Пернатый

      Они ругаются.       Неро слышит, сидя в соседней комнате, как слова Данте злым рычанием оглушают их дом. И как Вергилий в ответ ядовито скалится, не желая с этим мириться.       Его методы воспитания всегда казались Данте чересчур… строгими и, возможно, даже жестокими. Неро не лезет в их разборки, потому что это не его дело. Потому что они регулярно сталкиваются лбами и у каждого есть на то причины.       Он спокойно переворачивает страницу, продолжая чтение.       Спустя какое-то время голоса затихают. Шаги Данте приближаются, и Неро с удивление отмечает, что чувствует его — он слышит запах раскаленного солнцем песка и пороха прежде, чем охотник открывает дверь.       — Как ты?       Неро улыбается.       Данте печётся о нём. Порой даже излишне заботливо и чутко. Он, не откладывая книги, поднимает на него взгляд и отвечает весьма оптимистично:       — Неплохо.       Его раны давно уже затянулись, так что боль приносят лишь фантомную.       Теперь каждый раз, когда он берёт Ямато в руки, она будто испытывает его. Напоминает о том вечере, о его беспомощности и страхе. Острое лезвие не имело над ним никакой жалости, пронзая так же, как тела любых других демонов. И Неро прекрасно понимает, что ещё не готов властвовать над этой хладнокровностью.       Однажды он всё же её унаследует. Но пока ещё рано.       Данте хочет сказать ещё что-то. Может, извиниться за отцовские методы, отметить, что Неро не должен был через это проходить, что у Вергилия не было причин так спешить.       Может, он хочет узнать, было ли Неро больно.       Но он знает, что было. Он сам проходил через это.       — У меня перья, — опережает Неро. Ему кажется, что отец об этой детали вряд ли упоминал.       Это оказывается правдой. Данте закрывает за собой дверь, смотря на него несколько озадаченно.       — Серьёзно? — переспрашивает он. — У демонов перья — это редкость.       — Отец говорит, что они опадут, когда я повзрослею. И тогда я стану более похожим на вас.       Близнецы в обличье демонов отличаются куда больше, чем в человеческом. У Вергилия обломанные рога и хвост крупнее — острый наконечник он использует в качестве серпа, пронзая врагов или откидывая их в сторону. У Данте же рога изящней и выше, а покрытые шипами крылья не только годятся для боя, но и в полёте себя демонстрируют вполне удачно.       Неро не знает, на кого больше хочет быть похожим.       — Хочешь посмотреть? — предлагает он озорно. Данте усмехается.       — Пацан, ты ещё спрашиваешь? Конечно, хочу.       Обращаться пока ещё мучительно сложно. Неро обрастает перьями наполовину с чешуей, чувствуя, как его демоническая часть почти сжирает человеческую.       Он как-то обронил при Вергилии, что ему страшно. Что он чувствует, будто однажды не сможет вернуться обратно. Вергилий ответил, что это глупости — он не настолько силён, чтобы носить триггер постоянно. Для этого нужно слишком много энергии.       — Боже, ну и глазюки, — хмыкает Данте, подходя ближе. Неро смущённо фыркает.       Когда Данте в триггере, кажется, будто глаз у него нет вовсе, только два горящий огонька. У отца также. У Неро же пока они просто ярко-жёлтые, почти ядовитые, как у змеи.       Он расправляет крылья, показывая Данте оперенье. Оно переливается на свету дивно, словно горстка драгоценных камней. Данте проводит по крылу рукой — оно не горячее и не жёсткое, в бою будет совсем бесполезно, зато летать удобно. Неро уже пробовал.       — Будет жалко, если такая красота отвалится, — отмечает охотник.       Неро так и не привык звать его дядей. Данте тоже не спешит использовать в речи слово «племянник», но это их нисколько не отдаляет. Данте перебирает пальцами перья, и Неро под его прикосновениями не испытывает тревоги или смущения. Он знает, что его не испугаются и не осудят. Пусть и при взгляде на собственное отражение в таком виде он сам до сих пор вздрагивает.       Неро тоже жалко. Каждое опавшее перышко он бережёт и хранит. Они не растворяются, когда он выходит из триггера, остаются всё такими же блестящими и мягкими, какими он помнит. Наверное, из них даже можно будет собрать оружие. Когда Неро научится правильно распределять энергию.       Он тянется к внутренней стороне крыла, пока рука Данте гуляет по внешней. В середине перья закруглённые и плотные — Неро выдёргивает одно, чуть царапая мягкую кожу когтями.       — Держи, — он протягивает его Данте. Глотка, в таком виде больше предназначенная для урчания и царапается при человеческой речи не ясно обо что. — Это на память.