Акушерка. Любимый рядом.

Рано утром, когда в квартире Зуевых все ещё спали, адвокат Сергея Александровича успешно связался с гос органами, узнал, что Сергей Александрович находится в СИЗО в нескольких километрах от города. В непринуждённой обстановке встретился с бывшей тёщей Зуева и у них состоялся необычный разговор: Оказалось, что женщина была в отчаянии, у мужа обнаружили прогрессирующую деменцию. Хотелось мстить всем. Любимая крестница погибла внезапно, и хоть Зуев вроде бы не причём, он всё равно должен снова ответить за смерть их дочери и крестницы. А то, что у него есть жена и сын - это их проблемы. Лучшим достижением нового дня стало известие о том, что первое слушание в суде будет примерно через два месяца, а свидание у Татьяны с Сергеем через пару недель. Как только были подписаны бумаги, адвокат сразу связался с Татьяной Георгиевной и немного обрадовал. Всё утро Таня провела вдохновенно, позавтракала и покормила сыночка грудью. Катя с Романом Василичем немного выдохнули. Зуев был счастлив, сосчитал часы до встречи. Важнее всего сейчас было встретиться с адвокатом и поговорить с женой. Но, даже в СИЗО был строгий режим и мужчину с конвоем отправляли на работу. Хоть внешне Сергей и смирился с ситуацией, в тюрьме нытиков не терпят, но внутренне он продолжал сохранять в себе пылающий огонёк любви к своей Танечке и старался не ломать себя. Уже к вечеру того же дня к Татьяне приехала Алла Валерьевна. Тот факт, что друзья договорились не бросать Зуеву, конечно, согревал Тане душу, но мысли о том, что её любимый мужчина сейчас находится под строжайшим контролем, его свобода ограничена во всём и он даже не может увидеть сына - снова ломали её положительный настрой. Ни с кем не посоветовавшись Татьяна Георгиевна решила выходить на работу. Дома слезы текли постоянно потому что всё напоминало о недавнем счастливом прошлом... Матвею нужна здоровая мама, которая находила силы в работе. И в малыше. Ведь он ещё маленький и совсем не должен видеть маму в слезах. Для себя Таня решила, что будет строить свою жизнь без мужа, основываясь на двух китах: работа и сын. Она завела дневник, в который писала послания любимому мужчине, записывала туда все мысли, страхи, переживания о своём состоянии и Матвея. Каждую ночь, иногда утром, днём и вечером она строчка за строчкой, молча, в слезах делала заметки. Крик о боли не глушился ни чем, её подушка старательно впитывала в себя все слёзы и крики. Когда прошло несколько дней, обстановка накалялась угрозами со стороны обвинения и осуждением общества. В роддом стало приезжать всё меньше и меньше пациенток. Катя уехала через три дня. С Таней по прежнему оставались то Алла, то Василич, то няня. В одну из ночей Татьяна Георгиевна очень перенервничала на работе, выслушав очередной скандал от пациентки, к этому добавилось отсутствие молока и голодный капризный малыш. Она сама себе сделала укол, написала в дневник заметку: " Любимый, это кошмар. Не зная, как ты там, я чувствую себя ужасно. Я не могу есть, я не могу уснуть. Василич такой хороший, все всегда рядом, но мне не хватает тебя." В эту ночь Сергей уснуть не мог. Никак. Чувовал, что дома дела обстоят плохо... Но Таня уснула и ей снились грёзы, как муж нежно обнимает, вдыхает любимый аромат её тела и прижимает к себе, так сильно, что все страхи развеиваются, обретают чувства защищённости и спокойствия. Мужчина молчо обнимал, целовал в висок, гладил спинку. Татьяна улыбалась, её щекотала небритая щёчка мужа. И проснуться удалось лишь в слезах, от того, что всё это сон... Который совсем недавно был реальностью... Таня снова брала в руки дневничок и ручку, слёзы капали на страницу, а мысли складывались в фразы: "Любимый, я проснулась и расплакалась , потому что во сне ты обнимал меня, а на самом деле ты сейчас один и я одна". Таня обязательно покажет этот дневник мужу, как только он будет обнимать её и согревать своей любовью здесь, по-настоящему. * Никто не знал, что будет дальше. Но оно будет. Поэтому надо жить. Надо верить. Надо ждать. И Татьяна это знала. Поэтому каждое утро по первому будильнику она вставала, как солдат, чистила зубы, приводила себя в порядок, целовала спящего сыночка и уезжала на работу. Много работала, на износ. Сидела в кабинете до ночи, перепроверяла документы, составляла планы, перепроверяла зарплаты и ещё куча всего. Все дни она проводила с пациентами, проводила осмотры, опросы, принимала роды. Поддерживала и мотивировала молодых мамочек правильно тужиться и дышать. А ещё, конечно же, организация жизни отделения. Контроль врачей. Борьба внутри женщины происходила каждую минуту. Вся её жизнь держалась на крепком стержне и взаимной любви с мужчиной всей её жизни. Проходящие мимо неё люди чувствовали эту силу духа. Эти холодные, от боли красные глаза и любовь, которая не давала опустить руки. Во время родов пациенток Татьяна Георгиевна отстранялась от всего мира. Только мамочка, малыш, она и акушерка делают дело, ценой в новую жизнь. И только в личных заметках в дневнике для мужа можно было увидеть ту сущность, то состояние, в котором живёт женщина: "Как же я устала быть сильной, я не вывожу... всем чего-то надо, все что-то требуют, а я... а я не могу уже не хотеть, не требовать, я могу просто ждать и любить, возвращайся" "Работа заставляет отстраниться, но я всё равно жду тебя дома" " Я так больше не могу! Любимый, мне так тебя не хватает " " Я знаю, что ты не виновен и пусть будет проклят тот, чьё имя обвиняет тебя" " Я соскучилась" " Ты обещал мне рассвет, я жду, когда мы его встретим " " Серёж, давай просто вместе помолчим " Слёзы, несколько глотков воды, переодевания и дорога домой. А дома голодный ребёнок, скучающий по родителям. И новые заметки: "Как же ты там? Я чувствую твою боль, но кажется, мы справимся" " Наш сын устроил истерику, я плачу с ним" " Матвей спит, а я плачу" " Не могу уснуть" В один момент Таня даже перестала общаться с коллегами. Закрылась в себе, оставила от работы только обязанности, а от занятий с малышом только ночное укладывание, и купание. На работе дежурное "здравствуйте" и холодное "уже иду". Роман Васильевич поддерживал, как мог, но его поддержка с трудом доходила до подруги. Дома снова дневник, снова "Серёж, я не справляюсь, Серёж, я так больше не могу".. Тёплая ванна, красные глаза, зацелованный маленький сын. Таня сцеживалась для его кормления, няня докармливала смесью. Грудное молоко перестало возвращаться... Лишь за день до свидания с мужем Таня начала улыбаться. Проявлять заботу о людях с прежней теплотой. Голова была забита мыслями, как муж крепко обнимет и не отпустит.