Shadow World

      Сон Амели прервал пронзительный вопль соседки, весьма грубо вырывая девушку в реальность. Она резко приняла вертикальное положение, словно марионетка, которую дёрнули за невидимые нити. Светлые волосы, спутанные в неразборчивый узел, наэлектризовались, вызывая волну мурашек, пробежавшую по всему телу.       Эссоу испуганно уставилась на соседку, чьё лицо исказилось несвойственным ей раздражением. Глаза девушки, ещё затуманенные сном, медленно сфокусировались на мантии цвета их факультета, небрежно брошенной на стуле. Внезапное осознание происходящего заставило её тяжело вздохнуть.       - Амели! - взвизгнула когтевранка, угрюмо разглядывая свою вещь с раскидистой прожжённой дырой прямо посередине. - Я тебя умоляю, прекрати таскать эти свои вредилки к нам в комнату! Фред и Джордж на тебя плохо влияют!       Голос сокурсницы звенел от негодования, а в глазах читалась смесь негодования и усталости. Амели виновато опустила взгляд, мысленно проклиная свою неосторожность и чрезмерное увлечение магическими шутками близнецов Уизли. Несмотря на изнурительные тренировки и бесконечные стратегические лекции, мысли Амели были далеки от квиддича. Её голова была заполнена лишь одним — образом озорной улыбки на веснушчатом лице рыжеволосого близнеца. Эта картинка, будто кадр из фильма на заевшей пластинке, вновь и вновь прокручивалась в памяти, как бы ни старалась Эссоу миновать неприятную сцену. Жаль, что в её памяти функция перемотки не работала совершенно. Она продолжала вспоминать: дождь, алый зонт, они - так близко друг к другу... и те слова Уизли, окатившие Эссоу не хуже ледяного ливня. Её почти что побег, пара часов позора, проведённых над работой в компании Анджелины. Анджелина... Когтевранка зло фыркнула. Её-то Уизли по имени зовёт, пока сама Амели обходится глупым нелепым прозвищем. "Милый кролик," — эхом отозвалось в её сознании, вызывая одновременно приятное тепло и раздражение.       Она лежала в постели, не в силах подняться, даже когда часы пробили восемь утра. Амели никогда не задерживалась в комнате так надолго. Обычно она вставала с первыми лучами солнца, спеша выполнить свои обязанности старосты: проверять расписание занятий, координировать работу префектов, организовывать собрания учеников и следить за соблюдением школьных правил. Однако сегодня сил почти не было. Да и откуда им взяться, если пустота, оставленная Фредом в её сердце, заполняла всё её существо.       Меланхолично поднявшись девушка оделась, привела в порядок растрёпанные волосы, собрала необходимые учебники и вышла в гостиную. Действия были настолько привычными, что она выполняла их почти не задумываясь, словно машина, запрограммированная на одни и те же повторяющиеся изо дня в день движения.       Голдштейн уже давно носился по просторному помещению, выполняя то, что должна была сделать когтевранка за утро. Он бросил в её сторону несколько коротких фраз: "Ты что, проспала? Поторапливайся..." Она почти его не слышала. Прошла мимо, даже не посмотрев в его сторону.       До начала матча против Гриффиндора оставалось ещё пару часов, и Эссоу желала лишь одного - увидеть слизеринку, которая выслушает, поймёт и утешит в своих тёплых дружеских объятиях. Амели больше не могла держать боль в себе.       Она даже и не заметила, что сегодня Хэллоуин. Обычно в этот день Большой зал был украшен парящими тыквами со свечами внутри, летучими мышами, кружащими под потолком, и паутиной, свисающей с каждого угла. Воздух должен был быть наполнен ароматом тыквенного пирога и предвкушением вечернего пира. Но для неё этот день ничем не отличался от других - такой же серый и безрадостный.       В последний раз такое подавленное состояние Амели испытывала лишь тогда, когда услышала сухое "удовлетворительно" из уст профессора Снейпа, чей холодный, пронизывающий взгляд, казалось, мог заморозить саму душу. По крайней мере, такое сравнение привела Дэни, когда они сидели в заброшенном туалете Плаксы Миртл. Промёрзшее помещение, с его потрескавшейся плиткой и капающими кранами как нельзя лучше отражало внутреннее состояние Амели. Струйки ледяной воды, стекающие по стенам словно слёзы, вторили её собственной грусти. Призрачное присутствие Миртл, витающее в воздухе, добавляло атмосфере ещё больше тоски и безнадёжности.       Дэни, уютно устроившись рядом на кафельном полу, внимательно слушала подругу, изумрудные глаза светились сочувствием и пониманием. Её тёплая рука, лежащая на плече Амели, была единственным источником комфорта в этом холодном, заброшенном месте.       Дверь туалета, мерзко скрипнув, распахнулась настежь, ударившись о стену с оглушительным грохотом. На пороге показались две рыжеволосые фигуры. Как всегда, появились словно из ниоткуда. Будто читая мысли Амели как открытую книгу они безошибочно знали, где её найти.       Фред и Джордж предстали в нелепых, но удивительно креативных костюмах. Фред был одет как гигантская сахарная мышь: его тело покрывал пушистый серый комбинезон, а на голове красовалась маска с огромными розовыми ушами и длинными усами. Джордж, в свою очередь, облачился в костюм живого портрета: рамка из картона обрамляла его лицо и торс, а сам он был разукрашен яркими красками, словно ожившая картина.       - Милый кролик! - воскликнул Фред, подлетая к девушкам. Его усы забавно подпрыгивали при каждом слове. - Наверняка ты помнишь, что сегодня состоится первый в этом году матч Когтеврана против Нас.       - И конечно же, грандиозная вечеринка, на которой вы обязаны присутствовать, - добавил Джордж, картинно поправляя свою "раму".       - Анжелина предложила такое...       Услышав имя гриффиндорки, которое в последние недели звучало из уст Фреда так часто, что начало вызывать у девушки раздражение, Амели молча поднялась с места. Она направилась к выходу, оставляя ошеломлённых близнецов в недоумении. Их нелепые костюмы, которые обычно вызвали бы у неё улыбку, сейчас казались просто неуместными.       Дэни спешно засеменила за подругой, мягко подхватывая её под руку. Её глаза были полны беспокойства. Это было их место, их идея. Она думала, что только для неё это убежище открыто, но как оказалось... не только.       Чувство предательства смешивалось с горечью разочарования, оставляя неприятный осадок в душе. С каждым шагом, приближающим её к квиддичному полю, этот осадок словно менял форму, превращая её печаль в гнев.       Холодный осенний ветер хлестал по лицу, но Амели едва ли замечала его. Её мысли бурлили, как котёл с неправильно сваренным зельем, которое вот-вот взорвётся. Знакомая дорога к квиддичному полю, обычно вызывавшая предвкушение захватывающей игры, теперь казалась путём к неизбежной конфронтации.       Шелест опавших листьев под ногами вторил её внутреннему смятению. Яркие краски Хэллоуина — оранжевые тыквы, ало-жёлтые кроны деревьев, чёрные летучие мыши, развешанные по всему замку — совершенно не подходили к её мрачному настроению.       С каждым шагом её походка становилась более решительной, плечи расправлялись, а в глазах загорался опасный огонёк. Дэни, всё ещё державшая подругу под руку, чувствовала эту трансформацию и молча поддерживала Амели, готовая встретить любую бурю вместе с ней.       Приближающийся гул толпы, собравшейся на трибунах, звучал для Амели как вызов. Она была готова встретиться лицом к лицу со своими эмоциями и с теми, кто их вызвал. Квиддичное поле, место азарта и веселья, сегодня превратилось для неё в арену.       Амели сжала древко метлы, чувствуя, как шероховатая поверхность впивается в ладонь. Прохладный октябрьский ветер трепал её сине-бронзовую форму, но даже это не могло остудить её пылающие щёки. Небо было затянуто серыми облаками, словно отражая её внутреннее смятение.       "Почему именно он? Почему именно сейчас?" — мысленно вопрошала она, глядя на противоположную сторону поля, где собралась команда Гриффиндора. Среди алых мантий она сразу выделила двух рыжеволосых близнецов с битами в руках.       Амели резко тряхнула головой, пытаясь сбросить наваждение и сосредоточиться на предстоящей игре. Свист ветра в ушах смешивался с криками болельщиков обеих команд, создавая почти осязаемую стену звука вокруг неё.       "Соберись, Амели," — прошептала она себе, её голос был едва слышен даже для неё самой. — "Ты здесь не для того, чтобы думать о мальчишках, даже если этот мальчишка — Фред Уизли."       Она сделала глубокий вдох, чувствуя, как прохладный воздух наполняет лёгкие. Пальцы сильнее сжали древко метлы, костяшки побелели от напряжения.       Свисток мадам Хуч пронзительной трелью разрезал воздух, и четырнадцать метёл взмыли в небо. Квоффл был подброшен, и игра началась.       Амели устремилась к красному мячу. Её движения были отточены годами тренировок, и она легко перехватила квоффл прямо из-под носа гриффиндорского охотника. Мгновение – и она уже мчалась к кольцам противника, ловко уворачиваясь от бладжеров и других игроков.       - Амели Эссоу из Когтеврана завладела квоффлом! Она стремительно приближается к воротам Гриффиндора! – голос комментатора едва пробивался сквозь рёв толпы.       Краем глаза Амели заметила красную вспышку – это один из братьев Уизли пытался преградить ей путь. Сердце предательски ёкнуло, но она заставила себя сосредоточиться. Резкий маневр влево, затем вправо – и вот она уже у колец. Бросок – и квоффл пролетает мимо вытянутых пальцев вратаря Гриффиндора.       - Гооол! Десять очков Когтеврану! – трибуны взорвались аплодисментами.       Игра продолжалась в бешеном темпе. Амели, казалось, была везде одновременно. Она перехватывала пасы, забивала голы и помогала своим сокомандникам. Её решительность и мастерство вдохновляли весь Когтевран.       - Невероятно! Амели Эссоу снова забивает! Счет уже 70-30 в пользу Когтеврана! – восторженно кричал комментатор.       Загонщики Гриффиндора старались изо всех сил, чтобы сбить темп игры. Их биты со свистом рассекали воздух, отправляя бладжеры в сторону синих мантий. Но Амели словно предугадывала каждое их движение.       Внезапно ситуация на поле изменилась. Джордж, прищурившись, прицелился и с силой ударил по бладжеру. Черный мяч устремился к одной из охотниц Когтеврана – Лизе Турпин, которая была полностью сосредоточена на квоффле и не замечала приближающейся опасности.       Амели, находившаяся на другом конце поля, мгновенно оценила ситуацию. Не раздумывая ни секунды, она развернула метлу. Время словно замедлилось. Она видела испуганные глаза Лизы, слышала крики болельщиков, чувствовала, как ветер бьёт прямо в лицо.       - Эссоу мчится наперерез бладжеру! Невероятно опасный манёвр! – голос Джордана дрожал от волнения.       В последний момент Амели оттолкнула Лизу с пути бладжера, но сама оказалась на его пути. Она зажмурилась, готовясь к удару...       Но удара не последовало. Вместо этого она услышала глухой стук и почувствовала порыв ветра. Открыв глаза, Эссоу увидела прямо перед собой Фреда, который в последнюю секунду отбил бладжер, спасая её от неминуемого столкновения.       Их взгляды встретились. В голубых, словно летнее небо, глазах Фреда читалось беспокойство и что-то ещё, что Амели не могла точно определить. На мгновение весь мир словно исчез, оставив только их двоих, парящих в воздухе.       - Ты в порядке? – спросил Фред, его голос был непривычно серьёзным.       Амели кивнула, не в силах произнести ни слова. Сердце билось как сумасшедшее, и она не была уверена, было ли это только из-за пережитого страха.       Но этот момент длился лишь секунду. Внезапно воздух прорезал восторженный крик комментатора:       - Гарри Поттер поймал снитч! Гриффиндор победил!       Время словно снова ускорилось. Трибуны взорвались оглушительным рёвом. Красно-золотое море болельщиков Гриффиндора ликовало, размахивая флагами и шарфами. Амели почувствовала, как её сердце упало. Она обернулась и увидела Гарри, триумфально поднимающего руку с зажатым в ней золотым снитчем. Несмотря на все усилия Когтеврана, несмотря на её собственное выдающееся выступление, игра была окончена не в их пользу.       Она снова посмотрела на Фреда. Он выглядел разрываемым между радостью победы и беспокойством за неё.       - Хорошая игра, Амели, – сказал он, слабо улыбнувшись.       Эссоу кивнула, пытаясь сдержать разочарование, и спустилась на землю, стараясь как можно быстрее покинуть поле. Однако широкая ладонь, схватившая её за предплечье, остановила её, разворачивая к себе.       - Милый кролик, в чём дело?       Амели коротко взглянула через плечо Фреда. Анджелина сначала поспешила в их сторону, но, заметив накалившуюся атмосферу между когтевранкой и своим сокурсником, замедлила шаг, наблюдая за ними издалека. Её лицо выражало смесь любопытства и беспокойства.              - Думаю, Анджелина хочет с тобой поговорить, - попыталась отмахнуться Амели, вырываясь из тёплых рук рыжеволосого. Его прикосновение, обычно такое приятное, сейчас казалось почти болезненным.              - А я хочу поговорить с тобой, милый кролик, - его голос звучал встревоженно. В первый раз он по-настоящему почувствовал, что с ней что-то не так. Он говорил без шуток, без привычной для него улыбки. Его голубые глаза, глубокие как горные озёра, внимательно изучали лицо Амели, пытаясь разгадать причину её состояния.       Эссоу глубоко вздохнула, собираясь с мыслями. Вокруг них шумела толпа, праздновавшая победу Гриффиндора, но для них двоих словно образовался маленький островок тишины.       - Фред, думаю, я больше не гожусь для разработки ваших Вредилок, - пожала плечами девушка, стараясь, чтобы её голос звучал ровно.       - Что? О чём ты вообще? - Фред нахмурился, его рука всё ещё лежала на её плече, словно он боялся, что Амели исчезнет, если он отпустит. - Мы ведь прекрасно сработались. И ты так хороша в...       - Перестань. Я не хочу, Фред, - шмыгая носом, замотала головой девушка. Её глаза начали предательски блестеть. - Я устала от этого. Устала от этих бессмысленных развлечений, устала от этого глупого прозвища, устала от вас.       Последние слова она произнесла почти шёпотом, но они прозвучали для Фреда громче, чем рёв всего стадиона. Его лицо изменилось, отражая смесь шока, неверия и... боли?       - Амели, я не понимаю, - начал Фред, его голос дрогнул. - Что случилось? Мы же... мы же друзья, разве нет?       Амели почувствовала, как ком подкатывает к горлу. Друзья. Конечно, они были друзьями. Но проблема была в том, что ей уже давно хотелось гораздо большего.       - Да, друзья, - горько усмехнулась она. - Именно поэтому я и говорю это. Друзья должны быть честными друг с другом, верно?       Фред выглядел совершенно растерянным. Его взгляд метался между лицом Эссоу и приближающейся Анджелиной, словно он пытался найти подсказку, как исправить ситуацию, которую он даже не до конца понимал.       - Амели, пожалуйста, объясни мне, - попросил он, и в его голосе прозвучала такая искренность, что сердце когтевранки сжалось. - Что не так? Что мне сделать?       Но прежде чем она успела ответить, рядом с ними появилась Дэни, словно материализовавшись из воздуха.       - Амели, нам пора, - мягко сказала она, бросив холодный взгляд на Фреда. - Команда ждёт.       Эссоу с благодарностью посмотрела на подругу. Дэни всегда знала, когда нужно прийти на помощь.       - Прости, Фред, - сказала Амели, осторожно высвобождаясь из его хватки. - Мне действительно пора.       Она развернулась и быстро пошла прочь, чувствуя, как слёзы, наконец, начинают течь по щекам. Дэни шла рядом, защищая её от любопытных взглядов.       Фред остался стоять на месте, глядя вслед уходящей Амели с выражением полного непонимания и тревоги на лице. Он не заметил, как к нему подошла Анджелина, положив руку ему на плечо.       - Фред? Всё в порядке? - спросила она.       Фред медленно покачал головой, не отрывая взгляда от удаляющейся фигуры в синем.       - Нет, - тихо ответил он. - Кажется, совсем не в порядке.

***

      Джо спешно бежала по коридору, то и дело поправляя кипу свитков, что норовили выскользнуть из её рук. Древние камни стен Хогвартса, украшенные мерцающими тыквами и летучими мышами, словно насмехались над её попытками избежать праздничной атмосферы. Воздух был наполнен ароматом корицы и печёных яблок, смешанным с запахом тыквенных пирогов, что только усиливало ощущение приближающегося праздника.       Джо никогда не любила Хэллоуин, и даже не потому, что ей не нравились тыквы или боялась пауков. Маленьких мохнатых заколдованных паучков ей приходилось развешивать в подземелье Хогвартса каждый год, поэтому она к ним привыкла. Все, кроме одного - того самого акромантула, которого она видела на занятии по уходу за волшебными существами. По спине пробегал табун мурашек каждый раз, когда она вспоминала его огромное волосатое тело и щёлкающие жвала размером с её руку. После этого случая Джо отказалась от этого предмета, предпочитая проводить время за изучением истории магии, где самое страшное, что могло случиться - это уснуть от монотонного голоса профессора Биннса.       Тыквенный сок Джо недолюбливала с детства после неудачного эксперимента с Усилительным зельем, но суматоху она не выносила ещё больше. Вокруг неё студенты всех факультетов носились как угорелые, обсуждая костюмы и делясь сладостями из "Сладкого королевства". Их возбуждённые голоса и смех эхом отражались от стен. Сумбур, хаос, беспорядок. Их Джо не любила особенно сильно. Макинтайр чувствовала, как напряжение нарастает в её висках, грозя превратиться в головную боль.       Джо была готова сделать что угодно, лишь бы избежать этой суеты. Она мечтала укрыться в тишине библиотеки или гостиной, где можно было бы спокойно заняться учёбой или почитать книгу. Мысль о том, чтобы погрузиться в изучение древних рун или историю магии казалась ей сейчас весьма притягательной.       - К чему такой мандраж перед одним вечером танцев? - шепнула она, уворачиваясь от группы первокурсников, увлечённо запускающих миниатюрные фейерверки Уизли. Разноцветные искры осыпались вокруг, словно волшебная пыль, заставляя Джо нервно отряхивать мантию.       Внезапно из-за угла вылетел озорной полтергейст Пивз, с охапкой тыквенных пирогов в руках. Его прозрачное тело сейчас сияло ярче обычного, словно впитав в себя праздничное настроение. Он запел во всё горло, его голос эхом разносился по коридору:       - Хэллоуин пришёл, друзья! Визжать от страха буду я! А ты, зануда, не грусти, пирог с тыквой проглоти!       Джо громко цокнула языком, проходя сквозь Пивза, и вошла в кабинет, заполненный первокурсниками. Холодок от прикосновения призрака ещё не успел покинуть её тело, но девушка не подала виду. Она выпрямила спину и расправила плечи, готовясь к предстоящему мастер-классу.       Кабинет гудел от возбуждённых голосов юных волшебников. Зелёные галстуки мелькали повсюду, а в воздухе витал аромат тыквенной выпечки, которую домовые эльфы приготовили специально для мастер-класса. Свечи, парящие под потолком, отбрасывали причудливые тени на стены, создавая атмосферу таинственности и волшебства.       Джо окинула взглядом помещение, надеясь увидеть своего напарника, но Драко не было. Как всегда... Она ощутила укол досады, но быстро подавила это чувство. Сейчас не время для личных переживаний.       Девушка широко улыбнулась, стараясь скрыть своё разочарование отсутствием однокурсника. Одним взмахом волшебной палочки она расставила перед юными слизеринцами маленькие тыквочки. Каждая была идеального размера для начинающих резчиков - не слишком большая, чтобы быть неуправляемой, но и не настолько маленькая, чтобы ограничивать творчество.       - Добро пожаловать на мастер-класс в честь Хеллоуина! - объявила Джо, её голос звучал уверенно и дружелюбно. - Сегодня мы научимся создавать жуткие и забавные лица для наших тыкв. И кто знает, может быть именно ваша станет новым украшением гостиной Слизерина в подземелье?       Глаза первокурсников загорелись от предвкушения. Макинтайр почувствовала, как их энтузиазм начинает передаваться и ей, несмотря на её изначальное нежелание участвовать.       - Но прежде, чем мы начнём, - продолжила Джо, - давайте вспомним несколько важных правил безопасности при работе с режущими заклинаниями. Помните, магия - это не игрушка, и даже простое заклинание может быть опасным, если использовать его неправильно.       Джо провела краткий инструктаж, демонстрируя правильные движения палочкой и произношение. Она внимательно следила за каждым учеником, готовая в любой момент прийти на помощь.       Всё прошло на удивление гладко. Джо отлично справилась и в одиночку, её мастерство в заклинаниях и терпеливое руководство стали настоящим примером для восхищённых первокурсников. Их тыквы, озарённые мягким светом свечей, скалились и подмигивали. Некоторые даже издавали тихое хихиканье или зловещий шёпот благодаря умело наложенным чарам.       Однако у Джо было слишком мало времени на самолюбование. Как только последний из младших учеников с горящими от восторга глазами покинул кабинет, девушка схватила стопку свитков и устремилась к выходу. Её мысли уже были заняты предстоящим вечером и всем, что ей нужно было успеть сделать.       Как староста факультета, она была обязана посетить вечернюю карнавальную вечеринку, и для подготовки своего наряда, который миссис Макинтайр, как всегда, прислала заранее, ей требовалось время. Джо должна была выглядеть безупречно на этом мероприятии, ведь там будут присутствовать журналисты, а её дотошная мать обязательно заметит даже самую незначительную оплошность.       Платье, хранившееся в её комнате, было настоящим произведением искусства: изумрудный шёлк, расшитый серебряными нитями, создавал иллюзию змеиной чешуи, переливающейся при каждом движении. Джо представила, как оно будет смотреться в свете магических огней Большого зала, и её сердце забилось чуть быстрее. Несмотря на своё нежелание участвовать в празднике она не могла не признать, что ей льстило внимание, которое она получала на таких мероприятиях.       Ко всему прочему, Нотт не переставал напоминать ей, что они всё ещё играют роль влюблённой парочки, и Макинтайр должна позировать на камеру вместе с ним. Его настойчивость раздражала, но девушка понимала необходимость поддерживать этот фасад. Это была часть игры, в которую она вступила, как только появилась на свет.       С коротким, но уверенным стуком Джо вошла в кабинет Амбридж. Комната была заполнена приторно-розовым цветом и звоном многочисленных фарфоровых тарелок с изображениями котят, что висели на стенах. Джо, подавив желание поморщиться, лестно улыбнулась и перекинулась с профессором парой коротких, но тщательно подобранных фраз. Она положила на стол проверенные свитки, чернила на которых ещё не успели полностью высохнуть, и уже собиралась уйти, предвкушая момент, когда сможет наконец заняться подготовкой к вечеру. Но цепкий взгляд Амбридж остановил Джо.       - Мисс Макинтайр, – начала Долорес, её голос был сладким, как мёд, но Джо чувствовала скрытую в нём сталь. – Я пригласила вас сегодня, чтобы предложить вам особую честь.       Джо внимательно следила за каждым движением Амбридж, её ум лихорадочно работал, пытаясь предугадать, что та задумала.       - Какую честь, профессор? – спросила Джо, её голос был спокоен, но в нём проглядывала нотка любопытства.       Амбридж улыбнулась, обнажив мелкие, похожие на жемчужины зубы. Её глаза блестели за стёклами очков, словно две пуговицы.       - Мы формируем Инспекционную дружину, мисс Макинтайр. Элитную группу студентов, которые помогут поддерживать порядок в Хогвартсе. И я считаю, что вы идеально подходите для этой роли.       Джо на мгновение заколебалась. Её пальцы невольно коснулись значка старосты на мантии. Она понимала, что это предложение не только позволит ей сблизиться с Амбридж, но и позволит бывать в этом кабинете чуть чаще.       - Это большая ответственность, профессор, – произнесла она задумчиво, взвешивая каждое слово. – Но у меня так мало времени...       - Понимаю, – кивнула Амбридж, вставая из-за стола. Она подошла к Джо, её розовый кардиган шуршал при каждом шаге, словно шепча секреты. - Но подумайте о преимуществах, мисс Макинтайр. О власти и влиянии, которые вы получите. Ваш отец, несомненно, будет гордиться. Такой выдающийся историк и коллекционер... Я уверена, он оценит ваше стремление поддерживать традиции и порядок в школе.       - Вы правы, профессор. Мой отец всегда говорил о важности соблюдения правил и традиций, – произнесла Джо, чувствуя, как принимает решение.       Амбридж просияла и достала из кармана маленькую коробочку. Открыв её, она извлекла серебряный значок, который блестел в тусклом свете кабинета, словно звезда, упавшая с небес.       - Тогда позвольте мне первой поздравить вас, мисс Макинтайр, – сказала Амбридж, прикрепляя значок к изумрудной мантии Джо. Холодный металл коснулся не кожи, а ткани, но Джо почувствовала, как по её телу пробежала дрожь. - Добро пожаловать в Инспекционную дружину.

***

             Гардероб Дэни разительно отличался от нарядов её сокурсниц. В то время как чистокровные слизеринки щеголяли в роскошных платьях словно павлины, распустившие хвосты, Дэни всегда предпочитала более сдержанный стиль. Однако в этом году бабушка Амели решила порадовать свою новую подопечную, подарив ей платье, в котором элегантность сочеталась с практичностью.       Стоя перед старинным зеркалом в позолоченной раме Дэни не могла сдержать восхищённого вздоха. Тёмная, словно ночное небо ткань мягко обтекала её фигуру, будто вода, струящаяся по камням горного ручья. Платье ласкало кожу, подобно нежному прикосновению летнего ветерка. Ажурный воротник, украшенный искусно вышитыми змеями, чьи изумрудные глаза, казалось, следили за каждым движением, придавал наряду истинно слизеринский шарм. Длина платья была идеальной – оно словно было создано специально для невысокой фигуры Клейтон, подчёркивая её изящество, но не стеснял движений.       Девушка ещё раз придирчиво оглядела своё отражение, надевая серьги покойной бабушки. Потёртое серебро украшений тускло поблёскивало в свете свечей. Эти серьги были единственной нитью, связывающей её с семьёй, которую она решила оставить позади. Дэни почувствовала, как к горлу подступил ком, словно маленький колючий ёжик, но быстро подавила непрошеные эмоции. Сегодня был не тот день, чтобы предаваться грусти.       Собравшись с духом, она вышла в гостиную Слизерина, которая уже опустела – все давно отправились в Большой зал. Однако звук постукивания серебряной трости по полу, раздавшийся из-за высокой спинки кресла у камина, заставил её замереть на месте. От презрительного хмыканья сердце Дэни пропустило удар, а затем забилось с удвоенной силой, словно птица, пытающаяся вырваться из клетки. Она узнала бы этот голос из тысячи.       Дэни бросила короткий взгляд на поднимающегося с сиденья Малфоя и поспешила к выходу из гостиной. Его присутствие всегда вызывало в ней бурю противоречивых эмоций: от раздражения, похожего на зуд комариного укуса, до... чего-то, в чём она уже устала себе признаваться, чего-то тёплого и волнующего, как первые лучи весеннего солнца.       - Грязнокровка, - прозвучало позади, но девушка уже выскочила в прохладный коридор подземелья, где воздух был густым и тяжёлым, словно туман над Чёрным озером в осеннее утро.       Это слово, слетевшее с его губ, всегда било хлыстом, оставляя невидимые, но болезненные следы. Но сегодня в нём слышалось что-то ещё – может быть, горечь, похожая на вкус недозрелых ягод?       Дэни больше не хотела оставаться с ним наедине, это было слишком опасно, словно прогулка по тонкому льду. Между ними было слишком много невысказанного, повисшего в воздухе. Однако Малфой оказался настойчивым и поспешил за девушкой. Его шаги эхом отдавались в пустынном коридоре, заставляя сердце Дэни биться ещё быстрее, подобно барабану, отбивающему военный марш.       На очередном повороте он настиг её, прижав к холодной каменной стене. Его серые глаза, обычно холодные и надменные, как зимнее небо, сейчас горели странным огнём, напоминающим всполохи далёких звёзд. Дэни почувствовала, что задыхается, словно она пробежала марафон.       - Куда так спешишь, Клейтон? – прошептал Малфой, его лицо было так близко, что Дэни чувствовала его дыхание на своей коже, лёгкое, как прикосновение крыльев бабочки.       - Подальше от тебя, - попыталась огрызнуться Дэни, но её голос прозвучал не так уверенно, как ей хотелось бы, напоминая скорее робкое шипение обессиленного аспида, чем смертоносный рокот василиска: последний звук, что слышали его жертвы. - Отпусти меня, Малфой.       - А если не отпущу? – в его глазах мелькнул вызов. Холодный, как первый проблеск изумрудного заклятия. – Что ты сделаешь?       Дэни почувствовала, как внутри неё разгорается огонь – смесь гнева и чего-то ещё, чего-то запретного и опасного.       - Я... я... – она запнулась, не в силах отвести взгляд от омута его глаз.       На мгновение повисла тишина, такая глубокая, что, казалось, можно было услышать, как пылинки танцуют в лучах факелов. Эту тишину нарушало лишь их учащённое дыхание, похожее на шелест листьев на ветру. Затем Малфой резко отстранился, словно обжёгшись о невидимое пламя.       - Иди уже на свой дурацкий праздник, - бросил он, отворачиваясь. Его голос звучал хрипло, будто песок скрипел на зубах. – Среди этих болванов тебе самое место. Не воображай о себе невесть что, грязнокровка. И не думай, что это что-то меняет между нами.       Дэни смотрела ему вслед, чувствуя, как бешено колотится сердце, готовое выпрыгнуть из груди. Она ненавидела его. Ненавидела его высокомерие, подобное непреодолимой стене, его предрассудки, острые, как шипы розы, о которые она так часто ранила руки, его способность выводить её из себя одним словом, будто поворотом ключа в замке. Но в то же время...       Тряхнув головой, словно пытаясь прогнать наваждение, она поспешила прочь. Сегодня праздник, и Клейтон не позволит Малфою испортить его, как туча не может затмить сияние звёзд.       Дэни глубоко вздохнула, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце, и толкнула массивные двери Большого зала. Зрелище, открывшееся перед ней, на мгновение заставило забыть о неприятной встрече, словно волшебная палочка стёрла все тревоги из её памяти.       Большой зал преобразился до неузнаваемости, превратившись в настоящую обитель Хэллоуина. Тысячи живых летучих мышей, похожих на крошечные живые тени, кружили под заколдованным потолком, который сегодня отражал беззвёздное небо, затянутое покрывалом зловещих туч. Время от времени по нему пробегали вспышки молний, яркие, как серебряные нити в гобелене ночи, сопровождаемые приглушёнными раскатами грома.       Вместо обычных свечей, парящих в воздухе, зал освещали сотни тыкв-светильников с вырезанными жуткими гримасами, чьи оскалы словно оживали в мерцающем свете. Их неровное сияние отбрасывало причудливые тени на стены и лица студентов, создавая поистине мистическую атмосферу, полную тайны, словно весь мир вокруг превратился в живую картину.       Длинные столы факультетов исчезли, уступив место множеству маленьких круглых столиков, покрытых чёрными бархатными скатертями с серебряной паутиной по краям, сверкающей, как иней на траве морозным утром. В центре каждого стола стояла миниатюрная тыква, внутри которой горела свеча, окрашивая всё вокруг в теплые оранжевые тона, напоминающие уютный камин в холодный осенний вечер.       С потолка свисали гигантские паутины, похожие на кружевные шали древних волшебниц, в которых застряли светящиеся пауки размером с блюдце. Они медленно ползали по своим сетям, словно живые драгоценности, заставляя некоторых студентов нервно поёживаться. Вдоль стен выстроились скелеты в старинных одеждах, которые приветственно махали руками проходящим мимо ученикам, будто старые друзья, встретившиеся на костюмированной вечеринке.       Угощения на столах тоже соответствовали празднику: там были пирожные в форме летучих мышей, такие реалистичные, что, казалось, вот-вот взлетят; печенья-привидения, полупрозрачные и воздушные, словно сотканные из тумана; яблоки в карамели, блестящие и манящие, как запретный плод; и огромные чаши с тыквенным соком, над которыми клубился загадочный туман, напоминающий пар от кипящего котла с зельем.       Студенты, одетые в разнообразные костюмы, заполняли зал весёлым гомоном, похожим на жужжание пчёл в цветущем саду. Кто-то был в традиционных костюмах ведьм и волшебников, другие выбрали образы магических существ или известных исторических личностей, превратив Большой зал в настоящий парад фантазии и волшебства.       Дэни на мгновение замерла, впитывая эту фантастическую атмосферу. Несмотря на все её сомнения и нежелание участвовать в празднике она не могла не признать, что магия Хэллоуина в Хогвартсе была поистине впечатляющей, словно сама ночь ожила и пришла на бал.       Клейтон едва успела сделать несколько шагов вглубь празднично украшенного Большого зала, как внезапно сквозь толпу к ней протиснулась знакомая фигура.       - Дэни! - воскликнула Гермиона. Её пышные волосы были украшены маленькими светящимися звёздочками, делающими её похожей на живое созвездие. - Где ты была? Мы уже начали волноваться!       Клейтон уже было открыла рот, но Гермиона, не дожидаясь ответа, схватила её за руку с энтузиазмом ребёнка, нашедшего новую игрушку.       - Идём скорее, все уже собрались, - продолжила гриффиндорка, увлекая Дэни за собой сквозь толпу веселящихся студентов, словно через живой лабиринт.       Они лавировали между группами учеников в причудливых костюмах, уворачиваясь от летающих тыкв и призрачных фигур, пока не добрались до небольшого алькова, где их ждали остальные.       Гарри, одетый в костюм знаменитого ловца "Пушек Педдл", приветственно махнул рукой, его очки поблёскивали в свете свечей, как маленькие луны. Рядом с ним стоял Рон, который, казалось, пытался изобразить вампира, но больше походил на человека, который просто неудачно поужинал томатным супом.       - Привет, Дэни! - поздоровался Гарри с улыбкой. - Мы уже начали думать, что ты не придёшь.       - Да, чуть не пропустила самое интересное, - добавил Рон, пытаясь говорить с "вампирским" акцентом. Он натужно растягивал гласные и преувеличенно шипел на каждом "с", что больше напоминало простуженного гнома с заложенным носом, чем зловещего кровопийцу. Его попытка произнести раскатистое "р" закончилась серией нелепых похрюкиваний, вызвав у Гермионы едва сдерживаемый смешок. - Я выпью твой... э-э... тыквенный сок! - выпалил он, широко раскинув руки в попытке изобразить летучую мышь. - Потому что кррровь - это слишком калорийно для моей вампирской диеты!       Не успела Клейтон отреагировать на эту неуклюжую шутку, как на неё буквально обрушился ураган по имени Амели. Когтевранка, сияющая словно начищенный галлеон, крепко обняла подругу, едва не сбив её с ног.       Дэни удивлённо оглядела Амели, которая впервые за долгое время излучала радость, и сама будто светилась изнутри, подобно патронусу в ночной тьме. Её глаза искрились озорством, а на губах играла загадочная улыбка, обещающая приключения.       - Мы как раз обсуждали план на вечер, - сказала Амели, её голос звучал мягко, но в нём слышались нотки предвкушения, словно у кота, заметившего непочатую банку сливок. - У меня есть идея, как сделать этот Хэллоуин по-настоящему незабываемым.       Дэни почувствовала, как её охватывает тёплая волна любопытства, смывающая остатки тревоги после встречи с Малфоем. Несмотря на то, что она изначально не горела желанием приходить на праздник, сейчас, в окружении друзей, она начала ощущать приятное волнение.       - И что же вы задумали? - спросила Клейтон, переводя взгляд с одного лица на другое, пытаясь прочесть ответ в их глазах.       Гермиона, оглянувшись по сторонам, заговорщически понизила голос:       - Как насчёт того, чтобы сбежать в Хогсмид? - прошептала она, и её глаза загорелись азартом. - Говорят, в "Трёх мётлах" сегодня будут выступать "Ведуньи"!       - Серьёзно?! - воскликнула Дэни, не в силах сдержать удивление. Её голос прозвучал громче, чем она намеревалась, и Гарри тут же шикнул на неё, прикладывая палец к губам.       - Тише ты, - усмехнулся он, - а то весь замок сбежится на концерт. На самом деле, - добавил Гарри, подмигнув, словно делясь величайшим секретом вселенной, - мы просто хотим выпить сливочного пива. После всей этой тыквенной жути так и тянет на что-нибудь нормальное.       - К тому же, - вставила Амели, её глаза блеснули, как у игрока, готового сделать решающий ход, - я горю желанием сыграть с Гарри в партию в шахматы. Нужно отыграться за сегодняшний позорный проигрыш.       Дэни уже открыла рот, чтобы согласиться на эту авантюру, как вдруг воздух вокруг них словно сгустился, а температура, казалось, упала на несколько градусов. Знакомый, полный презрения голос прорезал праздничный гул ледяным кинжалом:       - Ну надо же, какая трогательная компания, - протянул Драко, появляясь словно из ниоткуда, как призрак на пиру. Его серебристо-белые волосы были идеально уложены, словно каждая прядь боялась выбиться из общего строя, а на губах играла насмешливая улыбка, острая, как бритва. - Золотой мальчик, его подпевала и две грязнокровки. Поттер и его фан-клуб решили устроить собрание посреди праздника? Что, места в туалете плаксы Миртл не хватило?       Дэни почувствовала, как напряглись её плечи. Воспоминание о их недавней встрече в коридоре вспыхнуло в памяти, заставив её щеки слегка покраснеть. Уши горели, будто кто-то зажёг на них маленькие огоньки.       - Отвали, Малфой, - огрызнулся Рон, его "вампирский" акцент испарился, как утренний туман под лучами солнца. - Никто тебя сюда не звал.       Но Драко, казалось, его даже не заметил. Его взгляд, острый и пронизывающий, как луч прожектора, был прикован к Дэни.       - А ты, грязнокровка, - продолжил он, делая шаг ближе, его голос был тихим, но каждое слово вибрировало в воздухе, как струна арфы, - я думал, у тебя хватит ума держаться подальше от этих неудачников. Забыла, где твоё место? Я могу напомнить.       Эти слова, произнесённые с холодным презрением, больно ударили Клейтон. Интересно, где же место Дэни по его мнению? Уж не у его ли начищенных до блеска ботинок? Малфой не смог бы ранить её сильнее, даже если бы залепил ей пощёчину. Она почувствовала, как внутри неё поднимается волна гнева и... разочарования? Это чувство было похоже на горький привкус во рту после слишком сладкого десерта.       - Нет нужды. Моё место там, где я хочу быть, Малфой, - ответила она, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо, как сталь. - И уж точно не рядом с тобой и твоим раздутым эго.       На мгновение в глазах Драко мелькнуло что-то, похожее на боль, словно сквозь ледяную маску проступило нечто живое и ранимое. Но оно тут же исчезло, сменившись привычным уже холодным безразличием, плотным, как туман над Запретным лесом.       - Как хочешь, грязнокровка, - бросил он, и эти слова упали между ними, тяжёлыми камнями. - Наслаждайся своей компанией неудачников. Может, ты наконец-то почувствуешь себя, как дома.       С этими словами Драко развернулся на каблуках и скрылся в толпе, словно растворившись в воздухе, оставив после себя лишь холодок и горький привкус несказанных слов.       Дэни почувствовала, как к горлу подступает ком, похожий на непрожёванный кусок тыквенного пирога. Несмотря на поддержку друзей, которые тут же окружили её, словно живой щит, начав наперебой утешать и ругать Малфоя на все лады, она ощутила острое желание покинуть Большой зал, такой несвоевременно шумный и яркий.       - Простите, ребята, - пробормотала она, чувствуя, как дрожит осенним листом на ветру её голос. - Мне нужно подышать свежим воздухом. Я... я скоро вернусь.       Не дожидаясь ответа, Дэни поспешила к выходу, пряча лицо. Слёзы жгут глаза, подобно каплям кипящего зелья. Она не знала, что больше ранило её: ядовитые слова Малфоя или та мимолётная искра боли в его глазах, которая, возможно, ей лишь почудилась в мерцающем свете тыквенных фонарей.

***

      Наслаждаясь эльфийским вином, которое Кассиус хитроумно протащил на праздник, применив заклинание уменьшения с мастерством фокусника, Уильям рассеянно кивал однокурсникам, их слова проплывали мимо его ушей. Пара бутылок не больше мизинца словно по волшебству помогла компании старшекурсников поднять настроение до небес и на время забыть о грозной тени приближающихся ЖАБА, о которых настойчиво напоминали профессора.       Мысли Бланкеншипа, подобно непослушным снитчам, улетали далеко от обычных забот о девушках, богатом наследстве и прочей мишуре, которая обычно занимала умы его сверстников. Он тяжело вздохнул, словно Атлант, несущий на своих плечах весь мир, когда его взгляд зацепился за две знакомые фигуры, мелькнувшие в толпе, как два призрака на маскараде.       Теодор, держа под руку Джо с видом победителя кубка по квиддичу, разговаривал с парой журналистов, в очередной раз разыгрывая лживую сценку с мастерством опытных актёров. Их улыбки сияли ярче "Люмоса", но ломаные движения сестры выдавали их с потрохами.       Слизеринец отвёл взгляд, словно обжёгшись, и неожиданно наткнулся на лицо младшекурсницы. Её глаза, влажные, как роса на утренней траве, сверкнули, отражая праздничные огни Большого зала, когда она стремительно покидала помещение.       Уилл громко цокнул языком, заметив Малфоя, который блуждал среди толпы как потерянная душа. Правда, потерянные души обычно не сжимают в руке до хруста бокал. В хрустале билась жидкость явно крепче, чем тыквенный сок.       Не обращая внимания на возмущённые лица однокурсников, чьи речи он прервал на полуслове, покинув их компанию так внезапно, словно аппарировал, парень скользнул в толпу. Он ловко выудил Малфоя из людского моря и отвёл его в сторону.       - Драко, ты же староста, чёрт возьми! - возмутился Уильям, вырвав из рук друга бокал с ловкостью карманника. - Какого Мерлина ты творишь?       - Что, она тебе снова нажаловалась? - усмехнулся Малфой, закатывая глаза с театральным драматизмом. - Бедная, несчастная грязнокровка побежала искать защиты у благородного рыцаря?       - Нет, умник, - огрызнулся Уильям, его голос сочился сарказмом, как яд из клыков василиска. - Просто я не настолько глуп, чтобы увидев тебя и плачущую девушку в одном месте не сопоставить факты. Дэни сейчас наверняка сидит где-нибудь в слезах и в очередной раз ломает голову над тем, почему ты с таким упорством портишь ей жизнь. Словно это твоя личная миссия от самого Салазара.       Коснувшись бокала волшебной палочкой, Бланкеншип превратил крепкий напиток в холодную воду с изяществом опытного трансфигуратора.       - Какая разница, - вновь усмехнулся Малфой, но в его глазах промелькнуло что-то, похожее на тень сомнения. - Её жизнь давно испорчена её же родителями. Я просто... напоминаю ей об этом.       - Я просил тебя оставить её в покое, Драко, - повысил голос Уильям, всучивая младшекурснику стакан с водой. Его слова звенели в воздухе, как удар колокола. - Или твоё эго настолько раздулось, что ты не можешь пройти мимо, не задев кого-нибудь?       Малфой принял стакан, но его взгляд стал жёстким, как лёд на Чёрном озере в разгар зимы.       - Не лезь не в своё дело, Бланкеншип, - процедил он сквозь зубы. - Ты ничего не понимаешь.       - О, я прекрасно всё понимаю, - парировал Уильям, его голос стал тихим, но острым, как кинжал. - Ты попросту боишься. Боишься, что она может быть лучше тебя, несмотря на её происхождение. Боишься, что всё, во что ты верил, может оказаться ложью и потому травишь девушку, которая не виновата ни в чём, особенно в том, какая кровь течёт в её венах.       Драко дёрнулся, словно от удара, его бледное лицо на мгновение исказилось, как маска, треснувшая пополам.       - Заткнись, - прошипел он. - Ты не знаешь, о чём говоришь.       - Знаю, Драко. И ты тоже знаешь, - Уильям положил руку на плечо друга, его голос смягчился. - Прекрати это. Пока не стало слишком поздно.       Малфой стряхнул его руку и, не говоря ни слова, растворился в толпе, оставив Уильяма одного посреди шумного праздника. Бланкеншип вздохнул. Его взгляд скользнул к выходу из Большого зала.       Уильям начал пробираться сквозь толпу веселящихся студентов, словно пловец, рассекающий бурные воды, но неожиданно наткнулся на знакомую фигуру с кудрявой шевелюрой. Их глаза встретились, и время, казалось, застыло, как муха в янтаре. Уилл уже было хотел сбежать, спасаясь от лавины непрошеных воспоминаний, когда почувствовал тепло чужой руки на своём запястье, нежное, но настойчивое.       - Тео, мне нужно идти, - попытался отмахнуться от бывшего возлюбленного Бланкеншип, его голос звучал напряжённо, словно натянутая струна.       Но судьба, как всегда, имела свои планы. Внезапная вспышка, по яркости не уступающая "Люмос Максима", ослепила их, заставив Тео отпрыгнуть от старшекурсника. Уилл почувствовал, как по спине пробежалась волна мурашек, холодная и неприятная, как прикосновение дементора.       Они повернулись, щурясь от света, и увидели Риту Скитер, чья улыбка была острее, чем клыки акромантула. Её глаза за очками-половинками блестели предвкушением сенсации, как у кота, заметившего особо жирную мышь.       Нотт уставился на журналистку, его взгляд был смесью испуга и оскорблённого достоинства, словно кто-то посмел усомниться в чистоте его крови.       Но не успела Рита открыть рот, чтобы выдать очередную порцию ядовитых вопросов, как воздух прорезал пронзительный голос, звонкий и острый:       - Какое право вы имеете фотографировать моего парня и кузена без их разрешения! - завопила Джо, появившись словно из ниоткуда. Её глаза метали молнии, а голос дрожал от едва сдерживаемого гнева. - Вы в очередной раз убеждаете меня в том, что мне действительно стоит написать своей матери в Министерство и сообщить о вашей вопиющей некомпетентности!       Уильям, воспользовавшись моментом, одобрительно кивнул сестре, восхищаясь её умением отвлекать внимание, устраивая скандалы с мастерством опытного режиссёра. Джо была как фейерверк доктора Филибустера – яркая, громкая и совершенно непредсказуемая.       Не теряя ни секунды, Бланкеншип ринулся к выходу. Он лавировал между танцующими парами и хохочущими группками студентов, чьи праздничные мантии кружились в полумраке зала подобно экзотическим бабочкам. Наконец прохлада коридора обняла его, как старого друга.       Уильям на мгновение прислонился к холодной каменной стене, чувствуя, как бешеный стук сердца постепенно успокаивается. Шершавая поверхность камня под ладонью возвращала его к реальности. Звуки праздника остались позади, приглушённые тяжёлыми дверями Большого зала, словно далёкий отзвук другого мира.       В молчаливой темноте коридора его шаги отдавались гулким эхом. Уильям замедлил ход у двери в туалет Плаксы Миртл, когда до его слуха донеслись приглушённые голоса. Он застыл, узнав интонации Дэни и... Малфоя. Впервые за долгое время в их голосах не слышалось привычной враждебности. Бланкеншип даже на секунду прислушался, не веря своим ушам.       Решительно толкнув дверь, он шагнул внутрь и замер на пороге. В тусклом свете заколдованных факелов он увидел лишь одинокую фигуру Клейтон, сидящую на холодном каменном полу. В её глазах промелькнуло что-то неуловимое - то ли страх, то ли удивление.       - Разве... - хмуро начал парень, но слова застряли в горле, когда Дэни грустно усмехнулась.       Одним плавным движением палочки она вызвала воспоминания, материализовавшиеся в голубоватом сиянии. Две полупрозрачные фигуры возникли на полу напротив - она сама и Драко, погружённые в тихую беседу. Их призрачные голоса сплетались в воздухе, обсуждая то, что теперь казалось таким далёким и недостижимым. Это были лишь отголоски прошлого, мерцающие в полумраке, как угасающие звёзды.       Громко всхлипнув, Дэни откинула голову назад. Глухой стук о кафельную стену разнёсся по пустому помещению. Она зажмурилась, словно пытаясь физической болью вытеснить непрошеные воспоминания из сознания. В воздухе повисла тяжёлая тишина, нарушаемая лишь её прерывистым дыханием.

***

      - Как думаете, она вернётся? - В голосе Гарри слышалось беспокойство, когда он кивнул в сторону массивных дубовых дверей Большого зала, за которыми скрылась их подруга.       Амели провела рукой по волосам, явно нервничая. Её пальцы на мгновение задержались на переносице, словно пытаясь унять подступающую головную боль.       - Она не может вечно убегать от своих проблем, - выдохнула Эссоу с ноткой раздражения в голосе.       - Особенно если проблема носит фамилию Малфой. Ему нужно дать отпор, иначе не отстанет. Странно он всё же себя ведёт, вы заметили? Он как заколдованный - вцепился в неё и не отпускает. - Гермиона на секунду задумалась, а потом резко сменила тему. - Слушайте, если мы всё ещё планируем пробраться в "Три метлы", нам лучше поторопиться. Уверена, Филч уже натирает свои ботинки, готовясь к вечернему обходу.       Амели поднялась, одёрнув подол своего платья:       - Вы идите, ребята. Я найду Дэни и присоединюсь к вам позже. - Не дожидаясь ответа, она ринулась к выходу, петляя между группами веселящихся студентов.       Амели осторожно пробиралась сквозь толпу, её взгляд методично скользил по лицам окружающих. Воздух был наполнен гулом голосов и запахом праздничных угощений. На протяжении всего вечера она искала знакомые рыжие макушки близнецов, но, к своему удивлению или облегчению, так и не обнаружила их.       Возможно, озорники скрывались под какими-нибудь невероятно хитроумными масками, и, зная неукротимый дух гриффиндорцев, Амели не могла поверить, что неугомонные шутники просто решили пропустить это шумное празднество. Отсутствие Фреда и Джорджа на столь значимом для них событии казалось противоестественным, словно нарушение законов магии. Ведь для этих неисправимых проказников пропустить Хэллоуинский пир и не устроить грандиозный переполох было бы так же немыслимо, как дракону добровольно отдать своё сокровище. Эссоу удивилась бы куда меньше, даже увидев искреннюю улыбку на лице вечно хмурого профессора Снейпа.       Выскользнув в пустынный коридор, где тени плясали в мерцающем свете факелов, Амели, словно гонимая неведомой силой, устремилась к заброшенному туалету. Это место, служившее для её подруги тайным убежищем, уже не было таким секретным, как прежде, но слизеринку неудержимо влекло туда, будто невидимыми нитями судьбы. Оно манило обещанием желанного спокойствия и одиночества, к которому девушка давно привыкла, находя в нём странное утешение.       Эссоу, затаив дыхание, проскользнула за дверь, но обнаружила лишь гнетущую пустоту. Сердце её болезненно сжалось, и она, не теряя ни секунды, бросилась к Астрономической башне, а затем, задыхаясь от бега и тревоги, к Чёрному озеру и внутреннему дворику у башни Защиты от Тёмных Искусств. Но Клейтон словно растворилась в воздухе.       В отчаянии блондинка металась у лестницы, ведущей в подземелья, терзаясь мыслью, что слизеринка могла укрыться в своей гостиной. Эссоу, чувствуя, как к горлу подступает комок, лихорадочно надеялась, что хоть кто-то из слизеринцев согласится проведать её загадочно исчезнувшую сокурсницу. Однако, словно в насмешку над её беспокойством, ни один студент змеиного факультета так и не появился, оставив Амели наедине с её растущим страхом и смутными подозрениями.       В смятении, с сердцем, готовым выпрыгнуть из груди, когтевранка неслышно скользила по коридорам Хогвартса. Ловко уворачиваясь от зорких глаз профессоров и вездесущего Филча, она, словно призрак, покинула серые стены замка и устремилась в сторону Хогсмида. Дорога, обычно полная жизни и веселья, сейчас казалась пустынной и зловеще-угрюмой, будто сама природа отражала чувства девушки.       В её памяти словно кадры старой, потёртой киноплёнки всплывали воспоминания недельной давности. Фред, его яркая, солнечная улыбка, заразительный смех... И вдруг - острая, пронзительная боль в груди, словно он наложил на неё сжимающее заклятие, вытягивая из лёгких последний воздух. Амели ускорила шаг, отчаянно пытаясь выбросить эти мучительные образы из головы, но лицо Фреда продолжало преследовать её, отражаясь в каждой луже, в каждом оконном стекле.       Его растерянный взгляд, полный непонимания и затаённой боли после её резких слов о "бессмысленных развлечениях", которые близнецы считали своими гениальными изобретениями, преследовал её, будто въедливое пятно. Эссоу тяжело вздохнула, на мгновение застыв у дверей "Трёх мётел", чувствуя, как внутри всё сжимается от противоречивых эмоций.       Но вместо того, чтобы войти в тёплый, уютный паб, она, точно управляемая незримой рукой, почти неосознанно свернула на заброшенную улочку. Эта дорога, известная лишь немногим, вела к старому, покосившемуся дому, который близнецы Уизли и она когда-то с гордостью и тайным восторгом окрестили своей "мастерской чудес".       Каждый шаг по этой улице был пропитан воспоминаниями - счастливыми, яркими, теперь отдающими горечью. Амели чувствовала, как к горлу подкатывает ком, а в глазах предательски щиплет. Она не знала, зачем идёт туда, что надеется найти в этом проклятом месте их общих мечтаний и надежд. Но что-то неумолимо тянуло её вперёд, словно там, среди воспоминаний и недоделанных изобретений, она могла отыскать спокойствие.       Амели,словно обессилев в один миг, осела в кресло, которое всегда занимал Фред. Его запах, едва уловимый, но такой родной окутал её, вызывая болезненный трепет в груди. Голубые глаза, затуманенные непрошеными слезами, скользнули по его рабочему столу - настоящему алтарю творческого хаоса, забрызганному загадочной слизью, яркими красками и усыпанному стружкой, болтиками и чем-то неопределённым, но, несомненно, гениальным в своей непостижимости.       Дрожащими пальцами она схватилась за ручку шкафчика и потянула, сердце колотилось как безумное. Всегда было мучительно интересно узнать, что же он прячет в своём рабочем столе, и теперь этот момент настал. Внутри обнаружилась целая вселенная: куча, казалось бы, бесполезного мусора, кривые чертежи, испещрённые неразборчивым почерком Фреда, загадочные списки ингредиентов. Но среди этого творческого беспорядка взгляд Амели зацепился за небольшую чёрную коробочку.       Девушка на мгновение замерла, пытаясь побороть неугомонное любопытство, но оно оказалось сильнее. Дрожащими руками она схватила загадочный предмет, внимательно рассматривая его. Маленький кубик с серебряной кнопкой на одной из граней казался совершенно безобидным, но опыт общения с изобретениями Фреда говорил об обратном.       Затаив дыхание, Амели осторожно нажала на кнопку, готовясь к оглушительным хлопкам или чему-то ещё более пугающему, что Фред так обожал, считая уморительно весёлым. Но вместо этого грани кубика словно растаяли в воздухе, обнажая хрупкие стеклянные стенки в изящной серебряной оправе. Это была шкатулка - маленькая, стеклянная и полная тайн.       Эссоу, чувствуя, как сердце готово выпрыгнуть из груди, осторожно поставила шкатулку на стол и, не дыша от волнения, нажала на кнопку ещё раз. В тот же миг внутри что-то ярко вспыхнуло, заливая погружённое во мрак помещение мягким голубым сиянием. Створка медленно отворилась, и из шкатулки, словно ожившая мечта, вылетели бабочки цвета её факультета.       Амели тихо ахнула, не в силах сдержать изумление и восторг. Она завороженно наблюдала, как эти прекрасные эфемерные создания танцуют в воздухе, постепенно растворяясь, будто напоминание о мимолётности счастья. Оцепенев, Амели опустила взгляд на коробочку. Её рука невольно потянулась к тонкой ключице, где ещё пару дней назад висела подвеска - подарок Фреда, врученный ей в прошлом году. Пальцы коснулись пустоты, и горькое осознание пронзило её сердце. Она сняла подвеску, спрятав глубоко в вещах, пытаясь забыть её как страшный сон. Но теперь, глядя на то, что окутывало мягкое, почти неземное сияние на дне шкатулки, Амели ощутила нечто, что испытала лишь раз в жизни.       Раздающийся по тёмному лесу смех, тяжёлое дыхание, леденящий холод, подрагивающие пальцы, и тот загадочный пень, а затем и невероятной красоты дерево, сияющее тем же волшебным голубым светом. Тогда в лесу она ощутила восторг и трепет, что смешались, создавая нечто необъяснимое. И сейчас, глядя на творение Фреда, что покоилось на дне шкатулки, она испытывала то же самое - чувство, выходящее за рамки обыденного понимания.       Теперь это была статуэтка, составленная из крошечных механических бабочек, настолько миниатюрных, что казались пылинками в солнечном луче. Эти микроскопические создания словно живые, но замершие в вечном полете, сливались воедино, образуя точную копию лица Амели. Каждая чёрточка, каждый изгиб были воссозданы с невероятной точностью, будто Фред часами вглядывался в её лицо, запоминая мельчайшие детали.       У Амели перехватило дыхание, а сердце, казалось, остановилось на мгновение, чтобы затем забиться с утроенной силой. Она не могла оторвать взгляд от этого чуда, созданного руками того, кого она так опрометчиво оттолкнула. Каждая бабочка, каждый винтик в этой статуэтке словно шептал о бесконечных часах работы, о внимании к деталям, и главное - о глубине чувств, которые Фред вложил в это творение.       Эссоу почувствовала, как к горлу подкатывает ком, а глаза наполняются слезами. Эта маленькая шкатулка, стоящая на грани между магией и техникой, была безмолвным, но таким красноречивым доказательством. Оно говорило громче любых слов, было ярче любых фейерверков, которые так любил устраивать Уизли.       В этот момент тишину нарушил мягкий свет внезапно вспыхнувших свечей, и Эссоу замерла, заметив, как из тени выступил знакомый силуэт. Фред, с его неизменной озорной улыбкой и рыжими прядями, падающими на лицо, медленно приближался к ней. Его глаза светились теплом и нежностью, заставляя сердце Амели трепетать.       - Решила раскрыть все мои секреты без меня? - Посмеялся Фред, его голос, полный добродушного поддразнивания, эхом разнесся по комнате. - Хотя, честно говоря, ты немного испортила сюрприз. У меня был грандиозный план! Квест, загадки, может быть, даже парочка взрывов...       - Взрывов?! - Амели не смогла сдержать нервный смешок.       - Ну, маленьких, - Фред развёл руками. - Просто чтобы добавить... огонька.       Его слова прервались, когда он заметил слёзы, блестевшие в глазах Амели. На мгновение в его взгляде мелькнуло беспокойство, но затем он звонко рассмеялся, преодолевая разделявшее их расстояние. Фред опустился перед ней на колени.       - Эй, эй, тихо, - его пальцы нежно стирали горячие слёзы с её бледных щёк. - Я не хотел тебя расстроить. Честное слово, никаких настоящих взрывов, - тихо проговорил он, его голос был полон нежности и заботы.       - Я... я не понимаю, - всхлипнула Амели.       - Невозможно. Ты же когтевранка, помнишь? Умнейшая ведьма Хогвартса, - прошептал Фред, его лицо приближалось, и Амели ощущала тепло его тела всё отчетливее.       Внезапно её окутал знакомый аромат - смесь запахов выпущенных фейерверков, машинного масла и свежего апельсина. Этот уникальный букет, такой характерный для Фреда, заполнил её сознание за мгновение до того, как его губы коснулись её.       Поцелуй был нежным, почти невесомым, но в нём было столько чувства, столько невысказанных слов, что Амели почувствовала, как её сердце готово выпрыгнуть из груди. Новая волна слёз хлынула из её глаз, но теперь это были слёзы не горечи или сожаления. Это были слёзы осознания - осознания своей ошибки, понимания глубины чувств Фреда и, что самое важное, принятия своих собственных чувств к нему.

***

      - Милочка, вы ведёте себя как отъявленная грубиянка, - Скитер изогнула губы в холодной усмешке, скрестив руки на груди.       - Прошу прощения, мэм, - процедила девушка, зеркально отражая позу женщины, - но это вы только что бесцеремонно сфотографировали моего жениха и кузена без их ведома. - Её палец обвиняюще упёрся в грудь журналистки, каждое слово сочилось ледяным презрением.       - О, милое дитя, вы явно не понимаете, что происходит между этими двумя, - промурлыкала женщина, покровительственно поглаживая слизеринку по спине и затем понижая голос. – Пылкая страсть, обманутая невеста и тайна запретной любви двух юношей из чистокровных семей. Это же настоящая сенсация! – Её голос взвился до визгливых ноток.       - Будь на празднике вино я бы предположила, что вы перебрали. А впрочем, даже если вы и правы, забудьте, - отрезала Макинтайр, растягивая губы в улыбке столь ядовитой, что она могла бы соперничать с ядом василиска. – Вы никогда не напишите ничего подобного про мою семью. За подобную статейку отец сотрёт вас в порошок одним щелчком пальцев.       Шумная перепалка между журналисткой и слизеринкой уже притягивала взгляды, словно магнит. Вокруг них образовалась плотная стена из любопытных студентов, и через мгновение сквозь толпу буквально вытолкнули Поттера. Скитер судорожно вздохнула, узнав того самого Мальчика-который-выжил.       - Мерлинова борода, как я могла забыть! – воскликнула она с хищным блеском в глазах. – Это же вы, мисс Макинтайр, та самая девочка, что в прошлом году пробралась в палатку...       - Если вы сейчас же закроете свой болтливый рот, - прошипела девушка, стиснув запястье женщины с неожиданной для её хрупкой фигуры силой, - вы получите нечто действительно сенсационное. - Её тон обещал всё и ничего разом.       Журналистка осеклась на полуслове и, шумно прочистив горло, обвила рукой талию слизеринки, увлекая её подальше от любопытных глаз. Макинтайр обернулась: студенты уже расходились по Большому залу, возвращаясь к празднованию, но Гарри остался стоять, провожая её внимательным взглядом. На миг Джо встрепенулась, поймав его озорное подмигивание – будто он не только намекал на предстоящую встречу, но и восхищался её способностью обвести вокруг пальца кого угодно.       - Что же вы хотите мне предложить, мисс Макинтайр? – почти пропела Скитер, как только тяжёлые двери Большого зала закрылись за их спинами.       Девушка замерла на мгновение, лихорадочно перебирая варианты, но в голову настойчиво лезла лишь одна мысль...       - Знаете ли, мой отец... он терзается виной, - начала она с театральным надрывом.       - Вот как? - В глазах Скитер вспыхнул алчный огонёк, и она потянула девушку к ближайшей скамье.       - Прошло почти полгода с того дня... - Джо подняла взгляд на женщину, выдержав драматическую паузу. Она вложила в свой образ все актёрские навыки, какими только владела. И у неё получалось. Получалось играть роль потерянной, скорбящей дочери настолько убедительно, что Скитер невольно вздрогнула, заглянув в блестящие в полумраке коридора глаза ученицы. – С того дня, как мой отец убил Седрика Диггори.       Джо тяжело выдохнула, удерживая созданную маску. Эта правда действительно терзала её душу, но ни за какие галлеоны мира она не поведала бы Скитер всю историю целиком. Да журналистка и не поверила бы – ведь заголовки её газеты первыми кричали о лжи, которую якобы несли миру Дамблдор и Поттер.       - Что вы... неужели это правда? – голос Скитер дрожал от едва сдерживаемого восторга, хотя в глазах всё ещё плескалось недоверие.       - Я больше не могу держать это в себе, - Джо вцепилась в рукав журналистки с такой силой, словно от этого зависела её жизнь. Её пальцы мелко подрагивали, выдавая волнение.       Женщина судорожно вздохнула, накрывая дрожащую ладонь ученицы своей, но их напряжённый разговор оборвался появлением декана. Профессор Снейп выступил из теней коридора: сама тьма материализовалась, приняв человеческий облик. Джо мгновенно вытянулась струной, чувствуя, как холодок пробежал по позвоночнику. В голове пульсировала единственная мысль – сколько он успел подслушать?       Скитер взвилась со скамьи, будто ужаленная. Торопливо сунув девушке смятый клочок пергамента, она прошептала одними губами:       - Напиши всё в подробностях, - и, одарив профессора приторной улыбкой, поспешно скрылась за дверями Большого зала.       Джо незаметным движением спрятала записку в складках мантии, старательно избегая пронизывающего взгляда декана.       - Мисс Макинтайр, - в его низком голосе звучало плохо скрытое предостережение, - не стоит разбрасываться тайнами, способными погубить не только репутацию.       За этими словами таилось нечто большее, чем простое предупреждение – словно декан был посвящён во все тёмные секреты её отца, словно был с ним в сговоре. В последнее время Джо казалось, что в Хогвартсе не осталось ни единой души, не подчинённой его воле. Будто все вокруг – лишь молчаливые наблюдатели, старательно записывающие каждое её слово, каждый вздох, чтобы потом доложить отцу в мельчайших подробностях.       Девушка поднялась медленно, почти невесомо, надеясь, что профессор растворится в тенях коридора, утомлённый её молчанием. Но его испытующий взгляд продолжал буравить её насквозь, точно пытаясь прочесть скрытые мысли.       - Будьте осторожны, мисс. Не всё в мире можно решить деньгами и статусом. Однажды даже ваш отец окажется бессилен перед проблемами, что вы ему создаёте, - произнёс Снейп, демонстративно разворачиваясь. Его чёрная мантия взметнулась в воздухе, когда он растворился в полумраке коридора.       Его слова острыми иглами впились в сознание, но Джо слишком хорошо знала свою семью. Знала, на какие чудовищные поступки способны её родители ради сохранения безупречной репутации. Она была уверена – опасный заголовок, способный отправить отца в Азкабан на долгие годы, никогда не увидит свет. Те, кого она вынуждена называть матерью и отцом – настоящие монстры в человеческом обличье – разберутся со всем сами, без лишних усилий. Уничтожат Скитер и её газетёнку в одно мгновение, даже не запачкав рук.       Она не могла позволить журналистке разнести по миру сплетни о её брате и женихе, или того хуже – о ней и Гарри. Мать, конечно, могла бы заставить "Ежедневный Пророк" молчать, щедро заплатив за тишину. Но узнав, что её чистокровная дочь якшается с полукровкой, она моментально вырвала бы Джо из Хогвартса, заточив в фамильном поместье до скончания времён.       И Джо сделала свой выбор. Выбор в пользу той крупицы свободы, что у неё пока оставалось.       Из Большого зала показалась знакомая троица и взгляд Джо магнитом притянулся к Гарри. Он на мгновение замер, встретившись с ней глазами, но тут же отвернулся, делая вид, будто слизеринка – лишь очередная тень в коридоре. Джо выждала несколько минут, давая ребятам фору, и неспешно двинулась к вестибюлю, притворяясь, что просто прогуливается, а не спешит на очередное тайное свидание с тем, чьи прикосновения заставляют её кожу гореть.       Осенняя прохлада обняла её, стоило выйти наружу. Она свернула к Чёрному озеру, и теперь лишь стук её каблуков по каменным плитам и тихий шёпот шёлкового платья нарушали ночное безмолвие. Ветер, казалось, решил исчезнуть без следа, даруя студентам последние тёплые дни перед суровым ноябрём. Окна Большого зала мерцали праздничными огнями, а жуткая музыка Хэллоуина долетала даже до берега, где тонула в густой тишине.       Джо приблизилась к кромке воды, всматриваясь в своё отражение на гладкой поверхности. Сначала отец приставил к ней Теодора, потом подослал эту Амбридж, планирующую свергнуть Дамблдора с поста директора, теперь вот декан с его туманными предостережениями. Почему отец не может просто прекратить весь этот фарс? Одно движение палочки, одно заклинание в спину Волан-де-Морта – и всё будет кончено. Почему он продолжает играть по правилам, писанным лишь для чистокровных марионеток?       Джо с детства видела, как он решает задачи, непосильные простым смертным. Будь то снятие древнего проклятия с артефакта, сложнейшие магические ритуалы или даже её клятва на крови, данная Тео – скоро он найдёт способ разрушить и её. Все эти фолианты, заказанные из Римского Министерства магии... Она знала – отец ищет способ освободить её. Он может справиться с чем угодно, но продолжает служить Тёмному Лорду, хоть и презирает его.       Джо тяжело выдохнула, вглядываясь в чернильную гладь озера. Она закрыла глаза, словно пытаясь стереть из памяти все мысли, но они продолжали кружиться в голове подобно осенним листьям на ветру.       Тихие, знакомые до дрожи шаги за спиной заставили тревогу рассеяться, будто туман под лучами рассветного солнца. Она ощутила прикосновение тёплых рук и вдохнула такой родной запах.       - Гарри, - выдохнула девушка, едва касаясь его запястья кончиками пальцев.       - Прекрасно выглядишь, – прошептал он, увлекая её под обнажённую крону старого дерева. – Ты в порядке?       Они давно достигли той особой близости, когда чувствуют друг друга на каком-то почти мистическом уровне, понимая без слов, читая в глазах то, что спрятано глубоко внутри.       - Пока что да, - она тяжело вздохнула. – Скитер получит свою сенсацию, но вряд ли сможет её опубликовать.       Поттер улыбнулся, в очередной раз восхищаясь её талантом обводить вокруг пальца кого угодно, и мягко обвил руками её талию, притягивая ближе.       - Слушай, тут такое дело... – Гарри взъерошил волосы, собираясь с мыслями. – Раз уж Амбридж не даёт нам практиковаться на уроках, мы... – он запнулся, мысленно одёргивая себя, опасаясь подвергнуть опасности друзей в случае раскрытия. – В общем, я решил, что мы можем тренироваться сами. У нас даже есть подходящее место... – на долю секунды он замолк, страшась озвучить вопрос, ответ на который эхом уже звучал в его мыслях. – И я хотел спросить. Ты... придёшь?       Джо встретилась с его взглядом, полным надежды и тепла. Она не могла. Слишком много внимательных глаз следили за каждым её шагом. А Гарри вновь рисковал собой ради других. Это "я" говорило о нём всё – о человеке, готовом принять удар на себя, чтобы защитить друзей. Как же она любила его... и как боялась за его жизнь.       - Амбридж сегодня заставила меня вступить в инспекционную дружину, - тихо призналась она. – Я постараюсь помочь вам изнутри, но присутствовать сама не могу, - Джо прижалась к его плечу, вдыхая знакомый запах. – Будь осторожен.       - Ты тоже, - прошептал он в ответ.       Они стояли так долгие минуты, обнимая и целуя друг друга, словно прощаясь навсегда. Каждая встреча казалась последней. Джо боялась, что угрозы Нотта могут оказаться реальными, что его помутившийся от тёмной магии рассудок придумает что-то чудовищное, способное подвергнуть Гарри смертельной опасности. Она боялась за себя, но ещё больше – за него, вечно рискующего собой.       Джо не хотела признаваться даже себе, но влюбилась в него в тот самый момент, когда он просто протянул ей перо и чернила. С той злосчастной детской игры началось то, что стало её самым уязвимым местом, её личным проклятием и благословением одновременно.