Всё-таки человек (DRAFT)

— Я С НИМ НЕ ОСТАНУСЬ! – я указала на робота обеими руками. Он сидел на соседнем стуле, идеально прямой и неподвижный, и даже не повернулся в мою сторону, — В моём доме жила женщина, у которой была собака-робот, и она её УБИЛА! Джонатан откинулся в кресле и потёр переносицу под очками. За все те годы, которые мы с ним работаем, он слышал эту историю раз пять, и каждый новый раз, когда я её вспоминаю, он старается делать вид, что ему интересно меня слушать. — Да, я слышал, это было громкое дело. Это был вирус, который сбил настройки машины, и современные системы готовы с ним бороться. — Да?! – не знаю, что произошло у меня с лицом, но доктор выпрямился в кресле, — А что, если появится новый вирус, а?! Что, если к нему эта система тоже будет не готова?! Где мои гарантии?! Я сама работаю с технологиями, я понимаю, о чём говорю! — Ты работаешь в отделе рекламы. — Вот именно! И сейчас ты вообще не продаёшь мне эту фигню! – я снова показываю ему на робота, который всё также неотрывно смотрит перед собой. Джонатан окинул робота взглядом. — Согласен, без кожи выглядит достаточно жутко, — он перенёс свой экран на пустую стену, и передо мной стал мелькать бесконечный ряд мужских лиц, — Если хочешь, мы добавим ему лицо? Сделаем всё по гарантии, я проверну всё так, как будто ты не до конца осознавала свой выбор. Мне показалось, что я ослышалась. — Что? Не до конца осознавала? Я, по-твоему, не в своём уме?! — Сейчас ты попросила меня заполнить форму на отказ от медицинской страховки, — он посмотрел на меня, подняв бровь, как будто я говорила на каком-то несуществующем языке, — Учитывая нынешнее состояние твоего здоровья… Твой последний инцидент сильно посадил твоё сердце. Отказываясь от страховки, ты потеряешь доступ к лечению, — кстати, в мой кабинет доступа у тебя тоже не будет. Надеюсь, ты отдаёшь себе в этом отчёт. Я почувствовала, как кровь приливает к лицу. Как раз об этом я не подумала ни разу. В тишине было слышно, как тикают антикварные часы. Тик-так, тик-так. Звук должен был успокаивать, отгонять противный звон в ушах, но для меня он как будто отсчитывал секунды до казни. — Ладно… Ладно, хорошо, согласна, это была плохая идея, — я кивнула, удобнее устраиваясь на стуле, — Но я хочу отказаться от ЭТОГО, — я снова махнула рукой на робота, который на меня не реагировал, — От одного компонента лечения! Я ИМЕЮ на это право! Джонатан проигнорировал меня и опустил глаза. Перед ним на гибком экране лежал файл с моей историей: я научилась опознавать его по оранжевому краешку. Вместо этого он стал говорить с железкой: — Имя системы? — Патрик, — робот едва кивнул, имитируя приветствие, — Серийный номер ОКТ15-98Ф-46587. Джонатан даже не поднял голову. Он протянул ему конец провода, подключённого к машине не его столе, и робот подключил его куда-то к своему запястью. — Инциденты? — 15 августа, 22:16. Файл 516-254.415. Доктор нажал что-то на экране и теперь игнорировал нас обоих. Я не могла поверить своим глазам: бинго! Даже не скрывает, что шпионит за мной! Я что, недееспособная или сумасшедшая какая-то?! С другой стороны, вчерашний «инцидент» прекрасно иллюстрирует мою позицию, и потому я немного взбодрилась, когда Джонатан снова посмотрел на меня. — Я хочу отказаться от него, потому что он вредит моему здоровью и угрожает жизни. Он напугал меня, у меня был приступ – я чуть коньки не отбросила! Что ты на это скажешь? — Парамедиков вызывала? — Нет. Нет, не вызывала, — моя версия начинала сыпаться, и мне тало стыдно, — Я уже исчерпала лимит на этот месяц, больше страховка не покроет… Даже если меня отправят в больницу. Он прищурился, снова откидываясь в кресле: — Джей, я сейчас задам тебе вопрос, который тебе не понравится. Как давно не стало Эрика? Три с половиной года назад? Нет, только не снова! Я перевела глаза на хромированную люстру, похожую на вращающуюся модель Млечного пути. Дыши, главное, дыши… — Три года и четыре. Четыре месяца. И двенадцать дней. Робот развернулся ко мне, и теперь его светящиеся глаза внимательно изучали моё лицо. Видимо, только присутствие лечащего врача не давало ему запустить какие-то протоколы и начать доставать меня. Значит, меня всё-таки считают сумасшедшей… Глаза защипало. — И двенадцать дней… — Джонатан снял очки, как всегда делал, когда пытался сделать наше общение более «доверительным», при этом не пытаясь сократить дистанцию между нами и вылезти из-за своего стола, — Это говорит только о том, что мы на два года, четыре месяца и двенадцать дней отстаём от графика. Наверное, я уже говорил тебе, но наш мозг… Он устроен таким образом, что способен самостоятельно пережить состояние горя. Для этого ему нужен год, понимаешь? Ровно год. Если переживание горя занимает у нас больше времени, то мы адаптируемся, привыкаем… — Не понимаю, к чему ты клонишь, — я качнула головой. Я прекрасно понимала, о чём он говорит. Он кивнул и сложил руки домиком: — Я расскажу тебе. Пользуясь тем, что мы с тобой уже довольно давно знакомы, буду говорить прямо. Сейчас ты застряла в этом цикле горя, и ты уже не понимаешь, насколько трансформировалась твоя реальность. Сейчас твоё состояние очень нестабильно, как психическое, так и физическое, — он кивнул на меня, и я поняла, что он имеет в виду «ос» и то, что их вызвало, — И потому я уверен, что тебе нельзя оставаться одной. — Да?.. И поэтому ты выписал мне эту жестянку?! – я снова указываю руками на робота. Он сидит неподвижно и только смотрит на меня, — Я жила ХОРОШО, я жила НОРМАЛЬНО, всё было в порядке… Джонатан вздохнул и на секунду прикрыл глаза: — Послушай. Я не могу быть с тобой на телефоне круглые сутки — это «раз». Разговорная терапия также показывает отличные результаты в твоём случае — это «два». Если тебе снова станет плохо, пока ты будешь одна, голосовой помощник может не среагировать, а твоя подруга, при всём моём уважении, не сможет помочь тебе с другого конца страны. У неё сейчас семья, ребёнок, так позволь ей жить её жизнью? Одинокая слезинка скатилась по моей щеке. — Кроме того, сейчас у меня появился реальный шанс понизить рейтинг твоего дела. Ты и сама знаешь, какие перспективы для тебя это откроет. Я набираю в грудь побольше воздуха, чтобы у меня были силы говорить. — Хорошо – нет, ладно, хорошо, если ты считаешь, что мне нужен присмотр, что мне нужен робот… Ладно, я согласна. Но пускай это будет собака – ну, или кошка, хомяк, кролик, «животное-компаньон», не знаю, выбери, кто мне подходит! Почему по моему дому должна слоняться эта хрень, которая может открывать замки?! Доктор снова кликнул что-то на своей машине, и слабое мерцание на секунду мелькнуло в механических глазах. — Хорошо, но только потому, что мы долго знакомы. Я приму твою жалобу на лечение и отменю его, — я вытянулась, не веря своему счастью, — но только через два месяца. Таков закон. Сердце ухнуло куда-то в яму. Мне показалось, что этот разговор вытянул из меня последние силы: меня как будто протащило за грузовиком по просёлочной дороге. Я пожалела, что пришла, и пожалела, что не умерла тогда, год назад… — Два месяца, хорошо? Замки открывать больше не будет, этот доступ я ему заблокировал. — Спасибо… — собственный голос показался мне сухим и безжизненным. Я встала, хотя это далось мне с трудом. — И, Джей, — я обернулась. Джонатан поставил передо мной небольшой пластиковый пузырёк с таблетками, — От твоих головных болей. Даже сквозь тяжёлую усталость в моей голове зажглась мысль: значит, сработало.