Потеряли в огне

      Часы пробили 14:00. Прохоркин еле открыл глаза: лучи солнца пытались пробиться сквозь пасмурные тучи, но даже это слабое свечение донимало не выспавшегося молодого человека. У него болели губы, но эта была та боль, которую он хотел бы ощущать каждый день. Запах Венеры разносился повсюду, это было одним из первых, что он почувствовал пробудившись. Девушки рядом не было, но из душа доносились звуки воды - это успокоило его паранойю. Он всё ещё не мог поверить в реальность происходящего. Скинув с себя хлопковую простыню, хоккеист подошел к панорамным окнам и глядел куда-то в глубину города. Он любил эту квартиру, любил то, что они делали вместе ремонт, планировали будущее. Сейчас Коля понимал - их будущее зависит только от неё. От возможности и её сил простить, забыть и исправить, натворенные им дела. Дождь стучал по стеклу всё сильнее.       Венера сидела на полу душевой комнаты и под горячей водой смывала с себя флюиды прошедшей ночи. Она аккуратно гладила шрам на нижней челюсти, который навсегда останется напоминанием. Единственный из 14 шрамов, который она не убрала, хотя могла. Лёжа в пятой клинике по коррекции челюстно-лицевых операций, в последний момент, она приняла решение оставить этот след, как бесконечный флешбек прошлого. Чтобы каждый раз касаясь - снова ощущать боль. Чтобы не забыть. На распаренной коже, шрам был особенно чувствителен. Она легко касалась его подушечками пальцев и эхо физической боли откликалось в теле и перерастало в моральные мучения. Вода продолжала обжигать, а девушка меж тем не могла найти сил выйти из ванной. Она знала, что хоккеист проснулся, что встал, что будет делать завтрак. Ей всё это время казалось, что она сильная. Что переросла все эти травмы, но столкнувшись снова с тем, кто ранил её сердце, она снова превратилась в ту юную, почти 20-летнюю девушку на берегу Финского залива. Невозможно. Девушка увеличила напор в душе, чтобы капли буквально дробили тело и забирали все мысли с собой. Вода стучала по стеклу всё сильнее.       Волнение. Нервный узел в животе. Напряжение. Страх. Глядя в окно, он надеялся, что вода смоет тревогу. Ощущая жесткие капли душа на спине, она надеялась, что душ смоет переживания. Они были такими разными: воронье крыло против драгоценных изумрудов, циничное спокойствие против эмоциональной бури. Сейчас их объединяло одно - боязнь встретиться с лицом к лицу со своим главным врагом. С последствиями. Они оба ждали и надеялись, что как в магическом сериале, появится волшебник и скажет, что всё было не так. Что всё было проверкой, которую они прошли и весь ужас, пережитый ими был не по-настоящему. Жаль одно - жизнь была через чур строгой, чтобы исполнять наши желания. Наши капризы и просьбы. Жизнь и без нас знала, когда наступит правильное время для исполнения наших мечт. Часы в спальне пробили 14:30. Время наступило.

2018 год

      Выйдя из больницы, Венера коснулась изуродованного в шрамах от грубой хирургии лица. Щеки были в рубцах, подбородок оставался перебинтованным. Подняв глаза в пасмурное небо, она взглянула на экран телефона: 4 апреля 2018 года. Сегодня играл СКА в финале конференции против ЦСКА. Она выучила всё расписание матчей, до того, как всё случилось. Как одно признание, одна поездка перевернули всё на 180 градусов. Мимо проходил хмурый прохожий, которого обдувал еще холодный весенний воздух. Венера оставила сумки у входа и устало подошла к пожилому мужчине: — Простите, - сквозь дрожащий, почти пустой голос девушки, пробивались нотки печали, - У вас не будет сигаретки? Он оглядел её и слегка потупившись протянул пачку дешевых сигарет. Промолчав, она вытянула одну, поднесла к носу и вдохнула запах некачественного табака. Она курила однажды - когда родители уехали на дачу и папа забыл свою пачку. Тот горький и гадкий вкус она не забудет, но после этого прошло шесть лет и организм, который потерял столько жизненно важных вещей. Она пережила эмоциональную смерть, смерть своей мечты. Была на волосок от физической. Не думаю, что одна мерзкая сигарета приблизит мой конец. Затянувшись, Венера снова посмотрела вперед себя. Напротив больницы красовался билборд, представлявший петербуржскую хоккейную команду. Тот самый билборд, который она сдала полтора месяца назад. Естественно, 74-й номер команды занимал центральную часть композиции, потому что тогда мысли были заняты только предстоящей свадьбой. Сейчас она хотела сжечь до тла каждый столб в городе, где был наклеен этот плакат. Пустота завладела её душой, она снова коснулась рукой до живота. Ирония - она мечтала об их совместном ребенке, хотела начать подготовку к беременности. Боялась, что это случится в момент, когда оба были бы не готовы. А она даже не знала. Ругать себя за это? За всё, что можно уже отругала. Сигарета дотлевала и девушка пыталась пристально разглядеть лицо, когда-то родного ей человека. Он был серьезным, явно сосредоточенным на шайбе. Венера была уверена, что сейчас он весь в игре, что он даже и не вспоминает о ней. Пропала и пропала - он не придаст значения. А ведь он даже не знает... Может ему сказать? Нет. Ни за что. Щелкнув пальцами, потухшая от моросящего дождя сигарета улетела в ближайшее мусорное ведро. Подъехало такси - почти того же цвета, что в тот раз. Но она не боялась - всё самое страшное уже случилось.       Прошло почти три недели, как она ушла. Её уход забрал все краски мира. Хоккей отвлекал, но ради кого ему забивать шайбы? Ради кого ему улыбаться для фотографа? Ради кого возвращаться домой? А дом ли теперь это? Дом был всегда там, где была она. Где был слышен её смех, где он мог быть с ней. Когда он вернулся в пустой дом, он не хотел признавать реальности. Его накрыла паника, первую неделю он искал её в родном городе, но родители отказались выходить на связь. Использовать связи он не хотел - это было бы нечестно, неправильно. Хотя то, что он натворил уже было неправильным. Он читал последнюю СМС от неё из раза в раз, пытаясь зацепиться за детали:

Коля, я любила тебя. Я правда хотела, чтобы ты...я..чтобы мы навсегда. Я ждала тебя с матчей, я спасала тебя от твоих демонов. Я хотела верить, что это неправда, понимаешь? Но слишком хорошо, сука, слишком хорошо я знаю, когда ты выглядишь счастливым! И ты был счастлив с ней, на той сраной фотке, ты улыбался так, как улыбался со мной!!! Скажи мне, скажи одно: за что? Я была плохой девушкой? Я недостаточно любила? Почему она, просто ответь, почему она?! Хотя, не надо. Я не хочу получать от тебя ни одного сообщения, не хочу слышать твои звонки. Я хочу забыть тебя. Навсегда. Знаешь, говорят, что судьба не ошибается. Что всё так и надо, да?! Нет, сука, еще как ошибается! И ты - моя главная ошибка! Но я не жалею - я была честна с тобой, я была той, какой являюсь. А ты, просто не могу поверить, блять! А ты врал. Лицемерно и как настоящая паскуда! Я не прощу тебе этого. А даже если когда-то, когда-то ты снова обманешь меня, то запомни... Запомни Коля Прохоркин - простив, я никогда не забуду этого! Прощай блять, прощай раз и навсегда!!!!

      Каждое слово, он знал каждое слово. Он выучил это сообщение и когда он вошел в дом, первое, что он увидел - разорванный эскиз образца формы СКА 2016/2017 года. Горько проглотив слезы, он сел на диван и понимал - он заслужил её гнев. Но он знал и одно: подари ему жизнь ещё один шанс, он сделает всё ради неё. Ради её улыбки, ради её счастья. Даже если оно будет с ним. Взрослый, состоявшийся мужчина сидел на краю дивана, чувствуя только горячие слезы, читая одно и то же сообщения и пытаясь собрать по кусочкам то, что стало их судьбой когда-то. Судьбой, которую он собственноручно разрушил.

***

      Она вышла из душа, обмотавшись в самое длинное полотенце в ванной. Ощутив холод в сравнению с горячей, почти кипящей водой, тело покрылось мурашками. Венера аккуратно посмотрела по сторонам и резко её взгляд застыл: в рамке, которая была черна, как его глаза, она увидела свой склеенный эскиз. Подойдя ближе, она слабо улыбнулась: были видны подтеки клея, краска где-то размазалась. Уже было неважно. Эта была значительная мелочь, главная деталь - когда-то объединившая их. Когда-то...       Коли не было видно. Она не слышала его шагов, тишина начала давить. Венера остановилась напротив стеллажа с рамкой и пыталась уловить каждый звук вокруг себя. Кроме еле слышных тикающих часов, квартира молчала. Время застыло в этот момент, волнение скрутило живот и ей хотелось убежать. Что ему сказать? А что хочется? А что может? Было слишком много слов, но ни одно сейчас не могло вырваться из её рта. Нервы накалялись с каждой секундой, это была невыносимая пытка. Пытка неизвестности, но девушку пугало, что Прохоркин словно растворился. Квартира застыла: пасмурная погода, сгущающиеся тучи добавляли и без того мрака в крайне напряженную ситуацию. Она взглянула на часы: 14:40. Венера подошла к шкафу и бегло просмотрела содержимое: когда она уходила, в потоке эмоций, она собирала вещи не глядя на них. В углу стояла маленькая коробочка изумрудного цвета. Девушка открыла её и там лежало две футболки: оверсайз с котиком и серая. Обе - её. Как же всё было сложно... — Венера, ты тут?       Она резко дернулась на голос из прихожей. Быстро стянув полотенце и надев на себя серую футболку, она поправила волосы и вышла в коридор. Прохоркин стоял в проходе, облокотившись на проем. Его лицо не выражало ничего. Венеру это напугало.       Пока девушка была в душе, Коля прокручивал всё. Все свои действия, всё, что случилось между ними. Он пытался отвлечься, смотря в окно, но погода только сильнее путала мужчину. В попытках обрести покой, хоккеист вышел на маленькую террасу, которая соединяла балкон и спальню. Питерский воздух, который он любил больше всего, слегка успокаивал и приводил в порядок сбившиеся от всех событий дыхание. Дождь оставлял следы на темно-синей ветровке, но Прохоркин не обращал на них внимания. Он хотел, чтобы не он говорил с девушкой. Он хотел, чтобы его душа смогла открыться. Душа полная бесконечной тоски, которую он закрыл и для самого себя, когда она ушла. Мужчина достал телефон и перед его глазами вновь пронеслись те строки, которые были написаны пять лет назад. "Простив, я никогда не забуду этого!". Это предложение навсегда въелось ему в сознание. Какой смысл им говорить, какой смысл обсуждать - она не забудет, даже если простит. Но хотел ли он её прощения? А чего он вообще от неё хотел? Простил бы он сам, если бы она так поступила? Нет ответа.       Он решил выйти и пройтись по внутреннему дворику дома. Деревья шелестели от ветра, мысли путались. Посидев около 10 минут, он понял, что время пришло. И будь, что будет. Даже - если это конец. — Да.. да, Коля, я здесь, - девушка сделала шаг вперед, выйдя в его самой любимой футболке. Такой - растрепанной, домашней, она сводила его с ума ещё сильнее обычного. — Давай присядем. Опустившись на темный диван, Венера сделала глубокий вдох и начала первой: — Я не знаю, к чему приведет этот разговор и нужен ли он в принципе. Я знаю только то, что дальше бегать друг от друга будет глупо... — Остановись, - Коля сжал руки в "замке" и откинулся назад, - Давай я тебе упрощу задачу. Ответь только на один вопрос: ты хочешь быть со мной? — Я хочу быть с тобой, но...       Ком встал в горле. Перед глазами Коли пронеслись все семь лет - от той самой встречи на Финском заливе до сегодняшней ночи. Ему резко пришло в голову осознание: он действительно ничего не решал и сейчас всё зависело только от неё. Но... — Но..., - продолжила Венера, закрыв лицо руками, - Я не знаю готова ли. Я не выдержу если сейчас всё вскроется. Я не хочу, чтобы ты сейчас узнавал, что было со мной. Я хотела бы простого: чтобы всего этого никогда не случалось, чтобы мы жили так, как жили раньше. Кажется кто-то другой этого не хотел. — Я не спал с ней тогда, - дрожащим голосом вырвалось со стороны Прохоркина. — Я знаю. Я говорила с ней перед... перед тем, как приехать к тебе. Она рассказала свой маленький секрет счастья. Дело ведь не в ней, Коль. Дело в нас. — Но если бы не она... — Если бы не она, да.       Молчание повисло. Венера нервно кусала губы, отвернувшись, чтобы не видеть его лица. Прохоркина почти трясло, он не понимал, какие правильные слова ему надо сказать. Посидев ещё пару минут в тишине, Коля начал: — Я делал все запросы в больницы. Я не знал про аварию, как оказалось, ты легла в больницу под фамилией матери. Если бы только я знал, что ты пережила, - он осекся, - Просто знай, я не хочу тебе рассказывать, как я изменился и что дальше будет по-другому. Я не знаю как будет дальше: вот всё, что я могу тебе сказать. — А ты готов?, - резко вставила девушка. — К чему? — Ты готов быть со мной? Ты готов сейчас узнать, что я пережила?       Коля сжал челюсть и на секунды прикрыл глаза. Этот вопрос и мучал его самого. Он был готов быть с ней, потому что больше всего этого желал. Вот только если он узнает, что с ней было - сможет ли он простить себя? Сможет ли он допустить, чтобы она снова связала свою жизнь с ним? — Я готов быть с тобой, я уверен в этом. — А второй вопрос?, - девушка выпрямилась и начала буравить хоккеиста нервным взглядом. — Я буду честен: я отдал бы всё на планете, чтобы ни за что не узнать, что ты пережила. И отдать больше чем всё, чтобы ты никогда не переживала это ни в прошлом, ни вновь.       Девушка кивнула. Действительно, он не изменился. Она и ждала такого ответа от него, потому что и сама бы не нашла сил рассказать. — Ты же понимаешь, Коль, что за один день мы всё это не решим? Одна ночь не исправит всего. — Да. Понимаю. — Тогда в Магнитогорске, когда мы впервые встретились спустя столько лет, мы танцевали, помнишь? — Помню. — Мы никогда раньше с тобой не танцевали. Даже помню, когда мы планировали свадьбу, - Коля с болью посмотрел на неё, во время этих слов, - Ты говорил мне что ни за что в жизни не будешь танцевать. Мол, хоккеисты танцуют как деревянные солдатики, помнишь?       Коля молча кивнул, сглотнув поток воспоминаний, которые и без того терзали душу всё это время. Она продолжила: — Как думаешь, а деревянные солдатики умеют любить? Ведь они, как оказывается, умеют неплохо танцевать. — Я и не считаю себя деревянным солдатиком, - спустя минуту ответил Прохоркин, - Скорее я думаю, что любое дерево может зацвести вновь, если обретет ласку... Любовь. — Как Щелкунчик, станет говорящим мальчиком? — Да, что-то типа такого.       Снова молчание. Венера помедлив, прервала тишину: — Коль, а ты уверен, что мы снова сможем? — Уверен. — А ты уверен, что я смогу?       Прохоркин поднял взгляд на девушку. Что скрывалось в глазах - было трудно понять. Они смотрели друг на друга несколько минут и Коля ответил: — Нет. Сейчас - не сможешь.       Она резко закрыла глаза. Боль от правды. Жестокой, но тем не менее правды. Они оба понимали, что его желание и её возможности не пересекались. Что не так люди мирятся, не так решают проблемы. Какая бы любовь не была, нельзя забыть какие-то вещи. И с ней случились все вещи, которые забыть нельзя. Венера села ближе к Коле, взяла его за руку и тихо сказала: — Да... ты прав. Сейчас не смогу, но...       Опять то самое "но". Коля сжал её ладонь, и другой рукой приподнял подбородок. Они смотрели друг на друга. Его мольба, её горе. Его просьбы, её решения. Слова действительно были не нужны. Венера медленно приблизилась к нему и нежно поцеловала. Его рука поднялась выше и за волосы аккуратно притянула девушку ближе. Это был почти прощальный поцелуй, аккуратный, ранящий души обоих. В такие моменты, время застывало и Коля хотел, чтобы она смогла почувствовать, как сильно она ему нужна. Венера хотела, чтобы он почувствовал, как сильно он нужен ей. Они целовали друг друга, пытаясь донести этим всё, что нельзя донести словами. Плавно отдаляясь от него, Венера взглянула в его глаза и шепотом проговорила: — Я люблю тебя. Пойми, я люблю тебя также, как и любила. Я..., - ей не хватало воздуха, - Я знаю, что тебе трудно, но пожалуйста, давай попробуем подождать. Я хочу сделать всё правильно.       Коля снова нежно коснулся её лица и глядя в глаза ответил: — Звезда моя, - из её глаз упали слезы, - Я ждал тебя несколько лет. Сейчас ты рядом, и если для твоего прощения, возможно оно или нет, нужно подождать ещё, я подожду. Просто постарайся запомнить одно: никто, больше никто, не сможет встать между нами.       Венера протянула руку к его лицу и нежно погладила. Да, они прощались друг с другом. Пускай на время и пускай не сейчас им суждено снова стать единым целом. Но она поняла для себя главное: он должен знать всё. И проблема не в том, что он не был готов, а она не знала, как это рассказать. Авария. Боль. Ребёнок. Его ребёнок. Это было невыносимо.       Встав с дивана, Венера прошла в спальню и подняла с пола свои вещи. Одевшись в спортивный костюм, она вытерла слёзы и вновь вышла в гостиную. Прохоркин молча сидел на диване и смотрел в пустоту. На столе зазвенел телефон. Он игнорировал его, пока девушка не подошла и не увидела, что звонит Яковлев. Девушка слегка толкнула хоккеиста и тот взял трубку: — Да? — Я не хочу ничего знать, просто сука знай: ты спал с моей девушкой, да? — Было дело, - Коля ухмыльнулся, он не знал, какие ещё нерешаемые проблемы ему принесет этот день. — Так вот знай: Венера. Я не откажусь от неё. Кажется, она зла на тебя, да? — Ну, - Коля посмотрел на девушку и видел её непонимающий взгляд, - Всё возможно, Егор. — Вот именно, всё возможно. Победит сильнейший, ясно тебе?       Венера услышала последнюю фразу и, смутившись, подняла бровь. Коля повесил трубку, откинулся на диван и спокойно провозгласил: — Что ж, моя звездочка, нас ждёт очень веселая жизнь. — Вы же о хоккее говорили?, - она всё ещё не могла понять, что происходит. — Скорее о другом, что нас связывает, - он встал с дивана, накинул ветровку и взял ключи от машины, - Давай я тебя подвезу. Будем считать это невинным дружеским жестом, который никак не очерняет наше общение.       Пара вышла из дома, села в машину. Коля включил радио, скептически настроенный ведущий занудным голосом вещал: "Теория большого взрыва предполагает рождение вселенной. Якобы один взрыв всё создал. Вы можете поверить, чтобы одно жалкое событие произвело на свет буквально целый мир?"       Они оба улыбнулись. Сейчас, оба бы поспорили с ним. Знал бы он, сколько одно событие может создать - наверное, сошёл бы с ума.