Рудимент

Нужно взять себя в руки, и Чимин берет. Стоя дома перед зеркалом, он смотрит на свое отражение, прямо в глаза, и наставляет: — Ты не будешь с ними разговаривать. Ты не прогнешься. Ты не поддашься. А после кивает, тяжело вздыхает и, прихватив рюкзак, выходит из своей комнаты. Чимин думал, что после свидания с Шугой он не сможет спать ночью. Будет бесконечно думать и переживать. Но нет, он так сильно вымотался в парке, что уснул сразу после душа, едва коснувшись головой подушки. Однако утром из-за этого чувствовать лучше он себя не стал. Настроение не располагало к общению, и Чимин сам себе напоминал грозно-унылую тучку, которая вот-вот разразится дождем. Чимин предполагает, что где-то там в его голове, в центре управления, встала синяя Печаль, и все шарики с воспоминаниями теперь записываются в таком же печальном цвете. Чимина не радует ничего. Ни хорошая погода, ни улыбающиеся люди, ни даже легкие уроки, выпавшие на сегодня. А когда в конце дня еще тренировка отменяется, Чимин совсем сникает. Он только вознамерился отвлечься от своих мыслей и от Юнги, который ходил хвостом весь день, и все обломалось. Школа решила именно сегодня провести дезинфекцию от всяких мерзких и ползучих. Видите ли, впереди выходные, все успеет выветриться и вымыться. Чимин считает, что, вообще-то, это нужно делать на каникулах, а не среди учебного процесса, но вряд ли его мнение кому-то интересно. Юнги пытается поймать Чимина на крыльце школы, но он, как и обещал себе, выдергивает резко руку и строго говорит: — Нет. Он смотрит Юнги в глаза, удостоверяется, что тот понял всю серьезность и, поправив на плече рюкзак, спускается по ступенькам. За воротами его встречает Шуга и на него приходится даже прикрикнуть. Чимин неизбежно привлекает к себе внимание, что удручает еще сильнее, но ничего не поделаешь. Ему стоило поступить так давным-давно.

***

Все выходные на его телефон приходят сообщения от братьев разного содержания. Они и пытаются уговорить, и надавить на жалость, а Юнги даже скатывается до угроз, что не даст Чимину жизни в школе. Но уже через минуту переобувается, говорит, что шутит, и извиняется. Чимин не отвечает ни на одно сообщение, а потом и вовсе их не читает. Он бы мог Минов заблокировать, но смысла в этом никакого. Он всем своим видом показывает, что ему просто неинтересно. Они его не беспокоят. Абсолютно плевать. На самом деле Чимину не плевать. Ему больно. Почему-то слишком сильно, хотя он вроде и не успел сблизиться с близнецами. Да, погуляли, да, каждый из них даже получил поцелуй. Но ничего больше. Разве парочка встреч могли так сильно повлиять? Почему это вообще произошло? Чимин включает грустный фильм, где в конце все умирают, и ревет, обманывая себя, что все дело именно в сюжете, что жалко ему исключительно героев. Это очевидная ложь. Она оседает в его сердце дополнительным грузом, и Чимин ревет еще горше. В воскресенье брат стучит к нему в комнату и говоит, что к Чимину гости. Чимин удивляется и в последний момент додумывается спросить: — Кто? — Да не знаю, альфа какой-то апельсиновый. — Какой? — Ну апельсином воняет, у меня аж чесотка началась. Долбанная аллергия. Ненавижу апельсины! Чимин улыбается, а после просит: — Скажи, пожалуйста, что меня нет. — Но я сказал уже, что ты дома. — Скажи, что не видел, как я ушел. Сухо хмурится, потом в его глазах отражается понимание, и он спрашивает: — А че, достает? — Достает. Сухо тут же подбоченивается и топает вниз, весь из себя важный и крутой. — Чимина нет, пошел нахуй, а то ружье батино возьму! — довольно громко говорит Сухо, а потом с хлопком закрывает дверь. — Спасибо можешь не говорить, я забираю последнюю коробку сока. — кричит уже Чимину с кухни. Ну, сок, так сок. Не велика потеря. Чимин улыбается, представляя выражение лица Юнги, когда его послал на три веселых буквы пятнадцатилетний альфочка. Мин, наверное, не ожидал. Но улыбка довольно быстро сползает, и Чимину снова хочется плакать.

***

В понедельник его поджидают в конце улицы оба Мина. Интересно, у дома не стали из-за ружья? Или не хотят действительно напороться на родителей? Они у Чимина люди не простые, лучше не рисковать. Альфы пытаются с ним заговорить. Пытаются узнать, что случилось и почему Чимин так резко все оборвал. Юнги обещает набить Шуге лицо, если он что-то натворил на последнем свидании. Шуга же крутит своими шестеренками и уточняет, не из-за поцелуя ли это? Чимин его все-таки не простил? Юнги слышит о поцелуе. Юнги злится, психует, и Чимин оставляет их позади себя разбираться и выяснять отношения. Не ругаются из-за омег, говорили они… Смешно. Но Чимина это заботить не должно. Он ни в чем не виноват. Он не давал им надежду, или давал? Чувство вины пытается проложить себе путь, но Чимин выкапывает глубокий ров, заливает дно бензином и поджигает. Нет уж. Мины взрослые мальчики, сами во всем разберутся. И они разбираются, потому что после школы опять идут провожать его вместе. Опять задают вопросы, не оставляют в покое. Во-вторник утром Чимин на пороге дома находит два букета роз. Один кроваво красный, второй кипенно-белый. Чимин борется с желанием поднять их и закопаться носом в бутоны, но справляется. Он просто переступает букеты и идет в школу. Возможно, кто-то из домашних занесет цветы в дом, возможно, выкинут в мусор. Чимину не важно, главное, что наблюдающим за ним Минам он дал понять, что ему не интересно. В среду Юнги дарит ему сладости в школе, но плетеная корзиночка с множеством разных конфет остается в столовой на столе. Чимин к ней даже не прикасается, как и игнорирует корзинку с фруктами от Шуги, которую тот все пытается впихнуть ему в руки. В четверг братья переходят на украшения, но их Чимин тем более не принимает и продолжает молчать. Он очень хочет попросить альф не тратить деньги, но если открыть рот однажды, то разговора будет не избежать. Поэтому Чимин остается незаинтересованным. Хотя в нем уже все клокочет. Почему близнецы такие навязчивые. Почему не могут отстать? Почему они крутятся и вертятся вокруг него? Шуга всю неделю опаздывает в свою школу, потому что утром встречает и провожает Чимина. А что касается последних уроков даже представить страшно. Ведь караулит его Юён у ворот уже так долго… И его, видимо, совсем не заботит, как это скажется на успеваемости. Так и из школы за прогулы вылететь недолго. Кошмар. Червячок сомнения и вины снова пытается прогрызть себе путь. У Чимина сдают нервы, у Чимина влажнеют глаза, и в пятницу после уроков он просто останавливается на половине пути и кричит: — Да оставьте вы меня в покое! Я не буду выбирать. Никого из вас! Из его глаз брызгают слезы, Чимин зло стирает их с лица. Но, кажется, его состояние не пронимает этих твердолобых альф. Потому что Юнги выплевывает раздраженно: — Блядь, тогда забирай двоих! — Что? Чимин распахивает глаза, пытаясь понять, правильно ли он расслышал. А Юнги огибает его и, становясь лицом к лицу, как-то устало повторяет: — Забирай обоих, крошка, а мы уж как-нибудь договоримся. — Ты что... Вы ненормальные? Чимин отшатывается от Юнги, но врезается спиной в Шугу и замирает между ними двумя. Он в ловушке. Он в капкане. А Шуга этот капкан схлопывает, подталкивая Чимина вперед. Свободного места совсем не остается. Чимин чувствует прижатой к Юнги грудью как размеренно бьется его сердце, а сзади в этом же ритме ему отдает в районе лопаток сердце Юёна. И Чимину почему-то не страшно от этой близости, как должно бы. Ему не больно вдруг. Ему не горячо и не обжигающе… Чимину тепло и безопасно. Но он все равно сжимается весь, стискивает кулачки и плаксиво шепчет: — Так нельзя. Это неправильно. — Иметь одновременно двух альф? А по мне, это очень даже выигрышно, — опровергает Юнги. — Это несерьезно! — Наоборот. Двойная ответственность. Довольно по-взрослому, — после долгого молчания наконец подключается Шуга. И Чимин не понимает, как ему теперь бороться. Он еле справлялся с каждым из них по одиночке, а теперь? Что теперь? Чимин пытается Юнги оттолкнуть, пытается выбраться из их объятий, чтобы глотнуть свежего воздуха. Сладость и апельсин туманят ему разум. Чимин хнычет: — А что скажут люди? И потом? Как потом? Через год, через два? — А что скажут люди тебя, крошка, ебать не должно. Потому что твои альфы говорят, что все окей, было, есть и будет, и слушать ты должен только нас. Чимин вздрагивает и прислушивается к голосу Юёна, что звучит у него где-то в районе затылка. Он такой уверенный, такой властный, но… — Но это против правил! Я же говорил, что хочу семью. Почему вы так вцепились в меня, вам омег мало? Чимин снова пытается выбраться. Но Шуга обнимает его рукой справа, уложив ладонь на живот, а Юнги слева, грея пальцами его поясницу. — Детка, омег-то много, а ты у нас такой один, — увещивает он. — Чимини, ну хватит бегать. Мы правда уже устали. Хочешь после выпускного сгоняем в Непал? — подхватывает Шуга. — Зачем в Непал? — А там полиандрия разрешена. Женимся по-быстрому, да вернемся, — отвечает. — Ты сейчас серьезно? — Он серьезно, поверь. Юнги нащупывает Чиминов сжатый кулачок, разжимает его и осматривает ладонь. — У тебя такие миниатюрные пальчики... Как думаешь, безымянный уместит на себе четыре колечка? — Четыре? — переспрашивает Чимин, глупо хлопая глазами. — Два помолвочных и два обручальных, — деловито поясняет ему Юнги. — Мальчики, вы что, не шутите...? — Нет. Больше скажем, готовы ждать первой брачной ночи до свадьбы, — удивляет его Шуга. — До свадьбы? — Да, — подтверждает Юнги. — Петтинг не в счет, — вставляет Юён. Чимин перестает биться в их руках, как пойманная в сачок бабочка. Это бесполезно. Так что он качает головой и тихо говорит: — Мне нужно подумать. — Хорошо. Соглашаются братья одновременно, но с места не сходят и Чимина не выпускают. — А можно мне...? — Думай, Чимини, думай, до вечера есть время. — Ну... альфы... — пищит Чимин. Они оба посмеиваются, передавая вибрацию по омежьему телу. Она проходится дрожью, охватывая каждую клеточку, и Чимин снова хнычет, прикрывая глаза. Они же не отстанут. Они его не отпустят. И надо было ему так влипнуть... — Ладно... — Чимин сам не верит, что говорит это. — Но вы же понимаете, что так просто я не поверю? — Понимаем-понимаем. Готовы ждать, — успокаивает его Юнги. — А пока ждем, будем целовать, — посмеивается Шуга. — И обнимать, — сообщает второй Мин. — И соблазнять. Продолжают они по очереди. — И удовлетворять. — Альфы... Чимин скулит, потому что его потряхивает уже довольно заметно. И ноги слабеют. — Ага, твои. Добивает его Юнги. И Чимин больше не может сопротивляться. Ему остается только покорно опустить голову и прошептать: — Мои... — А ты наш. Не оставляет его в покое Шуга. И Чимин на грани обморока соглашается: — А я... ваш. А потом тело его все-таки подводит, колени подгибаются, и Чимин просто повисает в их руках тряпичной куклой. Довели, засранцы…

***

Когда Чимин попадает, наконец, домой, в его голове все еще странное марево. На что он вообще согласился? На что подписался? Какие ему два альфы, если он с одним не знает, что делать. Чимин разувается в коридоре и проходит на кухню. Там сидит мама и читает книгу. Самую обычную, бумажную. Телефон лежит рядом на столе, экраном вниз. Чимин подвигает стул и садится впритык, мяукает тихонько, чтобы мама его обняла и прижала к себе. Она делает это, отвлекаясь от чтения, и целует в макушку. — Ты стал приходить поздно довольно часто. А еще от тебя пахнет сладостью и апельсином. За тобой ухаживает альфа? Чимин протяжно стонет и на этом стоне выдает: — Два… — Два? Ого! Такой красивый у нас с папой получился, да, Чимини? Я в девках до второго курса университета ходила. — Ты рассказывала, что просто всех отшивала, потому что они были глупые. Мама смеется и гладит его по плечу. — Я уверена, что ты глупых бы тоже отшил. — Они не глупые, но братья. И я пытался, но они настойчивые. Не знаю, что и делать. — А кто больше нравится? Они красавчики, м? Не задохлики? Кто лучше учится? — Они одинаковые, ма… Прям совсем. — Да ладно. Близнецы? — Угум. — Случайно не Мины? — Мины. Мама понимающе кивает и хмыкает. — Я работала как-то с их родителями из-за одного судебного разбирательства. Выбирай Юнги, милый, старший Мин очень хвастался, что Юнги собранный молодой человек и готов приобщиться к семейному бизнесу, а второй ни туда, ни сюда, дуралей. — Он не дуралей, просто упрямый. И он будет поступать на медицинский, его привлекает нейрохирургия. — О, правда? — Да. — Тут, конечно, посложнее. А запах? Чей лучше? — Юнги пахнет апельсиновой цедрой. — Ты обожаешь апельсины. — Да. А Юён сладким десертом, точно не могу сказать каким. — И от сладкого ты тоже без ума. Чимин кивает. — А кто их них больше готов к серьезным отношениям? — Оба, ма… — страдальчески стонет Чимин. Мама снова посмеивается, а потом захлопывает книгу, кладет на стол и накрывает ее рукой. — Давай спросим у Брэдбери? М? Называй страницу и строчку. Чимин вздыхает. Он не хочет напрягать мозг и интуиции отдаваться не хочет. Поэтому произносит два числа наобум. Мама открывает книгу, с энтузиазмом перелистывает страницы, а потом, посмеиваясь, читает: — «Шире открой глаза, живи так жадно, как будто через десять секунд умрешь». И что бы это значило, м? Может, тебе стоит выбрать более эмоционального и жизнерадостного? — Мгм, или не заморачиваться и забрать обоих. Сказано же, что можно жадничать. Мама заливисто смеется и снова целует Чимина в макушку. — А ты у меня не промах. На самом деле не заморачивайся, сердце тебе само подскажет. А теперь дуй купаться и спать. Время уже к полуночи. Чимин послушно идет, не тревожа маму тем, что Чиминово сердце такое же жадное, как и он сам.

***

Через несколько дней Чимин перестает расстраиваться и уже не совсем понимает, что ему было не так. Близнецы же классные, оба. А еще Чимину больше не нужно ломать голову над выбором, не нужно беспокоиться об их чувствах и дружбе. Потому что никто не собирается ругаться. Чимин не знает, что там происходит у них дома, но при Чимине они ведут себя образцово хорошо. Могут, конечно, в шутку перегавкиваться, но серьезного противостояния Чимин больше не видит. Единственное только Шуга ноет, что Чимин с Юнги проводит в школе много времени, поэтому после уроков или тренировок забирает себе Чимина на час и тискает его, не отдавая Юнги. Вообще, Чимин предполагал, что они и дальше будут встречаться по разным дням. Но близнецы ему говорят, что смысла в этом нет. Зачем? Они же все вместе. Они Чимина больше не делят, не перетягивают, не хотят разорвать пополам. Да и одно свидание придумать гораздо легче, чем два. Так что в ресторан они идут втроем. Гулять по набережной тоже, и катаются всегда на одной машине, только за руль Мины садятся по очереди. На переднем пассажирском больше не ездит никто. Один из братьев обязательно затаскивает Чимина назад и… Чимину стыдно думать о том, что он так открыто наслаждается касаниями. Что он бесстыдно целует два рта, что он позволяет трогать себя четырем рукам. Но как иначе? Сердце Чимина молчит. Точнее оно заполошно бьется и из-за Юнги, и из-за Юёна. Чимин и после пары недель таких встреч не может отдать предпочтение кому-то одному. И все чаще думает, что это делать и не нужно. Братья так вьются вокруг него. Ухаживают, заботятся, залюбливают... И Чимин совсем не устает от этого. Ему не много, ему в самый раз. Чимин всегда в центре внимания. С ним всегда оба близнеца, а если вдруг нет, то один уж точно. Чимин в курсе всех событий, ему моментально отвечают на сообщения и… Чимин с удивлением подмечает, что Мины действительно принимают эти отношения легко. Если Юнги нет рядом или он не может ответить, то Шуга всегда говорит Чимину где он и как он, даже если Чимин не спрашивает. Юнги делает точно так же. Близнецы с Чимином вместе всегда, пусть и не физически. Ни один из них не дает забыть про второго, и Чимина это вполне устраивает. Он не чувствует большей тяги к кому-то одному, его тянет к обоим одинаково, и он к этому начинает привыкать.

***

— Чимини, ты что, так и не выбрал? — спрашивает мама, оглядывая очередные два букета на кухне. — Неа. — Они там хоть не дерутся еще? — М… скорее уже. — Уже? — не понимающе переспрашивает она. — Мы встречаемся втроем. Пожимает Чимин плечами, хотя его хорошенько так потряхивает из-за этого признания. Мама замирает, склоненная над одним из букетов, и медленно поворачивает голову к Чимину. — Ты обычно так не шутишь. — Не шучу. Мама моргает несколько раз, чаще чем обычно, будто пытается развидеть картинку, которую представила, и прочищает горло. — Ваши эти новые веяния меня, конечно, поражают, но ладно. — Серьезно? Ты так просто к этому относишься? Мама моргает еще несколько раз, а после пожимает плечами и улыбается. — В целом, многие альфы и многие омеги встречаются сразу с несколькими партнерами. Да, обычно, конечно, сами партнеры об этом не знают, но я считаю, что разницы особо никакой. Тебе нравятся оба, ты не можешь определиться и стараешься усидеть на двух стульях. Это нормально. Ты еще совсем молоденький, ваши чувства не такие глубокие. Так что… Все в твоих руках. Это не хорошо, это не плохо. Это жизнь. Все потом встанет на свои места. Вы же еще не спали? — Нет. — Ну вот. Секс — это близость, Чимини, не только физическая. Я много раз тебе об этом говорила. Ты можешь быть влюблен и думать, что это твой человек, но секс может все перевернуть. Со мной такое случалось. И дело даже не в том, что альфа слишком груб или недостаточно заботлив, ты просто сам почувствуешь, что что-то не то. И когда это случится, прислушайся к себе обязательно и тогда будешь самым счастливым омегой. Не разменивайся, Чимини. Все эти ослы с мизогинией в мозгах могут внушать, что секс для омеги не главное, но поверь, если тебе будет неприятно ложиться с альфой в постель, вне постели он станет таким же далеким, а после и омерзительным. Вы должны складываться, как пазлики, и физически, и эмоционально. И такой человек обязательно появится в твоей жизни. А «стерпится — слюбится» это пережитки прошлого. Запомнил? — Да, мам. Спасибо. — Не за что. И пользуйся обязательно презервативами! Чимин краснеет весь, от пяточек до кончиков ушей, но согласно кивает. Этим он пренебрегать точно не будет. Потому что Мины довольно настырные, и пусть они держат свои слова и в постель Чимина не тащат, но ему кажется, что он туда сам скоро напросится. А детей делать рано. Мама права. Времени прошло еще слишком мало, что-то может пойти не так и без секса. А тащить ребенка в подоле родителям… Нет, он не так воспитан. Детки должны рождаться только в семье. Крепкой и любящей. И не смотреть потом, как один родитель горько плачет ночами. Чимин передергивает плечами от такой альтернативы развития событий, не доедает свой завтрак и спешит отправиться быстрее в школу. А точнее просто выйти из дома и прыгнуть в машину к Юнги, а точнее к Шуге. Потому что перед школой первый всегда за рулем. Они теперь втроем выходят гораздо раньше, чтобы Юён не опаздывал и чтобы до уроков мог вдоволь пообниматься с Чимином. Юнги ничего против не имеет, только бросает взгляды в зеркало заднего вида и цыкает на брата, когда тот гладит Чимина по внутренней части бедра уж слишком высоко. Юнги блюдет честь Чимина. Такой заботливый. И на самом деле омега ему безумно благодарен, потому что у самого мозг капельку отрубается и контролировать Чимин не может ни Шугу, ни себя. Так можно девственности и в салоне машины лишиться. А Чимину этого бы не хотелось. Он все-таки мечтает о чем-то более романтичном. Но сам об этом пока не заговаривает, себя не предлагает. Но чувствует, что ни колец, ни свадьбы он не дождется. Близнецы слишком… слишком сильно его возбуждают. Вся выдержка летит к чертям.