мало; только потому, что мы с тобой болтаем почти в проеме, он держится. Вот только через него надо пролететь прежде, чем он сомкнется, иначе может раздавить. Я… этот учитель не хочет отказываться от тебя, но тебе… для твоего будущего будет лучше, если я… мы… Раздался треск, и часть земли с камнями, на которые упал Сюя, обрушилась окончательно. — Вы любите меня? — едва успев поймать клинок за лезвие, Ло Бинхэ с этими словами протянул его Шэнь Цинцю. — Я… это… ты… — Да? Нет? Времени не осталось, учитель, на рассуждения, — рыкнул Ло Бинхэ. — Я… да, — Шэнь Цинцю выглядел так, словно его огрели пыльным мешком по голове. — Но… эти чувства… я слишком стар для тебя, Бин… ммм… Притянув к себе Шэнь Цинцю за ворот ханьфу, Ло Бинхэ наконец сделал то, о чем давно мечтал: жарко поцеловал учителя. Вышло так себе, конечно, и разобраться, как разместить при этом два языка, времени не было, но он урвал заветный поцелуй. — Раз демон сможет там выжить, то я смогу тоже, — произнес Ло Бинхэ, сильным ударом ци отталкивая Шэнь Цинцю от Бездны и ощущая в тот же миг, как земля уходит из-под ног. — А потом вернусь в мир заклинателей, и мы поговорим и о вашей старости, и о том, почему ради чьих-то грудей я должен отказаться от вас! Я люблю тебя, Шэнь Цинцю! Добровольно пройдя через Бездну, став сильнее и вернувшись, я докажу и небесам и тебе, что нет преград нашей любви, кроме той, что мы сами возвели. «Сами возвели, сами разрушим. Учитель думает, что он слишком стар для меня, а я слишком ветренен. Значит, я стану столь сильным и могущественным, что не оставлю ему возможности для малейших сомнений!» — думал Ло Бинхэ, достигнув дна Бездны. Он признался в любви, но теперь у него появилась новая цель: одолеть всех врагов, подлинных и придуманных, что мешают их с Шэнь Цинцю любви расцвести.