Расстояние между нами

      Конец четверти всегда был сумасшедшим и быстрым. Все суетятся по поводу оценок, считают средние баллы, подлизываются к учителям, чтобы получить ещё одну хорошую оценку. Всё это не прошло и мимо учителя русского: всё чаще поднимаясь в кабинет после уроков, Дима видел там девчонок из его класса или из параллели. Они старательно делали вид, что не понимают абсолютно лёгких правил, придвигаясь к учителю ближе и демонстративно наклоняясь над столом, чуть выгнув спину. Диму раздражало их распущенное поведение, он не понимал, чего они хотят добиться, приставая к учителю подобным образом, ведь он видит в них всего лишь учениц. Но осознание этой правды больно ударило по начавшим теплиться чувствам, знакомым ему до боли. Но вот наконец, кабинет опустел, потому что даже Андрей вышел в коридор.       — Почему не зашёл? — спросил он, подходя к Диме.       — Не хотел смотреть на это «шоу разврата малолеток», — ответил Дима с раздражением в голосе.       — Почему «шоу разврата»?       — А вам не надоедает, что они постоянно лезут? Как будто не понятно, что они к вам подкатывают? — начал раздражаться Дима.       — А тебе-то что с этого? — заглянув ему в глаза, спросил Андрей.       — Просто не люблю, когда они так себя ведут. И вообще, почему вы им ничего не говорите?       — Потому что они сами должны понимать, что ничего между нами не может быть, во-первых, потому что я их учитель, во-вторых, потому что я старше их на десять лет.       — И не поспоришь, — ответил Дима, понимая, что его это тоже касается.       — Не хочешь сходить в парк? — спросил Андрей, прерывая молчание.       — Давайте.       Парк в конце октября был серым и почти пустым. Редкие прохожие, заглядывавшие в него, обходили лужи, как будто идя по какой-то кривой линии, стремительно покидая серый парк. Он находился недалеко от места их первой встречи, поэтому Дима немного напрягся, проходя по мокрым дорожкам в его глубь. Андрей медленно шёл рядом, они оба молчали и это было настолько неловко, что Дима попытался начать разговор первым.       — Сложно наверное в конце четверти? — спросил он и успел десять раз пожалеть, что сказал такую глупость.       — Немного, — ответил Андрей.       В этот момент Дима впал в ступор не зная, что говорить дальше, а потом услышал самый неуместный вопрос:       — Карамельку будешь? — абсолютно спокойно спросил Андрей.       Дима завис на несколько секунд, а потом рассмеялся в голос.       — Простите, Андрей Александрович, вы серьёзно? — сквозь смех спросил он.       — Да, а что? — и учитель тоже начал смеяться.       — Не знал, что учителя носят в карманах конфеты, — всё так же смеясь, ответил Дима.       — Я сам не знал, что у меня в кармане конфеты. Ну, так ты карамельку будешь?       — Буду, — уже просто улыбаясь, ответил Дима.       Вот, наконец, просмеявшись, они сели на скамейке, подальше от дорожек. Это была очень приятная прогулка. Хоть погода и не радовала, Дима всё равно улыбался: во рту была апельсиновая карамелька, а в сердце тёплое чувство, сбежать от которого у него уже точно не получится. И человек, который был во всём этом виноват, сидел рядом и молчал. Стоило Диме только на него посмотреть, как тот начал наклоняться, и когда оказался уже очень близко, Дима прищурил глаза, а Андрей вытянул руку вперёд и выкинул фантик в мусорку. Как же у Димы в этот момент забилось сердце… Оно было готово выпрыгнуть из груди, казалось, ещё немного, и оно проломит ему рёбра.       — Зачем вы так пугаете? — тихо спросил Дима, закрывая лицо руками.       — Прости, я немного забылся, — ответил Андрей, понимая о чём ему пытается сказать Дима.

***

      Прошло уже две недели с того дня. Недельные каникулы закончились, Дима снова пошёл в школу и снова после уроков пришёл к Андрею, но теперь между ними возникла какая-то неловкость. Их общее молчание прервал Андрей:       — Как прошли каникулы?       — Нормально, я всё время сидел дома так, что ничего нового.       — Вот как…       — А вы? — спросил Дима без особого интереса в голосе. Он старался потерять весь интерес к учителю за эту неделю, потому и не выходил на улицу. Чтобы случайно не встретить его, пробовал занимать себя подготовкой к экзаменам; помогало, пока не наступала ночь, но только он ложился спать, в голове сразу вырисовывалось любимое лицо и чувства снова разгорались в сердце.       — А давай на «ты»? — этим вопросом ошарашил его Андрей, отвлекая от мыслей.       — Мы же в школе, — с такой осторожностью ответил Дима, будто сейчас должно было произойти что-то совершенно неприличное и неприемлемое для школы.       — Раз мы решили, что ты должен научиться мне доверять, вот я и подумал, что можно попробовать начать с неформального общения, но только когда мы вдвоём.       — Хорошо, я не против.       — Можешь начинать, — сказал Андрей и улыбнулся.       — Что начинать? — Диму смутила то ли просьба учителя, то ли его красивая улыбка, но он почувствовал, как его щеки покраснели.       — Назови. Меня. По. Имени. — сказал учитель, нарочно делая остановку после каждого слова.       — Простите, — Дима закрыл лицо руками от смущения, — У меня такое чувство, что вы до меня сейчас домогаетесь.       — Что за мысли у тебя такие? Просто назови меня по имени.       — Хорошо, только прекрати, Андрей.       В этот момент учитель рассмеялся. Диме показалось, что его щеки сейчас краснее помидора, да ещё и Андрей подливал масла в огонь, продолжая смеяться.       — Может уже хватит, — наигранно обиженным тоном сказал Дима, — И вообще, я хотел вам кое-что сказать.       — Ладно, ладно, извини. Так что ты хотел сказать?       — Я, кажется, влюбился.       — Серьёзно? — удивлённо спросил Андрей, — Это парень? Хотя странный вопрос, конечно, это парень.       — Да, это парень, но я не уверен в своих чувствах, может, он просто хороший друг, и я путаю симпатию с любовью, — Дима опустил глаза в пол, все-таки сложно обсуждать человека с ним же, а тем более говорить о чувствах.       — Знаешь, самое лучшее средство отличия любви от дружеской симпатии — это ревность. Если ты ревнуешь этого человека, то, скорее всего, это любовь.       — Пожалуй, я ревную его даже слишком сильно: буквально к каждой девушке.       — Вот как, я даже не знаю, поздравлять тебя теперь или сочувствовать.       — Да я и сам не знаю…

***

      Любовь. Сколько же боли принесёт ему это чувство. И не важно, признается он или будет держать всё в себе, пытаясь от них избавиться. Он был уверен, будет больно.       После неожиданно откровенного разговора с Андреем, учитель начал заваливать его вопросами, мелочи внешности, характер, возраст и прочее. Дима старался не отвечать совсем или не отвечать честно, попасться можно было на любой мелочи, на любом неосторожном слове, поэтому он старался не говорить о лишних мелочах и подбирать правильные слова.       В таких осторожностях прошла четверть, осталась всего одна неделя до её конца и до конца этого года. Последняя неделя была самой суетливой и напряжённой, и Дима, снова поднимаясь в кабинет, видел попытки девочек приставать к учителю и безумно ревновал из-за этого.       В один день это его так разозлило, что он думал об этом весь вечер, и чтобы успокоится решил прогуляться. В тот вечер погода была действительно волшебной. Было не сильно холодно, шёл медленный снег, крупными хлопьями оседая на уличных украшениях, на лавочках, на земле. Чем дольше он гулял, тем меньше было мыслей в голове, но, когда он уже решил вернуться, увидел то, чего не должен был, а точнее то, чего никогда не хотел бы увидеть. Андрей стоял на тротуаре, спрятав нос от холода шарфом, к нему подошла женщина с ребёнком, поцеловала его в щеку, они о чём-то поговорили, посмеялись, она наклонилась, поцеловала ребёнка, помахала рукой, села в подъехавшее такси и уехала. Всё это время Дима стоял недалеко, он не смог заставить себя идти, его ноги как будто приросли к земле, а в голове уже крутилось множество вопросов: кто она? Его жена? А ребёнок? Может, это его ребёнок? По возрасту вполне возможно. Но тут он услышал голос:       — Дима!       Оказалось, Андрей его заметил и уже подошёл достаточно близко.       — Привет, — Дима ответил на удивление спокойно, он уже привык обращаться к учителю на «ты», когда они не в школе или одни.       — Гуляешь? — спросил Андрей, чуть опустив шарф.       — Да, вот вышел проветриться. А ты тоже гуляешь? Со своим…       — Племянником, — закончил за него учитель, — Сын моей старшей сестры, Лёша, его иногда оставляют у меня погостить с ночёвкой.       — Понятно, — Дима выдохнул с облегчением и решил познакомиться с мальчиком, — Привет, я Дима, — он протянул руку.       — Я Алёша, — ответил мальчик, пожав руку, — Будешь в снежки играть?       — Давай.       — Пошлите сначала на площадку, — прервал их Андрей.       С Лёшей оказалось очень весело, Дима уже давно не играл в снежки и, наверное, никогда так не смеялся. Андрей тоже очень охотно присоединился к их игре. Снег обжигал холодом голые руки, а улыбка любимого лица грела сердце. Они играли в снежки, потом слепили маленького снеговика и уже мокрые и голодные решили, что пора домой.       — Ну, я тогда пойду, — сказал Дима и хотел уже идти, когда Андрей предложил:       — Не хочешь зайти? Попьём чай, согреешься немного.       — Конечно, с радостью.       Дима был действительно очень рад: если всё и дальше будет так, он будет счастлив.       Квартира учителя была однокомнатной, со светлой мебелью, белая кухня, бежевые мягкие шторы, стол с деревянной столешницей и белыми ножками, такие же стулья. В комнате стоял большой светло-коричневый диван, в цвет него шторы, рабочий стол у окна, книги на небольшой полке над ним, на полу мягкий ковер.       Они пили чай с булочками, потом им пришлось укладывать Лёшу вдвоем, потому что он не хотел так просто отпускать Диму. Самым тяжёлым оказалось читать ему книгу по ролям, и не потому что книга была сложной, нет, им пришлось сесть очень близко и положить книгу на колени. Дима не особо следил за сюжетом, его больше волновало его слишком громко бьющееся сердце. Но вот, наконец, история закончилась, Дима оделся, Андрей стоял в прихожей.       — Сам дойдёшь или тебя проводить? — спросил он, подходя ближе.       — Спасибо, не нужно, мне идти-то в соседний дом, — улыбнулся Дима, открывая дверь.       Лифт не пришлось ждать долго, быстро спустился и пошёл домой. Как же ему хотелось сказать о своих чувствах там, в этой маленькой прихожей, поцеловать. Он решил, он расскажет завтра, даже если это разрушит то, что уже сложилось между ними.

***

      Следующий день был последним во второй четверти. Вечером будет школьная дискотека, он расскажет ему, сегодня самый подходящий день. Дима ждал вечера и никак не мог успокоиться, думал, что скажет, но так и не смог подобрать слов: значит, придётся думать уже на месте.       Вечер наступил быстрее чем хотелось. Дискотека началась с конкурсов, Дима даже не смотрел, что происходит в центре зала, он смотрел в угол, где стоял Андрей — его назначили дежурным учителем, поэтому он будет здесь до конца.       Дима думал, как же вывести учителя из зала? Дождался, когда закончатся все конкурсы и выключат свет, тихо встал со своего места и пошёл в сторону, где стоял Андрей, но как назло его пригласила какая-то девчёнка, пришлось ждать. Но вот песня закончилась, и учитель вернулся на место. Дима быстро подошёл к нему и сказал на ухо:       — Мы можем выйти?       Учитель кивнул в ответ и пошёл к выходу. Они отошли подальше, чтобы музыка не мешала им слышать друг друга.       — Что ты хотел? — спросил Андрей.       — Я забыл кое-что в вашем кабинете, — сейчас их мог услышать кто угодно, поэтому приходилось обращаться на «вы».       — Тогда пойдём, заберёшь и вернёмся.       Сходили за ключами, поднялись на нужный этаж, открыли дверь, Дима зашёл первым.       — Давай свет включу, — предложил учитель.       — Не нужно, — тихо ответил Дима. Он подошёл к окну, залез на подоконник.       — Ты чего? — спросил Андрей.       — Я хочу тебя кое-что сказать, подойди поближе.       Учитель сделал несколько шагов вперёд.       — Ещё ближе.       Снова пара шагов.       — Ещё.       И вот, когда между ними осталось меньше метра, Дима протянул руки вперёд, сжал воротник рубашки и притянул к себе, закрыл глаза и коснулся его губ. Он не хотел разрывать этого лёгкого поцелуя, но пришлось, и чуть отстранившись он прошептал:       — Я люблю тебя…       Тишина в ответ. Андрей стоял ошарашенный и просто смотрел на Диму. Наконец, спустя долгих несколько минут, он ответил:       — Прости, я не хочу, чтобы мои слова ранили тебя, но, думаю, вряд ли получится. Ты же понимаешь, что это просто невозможно, во-первых, я твой учитель…       — Я уже скоро выпущусь… — прервал его Дима.       — Нет, проблема не только в этом, у нас большая разница в возрасте, да и если кто-то узнаёт, будут проблемы, ты должен понимать это лучше меня.       — Какая разница, кто что подумает?! Я уже научился не обращать внимания на мнение других! — голос срывался, хотелось во что бы то ни стало объяснить, что это всё не важно.       — Но самое главное, я не знаю, что чувствую к тебе. Я никогда не влюблялся в парня и даже не думал об этом. Прости, но думаю тебе лучше отказаться от этих чувств, я понимаю, что поступаю эгоистично, но ты тоже попробуй понять меня.       — Хорошо, я понял… — Дима слез с подоконника и медленным шагом направился к выходу.       — Если не хочешь меня видеть, можешь не приходить после уроков, но это всё равно тебе решать, — голос был тихим, извиняющимся.       — Спасибо вам за всё, Андрей Александрович, — Дима взглянул на него последний раз и вышел из класса.       Он буквально летел по ступеням лестницы, быстро оделся и вышел. Сейчас хотелось быть подальше от Андрея. Но как только Дима вышел за пределы школы, по щекам побежали слезы.       «Как же больно…» — подумал он. Ноги сами привели его в парк, к той самой скамейке. Он залез на неё с ногами и уткнулся в колени лицом. Он так же сидел, когда они впервые встретились, только тогда было легче. Он просидел там около часа, пока не почувствовал, что уже замёрз, тихо встал и медленными шагами направился домой.       — Нужно просто забыть, — пробормотал он, — Просто забыть…