Любовь может все

Солнце неумолимо стремилось за горизонт, а день – к своему завершению. Стрелки часов, стараясь угнаться друг за другом, приближались к десяти вечера. Академик Черноморов сидел за своим рабочим столом и проверял наличие отчетов от всех преподавателей школы трудновоспитуемых волшебников. Вроде все сходилось. Осталось только дождаться Медузию, и можно начинать сводить отчеты по отделениям, которых, как известно, в Тибидохсе было два: светлое и темное. В дверь кабинета постучали. – Да, войдите, – произнес директор. В комнату вошла Медузия, одетая в домашние штаны и футболку, на ногах – вместо привычных туфель – тапочки. Мало кто из учеников мог увидеть преподавательницу нежитеведения в таком виде, все привыкли, что она надевает строгие платья или костюмы и неизменно ходит на каблуках. Почему-то школьникам и не приходило в голову, что учителя – это обычные люди, и их жизнь не состоит полностью из уроков. – Меди, сколько раз я тебе говорил, что, приходя вечером, тебе необязательно стучать в мой кабинет, – произнес академик, в глазах которого плясали лукавые огоньки. – Тем более, по мурлыканью сфинкса я сразу понимаю, что это ты. – А вдруг вы здесь будете чем-то заняты, а я ворвусь без стука и помешаю? – ответила женщина, стараясь поудобнее устроиться на диване за маленьким столиком. «Единственное, чем я занят по вечерам – это жду, когда ты придешь», – сам себе ответил Черноморов, старательно блокируя свои мысли. – В общем, нам необходимо свести отчеты по отделениям. Если ты не против, я займусь светлым отделением, а ты темным. Смотри, вот мне даже прислали образцы правильного оформления с кучей требований, – глава Тибидохса передал папку с документами Медузии, которая почему-то старательно избегала его взгляда. – Если хочешь, мы можем вдвоем расположиться за моим столом, – предложил Сарданапал, несмотря на то что его стол, как всегда, был завален всякими нужными и не совсем нужными вещами. – Спасибо за предложение, но я, пожалуй, останусь здесь, – ответила Горгонова, уже читая какую-то бумагу. Академик прошел за свой стол и, усевшись, тоже погрузился в отчеты. Прошел час, работа не то, чтобы не клеилась, но шла неохотно. Еще бы, можно провести время гораздо приятнее, нежели писать отчеты в Магщество, где открыто недолюбливали Тибидохс. Сарданапал взглянул на преподавательницу нежитеведения и поймал себя на мысли, что больше всего он сейчас хочет сесть рядом с ней, выбросить к черту все эти отчеты, просто пить чай и обсуждать прошедший день, хотя бы изредка и невзначай касаясь ее руки. Медузия, почувствовав, что на нее смотрят, оторвалась от отчетов. – Сарданапал, все в порядке? – спросила она, заметив, что академик витает в облаках. – Да… просто немного задумался. Не хочешь выпить кофе? Понимаю, что большая половина выполнена, но Морфею уже не терпится забрать меня в свое царство, а отчеты точно нужно доделать сегодня, – ответил глава Тибидохса, вставая из-за стола. – Я не против, у меня тоже глаза уже слипаются. Горгонова собралась было произносить заклинание, однако академик внезапно заблокировал магию. Медузия послала мужчине удивленный взгляд. – Меди, я хочу навести кофе сам, без магии, – объяснил Сарданапал. – Я знаю, что большинство заклинаний делают нашу жизнь гораздо проще, однако в то же время, они стирают нашу индивидуальность. Навести кофе с помощью «кофейникус наведеус» может каждый, а вот встать, поставить чайник, насыпать ровно столько кофе и сахара, сколько любит человек, которому ты делаешь столь чудный напиток, может уже далеко не каждый волшебник. Женщина улыбнулась, соглашаясь с тем, что чем больше в мире становится магии, тем более ценными становятся вещи, сделанные своими руками, поскольку они являются не шаблонными, а несут в себе индивидуальный отпечаток. – Спасибо, Сарданапал, кофе просто чудесный, – искренне поблагодарила Медузия, отмечая, что напиток без сахара и ровной той температуры, которую она предпочитает. Время приближалось к полуночи, оба волшебника уже заметно устали, радовало то, что осталось совсем немного, и они с чистой совестью лягут спать. – Меди, можешь, пожалуйста, посмотреть, что здесь накалякал Тарарах, точнее самопишущее перо, которое я ему подарил, – попросил академик, недовольно вглядываясь в лист бумаги. Преподавательница подошла к столу директора и склонилась над отчетом бессмертного питекантропа. «Какие у тебя чудесные духи», – подумал Черноморов, вдыхая сладковатый аромат. «Этот парфюм подарили мне вы», – мысленно ответила Медузия, в отличие от Сарданапала поставившая блок. – Что-то я тоже совсем не могу разобрать, – с сожалением произнесла Горгонова, протягивая листок главе школы. – Ну что ж, придется мне идти к нему лично, – академик встал из-за стола и направился к двери. Уже собираясь выходить, он посмотрел на преподавательницу и с улыбкой добавил: «Я скоро вернусь». Прошло двадцать минут, затем тридцать, а после и все сорок. Директор Тибидохса все не возвращался. Доцент кафедры нежитеведения уже успела доделать свою отчет и теперь пыталась бороться со сном. «Может оставить записку и пойти спать? – подумала она, зевая в который раз. – А вдруг ему еще нужна будет моя помощь?». Медузия все-таки решила дождаться академика в кабинете, устроившись поудобнее на диване. Спустя пару минут преподавательница провалилась в сон.