A Lesson in Compromise / Урок компромисса

∳∳∳

      В тех редких случаях, когда у Атсуму были выходные, полностью свободные от матчей, тренировок и каких-либо других обязанностей, он любил проводить время, валяясь на диване, и как можно меньше двигаясь.       Но к середине вечера субботы он даже не притронулся к дивану, разве что сдернул с него мятое одеяло, чтобы постирать. Он встал рано и провел весь день, убирая свою квартиру. Если бы он сказал это кому-то из знакомых, друзей, а тем более семье — никто не поверил бы.       Осаму звонил ему чуть раньше, но сразу же повесил трубку, когда Атсуму сказал ему, чем занят. Атсуму чувствовал осуждение даже через расстояние до Хёго, но ему было все равно.       Сакуса собирался прийти, и это было единственным приоритетом Атсуму.       Уборка заняла некоторое время, потому что он не делал ее в своей квартире с тех пор, как Сакуса был у него в последний раз. А до этого и того больше — наверное, несколько месяцев. Если бы Сакуса знал, насколько плохо была проведена предыдущая уборка, он бы никогда не согласился прийти.       Но он согласился — снова, что значит, что он действительно этого хотел, и его не беспокоила мысль о том, что это ошибка. Сакуса сказал это Атсуму несколько недель назад, когда они делили номер в отеле во время очередной выездной игры. Он сказал, что делать что-то более одного раза означает сознательный выбор.       Он также сказал, что не знает, какие отношения, если они вообще есть, он хотел бы иметь с Атсуму.       Атсуму побрызгал диван душистым дезинфицирующим средством, которое было ужасно дорогим. Пахло свежим бельем — очень похоже на то, как всегда пахла спортивная сумка Сакусы.       Он старался не слишком много думать о том разговоре. Он обещал Сакусе быть терпеливым, и он был. Он ни разу не заговорил об этом, даже если иногда это не давало ему спать ночами.       Но когда Атсуму попросил Сакусу прийти, тот даже не отказался несколько раз, прежде чем сдаться — как это обычно происходило, когда кто-нибудь приглашал его куда-либо. Он просто сказал «окей». Атсуму был настроен оптимистично.       Он в последний раз все проверил на случай, если что-то пропустил. Когда он был удовлетворен, то пошел в душ и вымылся так же тщательно, как убрался в квартире. Его волосы были все еще влажными, когда он схватил ключи и выбежал из дома почти за час до прибытия Сакусы. У Атсуму было достаточно времени, чтобы пройти пару улиц и купить что-нибудь съедобное на вынос в единственном ресторане, который Сакуса никогда не называл отвратительным.       А еще у Атсуму было достаточно времени, чтобы вернуться и привести в порядок волосы, прежде чем Сакуса их увидит, потому что сейчас они падали ему на глаза так, что он чувствовал себя мокрой собакой. Он встряхнул их, переходя улицу, и поморщился, увидев свое отражение в витрине магазина. Он был так сосредоточен на приходе Сакусы, что забыл накануне вечером использовать осветлитель, который ему нужно было наносить каждые две недели для того, чтобы поддерживать нормальный цвет. Сейчас было слишком поздно что-либо делать, но как только его волосы будут должным образом уложены, это вряд ли будет заметно.       Кроме того, Сакуса никогда не показывал, что он заметил хоть что-то во внешности Атсуму. Вероятно, ему было безразлично, но Атсуму все равно хотел хорошо выглядеть. Не только для Сакусы. Ему было все равно, считает Сакуса его привлекательным или нет. Это вообще не имело значения.       Разве только что это имело значение; это действительно, действительно имело значение.       Атсуму взял еду, стараясь не думать о том, пялился ли кто-нибудь в ресторане на его катастрофическую прическу, и пошел обратно в свою квартиру, держа в руке пакет с едой. Он напевал себе под нос, поднимаясь по лестнице, мысленно переодеваясь в одежду, которую заранее выбрал этим утром. Красиво, но не слишком нарядно. Вроде как небрежно, но не настолько, чтобы он выглядел неряхой. Он задавался вопросом, что бы надел Сакуса, если бы хотел создать такую же небрежную-но-все-еще-искушающую атмосферу.       Он внезапно столкнулся с подобным, когда повернул за угол и увидел Сакусу, стоящего у двери его квартиры — руки в карманах, голова слегка наклонена, он смотрел на дверь, явно ожидая.       Атсуму остановился как вкопанный, пакет с едой зашуршал в его руке. Он уставился на Сакусу, затем оглянулся через плечо, как будто случайно зашел не в тот жилой комплекс. Он нащупал телефон в кармане, чтобы проверить время. Двадцать минут. У Атсуму должно было быть двадцать минут в запасе, чтобы превратиться в привлекательного, респектабельного молодого человека, прежде чем появится Сакуса. Атсуму оторвал взгляд от своего телефона и обнаружил, что Сакуса наблюдает за ним, приподняв одну бровь.       — Ух, — Атсуму посмотрел на себя сверху вниз. Он надел пару своих старых шорт со времен Инаридзаки и выцветшую футболку, чтобы быстренько сходить за едой, — ты рано.       — Ты сказал, что сегодня ничего не будешь делать, — ответил Сакуса, — я был голоден, поэтому пришел раньше. Это проблема?       — Нет, конечно нет. Все в порядке. Все замечательно, — это было, возможно, худшим, что могло когда-либо произойти, — позволь мне, ух… открыть дверь тебе, — Атсуму выудил свои ключи и боролся с ними, пока Сакуса не протянул руку. Атсуму моргнул и медленно протянул ключи.       — Еда, — сказал Сакуса, его лицо ничего не выражало, — я возьму еду.       — Ох! Да. Держи, — Атсуму передал пакет и начал перебирать ключи, прекрасно осознавая, что Сакуса наблюдает за ним. Он распахнул дверь и отступил назад, пропуская Сакусу вперед. Он заколебался, но вошел, тут же остановившись на пороге, чтобы осмотреть квартиру изнутри, прежде чем двинуться дальше. Атсуму подождал, пока Сакуса разуется, а затем сделал то же самое. Он как можно небрежнее бросил ключи на стойку и притворился, что не находится на грани паники.       — Тогда начинай есть, раз ты голоден, — сказал Атсуму, пятясь из кухни, когда Сакуса поставил еду, — я взял твое любимое блюдо из того места, которое тебе нравится. Дополнительный соевый соус. Я собираюсь очень быстро собраться и…       — Ты куда-то идешь?       — Мм?       Сакуса снял маску. Он сложил ее пополам, потом еще раз и сунул в карман. На переносице остался небольшой след.       — К чему ты готовишься?       — Ох, хм… — для тебя очевидно, я потратил весь день на уборку не для того, чтобы выглядеть полной неряхой, когда ты пришел, я хочу, чтобы ты думал, что я красивый и сексуальный и… — я просто надел это, чтобы сбегать в ресторан. Я переоденусь во что-нибудь получше. Просто дай мне пять минут.       — Еда остынет.       — Все будет в порядке, Оми. В холодильнике есть вода, той марки с причудливой этикеткой, которую ты всегда покупаешь. И кое-что еще. Бери все, что захочешь.       — Мия.       Атсуму остановился в дверях своей комнаты, слегка опустив голову. Он задавался вопросом, заметил ли Сакуса абсолютный беспорядок на его голове. Вероятно, теперь, когда волосы высохли, все стало еще хуже.       — Что?       — Тащи свою задницу сюда и ешь. Мне все равно, во что ты одет.       Атсуму обернулся, но Сакуса уже не смотрел на него, вытаскивал из пакета контейнеры с едой, аккуратно расставляя их на стойке. Сакуса не пытался принарядиться, не совсем, но выглядел намного лучше, чем Атсуму. Его джинсы были в порядке, на рубашке были все пуговицы, а волосы не выглядели так, как будто он попал в сильный шторм.       Атсуму колебался. Он прикусил губу, наблюдая, как Сакуса распаковывает две пары палочек для еды, аккуратно укладывая их поверх контейнеров с едой.       — У тебя есть тарелки? — спросил Сакуса, — или ты ешь прямо из коробок, как варвар?       Атсуму провел рукой по волосам — они беспорядочной волной упали ему на лоб, он ненавидел это — и вздохнул.       — Да, у меня есть тарелки, — он неохотно вернулся на кухню и обошел Сакусу, чтобы открыть шкаф.       Спустя пять минут и нескольких ехидных замечаний Сакусы по поводу отсутствия у Атсуму надлежащей обеденной зоны они сидели на диване и поглощали купленную еду. Атсуму сидел, скрестив ноги, искоса поглядывая на Сакусу каждые несколько секунд. Он расстелил салфетку у себя на коленях и, наконец, приступил к еде. Он выглядел расслабленным, и даже не хмурился на диван целых тридцать секунд, прежде чем сесть на него, как это было в прошлый раз.       Атсуму отбросил волосы с глаз и сморгнул несколько прядей с ресниц.       — Как тебе еда, Оми-кун?       — Нормально.       Атсуму закатил глаза.       — Нормально или хорошо?       Сакуса откусил еще кусочек, колеблясь.       — Хорошо.       Атсуму улыбнулся про себя и съел еще немного лапши. Со стороны телевизора донеслись радостные возгласы, и Атсуму бросил на экран беглый взгляд. Он включил их последний матч, просто чтобы был какой-нибудь фоновый шум. Кроме того, он отлично сыграл и хотел, чтобы Сакуса это заметил.       — Итак, — Атсуму опять перевел взгляд на Сакусу, — что ты делал сегодня?       — Убирался, — ответил Сакуса, — как и ты, очевидно.       — Что? Ничего подобного, в моей квартире всегда чисто. Я ничего не делал.       Сакуса посмотрел на него равнодушным взглядом.       — Ладно, может я и прибрался немного, — сказал Атсуму, зачерпывая очередную порцию лапши.       — Пахнет чистящими средствами.       — И что? Тебе нравятся чистящие средства.       Сакуса не стал спорить. Он откусил еще один небольшой кусочек. Атсуму наблюдал, как двигалась его челюсть в то время, как он жевал.       Воротник рубашки Сакусы был отутюжен, рукава аккуратно подвернуты до локтей, волосы лежали идеально. Он выглядел так, будто у него был быстрый перекус перед важной фотосессией.       Атсуму выглядел так, будто вылез из мусорного бака.       Он нахмурился, глядя на свою еду, и накрутил еще одну порцию, но не потому, что был голоден, а потому, что не хотел, чтобы Сакуса подумал, что он ведет себя странно.       Двумя минутами позже Сакуса произнес:       — Что с тобой не так?       — Ничего. Почему спрашиваешь?       Сакуса покосился на него, но ничего не ответил.       — Ты закончил? — спросил Атсуму, заметив пустую тарелку Сакусы, — Давай, я отнесу их в раковину. Хочешь что-нибудь еще?       — Нет, спасибо.       Атсуму поднялся и понес тарелки на кухню. Он сполоснул их, сложил в стопку и неуклюже побрел к двери своей спальни, вытирая руки кухонным полотенцем.       — Мне нужно воспользоваться ванной. Вернусь через минуту, хорошо?       Глаза Сакусы сузились, но прежде чем он успел ответить, Атсуму нырнул в спальню. Он пересек плюшевый ковер в несколько больших шагов и плечом распахнул дверь ванной. Его одежда была аккуратно сложена на краю раковины, ожидая использования.       Будет очевидно, если он сменит ее сейчас. Тогда Сакуса узнает, что Атсуму стеснялся своего внешнего вида, а это было не то впечатление, которое он хотел произвести.       Но также он не хотел, чтобы Сакуса подумал, что его повседневный стиль — это старые спортивные шорты и растянутая футболка.       Атсуму запустил руки в волосы, погруженный в жаркий спор с самим собой. Он позволил рукам упасть по бокам, и его взгляд сразу же окаймили растрепанные светлые волосы.       Одежда может подождать. Это было более важным.       Атсуму схватил баночку с гелем для волос, стоявшую на полке, сорвал крышку и замер, когда голос позади него произнес:       — Что ты делаешь?       Атсуму медленно развернулся. Сакуса стоял в дверях, скрестив руки на груди, и смотрел на Атсуму с явным скепсисом.       — Ух, — Атсуму перевел взгляд с Сакусы на баночку с гелем и обратно, — ничего?       Сакуса слегка нахмурился.       — Я пришел, чтобы провести с тобой время, а не сидеть в одиночестве, пока ты прихорашиваешься. Возвращайся.       Атсуму моргнул. Он несколько раз обдумал его слова на случай, если неправильно понял.       — Ты хочешь провести со мной время?       — А для чего я тогда здесь?       — Бесплатная еда?       Взгляд Сакусы был испепеляющим. Он развернулся, чтобы уйти, и Атсуму захлопнул крышку геля для волос, чтобы последовать за ним. Когда Сакуса проходил через спальню — Сакуса был в его спальне — он провел кончиками пальцев по покрывалу, на котором Атсуму до его прихода тщательно разгладил складки.       Атсуму сглотнул, еще раз коснулся своих волос и продолжил идти за Сакусой. Вместо того, чтобы сесть на дальний конец дивана, как это было, пока они ели, Сакуса опустился на его середину. Именно там он сидел в прошлый раз — в тот раз, когда они целовались.       Может быть, Сакуса захочет поцеловать его снова.       Атсуму правда, правда надеялся, что Сакуса захочет поцеловать его снова.       — Это был хороший матч, — сказал Сакуса после того, как Астуму осторожно вернулся на свое место, стараясь сохранять безопасное расстояние между ними, — The Hornets играли хорошо.       — Они не были ужасны, — усмехнулся Ацуму, — тем не менее, им есть куда расти. Они не так хороши, как некоторые другие команды. Paper Mills растоптали бы их. И Falcons тоже. У них не было бы ни единого шанса против нас.       На экране телевизора Атсуму сделал передачу через всю площадку, и Сакуса пробил его за сетку. Было слышно лишь то, что говорили спортивные комментаторы, но Атсуму знал, что он кричал «Оми-кун!» непосредственно перед передачей.       — Не будь слишком самоуверенным, Мия.       — Это не самоуверенность — это реальность. Мы лучшая команда в лиге, и это не преувеличение.       Сакуса хмыкнул, но больше ничего не сказал. Они погрузились в молчание, которое не было неловким. Атсуму наблюдал за игрой, но, учитывая, что он уже пережил ее лично, его внимание было сосредоточено в первую очередь на Сакусе.       — Ты хорошо сыграл, Оми, — сказал Атсуму. Он наблюдал за Сакусой, не поворачивая головы, — вращения, что ты придавал ударам, были очень неприятными.       Сакуса слегка сморщил нос.       — Тебе нужно научиться, как делать комплименты, Мия.       — Это был великолепный комплимент!       — Ты смог лишь сказать, что мои удары были хорошими.       — Да, так я и сказал.       Сакуса бросил многострадальный взгляд на потолок, словно моля о терпении.       — Ты невыносим.       Атсуму ухмыльнулся.       — Оуу, спасибо, Оми-кун.       — Это был не комплимент.       — Конечно это был он. Я понял это по твоему тону.       Очень быстро прошел еще один сет. «Шакалы» взяли его, но не так легко, как первый. По ходу игры им приходилось прикладывать все больше усилий для сражения. Ближе к концу «Hornets» набирали очко за очком, и Атсуму беспокоился, что они вырвутся вперед. Но, в конце концов, его товарищи по команде справились. Они всегда так делали.       — Мия.       Атсуму действительно хотел, чтобы Сакуса называл его по имени, как все остальные.       — Что?       — Как ты узнал, какой марки воду я покупаю? Я никогда не говорил тебе.       Атсуму пожал плечами.       — Каждый раз, когда я вижу тебя, ты держишь одну из них в своей руке. Так что, это не секрет. Ты должен получать гонорар за то, что делаешь им столько бесплатной рекламы.       Сакуса смотрел на него достаточно долго, чтобы Атсуму смущенно заерзал под пристальным вниманием. Почему Сакуса смотрит так на него? Это из-за его волос? Должно быть это было из-за волос. Атсуму не мог поверить, что он не уложил их перед тем, как покинуть квартиру. Обычно его не застать в таком виде на публике, даже если он просто ходил за едой на вынос, но он сделал ее своим приоритетом, чтобы еда уже ждала Сакусу, когда тот придет. Это был глупый выбор. Атсуму сначала должен был собраться. Возможно, Сакусе пришлось бы подождать у его двери еще несколько минут, но это было лучше, чем выглядеть вот так, а теперь Сакуса смотрит на него вот так и…       — Так ты выглядишь моложе, — задумчиво произнес Сакуса, — вроде того, как это было в старшей школе.       Грудь Атсуму сжалась от мягкости тона Сакусы. Это было не оскорбление, которого он ждал, даже не близко к этому.       — Ты помнишь, как я выглядел в старшей школе? Отстой, Оми-кун. Полагаю, я тебе нравился тогда, мм?       — Нет. Я думал, что ты был раздражающим. И все еще так думаю, — он кивнул в сторону стены, где в рамке висела групповая фотография Инаризаки. Атсуму и Осаму стояли посередине, обняв друг друга и ухмыляясь, как дураки, — я не могу забыть, какой ты был тогда, ведь ты постоянно маячил передо мной.       — Ох. Верно, — Атсуму успел забыть, что фотография была на стене. На минуту он подумал, что, возможно, Сакуса интересовался им тогда, потому что он, безусловно, был заинтересован в нем. Не совсем так, как сейчас, но он уделял ему больше внимания, чем большинству других игроков-соперников.       Прошло несколько секунд. Они были напряжены, но, наверное, напряжен был только Атсуму. Он слишком много думал об этом. Ему нужно было сесть, расслабиться и…       — Прекрати, — Сакуса схватил Атсуму за запястье, и только тогда он понял, что теребил упавшие на лицо волосы.       А затем он понял, что холодные пальцы Сакусы обвились вокруг его запястья, и перестал дышать.       — С твоими волосами все в порядке, — продолжил Сакуса, — не будь таким напыщенным.       Атсуму пристально смотрел на него, пока Сакуса не отпустил его запястье и не убрал руку. Он продолжал смотреть и попытался придать своему тону что-то поддразнивающее, когда произнес:       — Все в порядке? Ты говоришь, что я хорошо выгляжу, Оми-Оми?       Губы Сакусы сжались в тонкую линию. Поразмысли, он сказал:       — Я говорю, что ты выглядишь не так ужасно, как тебе кажется. Тебе не нужно прилагать дополнительные усилия к своему внешнему виду только потому, что я здесь.       Атсуму попытался придумать что-нибудь язвительное, что-нибудь саркастичное, что заставило бы Сакусу закатить глаза или огрызнуться на него в ответ. Но когда он открыл рот, он искренне произнес:       — Я просто не хочу, чтобы ты думал, что я выгляжу отвратительно.       — Ты не отвратителен. Очевидно, что ты принял душ перед тем, как я пришел. От тебя пахнет чистотой.       Сакуса не думает, что он отвратительно выглядит.       Атсуму покачал головой.       — Это не то, что я имел в виду.       — Я знаю, что ты имел в виду. Ты хорошо выглядишь. Всегда.        Сердце Астуму пропустило удар, может быть два. Сакуса не только не думал, что он отвратителен, он еще и считал, что Атсуму всегда выглядит хорошо. Что, объективно, не было большим комплиментом, но от Сакусы…       — Спасибо, — сказал Атсуму — слово вылетело из него на низком выдохе. Он встряхнулся и добавил, — итак, ты считаешь, что я сексуальный, мм?       Губы Сакусы скривились, а Атсуму рассмеялся, как раз в тот момент, когда из телевизора донеслись еще одни радостные возгласы.       — Я пошутил, — сказал Атсуму. Он согнул одну ногу в колене, поставив ее на диван, и повернулся лицом к Сакусе, — итак, эм… ты хочешь поцеловаться или что-то в этом роде?       Лицо Сакусы вернулось к нейтральному выражению. Он слегка наклонил голову и спросил:       — Зачем?       Это был вопрос, но под ним Атсуму услышал «да».       — Потому что я хочу этого, — ответил Атсуму. Он тряхнул головой, чтобы убрать волосы с глаз. Они сразу же упали обратно, — ты не хочешь?       Сакуса не отвел взгляд. Квартира Атсуму была не очень хорошо освещена, и от этого глаза Сакусы казались еще темнее, чем обычно. По личному опыту Атсуму знал, что они не были полностью черными, как сейчас. Они были на несколько тонов светлее, с едва заметными оттенками орехового, почти золотистого цвета.       — Ладно, — произнес Сакуса. Из динамиков телевизора донесся громкие крики зрителей. Вероятно, это был тот момент, когда Бокуто нырнул за мячом и врезался в судью, но Атсуму не повернулся, чтобы проверить. Сакуса наклонился немного ближе и остановился, — не…       — Я знаю, Оми, — тихо сказал Атсуму, — тебе не нужно повторять мне этого каждый раз. Я не буду, пока ты не скажешь, что мне можно.        Сакуса опустил взгляд на губу Атсуму, так быстро, что, возможно, ему это показалось.       –Что если этого никогда не произойдет?       Атсуму пожал плечом. Он облизал свои губы. И Сакуса определённо смотрел на них в этот момент.       — Полагаю, тогда я никогда не прикоснусь к тебе.       Сакуса придвинулся немного ближе. Его дыхание коснулось губ Атсуму.       — Тебя это устраивает?       — Я уже говорил тебе. Я приму все, что ты захочешь мне дать.       — Тебе следует иметь более высокие стандарты.       Атсуму тяжело вздохнул. Ему было интересно, почувствовал ли это Сакуса.       — Поверь мне, Оми. Мои стандарты очень высоки.       Сакуса слегка нахмурился, но ничего не ответил. Его глаза затрепетали, полуприкрытые, и Атсуму засмотрелся на темный росчерк его ресниц. Затем Сакуса поцеловал его, и Атсуму сосредоточился на этом.       Атсуму вспомнил, как они впервые поцеловались на этом диване. Они оба были настороже, и Сакуса, казалось, сделал это почти неохотно.       Но в том, как он поцеловал Атсуму сейчас, не было ничего подобного: прикосновение губ, которое сменилось прикосновением его языка, его горячее дыхание на щеке Атсуму, когда он выдыхал. Одну руку Атсуму засунул в карман шорт, а другой уперся в спинку дивана и наклонил голову, чтобы поцеловать Сакусу еще глубже. Он провел языком по нижней губе Сакусы, наполовину уверенный, что тот отшатнется. Но Сакуса лизнул его в ответ — в уголок рта, а затем между приоткрытых губ, — и Атсуму впился ногтями в собственное бедро, чтобы не заскулить.       Сакуса целовал его. По-настоящему целовал его.       Язык Сакусы кружил во рту Атсуму, а рука коснулась шеи, осторожно опускаясь, пока полностью не легла на его горло. Сакуса отстранился, сделал вдох и вновь вернулся — его рука скользила вверх, пока пальцы не вцепились в волосы Атсуму на затылке.       Атсуму целовал его в ответ, стараясь не отставать, но был почти уверен, что находится на грани самовозгорания.       Когда Сакуса отстранился, что было почти милосердием, его скулы и переносица покраснели. Атсуму не знал, сколько еще смог бы продержаться, хотя ему все еще хотелось, чтобы Сакуса не останавливался. Он был счастлив умереть таким образом. Атсуму понял, что в последние несколько минут он не дышал и набрал полные легкие воздуха.       — Ты покраснел, — сказал Сакуса как ни в чем не бывало. Его пальцы все еще были запутаны в волосах Атсуму, и он скользнул ими достаточно высоко, чтобы коснуться большим пальцем щеки Атсуму.       Это только сильнее заставило щеки Атсуму раскраснеться.       — Ага, а чего ожидать, когда ты меня так целуешь? Ты мог бы и предупредить парня.       — Ты буквально попросил об этом.       — Я знаю, — сказал Атсуму. Рука Сакусы все еще оставалась на его лице. Атсуму наклонился к нему, совсем чуть-чуть, — просто не ожидал, что все будет так. Ты перешел на новый уровень, Оми-кун.       Сакуса закатил глаза, что было почти нежно, по сравнению с тем, как он обычно это делал. Он откинулся назад, и его рука сжалась в волосах прежде, чем аккуратно опустилась на колени. Он снова обратил свое внимание на телевизор, слегка нахмурившись.       Атсуму стоило сделать то же самое, но он не мог перестать пялиться на Сакусу. Температура его тела была на грани перегрева. Язык Сакусы был в его рту. Он никогда не думал, что они зайдут так далеко.       — Почему ты смотришь на меня? — спросил Сакуса, не поворачивая головы.       — Потому что ты нравишься мне, — не колеблясь, ответил Атсуму. Если бы он на мгновение задумался, то сказал бы что-нибудь другое, что-нибудь простодушное и слегка саркастичное, но его мозг был совершенно выжжен, — Очень нравишься.       Сакуса взглянул на него и снова отвел взгляд.       — Я скажу еще раз — у тебя должны быть более высокие стандарты.       — Ты шутишь? — возмутился Атсуму. Он откинулся на спинку дивана, его лицо все еще было красным. Он потянул свои шорты, надеясь, что небольшой бугорок спереди не был заметен, — нет более высокого стандарта, чем ты, Оми.       Сакуса нахмурился еще сильнее. Атсуму подумал, стоило ли ему этого говорить, может быть, Сакуса неправильно все понял. Атсуму имел привычку говорить не то в ненужном месте, но он отчаянно пытался не делать этого с Сакусой. Он боялся, что одно неосторожное слово отпугнет его навсегда.       — Мне понравилось твое покрывало, — сказал Сакуса.       Атсуму моргнул.       — Ух… что?       — Твое покрывало, — повторил Сакуса, словно это был нормальный ответ на высказывание Атсуму, — на кровати.       — О. Ух. Спасибо?       Внимание Сакусы вновь переключилось на экран телевизора.       — Могу я посмотреть на него еще раз?       — Думаю, да.       Сакуса встал, сделал два шага к двери спальни и остановился. Он повернул голову достаточно, чтобы что-то сказать через плечо, но недостаточно, чтобы оглянуться.       — Ты мне его покажешь?       Атсуму скептически приподнял бровь. Кровать находилась буквально в трех шагах от двери. Сакуса уже заходил туда без приглашения, теперь у него не должно быть никаких сомнений по этому поводу. Он начал протестовать, но Сакуса дернул головой в сторону открытой двери, молчаливо требуя. Атсуму фыркнул и оттолкнулся от дивана, чтобы зайти первым.       — Тут так далеко идти, не хочу, чтобы ты потерялся, — сказал он, входя в комнату и включая свет. Его спальня была простой, украшенной лишь несколькими волейбольными плакатами (разумеется, исключительно MSBY — ни одна другая команда не заслуживала того, чтобы быть на его стенах) и несколькими трофеями, гордо выставленными на верхней части шкафа. Одной из них была награда лучшему связующему средней школы. Сакуса был на церемонии с Итачиямой, когда Атсуму получил его. Ему было интересно, помнит ли он.       Прежде чем он успел спросить, Сакуса прошел мимо него и остановился у края кровати, потянувшись, чтобы коснуться покрывала. Он, казалось, тщательно обдумал все, и лишь после присел на край кровати, выпрямив спину, положив руки по обе стороны от бедер и запрокинув голову, чтобы посмотреть на Атсуму.       — Моя мама купила его для меня, когда я переехал, но я могу спросить у нее, где она его взяла, раз уж оно так тебе понравилось, — сказал Атсуму.        И только десять секунд спустя, когда Сакуса уставился на него с самым бесстрастным выражением, какое только могло быть на человеческом лице, он понял, насколько это было глупо.       –…оу, — лицо Атсуму вновь начало краснеть; возможно, от стыда, но более вероятно от чего-то другого, — ты не… на самом деле тебе не понравилось покрывало.       — Оно дешевое, — сказал Сакуса, — не в обиду твоей маме.       — Да, она всегда любила хорошие распродажи, — сказал Атсуму, потому что он был слишком туп, чтобы перестать говорить. Он пытался. Он действительно пытался. Но его рот продолжал двигаться, — она вырезает купоны и тому подобное дерьмо. Однажды она закупила полный холодильник еды примерно за восемь тысяч иен. И теперь все время этим хвастается.       — Мия.       Атсуму испытал тихое облегчение от того, что Сакуса перебил его.       — Да?       Сакуса слегка завел руки за спину и оперся на них всем своим весом.       — У тебя есть презервативы?       Мозг Атсуму взорвался всепоглощающим белым шумом. Он медленно моргнул и оглядел комнату так, как будто презервативы внезапно должны были выскочить на него. Он вернул внимание на Сакусу, во рту пересохло.       Сакуса хотел заняться с ним сексом. Добровольно. В кровати Атсуму.       Атсуму чувствовал себя так, словно его мозговой ствол переломали пополам. Он не смог бы сформулировать даже беглую мысль, даже если бы это было нужно, чтобы спасти свою жизнь.       После нескольких секунд неловкой тишины Сакуса произнес:       — Если ты предпочитаешь не…       — Нет! — к Атсуму внезапно вернулся голос, — Нет, я хочу. Тоже хочу. Если я правильно понял то, о чем ты спрашиваешь.       Сакуса выглядел так, словно пытался объяснить малышу простую математическую задачу.       — О чем еще я могу спрашивать?       — Я не знаю. Но да, конечно. Да, — за исключением того, что в этой квартире не было ни одного презерватива, и хотя у Атсуму было почти дикое желание обыскать каждый квадратный дюйм, он знал, что ничего не найдет, — но, ух… У меня их точно нет. Презервативов.       — У тебя нет презервативов, — повторил Сакуса, его голос был столь же безэмоциональным, как и взгляд.       — Я… не думал об этом? — это был больше вопрос, чем утверждение, и было абсолютной ложью. Конечно Атсуму думал об этом: неоднократно, в мельчайших подробностях, а иногда и засунув руку в штаны.       Ему было неловко думать о том, сколько раз он подумывал о том, чтобы пойти в магазин на углу и купить коробку, просто на случай, если случится именно такая ситуация. Но он не смел думать, что Сакуса действительно захочет переспать с ним снова — не сегодня, может быть, никогда — и он не хотел надеяться только для того, чтобы разочароваться.       И он думал, что если он купит их, Сакуса каким-то образом узнает, в своем причудливо умном стиле. Он бы узнал, и ему было бы противно.       — Ты не думал об этом, — скептически повторил Сакуса.       — Это не значит, что я все время сижу и думаю о сексе! — сказал Атсуму, защищаясь, — у меня напряженное расписание, знаешь ли!       — Да, знаю. У нас оно одинаковое.       — Почему ты не купил несколько по дороге, если знал, что мы собираемся…? — Атсуму не смог закончить вопрос. Он боялся, что если скажет это вслух, Сакуса внезапно передумает. Он в любом случае мог передумать, так как Атсуму был слишком глуп, чтобы подготовиться к этому.       — Ты пригласил меня, — сказал Сакуса, — Ты — хозяин. Это обычная вежливость, что ты должен позаботиться о таких вещах.       Атсуму уставился на него, разинув рот.       — Что это за гребаное правило такое?       — Это общеизвестно.       — Нет, это не так, — Атсуму хотел продолжить спор, но заставил себя сосредоточиться. Сейчас это было не важно. Они могли бы поговорить о нелепых социальных требованиях Сакусы позже, — я не думал, что ты захочешь… ты знаешь. Сделать это.       — Если ты не хочешь, просто так и скажи. Я не обижусь.       Атсуму издал короткий смешок.       — Ну же, Оми-кун, я думал, что четко дал понять тебе, что хочу этого, — он облизнул губы и вновь оглядел комнату, как будто из воздуха мог материализоваться случайно завалявшийся презерватив. Он посмотрел на Сакусу и нерешительно сказал, — знаешь… нам не обязательно использовать его, я не возражаю, если…       — Абсолютно точно нет.       Атсуму ожидал этого. Он даже не обиделся.       — Верно. Попался. Если ты подождешь десять минут, я сбегаю и…       — Забудь, — сказал Сакуса. Он провел рукой по покрывалу, либо оценивая его, либо осуждая некачественность, — может быть, как-нибудь в другой раз.       Он начал вставать, но прежде, чем он даже успел поднять руку, Атсуму произнес:       — Остановись. Подожди секунду.       Сакуса так и сделал, одна из его бровей приподнялась.       — Что.       Атсуму сделал шаг к нему, затем еще один. Он остановился прямо перед Сакусой, прижав подбородок к груди, чтобы посмотреть на него сверху вниз. Сакуса выдержал его взгляд, его темные глаза были похожи на два бездонных колодца. Медленно Атсуму опустился на колени на пол, он языком коснулся нижней губы и наклонил голову, чтобы сохранить зрительный контакт. Он хотел положить руки на колени Сакусы, но вместо этого надежно сжал их у себя на коленях.       — Прости, я не купил презервативы. Позволь мне загладить свою вину перед тобой.       Выражение лица Сакусы было каменным. По нему невозможно было что-либо понять.       Но это было нормально, потому что Атсуму знал, что Сакуса уже положил бы этому конец, если бы не был заинтересован.       Атсуму придвинулся чуть ближе. Сакуса раздвинул колени, чтобы освободить ему место.       — Тебе придется вытащить его для меня. Чтобы я не касался тебя, — сказал Атсуму.       Сакуса не шевельнулся:       — Как, по-твоему, ты сможешь сделать это без контакта с кожей?       — Я не буду, — сказал Атсуму, — будет только мой рот, и, похоже, у тебя нет с ним проблем. Твой язык был у меня в горле пять минут назад.       Сакуса прищурился, его взгляд был так резок, что мог сойти за свирепый. Атсуму ухмыльнулся ему и снова медленно облизнул нижнюю губу.       — Я сделаю так, чтобы тебе было хорошо, — сказал Атсуму, понизив голос, — обещаю.       Сакуса внимательно посмотрел на него. Его лицо ничего не выражало, но это было хорошо.       Он был готов согласиться. Атсуму знал это, и его член слегка дернулся при этой мысли.       — Если ты меня укусишь, я убью тебя, — сказал Сакуса. Он все еще не двигался.       Атсуму моргнул.       — Зачем мне тебя кусать?       — Это звучит так, будто ты мог бы это делать.       — Я не собираюсь кусать тебя, Оми. Боже. Просто вытащи свой член.       Сакуса поморщился, вероятно от того, как грубо это прозвучало. Он сел немного прямее, все еще глядя на Атсуму, и оторвал руку от покрывала, чтобы коснуться пуговицы на джинсах. Его рука замерла, и он, наконец, сказал:       — Ты уверен?       Атсуму захотелось разбить свою голову о ближайшую стену. Он перевел дыхание и сказал:       — Да. Я уверен. Я уверен больше чем кто-либо когда-либо был в чем-либо.       И все же Сакуса колебался. Атсуму не понимал почему, пока Сакуса тихо не сказал:       — Я не смогу отплатить тебе потом.       Эта мысль даже не приходила Атсуму в голову.       — Да, знаю. Тебе и не нужно этого делать. Я хочу сделать это, потому что хочу, а не потому что думаю, что смогу получить что-то взамен. Ты слишком много думаешь, Оми.       Сакуса тихо выдохнул через нос. Он посмотрел вниз, где его рука все еще лежала на ширинке, и пробормотал:       — Иногда я делаю это.       Возможно, это было самое личное, что Сакуса когда-либо говорил о себе, по крайней мере, когда Атсуму был рядом. Атсуму откинулся на пятки, обдумывая ответ, но не успел ответить, потому что Сакуса начал расстегивать ширинку.       Сакуса перенес свой вес на пятки и приподнялся достаточно высоко, чтобы спустить джинсы до бедер. Его нижнее белье осталось на месте. Это были простые черные боксеры, плотно прилегающие к телу, но все равно почему-то это была самая сексуальная вещь, которую Атсуму когда-либо видел. Так медленно, что это почти причинило Атсуму физическую боль, Сакуса засунул руку под них и вытащил свой член. Он безвольно упал на его бедро, но ненадолго.       Атсуму наклонился ближе, его рот уже был приоткрыт, когда Сакуса остановил его одним словом:       — Подожди.       Атсуму остановился, но надеялся, что Сакуса чувствует исходящее от него нетерпение.       — Убери руки за спину, — сказал Сакуса.       — Зачем? Я сказал, что не собираюсь трогать тебя. Я серьезно.       — Сделай это.       Атсуму закатил глаза и сделал, что тот просил.       — Как я сказал ранее, тебе реально просто нравится говорить мне, что делать. Я считаю, что это нормально, — он с усмешкой наклонил голову, — я не против подчиняться твоим приказам.       Взгляд Сакусы был твердым, непоколебимым, когда он сказал:       — Тогда хватить болтать и соси.       Член Атсуму пульсировал, застрявший в туго натянутых шортах. Он моргнул, глядя на Сакусу.       — Ох. Черт. Это было довольно горячо.       — Мия.       — Верно. Да, — Атсуму крепче прижал руки к пояснице, раздвинул колени для устойчивости и наклонился, чтобы лизнуть член Сакусы по всей длине. Сакуса выдохнул, достаточно тихо, чтобы Атсуму едва-едва услышал его.       Но он услышал. Он услышал его, и подумал, сможет ли вытянуть из Сакусы хотя бы еще один звук, даже самый слабый.       Атсуму обвел языком головку, провел вверх и вниз по длине, а потом осторожно взял ее в рот. Он нежно сосал, баюкая член Сакусы языком, пока тот набухал. Он стал горячим и тяжелым во рту, и Атсуму проглотил стон, когда вобрал его глубже. Он опускался все ниже, пока он не уперся ему в горло, пока рот не наполнился так, что он едва мог дышать. Затем он сделал еще глоток, и его горло сжалось, когда он изо всех сил старался подавить рвотный позыв.       Пальцы запутались в его волосах и потянули назад. Атсуму сделал глубокий вдох и набрал полную грудь воздуха, запрокинув голову, чтобы посмотреть на Сакусу.       — Что не так?       Глаза Сакусы потемнели, и румянец, который появился на его лице после их поцелуя, вернулся, стал ярче.       — Ты не обязан этого делать.       Атсуму моргнул.       — Что?       — Давиться моим членом. Мы не снимаем порно, Мия.       Атсуму облизал губы. Он все еще был так тесно зажат между бедер Сакусы, что кончик его языка скользнул по члену Сакусы.       — Ты смотришь порно?       Все еще крепко держа Атсуму за волосы, Сакуса отдернул его дальше назад.       — Хорошо, хорошо, — Атсуму покачнулся на коленях, но восстановил равновесие, не разжимая рук, — я понял тебя. Позволь мне продолжить.       Сакуса покосился на него, явно недоверчиво, но волосы отпустил.       Атсуму снова придвинулся ближе, убрал руки за спину и наклонился. Член Сакусы уже был смазан его слюной, так что скользить было легче, когда Атсуму полностью вобрал его. Он взял его так глубоко, как ему было удобно — почти до задней части горла, но не совсем, — втянул щеки и снова выпустил до кончика. Он наклонил голову так, чтобы посмотреть на Сакусу — головка его члена все еще была зажата между губами Атсуму. Рот Сакусы был слегка приоткрыт, глаза полуприкрыты, щеки раскраснелись.       Он был прекрасен.       Атсуму не понимал, как ему посчастливилось оказаться здесь, стоя на коленях между ног Сакусы с ртом, забитым его членом, — но очевидно, что он сделал что-то правильное в своей жизни. Он снова опустился и был отчасти благодарен, что его рот был занят, потому что он был уверен, что сказал бы какую-нибудь глупость.       Сакуса выдохнул, когда Атсуму втянул воздух, и вновь прошелся по всей длине вверх, вниз и снова вверх. Это был тихий вздох с малейшим намеком на голос, шепот стона, который послал всплеск возбуждения прямо к члену Атсуму. Он уже был твердым, его бедра слабо толкались в пустоту. Атсуму втянул член Сакусы еще глубже, и стон, застрявший в его собственном горле, был громче, чем у Сакусы. Атсуму медленно вытащил одну руку из-за спины и запустил ладонь в шорты. Это помогло, но совсем немного.       — Мия.       Атсуму хмыкнул ответ, продолжая работать языком над членом Сакусы.       — Я сказал тебе держать руки за спиной.       Атсуму оторвался, сглотнул и посмотрел на Сакусу с капелькой слюны в уголке рта. Его дыхание было поверхностным, а член таким горячим под его рукой.       — Ну же, Оми. Я умираю тут. Просто позволь мне…       — Нет.       — Оми-кун…       Пальцы Сакусы снова запутались в волосах Атсуму — сначала нежно, но затем сжались крепко, заставив Атсуму откинуть голову еще назад. Член Атсуму дернулся на тыльной стороне его ладони.       — Руки за спину, Мия*. Сейчас же.       Атсуму вновь прижал руки к пояснице, приказывая себе не кончать. Он был на волосок от гибели. Одного тона голоса Сакусы было достаточно, чтобы довести его до грани.       Взгляд Сакусы был тяжелым. Он подтянул Атсуму ближе, все еще крепко держа его за волосы.       Атсуму не нужны были дальнейшие инструкции. Он открыл рот и вновь взял член Сакусы. Предэякулят просочился ему на язык, и он лизнул кончик, наслаждаясь его вкусом, пытаясь втянуть побольше.       Бедра Сакусы едва заметно дернулись, и Ацуму заскулил.        — Должно быть это убивает тебя — молчать так долго, — сказал Сакуса. Его голос был глубже, чем обычно, немного грубый, — так ты мне нравишься больше.       Атсуму посмотрел на него и провел языком от основания его члена до кончика.       — Я нравлюсь тебе все время, Оми. Если бы это было не так, нас бы не было здесь, — он ухмыльнулся всего лишь на секунду прежде, чем вновь взять член Сакусы в рот.       Бедра Сакусы снова дернулись, и Атсуму тоже, хотя это было бесполезно. Он крепче сжал руки, все еще сцепленные за спиной, и начал сосать быстрее.       — Мия, — Рука Сакусы сильнее вцепилась в его волосы. Это подстегнуло его, и Атсуму издал стон, — я уже близко. Остановись.       Атсуму издал какой-то звук себе под нос и взял Сакусу глубже. Он никогда раньше не хотел, чтобы кто-то кончал ему в рот — независимо от того, насколько он был возбужден в прошлом, но он хотел этого сейчас. Он хотел получить от Сакусы все, что только мог.       Сакуса еще раз слабо дернул Атсуму за волосы, но сдался, когда Атсуму вновь проигнорировал его. Он откинулся и перенес свой вес на обе руки, раздвигая колени немного шире, бедра дергались ко рту Атсуму неустойчивыми маленькими толчками.       — Мне стоило этого ожидать, — сказал Сакуса, его голос звучал напряженно, — ты отвратителен.       Атсуму простонал, его член дернулся в шортах. Его лицо, шея и грудь горели. Если бы он был в нормальном состоянии ума, он, возможно, был бы смущен тем, что был так слаб по отношению к Сакусе, так слаб к словам, которые должны были быть оскорблением, но он зашел так далеко, что ему было все равно. Его бедра двигались в пустоту, когда он опускался на Сакусу, плотно сжимая губы и посасывая, пока его член не запульсировал на языке. Атсуму снова сглотнул, лизнул кончик члена Сакусы, пока тот не дернулся, и высосал его дочиста, пока тот кончал. Он ахнул, когда член Сакусы с влажным звуком вышел из его рта — горький привкус остался на языке. Это могло бы быть неприятно, если бы он был с кем-то другим.       Но он был с Сакусой, а с ним абсолютно все было хорошо.       — Блять, Оми, — дыхание Атсуму было прерывистым, таким тяжелым, что он почти задыхался. Его бедра снова качнулись вперед, ища облегчения и ничего не находя, — это было горячо. Это было реально горячо. Дерьмо.       Взгляд Сакусы был устремлен на Атсуму — темный, затуманенный, немного расфокусированный. Его рот был приоткрыт, и Атсуму хотел завалить его на кровать и поцеловать, хотел прижать его к себе, вылизывать его рот и тереться об него, пока он не кончит в своих шортах.       Но Атсуму остался там, где был, его член пульсировал, а мысли были распаленными, рассеянными.       Сакуса сел прямее, перенося вес с рук. Он спрятал свой член, приподнявшись достаточно высоко, чтобы натянуть джинсы, и снова сел. Его глаза ни на секунду не отрывались от Атсуму.       — Стяни свои шорты, — сказал Сакуса. Его голос был хрипловатый, все еще на ноту ниже, чем обычно.       Атсуму был в таком отчаянии, что чуть не сорвал с себя шорты и не швырнул их через всю комнату. Но он сделал глубокий вдох, приподнялся на коленях и медленно потянул резинку шорт вниз по бедрам. Его член вырвался на свободу, и глаза Сакусы опустились вниз.       — Ты такой твердый, — сказал Сакуса, — а я к тебе даже не прикасался.       Атсуму сглотнул. Во рту у него все еще был вкус Сакусы.       — Когда ты так смотришь, мне не нужно, чтобы ты меня касался.       Взгляд Сакусы стал немного острее и невероятно темнее.       — Доведи себя. Я хочу посмотреть.       Член Атсуму дернулся.       — Почему?       — Мне нравится наблюдать за тобой. Нужна ли еще какая-то причина?       Атсуму сильно прикусил нижнюю губу. Это не помогло заглушить его стон. Он взял свой член в руку, раздвинул колени и медленно провел рукой вдоль всей длины. Его бедра задрожали, и он стиснул зубы, отказываясь кончать после одного-единственного прикосновения. Он убрал руку от члена, и, выдерживая пристальный взгляд Сакусы, провел языком от основания ладони до кончика среднего пальца. Следующий взмах был более плавным, и из горла Атсуму вырвался еще один стон.       Сакуса не двигался, но было ощущение, что он стал чуточку ближе. Возможно, это было от тяжести его взгляда, который ни на секунду не исчезал с ускоряющейся руки Атсуму. Он представил, каково бы это было, если бы вместо его на нем бы была рука Сакусы — эти длинные пальцы, обвивающиеся вокруг его члена, горячее дыхание, обдувающее его ухо, когда бы тот дрочил ему.       Атсуму подавился стоном, а Сакуса произнес:       — Открой глаза.       Атсуму даже не заметил, когда закрыл их. Сквозь зубы у него вырвался резкий выдох с шипением, когда он посмотрел на Сакусу — его кулак все еще двигался, каждый мускул в его теле сжался от надвигающегося оргазма.       Сакуса наклонился вперед, совсем чуть-чуть. Он взял Атсуму за подбородок, приподнял его лицо и сказал:       — Смотри на меня, пока кончаешь.       Это был спусковой крючок, и выстрел пришелся прямо в член Атсуму.       Его бедра дернулись еще раз, и он кончил в свою руку, забрызгав футболку, липкая жидкость растеклась между пальцами. Он продолжал надрачивать себе, гоняясь за горячим оргазмом, рваные стоны срывались с его губ. Сакуса не отпустил его лицо, а Атсуму не отвел от него взгляда, даже когда последний толчок его оргазма угас, а веки отяжелели, и он понял, насколько красными и горячими были его щеки.       Прошло мгновение, затем два. Колени Атсуму болели, но он не двигался, не смел.       Сакуса откинулся назад, его рука исчезла с лица Атсуму. Вместо этого он провел ей по своим волосам, убирая темный локон со лба.       — Тебе стоит принять душ, — тихо сказал Сакуса, — ты в полном беспорядке.       Атсуму моргнул и наконец оторвал свой взгляд от Сакусы. Он посмотрел на себя сверху вниз и почти съежился.       — Верно. Да. Извини.       Он встал, чувствуя боль в коленях, и подтянул шорты. Он уже сделал шаг в сторону, когда Сакуса сказал:       — За что ты извиняешься?       — Мхм, — Атсуму указал на мокрые пятна, пропитавшие его футболку спереди. Скоро и на шортах проявится одно, если он их не снимет, — за это, полагаю. Я знаю, ты считаешь это мерзким.       Сакуса встал. Он был идеально собран, как будто вообще ничего не произошло — полная противоположность Атсуму.       — Я попросил тебя это сделать.       — Ну да, но мне следовало… я не знаю, позаботиться об этом как-то.       — Мия, — Сакуса сделал шаг в его сторону, заколебался, и сделал еще один. Он держался подальше от грязной одежды Атсуму, но протянул руку, чтобы снова коснуться его лица. Атсуму был как выжатый лимон, но все же его желудок слабо дернулся в ответ, — я знаю, для тебя это сложно, но прекрати быть идиотом.       Атсуму скривился.       — Ты не должен быть грубым с парнем, который тебе только что отсосал.       По выражению лица Сакусы было понятно, что он хочет что-то сказать. Это было в изгибе его рта, в изгибе бровей, в легком прищуривании глаз. Но он лишь вздохнул и наклонился, стараясь не соприкасаться с Атсуму, и запечатлел быстрый, целомудренный поцелуй в уголке его рта.       — Иди прими душ, — он отпустил лицо Атсуму и повернулся, — я буду ждать тебя на диване.       Атсуму смотрел ему вслед, его щеки снова вспыхнули. Он не знал, будут ли они когда-нибудь нормальными, пока Сакуса был рядом. Он улыбнулся про себя по пути в ванную, стягивая футболку через голову, и поморщился, когда случайно размазал сперму по всей груди. Он чуть было не позвал Сакусу присоединиться к нему, но вовремя остановился. Он получил достаточно — больше, чем мог ожидать. Он не хотел испытывать судьбу.       И что еще лучше — день еще не закончился. Сакуса не ушел. Он все еще здесь, все еще ждет, все еще готов проводить время с Атсуму.       Атсуму включил горячую воду, его улыбка была неутолимой.       В следующий раз, когда он пойдет в магазин, он купит самую большую пачку презервативов, которая у них есть.       Так, на всякий случай.