Нашедший сердце глубин да не будет заблудшим в метели

Совсем скоро, через каких-то пару десятков лет Моракс должен был отметить знаменательную дату — свой шеститысячный день Рождения. Но а пока что мужчина жил в каждодневном ожидании неизбежного. Когда нить его в шестой раз повязалась на пальце, Дракон, тяжело выдохнув и собравшись с силами, полетел навстречу к своей многострадальной судьбе. Но у него ничего не вышло. Словно учась на ошибках прошлого, аномалия артерий земли просто не пускала Гео Архонта на территорию Снежной. Сколько бы долго ни летел Моракс прямо сквозь нескончаемую метель, он возвращался неизменно на одно и тоже место — границу Фонтейна и Снежной. Оставаться слишком долго парящим среди снегов было опасно. Решив отдать победу в этой битве невидимым силам, Моракс вернулся обратно в Ли Юэ. Битва проиграна, но сражение ещё не окончено. Каждая последующая попытка прорваться в страну снегов и морозов оканчивалась провалом. Радовало лишь то, что нить его оставалось неизменной красной. Мужчина всей душой надеялся на то, что лисёнок снова родился в той добропорядочной семье. Там ему будет безопасней, чем в норе среди непроходимой чащи. Мораксу снова пришлось поведать Бай Чжу и Сяо о даре Богов — как и ожидал мужчина, те совершенно не помнили информации, что касалась умершего снова лисёнка. Гео Архонт мог позволить себе множественные и длительные полёты, потому что его Ли Юэ с каждым днём становился всё независимей. Многие Адепты завершили свои контракты, оставшиеся же служить либо удалились в свои обители, либо без использования магических сил и истинных форм чинно работали среди простых людей. Однажды, когда Моракс в облике простого смертного Чжун Ли (после долгой жизни рядом с Аяксом мужчина сильно привязался к этой своей оболочке) прогуливался по улочкам, краем уха он услышал фразу местного работника: — Твоя работа окончена. В тот же момент Гео Архонт остановился, глубоко задумавшись. Оглянулся по сторонам — его окружали простые люди. Его люди, что могли готовить себе пищу, могли шить одежду и искусно торговать. Местная власть Гавани пока что опиралась на его советы, но всё чаще и чаще оказывалось, что правящая группировка лучше знала, что может понравится людям. И тогда Моракс задумался: «А не закончена ли моя работа?» Близился его шеститысячный год жизни на этом свете. Может быть, после всего того, что сделал он для других, теперь этот Архонт заслуживает… Отдыха? «Мой народ уже не зависит от меня», — с каждым днём уверенность в собственных мыслях крепчала в сердце Бога. — «Но и просто так я не могу оставить моих людей без сильной руки». Что, если правящая ныне группировка Цисин недостаточно властна и сильна? Моракс решил — он устроит особое испытание для людей. Он завершит свой последний контракт. Но нужно время подумать, как именно стоит воплотить в жизнь эту сложную задумку. В тот момент, как Моракс принял решение покинуть должность Архонта, Аяксу исполнилось четырнадцать лет. За все эти годы, как бы ни пытался прорваться сквозь метель Дракон, он так и не смог увидеться с мальчиком, а ныне — с юношей. Что бы подумал Моракс, увидев, каким он теперь стал? — Аякс! — мальчик, забившийся в угол печи, не желал как-либо реагировать на оклики родных. — Аякс, ну что же ты сидишь? — Аякс, посмотри на меня! Не поворачивая головы, подросток опустил глаза на стоящих родителей. В глазах его слабо искрились белые блики; лицо было осунувшимся и напряжённым. Может ли быть такое, что тяготы всех предыдущих жизней лисёнка разом свалились на эти неокрепшие плечи? Увидь его сейчас, Моракс бы ни за что не поверил, что этот мальчик — тот самый Золотко. Тот самый знакомый ему Аякс. — Ты ведь уже большой мальчик, от чего же так трусишь как малое дитя? — причитал отец. — Может, тебя кто-то обижает? Аякс лишь нерешительно покачал головой, плотнее прижимая к телу лисий хвост. «Как же всё надоело». Не подумайте — юноша любил свою семью. Но родительская чрезмерная, по мнению самого лисёнка, доброта и забота сидели у него уже в печёнках. Ему было стыдно: стыдно за свою мягкотелость, стыдно за то, что за него, такого взрослого, заступаются перед другими мальчишками его собственные родители. Он был бы и сам рад хорошенько наподдать обидчикам, что дразнили его за лисьи уши и хвост, но… Аякс сильно боялся получить сдачи. Он понимал — одному ему против толпы не выстоять. Поздним вечером того же дня, когда все его близкие спали крепким сном, Аякс, захватив с собой кусок хлеба да новый, остро заточенный папин клинок, сбежал из дома. Ему надоела рутина; надоела монотонность семейной жизни. Он хотел ощутить себя независимым и храбрым, хотя бы наедине с собой. Вдыхая морозный воздух, лисёнок сделал шаг навстречу тёмному, дремучему Лесу. Он знал — Лес не обидит его, ведь в нём течёт кровь здешних коренных обитателей. Чего точно не ожидал юный лис, так это того, что на него, зверя, будут вести охоту другие звери. Исходящий от него запах человеческого жилища привлекал голодных волков и разъярённых, не могущих впасть в спячку медведей. Петляя среди незнакомых деревьев, слыша позади себя рычание преследователей, а впереди — шум реки, Аякс никак не мог заметить во тьме ночи бездонную трещину в земле. — Аякс?.. — Моракс не спящий в столь поздний час, с непониманием уставился на свою ладонь. Красная нить Судьбы упала на пол, словно пытаясь доказать мужчине, что юноша находится сейчас под ним, на этаж ниже. По натянутым волокнам прошлись колебания, а затем… Алый, родной Гео Архонту цвет начал исчезать. Но цвет жизни не бледнел и не серел как было раньше, наоборот: с насыщенно красного его — их общая — нить в мгновение ока поменяла цвет на ослепительно белый. Что за проделки Бездны? Неужели… Моракс упустил последний шанс спасти Аякса от злого рока? Спустя первые минуты смятения сердечный ритм Божества несколько успокоился — нить и не думала иссыхать или исчезать. Создавалось впечатление, что цвет этот пылал яркостью и жизнью больше, чем изначальный красный. Он так и не нашёл произошедшему объяснения. Спустя три дня нить его вернулась в исходное положение и вновь наполнилась красным. Что же произошло там, в далёкой-далёкой Снежной за эти три дня с Аяксом? Может, аномалия артерий как-либо дала о себе знать? Но пока что жизнь текла своим чередом. Совсем скоро, через каких-то полгода наступит час очередной Церемонии Сошествия. Моракс знал — он больше не появится на публике. Как минимум, живым. Неожиданно для него во время планирования испытания для Цисин лично в кабинет постучались… Представители Фатуи. Предложение, озвученное ему, на удивление удачно подходило под уже созданный им план действий. И как он, Гео Архонт, мог отказаться от заключения своего последнего в жизни контракта? Тем более, когда сделка эта была с Крио Архонтом — Богиней его суженого. Близилось время Церемонии — ныне Бог, живущий уже ровно шесть тысяч лет, не мог дождаться момента истины. Если Моракс не ошибался, то по его подсчётам его Аяксу совсем скоро должно было исполниться двадцать два года. Что если, отказавшись от Сердца Бога и приняв жизнь простого смертного, аномальная метель позволит ему пройти на территорию Снежной? Ведь он больше не будет Богом, он… Наконец-то сможет встретиться с Аяксом. Как он там? Точно жив — нить тому подтверждение. Следуя заготовленному сценарию, Властелин Камня навсегда отрёкся от имени, что носил он с самого своего рождения. Белые одежды были бережно сложены, теперь же стройную и крепкую фигуру пока-что-Бога каждый день подчёркивал уже знакомый тёмно-коричневый плащ — подтверждение его человечности. — А почему вы хотите работать именно у нас, господин Чжун Ли? — задорно спрашивала его хозяйка Ритуального Бюро Ваншэн. — Я ни на что не претендую, — спокойно отвечал мужчина, скрещивая руки на груди. — Кто я такой? Обычный человек, ищущий работу. Но я многое знаю об уже растворившихся в веках церемониях, ритуалах и традициях. Я… Можно сказать, в тесном знакомстве со смертью. — Ах-ха-ха, — хозяйка Бюро по имени Ху Тао звонко рассмеялась. Этот монотонный и нудный, но в каком-то смысле величественный мужчина чем-то напоминал ей своего дедушку. — Вы так забавно говорите, господин Чжун Ли. У меня нет причин вам не доверять. — Я ценю ваше доверие этому скромному слуге, — улыбнувшись уголками губ, ответил Чжун Ли. — Поверьте мне — кто знает: возможно, совсем скоро могут потребоваться ваши, то есть, наши… Особые услуги. — Почему же вы так в этом уверены? — с искреннем недоумением переспросила Ху Тао. — Предчувствие. День, когда их вечное, нерушимое как камень Божество мёртвым телом упало с небес, Ли Юэ запомнит на долгие годы. Он сделал свой ход — теперь пришла очередь людей показать, на что способны они без своего покровителя. Конечно, Моракс позаботился и о запасном плане. Если люди не смогут защитить себя, если руки их дрогнут в момент смуты, на помощь им всегда могут прийти Адепты. Но Властелин Камня был уверен — Цисин ни за что не упустят власть из своей твёрдой хватки. Настало время им показать себя. А пока в каждом уголке Гавани шли перешёптывания по поводу этого вопиющего случая, Чжун Ли, находясь на своём теперь постоянном рабочем месте, распивал чашку ароматного чая. Он знал — представители Цисин обязаны прийти в их Ритуальное Бюро, чтобы получить консультацию по поводу Церемонии Вознесения — последней почести мёртвому Божеству. — Добрый день! — послышался звук колокольчика, что оповещал хозяйку и работника о вошедшем в Бюро посетителе. Чжун Ли находился на втором этаже — не мог увидеть вошедшего, но… Голос этот показался ему смутно знакомым. — Добрый-добрый! — тут же пропела Ху Тао. — Какой необычный гость к нам пожаловал! — Необычный? — посетитель рассмеялся не менее чисто, чем хозяйка Бюро. — Разве Фатуи — не ваши главные спонсоры? «Фатуи»? — Чжун Ли заканчивал пить чай. — «Что представителю Фатуи делать здесь?» — Аккуратно-аккуратно! — внезапно зачастила Ху Тао, и перед глазами Чжун Ли тут же всплыла картина, как девушка размахивает выставленными вперёд руками в предупредительном жесте. — Впредь, мой друг Фатуи, попрошу размахивать своим хвостом не так сильно — вы чуть не сбили урны с прахом! Своим… Хвостом? — Чжун Ли-и! — позвала мужчину Ху Тао. — У нас чудеснейший гость! Думается мне, он заслуживает твоего внимания! На негнущихся от странного предчувствия ногах Чжун Ли принялся спускаться по лестнице на первый этаж. Шаг, ещё шаг, ещё один… Он не мог оторвать глаз от деревянного пола. Что ты здесь забыл, Аякс? В двух шагах от порога стоял, зажмурившись и натянув на лицо свою самую милую и дружелюбную улыбку, его Аякс. Те же уши и хвост, та же багровая серьга и шарф… Что и говорить, но юноша сильно отличался от того Аякса, что только-только заканчивал военное училище. Этот лис был, очевидно, самым настоящим Предвестником Фатуи — наряд его говорил сам за себя. Значит, в этой жизни парень всё-таки смог добиться своего. «Молодец», — тепло подумал Чжун Ли. Он гордился всеми успехами своего суженого, и эта очередная победа его не была исключением. — Добрый день! — когда мужчина подошёл вплотную, Аякс, не размыкая глаз, протянул открытую ладонь в приветливом жесте. — Вы, как я понимаю, господин Чжун Ли? — Вы правы, — едва не назвав ещё не представившегося юношу по имени, подтвердил мужчина, пожимая руку в ответ. — А вас как можно называть? — Тарталья, — как только ладони их сцепились в крепкий замок, Аякс… (Аякс ведь, разве нет?) неожиданно открыл глаза. — Чайлд Тарталья, — янтарные глаза столкнулись с голубыми. — Номер Одиннадцать из Предвестников Фатуи. Эти глаза были Чжун Ли незнакомы. Пустая оболочка, матовая синева — какой ещё эпитет мог подобрать Властелин Камня для этих лишённых радости жизни глаз? В речной глубине не было ни намёка на белые искры, что всегда вызывали в душе Моракса радостный отклик. Это были глаза человека, познавшего тайны морского дна. Это были глаза, потухшие не по своей воле. Но каким бы серьёзным и опасным не был этот прямой взгляд голубых глаз, в остальном лицо юноши было свежо и молодо. Аякс выглядел жизнерадостным и полным сил, настоящим счастливцем. Но Моракс знал юношу не одно столетие, а потому смех его казался напускным и неискренним. В каждом последующем слове слышалась фальшь, словно лис, не доверяя никому в этом мире, желал обвести вокруг пальца всех попадающихся на пути глупцов. И получается, Чайлд Тарталья — это взятое для службы имя? Впредь Мораксу придётся следить за собой — назови он парня по имени настоящему, и у того будут большие вопросы. «Гидро…» — пока Тарталья описывал цель своего визита, Чжун Ли с особой тщательностью рассматривал новый облик юноши. На пояс его был прикреплён Гидро Глаз Бога — значит, от этой стихии Аякс деться никуда не мог. Он заметно вырос и окреп. Тело было таким же худощавым и поджарым, но теперь, скорее всего, благодаря ещё большим военным тренировкам, можно было рассмотреть контуры проступающих мышц. Шерсть на ушах и хвосте блестела и лоснилась, словом, пылала здоровьем. В общем и целом, серый костюм полностью подходил тому титулу, который возымел Аякс без какого-либо постороннего вмешательства в свою судьбу со стороны Бога. Узел алой нити на ладони юноши был крепок как никогда. Чжун Ли просто не мог допустить, чтобы он ослаб и распустился. Не в этот раз. — Если вашему знакомому требуется консультация по поводу Церемонии Вознесения, то я лично могу помочь в этом вопросе, — глубоким, обволакивающим беспокойное сознание Тартальи голосом проговорил Чжун Ли. — Желаете ли вы, Тарталья, присутствовать на этой встрече? — Обижаете! — белый кончик рыжего хвоста тут же оживился. — Я возьму все траты на себя. Что скажете насчёт встречи в Глазурном павильоне? Уверен, что такой простой работник как вы ни разу не обедали в таком дорогостоящем месте! «Забавный», — Чжун Ли позволил себе неприлично громкий смешок, который он тут же спрятал, прикрыв ладонью рот. Но что юноша делал здесь, в Ли Юэ? Он не был человеком, посвящённым в детали происходящего спектакля на этой сцене. Какие же цели преследует? «Он жив и здоров — это главное», — похоже, судьба решила немного сжалиться над Древним Божеством, а потому сама послала Аякса прямиком во владения Гео Архонта. Но Властелин Камня остро чувствовал: что-то было не так. Это воплощение его суженого сильно отличалось от всех предыдущих характером и поведением — такой вывод сделал мужчина из этого их короткого знакомства. Где же ты умудрился потерять звёзды в своих глазах, Аякс? Ответь, я прошу тебя, милый. И хотя прибытие так называемого Чайлда Тартальи было неожиданным для Гео Архонта, Моракс понимал — пока он не отдаст Сердце Бога, пока не завершит собственный контракт, о своей личной жизни думать было просто непозволительно. Но пока юноша находится на родных Властелину Камня землях, почему бы не начать налаживать с ним общий язык? На встрече в Глазурном павильоне Чжун Ли, Тарталья и юноша по имени Итэр, которому, соответственно, и требовалась помощь, плотно пообедали и обсудили предстоящую Церемонию Вознесения. Работник Ритуального Бюро Ваншэн подробно поведал об этапах данного сложного ритуала. Для него требовались определённые, особые предметы. — Тарталья, — отправив Итэра на разведку в сторону главного рынка, Чжун Ли голосом останавливает уже собирающегося уходить в Банк Северного Королевства юношу. — Вы куда-то спешите? — Простите? — Чайлд резко тормозит, едва не заваливаясь вперёд по инерции. — Вам от меня что-то ещё нужно? — из-за пазухи парень достаёт увесистый мешочек. — Столько Моры вам хватит? — Тарталья, — Чжун Ли, сцепив руки за спиной в замок, медленно подходит к юноше. — От вас мне нужны вы. Едва открывший рот Тарталья от неожиданности давится собственной слюной. Он столбенеет, даже хвост его, всегда колеблющийся влево-вправо, замирает и выпрямляется. На лице юноши читались разные эмоции: какой смысл вкладывает в свои слова работник Ритуального Бюро? Разве может этот буквально непробиваемый, неестественно спокойный, будто познавший тайну мира мужчина так… Двусмысленно шутить? — Разве вам не понравились блюда, что мы только что съели? — недоверие к постороннему смешивалось в голубых глазах с нотками любопытства. — Конечно, понравились, — тут же ответил Чайлд. Чжун Ли подошёл совсем близко — теперь без особых усилий можно было заметить существенную разницу в их росте. — Ли Юэ очень гостеприимен, — продолжил свою речь Чжун Ли. Каждое его слово ощущалось бархатом на коже Чайлда. — А вы, Чайлд, именно что гость, приехавший из далёкой холодной страны. Поздним вечером в Гавани открываются чудеснейшие рестораны, а еда, подаваемая в них, способна согреть любой желудок. — Не хотели бы вы, Тарталья, — Чжун Ли взглянул прямо в глаза Чайлду, — составить мне компанию сегодня вечером? Раз уж мы познакомились при таких дивных обстоятельствах, почему бы не закрепить уже случившееся? Я уверен — нам есть, о чём рассказать друг другу за чашкой чая. Или вы предпочитаете вино? Видимо, прибыв в Ли Юэ по особому заданию, Тарталья никак не мог предположить, что здешние жители будут настолько дружелюбными и гостеприимными. Предложение Чжун Ли, на удивление, отчего-то не вызывало напряжения в его теле. Он понимал — этот мужчина, от одного вида которого веет начитанностью и интеллигентностью, просто слишком вежлив и учтив. Его приглашение не обязывает Чайлда соглашаться. Несмотря на то, что Тарталья за всё время монолога не произнёс ни слова, Чжун Ли ясно видел — юноша ему не откажет. Хотя лицо Чайлда было беспристрастным и задумчивым, его настоящие чувства выдавали звериные части его тела. Уши ещё с середины речи Чжун Ли бойко стояли торчком; кончик хвоста принялся подметать пыльные каменистые дорожки. — Ах-ха-ха, — Тарталья снова натянул на лицо приветливую, ненастоящую улыбку. — Ваше предложение крайне заманчиво, господин Чжун Ли. Но если я соглашусь, кто же будет выполнять работу в Банке? Чжун Ли понимал — Чайлд лукавил, намеренно растягивая их диалог. Юный Предвестник Фатуи никак не мог знать, что мужчина перед ним ещё несколько десятков лет назад научился читать его душу через невербальные жесты лисьих ушей и хвоста. Судя по ним, парень безмолвно был согласен на предлагаемую авантюру. — Я понимаю, — Чжун Ли мягко усмехнулся. — Вашу фигуру крайне сложно заменить, без вас — никому не справиться. Но, посмею предположить, Банк Северного Королевства не рухнет в одночасье, если этот Предвестник Фатуи отлучится на один вечер на чашку чая? Сейчас, стоя рядом с Чжун Ли, Тарталья начинал чувствовать себя… Как-то по-новому. Мужчина, с которым они познакомились буквально несколько часов назад, был слишком мил и обходителен с ним — в чём же подвох? Но слова его не казались чуткому лису притворной лестью, нет. Обострённые звериные инстинкты подсказывали ему — Чжун Ли говорил искренние, идущие от ядра его сердца комплименты. Кончики его ушей задрожали что, конечно, не осталось без внимания мужчины. Несмотря на приветливый оскал, что так и застыл на лице юноши, Тарталья чувствовал себя… Странно некомфортно, но эта некомфортность была какой-то… Приятной? — Тогда через два часа встречаемся на этом месте, — внезапно залепетал Чайлд, первым опуская взгляд. — А мне нужно идти по делам. — Конечно. До скорого, Чайлд Тарталья. Чжун Ли со смешанными чувствами наблюдал, как лис пулей срывается с места и мчится вверх по лестницам, ведущим к Банку. Тарталья так и не дошёл до входа в Банк. Остановившись на крутом повороте и завернув за угол, юноша скрылся в тени. Убедившись, что его не видно, парень медленно повернул голову и заглянул за перила. Там, на каменистой дороге до сих пор стоял Чжун Ли. И почему же он не уходит? Разве у работника Ритуального Бюро может быть мало обязанностей? Чайлд переступил с ноги на ногу. В груди его что-то странно чесалось: то была смесь из азарта, недоверия, осторожности и чего-то нового. Никто и никогда за всю недолгую жизнь Тартальи, за исключением его родных, не был с ним так любезен по-настоящему. Не похоже, что Чжун Ли преследовал какие-то свои корыстные цели, когда приглашал его на ужин. Но в чём тогда дело? Неужели это местный менталитет обязывает приглашать каждого встречного на чашку чая? С места их разговора Чжун Ли так и не уходил — почему? Неужели он будет стоять все два часа на одном месте, дожидаясь их встречи? Тарталье сделалось по-настоящему дурно — и из-за чего он так переживает? Почему он так сильно не волнуется из-за своего особо важного задания так же сильно, как из-за какого-то предстоящего ужина? Юношу можно было понять. Чжун Ли был взрослым человеком, а со взрослыми… У него никогда не ладились отношения. Он был самым младшим из Одиннадцати Предвестников — его частые, полные жажды крови и битвы речи всегда пропускались другими, вышестоящими коллегами, мимо ушей. Какие-такие важные и полезные предложения может сказать он, этот неугомонный, вечно лезущий на рожон мальчишка? И хотя многие недолюбливали Тарталью, они не могли отрицать — в свои такие юные годы он уже отличался особым мастерством владения оружия. Для представителя Фатуи это был ценнейший навык, вот только… Этот лис не знал меры и границ. Куда ни глянь, словно помешанный, он всюду искал себе противника, с которым можно было сразиться. Никто никогда не пытался выяснить, откуда взялся у Тартальи этот нездоровый интерес к битвам. Его просто, как только парень получил Глаз Порчи, начали отправлять куда подальше от границ Снежной. Быть сердцем хаоса — это хорошо, но только не на территориях Снежной. Пускай юноша сеет раздор и проливает кровь на землях чужих. Например, на землях Ли Юэ. Из-за такого пренебрежительного отношения к себе от всех окружающих Тарталья чувствовал себя… Одиноко. Он никогда не показывал на людях того, как сильно нуждается в поддержке и похвале. Всегда прятал глубоко в груди это чувство, надевая на лицо маску весёлого, безбашенного сорванца. Только в кругу своей семьи его сердце, осквернённое событиями подросткового возраста, могло немного оттаять. Чайлд любил проводить время в окружении детей — к счастью, у него самого было несколько младших братьев и сестёр. Среди ещё не запятнанных жизнью и тайнами детских лиц юному лису становилось легче. Но стоило ему покинуть отчий дом, как жажда убийств и риска ещё более сильной волной поднималась из глубин его существа. И он был обречён. После того рокового события, что навсегда украло блики из его глаз, Тарталья был обречён на вечную бойню. Пока весь мир не склонится перед его могуществом, Чайлд вынужден сражаться. И никто не в силах ему помочь; никто не сможет усмирить его и укротить — таково оно, выжженное на его судьбе клеймо «сердца раздора». Так думал и сам Тарталья. Так он думал, но… — Думается мне, вы никогда не пробовали такого чая, — яркие фонари улочек Гавани разгоняли сгущающиеся тёмные краски сумерек. Чжун Ли, и правда прождавший парня, не сходя с места, два часа, пригласил Тарталью в ресторан с прекрасным видом на море. Сам Чайлд не знал название этого заведения, но оно было и не нужно: все мысли разом вылетели из головы, когда обострённый нюх лиса начали ласкать невыносимо приятные запахи. — Ой, простите, — Тарталья тут же схватил салфетку и принялся вытирать непроизвольно потёкшую из уголка рта струйку слюны. — Просто, мой нос, он очень сильно заточен на… — Ничего страшного, — Чжун Ли подал Чайлду ещё одну салфетку. — Наверно, такой чуткий нюх не раз помогал вам в повседневной жизни? — Вы правы, — приступая за принесённые блюда, ответил Чайлд. — Он не раз помогал мне учуять запах страха моих жертв, что позорно прятались от меня, не желая вступать со мной в битву. Чжун Ли посмотрел на юношу поверх чашки. Во всех своих предыдущих жизнях, кроме одной аномальной, помнится, Аякс никогда не питал такой страсти к сражениям. Никогда не лез на рожон, никогда… Возможно, тягу к опасностям привили парню в Фатуи? — Что же привело вас в Ли Юэ? — неожиданно после того, как все блюда были съедены, спросил Чжун Ли. — Дело особой важности? Ни одна мышца не дрогнула на лице Тартальи — в этом плане он был идеально выдрессирован. Губы растянулись в привычной улыбке, но Чжун Ли уже привык видеть её на лице — то была некая защитная реакция. Гораздо важнее было обратить внимание на уши и хвост. По напряжённости всех лисьих черт Тартальи, мужчина мог догадаться: тот скрывает нечто важное. — Прошу прощения, господин Чжун Ли, — юноша звонко рассмеялся и состроил самую дружелюбную мордочку, что была в его арсенале. — Но я не смогу удовлетворить ваше любопытство. Дела Фатуи всегда покрыты тенью. — Раз так, то что вы можете рассказать о себе? — Чайлд по-глупому округлил глаза, услышав, как Чжун Ли, не настаивая, мгновенно сменил тему. — Обо… Мне? «Что не так с этим человеком?» — Тарталья не мог поверить, что этот ритуальный работник может быть таким простым. Почему он не пытается шпионить? Ведь перед ним сидит сам Предвестник Фатуи! Сколько всего он мог бы попытаться узнать: о планах, о стратегиях и о Царице… А что же на самом деле? Из всего того, чем обладал Тарталья, Чжун Ли интересовался… Самим Чайлдом. — Разве я спросил что-то дурное? — Чжун Ли слегка склонил голову, увидев, в какое неожиданное замешательство впал юный Предвестник. — Ваша жизнь, ваши интересы и хобби — это всё тоже покрытые тенью секреты Фатуи? Да что происходит? В любую секунду юноша был готов призвать свои водные клинки и приставить их лезвия к горлу сидящего напротив. Голова его, полностью забитая мыслями о битвах и самосовершенствовании, шла кругом. Почему Чжун Ли вдруг интересуется этими вещами? Какую выгоду он может извлечь из этой глупой информации? Может, этот ритуальный работник хочет использовать слова Тартальи как оружие против него самого? Не может же… Не может же он… — Тарталья?.. — в янтарных глазах читалось простое ожидание. Чайлд не мог решить, какую маску ему надеть в данную секунду. Маску добродушного простачка? Маску воинственного забияки? Ведь не может же Чжун Ли просто так интересоваться… Им? Просто так? Без тени греха за душой? Никто и никогда из посторонних людей не пытался наладить с Чайлдом Тартальей дружественный контакт. Зачем тратить время на изучение его личности, когда от этой боевой машины Снежной требовалось лишь одно — работа. Чайлд Тарталья был младшим из Предвестников — простая, никому не нужная в масштабах предстоящей войны заменимая пешка. Так мыслили его коллеги по службе. Только сама Царица видела весь потенциал в этом лисёнке, видела в нём преданного и бесстрашного воина. Но больше ничего, кроме негласного уважения, Богиня нуждающемуся в признании мальчику дать не могла. Конечно, был ещё один человек, что относился к Аяксу, а затем и к Чайлду Тарталье с должным уважением. Это был человек, что и заметил в юноше потенциал — Пятый Предвестник Фатуи, Пульчинелла. Возможно, этот мужчина и преследовал какие-то свои цели. Но без его наставлений, без его принуждений к службе, начиная с самых низов, кто знает, каким бы вырос тогда Чайлд Тарталья. Но и Пульчинелла не мог дать юноше того тепла, к которому стремилось всё его существо подсознательно, когда рядом появлялся хорошо расположенный к нему человек. Пятый Предвестник — всего лишь наставник, в данный момент по доброте душевной приглядывающий за младшенькими семьи юноши в период его отъезда. — Я прошу прощения, если мои слова как-либо вас задели, — сказал Чжун Ли, видя, как меняется цвет лица Тартальи с мёртвенно-бледного на живой розовый и обратно. — Нет-нет-нет! — наконец-то придя в себя, Чайлд закашлялся и, неловко почёсывая ухо, впервые за долгое время искренне улыбнулся. — Я, просто я… Неважно, ха-ха! Что… Что именно Вас интересует, господин Чжун Ли? Выйдя из ресторана, пара отправилась бесцельно бродить по ярко освещённым улочкам. Речь Чайлда была неказистой и неуверенной. Он то и дело замолкал, чтобы взглянуть на Чжун Ли в ожидании подвоха. Но каждый раз, натыкаясь на умные янтарные глаза, душа его успокаивалась. В эту ночь Тарталья так и не смог побороть себя. Открыться совершенно незнакомому человеку, пускай спрашивал он какие-то пустяки, для привыкшего к образу жизни волка-одиночки было непосильным трудом. — Мне надо идти, — едва рассказав несвязными обрывками речи о своей семье, Чайлд опустил голову и спрятал глаза от Чжун Ли. — Мне нужно в Банк. Чжун Ли не собирался настаивать. Он уже понял — в этой жизни его лисёнка когда-то случилось что-то страшное. От того его характер был непохож на все предыдущие. Если раньше лис бы с радостью, не тая ничего за пазухой, набросился бы на мужчину и повис у того на шее, то сейчас юноша едва ли мог позволить себе идти рядом с другим человеком нога в ногу. Что же заставило его всегда жизнерадостного, улыбчивого Золотко закрыться в себе? От чего юноша играет роль ненастоящего себя, а себя настоящего же прячет в покрытый ледяными шипами кокон? — Могу ли я рассчитывать на ещё один ужин? — напоследок перед тем как расстаться тихо, не меняя тона голоса, спросил Чжун Ли. Тарталья обернулся. Фигура мужчины на фоне тёмного неба, освещаемая фонарями, казалась Чайлду неприступной горой. Фигура точёная, крепкая и едва ли не божественная. Разве могут быть намерения человека такими искренними? Сейчас, стоя в самом сердце Ли Юэ рядом с мужчиной, что одним своим величественным видом напоминал Бога, Тарталья чувствовал себя непривычно спокойным. В Снежной ему каждый день приходилось сражаться. Не только с настоящими врагами и монстрами, но и с самой жизнью. Иногда юноше, замерзающему даже под шубой во времена метелей, казалось, что всё окружающее его пространство желает ему смерти. Словно этот лис не должен жить, а он живёт на зло судьбе и сражается, зубоскаля, за каждый свой вдох. Бьётся за себя, за признание в глазах вышестоящих. Желает всем своим сердцем, чтобы мир покорился ему, великому воину. Ритм жизни в Снежной можно было назвать головокружительным и изнуряющим. Так привык жить Аякс, так привык жить Чайлд Тарталья, среди неприветливых и неплодородных земель. И оттого Ли Юэ было для юноши до скребущего душу дискомфорта непривычно. Запахи местной еды, шум кипящей торговли и счастливые голоса людей — всё это было жизнью. С гор плавно стекал разгорячённый, сухой ветер, что обжигал нежную кожу щёк парня и ерошил шерсть ушей и хвоста. Спокойствие. Не нужно было бояться. Не нужно было быть в постоянном напряжении в ожидании плохого. Это непривычное состояние спокойствия было несвойственно ему, сердцу раздора и хаоса. Все его инстинкты вопили о том, чтобы Чайлд убирался подальше от стоящего в двух шагах мужчины. От Чжун Ли, от которого мягкими, усыпляющими волнами исходило то самое рушащее его неприступную ледяную оборону спокойствие. — Я… Постараюсь выделить время, — нервно, пугаясь возникающих новых чувств в своём теле, ответил Тарталья. — Если вы всё же решитесь, — отвечал ему Чжун Ли, — то буду ждать вас завтра в том же месте, в то же время. И он всё-таки пришёл. Пока разум Тартальи приказывал ему сосредоточиться на задании, вопил о том, что нельзя так просто доверять постороннему человеку, ноги юноши сами собой принесли его на то же самое место. Чжун Ли ожидал его. Увидев, что Чайлд всё-таки пришёл, в янтарях его глаз вспыхнули искры. Жар от этих искр верно плавил лёд Одиннадцатого Предвестника Фатуи. После не менее сытного ужина, чем в прошлый раз, они снова отправились на прогулку по Гавани. Вопросы Чжун Ли остались теми же, а потому Тарталье пришлось начать свой монолог с того самого момента, где он остановился вчера. Чайлд ощущал, как с каждым шагом рядом с Чжун Ли мышцы его сухого тела постепенно перестают напрягаться до дрожи. Ритуальный работник умел располагать к себе: словно зная Тарталью уже несколько сотен лет, мужчина так метко задавал интересующие его вопросы, что речь юноши могла литься до бесконечности. Ах, как давно Тарталья мог позволить себе так раскрепоститься? Только в компании ребятишек парень не скрывал своей в какой-то степени наивной, ребяческой натуры. И сейчас парню казалось, что он — сам ребёнок, а Чжун Ли — его «старший братец». Речь юноши текла бурно как река, что до сих пор сдерживалась неприступной плотиной. Никто из них даже не заметил, как они вышли за пределы Гавани и продолжили идти по едва освещённым тропкам. Как, оказывается, может быть приятно рассказывать о себе. Как, оказывается, может быть приятно видеть уважение и любознательность в совершенно чужих глазах. Но можно ли теперь было назвать эти янтари чужими? Тарталья пока что не мог дать ответ — чувства, что родились в его груди и постепенно крепчали, были молодому человеку незнакомы. Он всегда отдавал всего себя другим: семье, службе. Родине. Он был частью системы, деталью боевой машины Снежной, а потому никогда не рассматривал себя в контексте личности, что может иметь что-то личное. Что-то своё, не связанное с долгом, не связанное с битвами и самосовершенствованием. — А мы можем подняться на гору? — спросил Тарталья, когда пара остановилась у некого подножья. — А то семья потом скажет: «Как так, Аякс, ты был в Ли Юэ и не покорил пик ни одной горы?!» Юноша искренне рассмеялся, но тут же осёкся. Уши в страхе прижались к макушке, в округлённых глазах застыл испуг. — Аякс? — спокойно промолвил Чжун Ли, сдерживая улыбку. Он не мог представить, насколько сейчас всегда собранному парню было неловко. Подумать только, он настолько увлёкся, что сболтнул, между прочим, секретную информацию! — Это — твоё настоящее имя? — Это ведь останется только между нами, Чжун Ли? — тут же вставая в боевую стойку, задал вопрос Тарталья. — По-другому и быть не может, — не обращая внимания на попытки юноши принять оборонительную позу, ответил Чжун Ли. — Но Тарталья. Пока мы наедине, могу ли я называть тебя по настоящему имени? От такой неслыханной наглости у Тартальи аж хвост распушился. Только его родня, его семья может называть его Аяксом! Чжун Ли — не его семья! Он вообще ему, в общем-то, никто! — Можешь, — мысли юноши никак не вязались с теми словами, что срывались с его языка. — Но только пока мы за чертой города. — Конечно, — кивнул Чжун Ли. — На какую гору ты хочешь подняться? — На эту, — указал ладошкой парень. Чжун Ли проследил за рукой Чайлда и обомлел. Он указывал ему на пик горы Аоцан. Но теперь там не было его логова — Чжун Ли отрёкся от этой формы так же, как совсем скоро отречётся и от Сердца Бога. — Я поведу — знаю дорогу короче. Пока они шли к горе и взбирались наверх, Чайлд с каждым шагом раскрепощался всё более и более. Словно стараясь заполнить пустоту внутри себя за один раз, юноша жадно выливал Чжун Ли разную информацию: Знал ли Чжун Ли, коренной житель Ли Юэ, какими разными могут быть речные рыбы? Их формы тела и окрас, их контуры чешуи и повадки — что ж, теперь Древний Бог пополнил кладези своих знаний. Мужчина уже смирился — вода, водные темы тесно переплетены с судьбой юноши. Когда ноги их ступили на самую верхушку горы, Чжун Ли едва ли мог удержать в памяти все виды удочек и наживок, о которых ему только что поведали. Нуждающийся в простом, человеческом общении по душам Тарталья наконец-то был удовлетворён. Он никогда не делился своими интересами с посторонними — впрочем, никто и не интересовался его личностью так, как делал это Чжун Ли. — Как здесь красиво, — Чайлд подошёл к самому краю горы и раскинул руки в стороны, позволяя сухим жарким даже в ночное время суток ветрам обласкать его тело. — А там, что виднеется? — Так называемая Золотая палата, — Чжун Ли подошёл к Чайлду, тайно следя, чтобы парень случайно не оступился. — Там хранятся денежные запасы Моры Ли Юэ. А также сейчас там покоится Экзувий, дожидающийся Церемонии Вознесения. Чжун Ли не мог увидеть, как в глазах юноши промелькнуло отражение его тёмных мыслей. Утомлённые долгой дорогой, путники решили сесть прямо на камни. Поверхность до сих пор хранила в себе утреннее тепло — может ли быть такое, что камни эти никогда не остывают вовсе? Отдыхая, вдыхая ночной, особенный воздух, мужчина и юноша сидели на каменной возвышенности в абсолютной тишине. Тарталья положил хвост рядом с собой, задевая частью своего меха лежащую рядом руку Чжун Ли. Раньше бы Чайлд в брезгливости одёрнул свой хвост. Но сейчас, почувствовав хвостом эту руку, юноша лишь сильнее распушился, полностью скрывая ладонь Чжун Ли под рыжей шёрсткой. Он метил его своим запахом — Чжун Ли едва мог сдерживать довольную улыбку. Словно переступая за некую условную, невидимую грань, мужчина сперва невесомо, но затем всё более ощутимо принялся поглаживать кончиками пальцев попадающийся на пути лисий мех. — Ну-ну, — Чайлд усмехнулся, уводя хвост в сторону, чтобы затем снова накрыть им ладонь Чжун Ли. — Не нужно путать мне шерсть — я только с утра вычёсывался! «Вычёсывался?» — неужели Чжун Ли до сих пор и правда думал, что блеск и аккуратность могут быть у такого человека врождёнными качествами? — Что ещё вы можете мне о себе рассказать? — наконец-то прервал тишину Чжун Ли. Он услышал лишь нескладный рассказ про семью и подробное руководство по рыбалке. Хотелось чего-то большего. — А вы? — внезапно ответил вопросом на вопрос Тарталья. — Что вы можете мне рассказать о себе, господин Чжун Ли? Признаться честно, этот взаимный интерес был крайне неожиданным. Но Моракс был Древним Божеством, опытным и мудрым. Он нашёлся, про что рассказать своему суженому. — Три дня? — опешил Чайлд. — И это только для того, чтобы приготовить свинину? — Три дня свиная грудка должна мариноваться, — поправил юношу Чжун Ли. — А затем мясо, натёртое вновь специями, должно высохнуть. — И сколько же оно сохнет, боюсь спросить? — Неделю, — Чжун Ли, удовлетворённый реакцией юноши, скрещивает руки на груди. — Только затем можно будет приступать к дальнейшему приготовлению блюда. — Ждать почти что две недели только для того, чтобы приготовить суп! — рыжий хвост метался по каменной поверхности как моторчик. — Откуда же у вас вообще этот странный рецепт? — По правде говоря, я сам его придумал, — размеренно, не повышая тон голоса ответил мужчина. — Томлёный свиной суп с бамбуком — моё особое блюдо. — Ну, слава Богам, что бамбук растёт быстро, — у юноши от дальнейшего описания блюда едва не потекли слюнки. — А у вас, Аякс? — они смотрели, не отрываясь, друг другу в глаза. — У вас есть некое особое, «коронное» блюдо? Тарталья тут же расправил плечи и выпрямился. — По правде сказать, сам я слишком недальновиден для приготовления блюда с нуля, — юноша усмехнулся собственным словам. — Поэтому я просто, можно сказать, улучшил уже существующий рецепт. — Раньше рецепт назывался «Суп с морепродуктами», — с каждым бодрым словом Тартальи Чжун Ли становилось всё сложнее сохранять невозмутимое выражение лица. — Это сбалансированное сочетание морепродуктов. Суп готовят из крабового мяса с добавлением мяты, а лилия калла придаёт блюду освежающий вкус. — Но затем я подумал, — продолжил свой монолог Тарталья, и у сидящего напротив него мужчины от чего-то дёрнулся глаз. — Что одного лишь крабового мяса недостаточно. Однажды я из нашей Реки-кормилицы выловил настоящего осьминога — и чего только он забыл в нашей воде? Но щупальца его, тушёные в томатах вместе с солью… Конечно, моё блюдо неказисто и неаккуратно выглядит со стороны, — юноша принялся невольно чесать себя за ухом. — Оно выглядит, как раненный зверь, утопающий в море собственной крови и издающий предсмертный стон, недоступный человеческому слуху… А что у вас с лицом, господин Чжун Ли? Я сказал что-то не так? Лицо Чжун Ли и правда надо было видеть. «Морепродукты!» — сокрушался он, исходя нескончаемыми волнами мурашек и чувствуя, как множество мелких, склизких существ ползут по его коже. — «Мой суженый будет кормить меня морепродуктами!» — Я… Не особый ценитель кухни рек и морей, — честно признался мужчина. — Но если всё будет достаточно мелко нарезано… Я смогу переступить через себя. Неожиданно Тарталья подсел ближе. Чжун Ли так и застыл на месте, обратившись в мгновение ока каменной статуей, когда… Юноша мягко положил свою голову ему на плечо. — Красиво… — прошептал Чайлд, глядя на золотистый пейзаж Ли Юэ. — Никогда бы не подумал, что природа может иметь столько различных красок. Ха-ха, — юноша полностью опёрся боком на замершего работника Бюро. — Думается, благодаря красотам Снежной я могу теперь различать все маломальские оттенки белого, серого и голубого. «Он мне доверяет», — не мог поверить Чжун Ли, явственно ощущая тяжесть чужой головы на своём плече. — «Ещё вчерашний скалящий зубы лисёнок, недоверчивый и дикий, он мне…» — Ничего себе, — неожиданно громко сказал Тарталья, глядя куда-то в небо. — Я не думал, что в этих небесах смогу увидеть это созвездие. — Какое созвездие? — Моё созвездие, — вздохнул юноша. — Оно носит название Небесный кит. В ту же секунду Чжун Ли почувствовал, как страх овладевает его разумом. Он медленно поднял глаза на небо. Созвездие, звёзды которого отражались в матовых голубых глазах Тартальи, состояло из шести звёзд. Поддавшись всепоглощающей панике, Чжун Ли резко хватает Тарталью за плечи. Юноша от неожиданности вскрикивает и неловко заваливается назад, увлекая за собою и мужчину, что держался за него каменной хваткой. Собрав боками все острые углы камней, Чжун Ли и Тарталья скатились с возвышенности на поляну, что была совсем рядом от бывшего логова Моракса. — Уф! — юноша громко бухается головой на траву, ощущая, как тяжёлое мужское тело придавило его сверху. — Чжун Ли! — Тарталья начинает стучать по реально кажущейся камнем спине. — Что случилось? На эти слова Чжун Ли лишь сильнее прижался к распростёртому на траве телу. Он зажмурил глаза и ждал, ждал, когда нечто плохое случится с его милым сердцу лисёнком. Он был готов стать его живым щитом, был готов… Погодите-ка. Будто бы до сих пор ожидая подвоха, мужчина медленно приподнялся над телом Аякса, поставив выпрямленные руки по обе стороны от рыжей головы. Взглянул на небо — шестая звезда всё также оставалась на месте. Взглянул на свою — на их — ладони: красная нить судьбы была как никогда крепка и полнокровна. Что происходит? Он бросился на юношу, ожидая, что прямо сейчас с ним что-то случится. Что-то, что убьёт его и навсегда обречёт на вечные муки перерождения. Но шестая звезда уже была на небе, словно… Аякс его… Когда-то умер? В голове тут же всплыло то странное событие, когда нить его сделалась полностью белой. Но спустя три дня красный цвет жизни вернулся! Нить больше не увядала, а значит… Проблема была в чём-то другом. — Чжун Ли?.. Несколько прядей угольных волос мужчины стекли с его спины, упав прямо на часто вздымающуюся грудь юноши. Мужчина опустил взгляд, мгновенно наткнувшись на… Лишённое звёзд небо — так бы описал эти глаза Чжун Ли. Он не хотел сравнивать их с водной гладью реки. Небо без звёзд, небо без несчастливого созвездия и без злого рока — такими были голубые глаза его Аякса. Отчего-то щёки юноши налились румянцем. Несмотря на то, что Чжун Ли приподнялся над ним, часть живота, таз и ноги крепко прижимались к телу Предвестника. — Я… — ощутив, как ткани их одежд трутся друг об друга, юноша, кажется, совсем перестал дышать. — Раньше никогда… Не ощущал себя так странно. Тарталья, очевидно волнуясь, нервно облизнул губы. На мокрой кожице мягко бликовал рассеянный лунный свет. Согнув локти, Чжун Ли опустился ещё ниже, прижимаясь грудью к груди Чайлда. Он ждал, он не стал бы настаивать, если юноша под ним пожелал бы отстраниться. Но лис не противился. Кончики его ушей подрагивали от избытка эмоций, но в остальном всё тело парня будто бы превратилось в неповоротливый кусок льда. «Один… Поцелуй…» — Чжун Ли боялся наткнуться на невзаимность. Если в прошлой жизни Аякс сам ластился к ласкающей его руке, то сейчас же… Аякс рос вдали от Бога, что никаким образом не мог вмешаться в его судьбу. Это обстоятельство позволило сформироваться совершенно другой, особой личности, с которой пока что не был близко знаком Властелин Камня. — Не укусишь?.. — тихо прошептал Чжун Ли. Его горячее дыхание опалило влажные губы, которые юноша снова рефлекторно облизнул. Он ждал разрешения. — Не укушу, — также тихо ответил ему Тарталья. Можно сказать, их беглое касание губами едва ли было поцелуем. Но эти несколько секунд, пока губы Чайлда были накрытыми губами чужими, юноша сохранит в памяти до самого конца жизни. Под чужими небесами, освещённый звёздами своего созвездия Тарталья получил свой первый поцелуй. Отпрянув от парня, Чжун Ли тут же слез с его тела. Он не хотел показаться наглым или навязчивым. Хотел доказать Чайлду, что каждое его намерение, каждое действие или слово полно любви и искренности. Ещё не опытный в делах любовных юноша подсознательно догадывался о намерениях Чжун Ли. Но признаться самому себе, что этот буквально вчера незнакомый человек сумел завладеть его сердцем… Для волка-одиночки пока что это было просто неприемлемо! Сейчас, молча сидя друг напротив друга, Тарталья анализировал всё, произошедшее с ними до этого момента. Только сейчас он понял, что Чжун Ли всё это время обращался с ним словно с драгоценностью. Не трогая, боясь спугнуть или обидеть, любовался им на расстоянии. — Чжун Ли, — наконец-то выдохнул юноша. Мужчина также молча поднял на него глаза в ожидании приговора. — Я знаю, что Ли Юэ знаменит своими драгоценными рудами. С какой драгоценностью у тебя ассоциируюсь я? — С золотом, — без раздумий мгновенно ответил Чжун Ли. С золотом. Чжун Ли не помнил, как проводил юношу обратно в Банк. По дороге они никак не трогали тему случившегося на пике Аоцан. Словно ничего и не было между ними. В течение полутора недель, пока Итэр не без помощи своих новых знакомых готовил предметы для проведения Церемонии Вознесения, Чжун Ли и Тарталья виделись друг с другом каждый вечер. Каждый вечер начинался с вкушения блюд в новом ресторане. Каждый вечер, после длительной прогулки по землям Ли Юэ, заканчивался в Банке Северного Королевства. Его северный мальчик постепенно оттаивал под тёплым, янтарным взглядом. Могло показаться, что встретившиеся недавно мужчина и юноша знакомы уже сотню лет. Каждый вечер, когда Тарталья видел, как быстрым шагом, но с присущей статностью и грацией Чжун Ли приходил на встречу, у юноши создавалось впечатление, словно они были созданы друг для друга. Но, конечно же, состояние блаженства не могло длиться вечно. Стоя на вершине горы, Моракс, не вмешиваясь, наблюдал, как пробуждённый из морских пучин его давний враг собирается уничтожить Гавань. Испытание, что готовил Гео Архонт для людей, приобрело совершенно неожиданные повороты событий. И, конечно, мужчина был в курсе того, кто именно освободил Бога Вихрей из заточения. Но план юного Предвестника провалился. Он не мог знать, что контракт между ним, Архонтом, и Фатуи уже был давным-давно заключён. — М-моракс? — несмотря на браваду и кичливость, голос юноши, что стоял в данную минуту рядом с Древним Богом и ещё одной Предвестницей, дрогнул. — Чжун Ли, ты — Гео Архонт? Когда Восьмая Предвестница Фатуи забрала обещанное по контракту Сердце Бога и удалилась, Тарталья так и остался стоять на месте. Уши его безжизненно повисли, хвост стекал вдоль ног и не шевелился. — Аякс, — сохраняя невозмутимость, Чжун Ли шагнул вперёд. Чайлд Тарталья сделал шаг назад. Непрошеные слёзы скопились в уголках голубых глаз, но юноша тут же, яростно мотнул головой, стёр влагу с покрасневшего лица. Конечно, ему было до жути обидно! Он столько всего сделал, он так старался услужить Царице, а что в итоге? Прилюдно сам Гео Архонт назвал его «пешкой на сцене — Ли Юэ!» Чжун Ли, на самом деле, так не считал. Для него, Древнего Бога, юноша всегда оставался и будет оставаться королём в их шахматной партии жизни. — Ты ничего мне не сказал! — защитная оболочка из льда постепенно заново нарастала на едва расцветшем юноше. — Обманщик! Чжун Ли ожидал подобной реакции, но ему всё равно было больно видеть это лицо враждебно настроенным. — Так было нужно, Аякс, — просто ответил мужчина. — Не воспринимай мои слова, сказанные на публику, всерьёз. Во всём этом действе ты сыграл едва ли не важнейшую роль. — Не подходи ко мне! — лис зарычал, оскалившись. Подумать только! А он всё это время считал, что Чжун Ли был с ним искренен! В тот день Тарталья так и ушёл, не сказав больше ни слова и не посмотрев ни разу на бывшее Божество. Чжун Ли не стал его останавливать, понимал: юноше нужно время, чтобы понять: Свой первый поцелуй он разделил с настоящим Архонтом. Они не виделись порядка недели. Больше всего Чжун Ли боялся, что Аякс вернётся обратно в Снежную, но нет — нить всё это время вела в сторону Банка. Каждый вечер бывший Бог ждал лиса на их привычном месте в надежде, что он придёт. И он ведь и правда пришёл. Переборов в душе своей внутренний конфликт, успокоившись и взвесив все «за» и «против» Тарталья решил: он не может больше обижаться на Чжун Ли. Даже обманув его, Моракс не стал, после того, как все карты были вскрыты, насмехаться над оплошавшим парнишкой. Лишь смотрел на него с сочувствием и пониманием, а потом извинялся, извинялся… В тот день Чайлд не собирался принимать эти извинения. Но он готов был принять их сейчас. — Как насчёт того, чтобы посетить Глазурный павильон? — спросил Чжун Ли, как только Чайлд подошёл ближе. — Вспомним, как всё начиналось. — Я не против, — бодро отвечал юноша, словно ничего и не произошло. — Предаваться ностальгии — занятие потешное. — Я общался с вами так фамильярно, — ковыряя палочками принесённое блюдо, произнёс Тарталья. — Наверно, мне стоит попросить прощения у вас, Гео Архонт. — Я больше не Архонт, Аякс, — в который раз объясняя юноше, как правильно держать эти самые палочки, отвечал Чжун Ли. — Теперь я обычный смертный, как ты. — Как я? — юноша усмехнулся. — Я буду жить ещё очень и очень долго. — Почему же ты так в этом уверен? — спросил Чжун Ли. У него было одно предположение: возможно, всё дело в его смешанной, не совсем человеческой крови? — Ну, во-первых, я ещё не покорил весь мир, — юноша звонко рассмеялся. Несмотря на громкие слова, речь его была максимальна серьёзна. — А во-вторых… Ещё около минуты юноша молчал, размышляя, можно ли посвятить Чжун Ли в самую главную тайну его жизни. — Во-вторых? — Я проклят, — глядя прямо в глаза мужчине, твёрдо произнёс Чайлд. — Ну, точнее, — увидев, как напрягся мужчина, Тарталья поспешил разбавить накалившуюся атмосферу. — Я так думаю, ха-ха-ха. — Но вы утаили от меня такую важную информацию, Моракс, — юноша откинулся на спинку стула и вальяжно закинул ногу на ногу. — Если я раскрою вам все свои карты сразу — будет ли это честно? — И что же ты хочешь взамен на эту информацию, покрытую пеленой мрака? — видя, что парень вновь заразился неким озорством и чувством азарта, Чжун Ли решил подыграть. — Бог Контрактов исполнит любую мою просьбу? — поинтересовался парень. — Любую, Аякс. — Хорошо. Я подумаю о том, чего бы мне хотелось от вас, позже, — удовлетворив свою жажду, Тарталья неожиданно нахмурился. Лицо его, ныне лишённое притворных ужимок, посерьёзнело и помрачнело. — Когда мне было четырнадцать лет, — начал свой монолог Тарталья, отложив палочки в сторону. От его голоса веяло замогильным холодом. — Я сбежал из дома. — Сбежал из дома? Ты? — переспросил Чжун Ли, не веря своим ушам. Это его-то Аякс — и сбежал? Аякс, что никогда бы не бросил ни при каких обстоятельствах свою семью? — Можете мне не верить, — хмыкнул парень, встряхнув головой, так что серьга на его лисьем ухе покачнулась, — но раньше я не был таким храбрым и бесстрашным. Можно сказать, я был полным слабаком и трусом. Можете ли вы сейчас представить меня таким, а, господин Чжун Ли? «Трусом?» — Я стыдился той заботы, которой окутывали меня, подростка, мои родные. Это сейчас я понимаю, что совершил глупость. Но глупость эта… Навсегда изменила мою жизнь. Было видно, каких трудов стоит Тарталье эта исповедь. Насколько же сильно, несмотря на былую ссору, доверял он мужчине, раз решился на такое откровение? — Продолжай. — Желая избавиться от оков монотонной жизни, я сбежал прямиком в Лес. Но… Убегая от хищников, в кромешной темноте я не заметил огромную трещину в земле. Последнее, что я услышал перед тем, как потерять сознание, был шум рядом текущей Реки. Чжун Ли, поставив локти на стол и облокотившись лицом на скрещенные в замок ладони, жадно внимал каждому слову Тартальи. — Буду честен — я не знал, куда я провалился. Но когда я встретил местных подземных обитателей, они объяснили мне, что Я упал в Бездну. С каждом словом юноши у Чжун Ли учащалось сердцебиение. Словно прямо сейчас его Аяксу угрожала такая же опасность, какая была в период его четырнадцатилетнего возраста. — Там я видел… Подземный город, со своими небом и луной. Там меня заметила моя наставница, что вместе с Вестником Бездны обучила всем известным приёмам этого мира. — Я владею сотней различных видов оружий, — не без гордости за себя произнёс Чайлд. — М? Чжун Ли? Я ведь сейчас здесь, а не в Бездне. Почему вы на меня так странно смотрите? Чжун Ли не слышал юношу — перед глазами его стояло заснеженное поле около берега Реки. Залитое кровью, испачканное следами лап и ног. Вестник Бездны? Неужели Тарталью обучал тот самый Вестник, что и лишил его когда-то жизни? — Вестник Бездны?.. — как можно небрежней спросил мужчина. — Чему же могло обучить тебя это существо? — Владению Гидро магией, — мгновенно ответил Тарталья. — Я разве не говорил? Я получил свой Глаз Бога как раз там, в Бездне, когда упал в тамошнюю Реку и выбрался из неё сам, без чей-либо помощи. От этих слов Чжун Ли будто бы обдало жаром. Его лисёнок, его Золотко, его Аякс… Сам смог выбраться из Реки? Неважно, была ли Река их мира или же Бездны. Для Аякса, для любого его воплощения встреча с Рекой могло означать лишь одно — верную смерть. Четырнадцать лет… А не тот ли это возраст, когда сам Моракс принял решение уйти с должности Гео Архонта? — Сколько же ты был в этом месте, раз смог так искусно овладеть оружием? — Три месяца, — Тарталья неприлично широко зевнул, словно то, о чём он рассказывал, было сущим пустяком. — Но вот что странно: когда я вернулся домой, то заметил, что лезвие моего клинка сильно проржавело. А потом рыдающие в три ручья родные сказали мне, что они не могли найти меня ровно три дня. — Что же не так было с течением времени в Бездне? Я часто думаю над этим вопросом, и всё чаще едва подавляю желание вернуться к своей наставнице и спросить. Хм, может быть, мы даже сможем скрестить с ней клинки. Интересно, будет ли она в следующий раз использовать свою вторую руку в момент нашей дуэли? Тарталья ещё много рассуждал вслух, но Чжун Ли был уже долгое время погружён в собственные мысли. Три дня? Те три самых дня, когда нить его полностью побелела? Вывод из всего сказанного напрашивался только один: в один и тот же промежуток времени что Моракс, что юный Аякс изменили свою судьбу. Гео Архонт отказался от своего Божественного трона, на котором он чинно восседал несколько тысяч лет; Аякс, его отчаянный и вынуждено повзрослевший так рано Аякс смог дать отпор жадной, ненасытной Реке. За это он был вознаграждён Глазом Бога. За это он получил право на жизнь. Могла ли появиться шестая звезда на небе от того, что его суженый обманул, перехитрил собственный злой рок? Может ли быть так, что аномалия артерий земли не царствовала на территории Бездны, что и дало юноше шанс на победу? Значит ли это… Что Чайлд Тарталья больше не будет страдать от собственных смертей? — Почему ты называешь всё то, что случилось с тобой, проклятьем? — стараясь не показывать своего счастья, спокойным и размеренным голосом спросил Чжун Ли. — Потому что я изменился, — тоном, не свойственному юному человеку, медленно сказал Чайлд. — Я рад, что судьба моя сложилась именно так. Я — опаснейший из всех Предвестников Фатуи. Я в тёплых отношениях с самой могущественной воительницей Снежной — самой Царицей. Но за приобретённую силу… Приходится платить определённую цену. — Я волк-одиночка, — глядя прямо в янтарные глаза, твёрдо произнёс Тарталья. — Я — сердце хаоса этого мира. Я всё это прекрасно понимаю, но… Куда бы теперь ни шёл, везде и всюду меня сопровождают сражения и проливаемая кровь. И я рад этому — в конце концов, как ещё я могу оттачивать приобретённые в Бездне навыки? Только вот… Единственное, о чём я и правда сожалею, так это то, что в силу своей жажды сражений я вынужден так часто находиться далеко от своей семьи… — Аякс… Плечи юноши осунулись. Он закончил свою исповедь, и силы будто в одночасье покинули его. Свой самый главный секрет его жизни был, наконец-то, поведан. Теперь и умирать не жалко, не так ли, ха-ха? — Это не проклятье, — в глазах Чжун Ли разгорелось желание прямо сейчас же обнять, приласкать и успокоить разбитого собственными речами юношу. — Это твой дар, Аякс. Не спорю — ноша тяжёлая, но ведь именно благодаря ей ты сможешь исполнить свою заветную мечту. — Покорить весь мир? — Тарталья не смог сдержать смешка. — Давай же выпьем за твой дар, — Чжун Ли налил им обоим свежего, горячего чая. Он хотел отметить эту чудесную новость — юноша, спустя столько лет, сам того не ведая, освободился от оков злого рока. — И за исполнение твоей мечты, Аякс. — Чжун Ли, — парень пригубил чашку и отпил ароматный напиток. — А что, если я скажу, что если долг не позовёт меня обратно на Родину, то я бы хотел отправиться путешествовать по миру и вступать по дороге во всевозможные сражения? — И на пути к покорению мира, — продолжил говорить Тарталья, — я бы не отказался идти нога в ногу с человеком, чей жизненный опыт намного превосходит мой. Что если однажды рядом со мной во время путешествия окажутся только бамбук и свинина? Разве смогу я приготовить изысканный суп без посторонней помощи? — Без помощи этого работника Ритуального Бюро в такой ситуации и правда не обойтись, — Чжун Ли вложил в каждое своё слово всю имеющуюся в его существе нежность. – Это приглашение? — А на что это ещё похоже, а, Древний Бог? — Тарталья схватил одну палочку и проткнул ею лежащую на тарелке пищу насквозь, тут же отправляя импровизированный шампур в рот. У Чжун Ли от такого представления чуть не потемнело в глазах. — Я с превеликим удовольствием составлю вам компанию, Предвестник Фатуи, — мужчина аккуратно промокнул рот салфеткой. — Больше тебя ведь ничего не держит в Ли Юэ, Аякс. Как скоро ты планируешь отчалить? Неожиданно Чжун Ли поймал на себе такой взгляд, словно мужчина только что сказал какую-то глупость. — Точно ли меня ничего здесь не держит? — как бы невзначай прошептал юноша. Для Тартальи сказать эти слова прямо в лицо мужчины уже было непосильным подвигом. Он абсолютно не имел опыта в делах… Этих самых. В делах, что требовали нежности и романтики. Не подумайте — Чайлд умел быть нежным и ласковым. Но таким он был только по отношению к детям, и ласка эта была другого плана. То, что начал испытывать к Чжун Ли этот непоседливый лис, было… Новым и пугающим. Как здесь не ошибиться? Вспыхнувшие чувства к человеку — это ведь не материальное поле битвы: оружие здесь было не помощником… — Могу ли я рассчитывать на ещё одну встречу? — как и прежде, Чжун Ли сопроводил юношу до входа в Банк. — Аякс? Словно став напряжённой нитью, Чайлд замер, к чему-то прислушиваясь. Он неожиданно вздрогнул, по открытым частям прошлись мурашки. — Я… — ноздри Тартальи принялись часто-часто раздуваться. — Конечно, — беспричинное на первый взгляд беспокойство невольно передавалось и Чжун Ли. — Прошу прощения, но мне уже пора, — как-то скомкано напоследок буркнул Чайлд. — Аякс?.. К удивлению Чжун Ли, на следующий вечер Тарталья не явился на место их встречи. В Банк его не пустили — сотрудники, стоящие на входе, лишь сказали, что молодой господин неважно себя чувствовал. Неужели они съели что-то не то в последнем ресторане? Но ведь Чжун Ли ел ту же самую пищу, что заказал себе Аякс. В чём же тогда дело? — Господин Чжун Ли? — колокольчик, висящий над дверью входа в Ритуальное Бюро Ваншэн издал мелодичный звон, оповещающий о вошедшем посетителе. Была только середина дня — рабочее время в самом своём разгаре. — Тарталья? — Чжун Ли, в данный момент составляющий с Ху Тао образец для заполнения договора, не без удивления уставился на вошедшего Предвестника Фатуи. — Я могу украсть у вас пару минут вашего времени, господин Чжун Ли? — не двинувшись с места, глядя прямо на Ху Тао, но не на Чжун Ли, спросил Чайлд. — Вы можете хоть всё его время забрать, господин Предвестник, — усмехнулась Ху Тао, отодвигая бумаги к себе. — Не волнуйся, Чжун Ли. Я здесь и без твоего участия закончу. — Аякс? — перед тем, как прилюдно назвать юношу по настоящему имени, Чжун Ли понизил голос до едва слышимого шёпота. — Что-то случилось? Тарталья выглядел странно. Всегда вычесанный, лоснящийся мех его хвоста был неаккуратно взъерошен. Уши едва могли стоять, они то и дело, подрагивая, опускались к макушке, будто бы были для лиса тяжёлой ношей. Сейчас, глядя на юношу, Чжун Ли никак не мог назвать его выглядящем болезненно. Наоборот: всегда бледная, белая кожа была по здоровому румяна, даже слишком. Мутными, потемневшими омутами Тарталья прищурено смотрел прямо в глаза стоящего напротив мужчины. Чжун Ли открыл рот, чтобы ещё раз задать тот же самый вопрос. Но как только он это сделал, влажных слизистых коснулся физически тяжёлый запах. Сглотнув мгновенно выделившуюся слюну, бывший Гео Архонт принюхался. От юного Предвестника Фатуи, от этого лиса шёл мускусный и резкий, специфический запах, который явственно говорил о… — Чжун Ли, — на удивление, Тарталья более чем сносно контролировал свою речь, мимику и поведение. Можно ли сказать спасибо военной дисциплине? — Я пришёл к тебе за помощью. В янтарных глазах мужчины, несмотря на очевидность происходящего, сохранялась настороженность. Аякс был парнем излишне самоуверенным и не всегда уместно горделивым. Просить о помощи кого-либо для него могло означать лишь одно — проявление слабости. «Или доверия?» — мужчина прекрасно понимал, что Тарталья слишком уважает себя, чтобы показаться перед публикой слабым и беспомощным. — Ты… Ты ведь Дракон, разве не так? — создавалось впечатление, что не только лисья шерсть, но и человеческие волосы Чайлда сами по себе начинали пушиться и вихриться, создавая на его макушке сущий беспорядок. — Я лишь хочу сказать, что предполагаю, что… В некоторых аспектах мы с тобой похожи? Чжун Ли не торопил Тарталью в выводах. Словно до сих пор чего-то опасаясь, Чайлд всё ходил вокруг да около мужчины, не озвучивая волнующие его мысли вслух. Хотя что тут секретного? Глотка работника Ритуального Бюро уже давно была полностью пропитана этим кислым, специфическим запахом, напоминавшим свежую кровь. — Ты говоришь о нашей физиологии? — Тарталья тут же кивнул. — О ней, да, — поманив Чжун Ли ладонью за собой, Чайлд вывел их обоих на улицу, подальше от чуткого слуха хозяйки Бюро. — Думается мне… — несмотря на неловкость, что скользила между его слов, Тарталья улыбался и говорил как всегда бодро. — Из-за того, что я прибыл в другой климат; из-за того, что сильно волновался о миссии, из-за нетипичных местных гастрономических изысков… — Твой гон скоро начнётся, — завершил за юношу монолог Чжун Ли. — Не переживай, Аякс, — словно забыв, кем на самом деле приходится этот лис Дракону, мужчина принялся успокаивать взъерошенного юношу. — Я могу попросить для тебя травы, что снизят жар и успокоят тело. — Нет-нет-нет, — тут же рассмеялся Тарталья. И почему до этого великого и мудрого Бога так долго доходит очевидное? Даже в такой ситуации Чжун Ли, очевидно испытывающий к юноше чувства, ставил его комфорт превыше своих плотских желаний. — Чжун Ли. — Что? — Помнишь, как мы вместе сидели за столом и ужинали? Тогда, взамен на предоставленную мной информацию, я взамен получил от тебя обещание исполнить одну мою любую просьбу. Запах, ощутимый только ими, не совсем людьми, ещё больше усилился. — Мой гон не должен был начаться в это время, — Тарталья поднял глаза, прямым, полным уверенности и жажды взглядом уставившись в глаза напротив. — Но раз так… Я хочу провести свой гон с вами, господин Чжун Ли. Произнеся свои последние слова, Тарталья неожиданно задрожал всем телом и опустил голову. Сколько мужества потребовалось ему сейчас, чтобы произнести эти смущающие слова! До сих пор свой гон Чайлд всегда проводил наедине с собой. Он не мог показаться возбуждённым, объятым всепоглощающим жаром на людях. Это отличающее его от обычных людей состояние делало его, по мнению самого Тартальи, слабым. Несвойственные воину мысли, обостряющийся и мешающийся нюх, возбуждение тела — всё это мешало молодому юноше служить и сражаться. Подпустить кого-то к себе, чтобы облегчить эти сладкие муки? Извольте! Ему, Чайлду Тарталье, номеру Одиннадцать из Предвестников Фатуи, не нужна чья-либо помощь! Он ни в ком ни нуждается, он сильный сам по себе! Какой же силы любовные чувства зародились в душе юноши рядом с Чжун Ли, если он позволил себе первым сделать шаг навстречу? Смог переступить себя, умерить свою гордыню и показаться… Нуждающимся в ком-то. Чжун Ли не считал Тарталью слабым. Он принимал все его негативные стороны, был готов, несмотря на возможный злобный оскал, в любом вопросе и по любому поводу протянуть ему руку помощи. Но такая просьба была неожиданна. В мгновение ока жар всепоглощающей любви объял сердце и душу бывшего Гео Архонта. Но несмотря на кипение чувств, внешне мужчина оставался всё таким же холодным и непреступным. Лишь золото и янтарь кипели в радужках, едва ли не выливаясь за их пределы. — Аякс… Ты представляешь, что будет происходить между нами во время твоего гона? — от каждого слова Чжун Ли, сказанного таким глубоким, мягким голосом, по телу Тартальи — оголённому нерву — пробегали мурашки. — Я готов узнать, — лис снова затрясся. От чего? От волнения, от силы взаимных чувств или же от подступающего возбуждения? — Когда… — Чжун Ли запнулся, подбирая подходящие слова. Чем дольше он смотрел на Тарталью, на своего суженого в преддверии гона, тем стремительней атрофировался его речевой аппарат, уступая место драконьим инстинктам. — Когда будет пик твоего гона? — Завтра, — уверенно ответил Чайлд. — Надеюсь у вас, господин Чжун Ли, не назначено на весь день никаких крупных сделок? Несмотря на своё состояние, юноша смог чисто рассмеяться. — Постарайся до вечера не выходить на улицу, — ответил мужчина. — Я же… Знаю место, где я смогу со всей возложенной на меня ответственностью выполнить твою просьбу, Аякс. — Почему ты так напряжён, Чжун Ли? — Тарталья встал рядом с мужчиной и коснулся его тела своим хвостом. — Ты ведь не экзамен для вступления в ряды Фатуи пойдёшь сдавать. Расслабься, — ещё один лёгкий мазок хвостом по каменному телу. — Даю обещание — в порыве страсти я буду беречь свои острые клыки от твоей божественной шеи. Было очевидно — за всеми шутками юноша сам пытался скрыть своё волнение. «К сожалению, я не могу дать тебе такое же обещание, Аякс», — не открывая рта, Чжун Ли провёл языком по собственным драконьим клыкам. Они были намного больше и острее, чем зубы лиса. — Бай Чжу? — распрощавшись с юношей, Чжун Ли тут же отправился в Хижину Бубу. К удивлению мужчины, рядом с владельцем Хижины сидел не кто иной, как Сяо. — А-ах, совсем-совсем я стал старым! — причитал Бай Чжу, сняв очки и покачивая теми в ладони. — Как хорошо, что такой иссохшей змее, как я, могут помочь молодые глаза! На речь мужчины Сяо никак не отреагировал. На лбу молодого человека уже видимо очень давно была прорезана глубокая морщинка. На столе перед Адептом было разложено множество перемешанных трав; по левую руку от юноши лежали полупустые стеклянные банки, по правую — некая книга. — Я попросил юного Адепта помочь разобрать этот беспорядок, — когда Чжун Ли подошёл ближе, с охотой пояснил Бай Чжу. — Ты ведь и сам мог это сделать, — скрестив руки на груди, ответил мужчина. Уголки его губ слегка приподнялись. — Я? Извольте, — на корню обрезал Бай Чжу. — Тебе ведь просто лень возиться с такой монотонной работой. — Не правда, — владелец Хижины прикрыл глаза и вздёрнул нос. — Я лишь помогаю Адепту развивать концентрацию и усидчивость. Когда находишься в засаде во время охоты на демонов, эти черты ценны превыше всего. По всей видимости, заключённый в ловушку Бай Чжу Сяо с помощью определителя лекарственных трав распределял перемешанные травы по разным группкам. Работа не пыльная, но невероятно муторная — не удивительно, что хитрый Бай Чжу поспешил избавить себя от такого занятия, прикрываясь благородством и заботой о навыках Сяо. — У меня есть… Просьба. — Я знаю, — просто ответил владелиц Хижины Бубу. — Ты ведь никогда не приходишь к этому своему старому другу просто так, Моракс. — Чжун Ли, — поправил мужчину бывший Бог. — Бай Чжу, Имеются ли у тебя в запасе некие возбуждающие плоть травы? Услышав эти слова, Сяо тут же перестал перебирать травы. Он глупо уставился на Моракса, шестерёнки в его голове крутились со слышимым скрипом. Как мог принять Адепт, верный Ли Юэ всей душой и телом то, что повязанный Красной нитью Судьбы Моракса — это человек, ответственный за разрушение Гавани? Это гнусный, хитрый лис — Предвестник Фатуи! Но спорить с выбором Моракса Адепт не собирался. Когда-нибудь ему придётся смириться с подобными проказами судьбы. — Мне бы хотелось, — не желая больше смущать Сяо подобными речами, Чжун Ли отвёл Бай Чжу в сторону. — Пробудить свой гон. — Ты ставишь меня в неловкое положение, Моракс, — несмотря на то, что мужчины были знакомы несколько сотен лет, подобная просьба выбивалась из ряда всех предыдущих. — Я…Кхм. Постараюсь подумать, что можно сделать. Пока Бай Чжу находился в поисках лекарственного средства, Чжун Ли вернулся в общую комнату, где сидел Сяо. Присев рядом, мужчина принялся помогать юноше раскладывать травы по банкам. — Не нужно, — отодвигая горсть травы, ответил юноша. — Я справлюсь сам, Моракс. Спасибо за предложенную помощь. — Сяо, — напоследок перед тем, как отойти к зовущему его к себе Бай Чжу, Чжун Ли обратился к Адепту. — Я хотел бы тебе кое-что сказать. Юноша тут же отложил травы и весь обратился в слух. — Если когда-нибудь ты услышишь неожиданно звук — мелодию флейты… — медовые глаза Сяо блеснули. — Я советую тебе прислушаться к музыке, а лучше… Отыскать играющего. Оставив Адепта рассуждать над только что услышанным, Чжун Ли подошёл к Бай Чжу. — Вот, — лекарь вложил в чужую ладонь некие травы. — Не знаю, смогут ли они подействовать на пусть всё же и бывшую, но Божественную сущность… — Спасибо, — просто ответил Чжун Ли. Но, как вскоре выяснилось, ни в каких подобных травах Дракон не нуждался. Едва открыв глаза, на следующее утро Чжун Ли ощутил давным-давно забытые чувства. Желание обладать. Желание покорять, желание охранять принадлежащее только ему одно золото. Мог ли запах его суженого пробудить эти древние как мир драконьи инстинкты? Чжун Ли, сгораемому от самого себя, оставалось только догадываться. Драконий гон не знает жалости. И в первую очередь жалости к самому Дракону. Как же хорошо, что Ху Тао была человеком, и не могла почувствовать тот тяжёлый, густой запах, что полностью заполнил всю комнату Чжун Ли. Они спали на разных этажах Бюро — Ху Тао на первом, а Чжун Ли — на втором. Может, оно и к лучшему? По крайней мере, мужчина успеет привести себя хоть в какой-то надлежащий вид перед работой. Он подошёл к настенному зеркалу и ужаснулся собственному виду. Куда пропал тот сдержанный и воспитанный, начитанный и интеллигентный Чжун Ли? Его белая ночная рубашка была мокрой от пота. Ткань плотно прилегала к его точёному телу, подчёркивая выступающие грудные мышцы. Грудь эта ходила ходуном, настолько жадно дышалось объятому пламенем Дракону. Да, он отдал Сердце Бога и перестал быть Архонтом Ли Юэ. Но если от титула Гео Архонта, от Божественного трона ещё можно было отречься, то от своей истинной сущности — извольте. Видимо, во время сна мужчина в преддверии наступающего гона сильно ворочался на кровати. Куда подевалась его любимая резинка для волос? Хвост расплёлся, и ничем не поддерживаемые тонкие и длинные, угольные волосы разметались по всему его телу. Стекали по спине, по груди и плечам, прилипая к мокрой от пота коже шеи. Чжун Ли было тяжело даже смотреть в отражение собственных глаз. Те горели и светились словно Кор Ляписы, от собственного взгляда мужчина правда страшился получить физические ожоги. Он принялся одеваться — одежда, всегда один и тот же костюм был аккуратно сложен в одном месте. Но даже просто надеть брюки оказалось для бывшего Бога уже тяжёлой задачей. Дойти до стула, на котором они лежали, было непосильной задачей — ноги превратились в неподъёмные скалы. Любое касание натягиваемой на ноги ткани высвобождало сотни мурашек. Тело жаждало касаний. Чужих касаний небольших ладошек с тонкими, длинными пальцами. — Ха… — тяжёлое, грудное дыхание шумно вырывалось из пересохшей глотки Дракона. Застёгивая пуговицы тёмно-коричневого плаща, Чжун Ли думал о том, что никогда за все шесть тысяч лет не был настолько сильно возбуждён. Он не помнил, как пережил этот рабочий день. Беседуя с клиентами, Чжун Ли, спешно извиняясь и сетуя на жару, вытирал хлопковым платочком нескончаемые потоки пота со лба; он задыхался от собственного запаха, при этом ведя себя рядом с Ху Тао также учтиво, как и в любой другой день. Давление в паху было нестерпимым. Слава Богам, его плащ был достаточно длинен, а брюки — чёрного цвета. Глубоко вдыхая и медленно выдыхая разгорячённый воздух, Чжун Ли думал лишь о том, каково сейчас его милому сердцу Аяксу. Когда наступили сумерки, Чжун Ли и Тарталья встретились около входа в Банк. На удивление, юноша выглядел лучше, чем мужчина. Возможно, из-за самодисциплины? Или же потому, что гон для юного Предвестника был делом привычным, нежели для бывшего Божества? — Чжун Ли?.. — Тарталье было непривычно видеть это лицо таким разгорячённым. — Это?.. — Возможно, мы были созданы друг для друга, — бархатно молвит Чжун Ли, подавляя в себе дикое желание броситься на лиса. Он нежно берёт парня за руку что, как и его, была помечена узелком Красной нити. — Раз моё тело так реагирует на тебя. — Чжун Ли! — Чайлд фыркнул. Слова, сказанные мужчиной с такой серьёзностью, не могли не найти в сердце Предвестника отклик. — Ты, кхм… Куда ты хотел отправиться? — Аякс, — вдвоём, слегка пошатываясь, они вышли за пределы Гавани. — Идти далеко. Могу ли я попросить тебя об одной услуге? — Какой же? — Закрой глаза. Лис со скепсисом взглянул в лицо мужчине. Только сейчас он понял — лицо его, как и фигура, один в один были схожи со статуями Гео Архонта, что находились по всему Ли Юэ. Ну, конечно! Чжун Ли ведь и был Гео архонтом, так почему Чайлд так удивляется? «То есть, под плащом этим…» — парень сглотнул вязкую слюну и глубоко вдохнул ночной воздух. Он тут же закашлялся — слишком глубоко в его дыхательные пути проник этот особый запах настоящего, Пресвятая Царица, Дракона в гоне — бывшего Бога. — «Там… такая же грудь?» На размышления времени не было — Чжун Ли повторил свою просьбу. Тарталья послушался, прикрыл глаза… И в ту же секунду вскрикнул, когда ноги его потеряли под собой опору. Чжун Ли, обратившись в свою истинную форму, подхватил Аякса и, бережно держа своими когтистыми лапами, понёс одним Богам известно куда. Несмотря на испуг, Чайлд так и не открыл глаза. Он понимал: разрешения от Чжун Ли на это ещё не было. Пролетая над своими землями, Дракон выбирал те регионы, где не было жилых поселений. Что скажут люди, если случайно увидят своего Бога живым? Чжун Ли в который раз думал, что сохранить свой экзувий после последней линьки было хорошей идеей. Эту пустую оболочку все жители Ли Юэ, и даже сам Аякс приняли за мёртвого Бога. Но Бог был жив. Как и его суженый. — Ты всё это время держал глаза закрытыми? — когда Тарталья, наконец-то, почувствовал твёрдость почвы под ногами, он всё продолжал выполнять просьбу мужчины до последнего. — Аякс. Ты можешь открыть глаза. Невольный вздох сорвался с губ юноши. Вдвоём, наедине только друг с другом, Чжун Ли и Тарталья находились на пике горы Аоцан. Как и в прошлый раз, небо над их головами было усеяно плеядами звёзд. Особо ярко выделялись на тёмно-синем фоне шесть звёзд, образующих причудливое созвездие. Но не красота пейзажа вынудила лиса издать удивлённый звук. Прямо перед ним, умытый бледными лучами лунного света, стояло, величественно расправив плечи, само Божество. И когда это Чжун Ли успел изменить свой облик? — Это твоя… Полуформа? — заворожённо глядя на Чжун Ли, одними губами прошептал Чайлд. Создавалось впечатление, что Чжун Ли — нет, это был самый настоящий Моракс — стал ещё выше. Голову его, словно корона, подтверждающая власть и могущество, венчало несколько рогов, сотканных словно из Кор Ляписа. Грудь Бога была обнажена. Как и думалось ранее, торс Чжун Ли был сильно развит, оно и не удивительно: без силы пресса и грудных мышц, как мог Архонт с точностью метать свои смертоносные, каменные копья? — Твои руки… Всегда были сделаны из камня? Чёрные у плеч, тёмно-коричневые ближе к локтям, эти сильные, мускулистые руки были усеяны витыми золотыми узорами. Кончики пальцев Бога янтарно тлели. — Не волнуйся, — Чжун Ли заговорил, и руки его, будто бы ожив, засветились. — Для тебя мои каменные ладони будут гладкими и тёплыми, как только обработанная руда искусным ювелирным мастером. Эти руки ни за что и никогда не причинят Аяксу боли. Не поцарапают, не ударят… Этим рукам предназначено дарить ласку и любовь только одному человеку в этом мире. Этот человек был полностью готов принять эту ласку. На ногах Чжун Ли были надеты некие объёмные, чёрные штаны — не брюки, что всегда носил ритуальный работник. Босые ступни щекотала мягкая трава полянки. Сейчас, глядя на Бога перед собой, Тарталья думал, что он до сих был слишком одетым. — Ой! — Тарталья моргнуть не успел, как неожиданно оказался прижатым грудью к обнажённому торсу мужчины. И как он, чуткий и всегда наблюдательный Предвестник Фатуи, не заметил этого огромного и длинного, чешуйчатого, драконьего хвоста? В ночных сумерках этого самого хвоста почти что не было видно. Янтарную яркую кисточку Чжун Ли специально прятал за своей спиной, чтобы воспользоваться эффектом неожиданности. Мужчина хвостом прижал к себе юношу ещё ближе. Тарталью с головой обдало жаром, что исходил от тела Чжун Ли. Это был самый настоящий жар палящего солнца Ли Юэ. Это было тепло от Бога этой приветливой и живой, пышущей красками страны. Ни один порыв ветра не тревожил их замерший в моменте дуэт. От того запахи их тел, запахи тел со звериными чертами смешивались воедино. Чайлд пах кровью. Запах его был осквернён самой Бездной, и всё же для Чжун Ли это был самый приятный аромат за всю его долгую жизнь. Эта горечь на языке напоминала Древнему бывшему Богу о событиях дней давно минувших. Чжун Ли пах древностью. Был окружён ароматом прогорклой пыли, сухой пожелтевшей под палящим солнцем листвы. Этот запах было тяжело вдыхать — глотку мгновенно сушило, почти что материальная каменная крошка начинала царапать нежные стенки. Надышавшись подобным, у любого могло появиться желание с разбегу прыгнуть в воду. В прохладную Реку, что освежит, омоет иссушенный язык. Но Тарталья не нуждался в помощи рек. Он сам был воплощением водной стихии. Камень и Вода — Чжун Ли и Тарталья дополняли друг друга так славно. Ну, конечно. Они ведь были предназначены друг другу самой Судьбой. — Чжун Ли… — Тарталья почувствовал, как мужчина за его спиной сцепляет собственные ладони в замок. Не говоря ни слова, Чжун Ли, пользуясь разницей в росте, аккуратно кладёт голову на макушку юноши. Он удобно устраивается подбородком между лисьих ушек. Рыжая шёрстка щекочет его щёки, и Дракон утробно рычит, выражая полное довольство происходящим. — Ты хочешь… — пока мужчина трётся об его волосы, сам юноша прижался щекой к его груди и слушал быстрый ритм чужого сердца. — Ты хочешь… Прямо на траве? — Под луной и звёздами? — Тарталья рассмеялся, когда Чжун Ли неожиданно начал кружить его в каком-то причудливом танце. — Не думал, что ты такой романтик, о великий Гео Архонт. Чжун Ли молчал. Ведя абсолютно не сопротивляющегося парня за собой, он крепко прижимал к груди свою самую главную драгоценность. Сколько боли он вытерпел, чтобы сейчас получить возможность наслаждаться этим моментом и этим человеком? — Нет, Аякс, — они остановились, и только сейчас Чайлд осознал, что они очутились около входа в какую-то пещеру. — Я хочу здесь. Спустя несколько столетий Дракон привёл своего суженого прямиком в своё драконье логово. Где Древний Бог когда-то давным-давно проливал янтарные слёзы по горькой судьбе обречённого лисёнка. То была не совсем пещера, а некое просторное углубление в скале. Внутри было тепло — благодаря каменному своду, горячий воздух мог спокойно собираться и сохраняться, не развеиваясь. Несмотря на то, что Гео Архонт давно не посещал своё логово, оно сохранилось в первозданном виде. В центре его было уложено множество сухих, утоптанных в мягкую подстилку трав. Из-за неё всё пространство было заполнено пряными запахами полевых растений что, конечно, не могли посоревноваться с запахами Лиса и Дракона. — Довольно… Уютное место, — Тарталья не возражал, когда Чжун Ли настойчиво вёл его прямо к травяной подстилке. — Тепло, мягко… — один толчок в грудь, и Чайлд падает спиной на лежанку. — Прямо как в лисьей норе. Чжун Ли нависает над парнем, долго смотрит тому в мутные, потухшие когда-то давно глаза. Он знал — Аякс не мог помнить о своих предыдущих жизнях. Аналогия с лисьей норой всплыла в его голове сама по себе. Логово его… И правда чем-то походило на ту нору, где когда-то был обнаружен непоседливый малютка Золотко. — Золотце… — утробным голосом рокочет Чжун Ли, невесомо проводя кончиками пальцев по щеке юноши. — Прости?.. — переспросил Тарталья, прикрыв глаза и мягко выдохнув. Как и обещал бывший Бог, ладони его, каменные, были тёплыми и гладкими. — Золотце, — с ещё большей уверенностью бархатно прошептал Чжун Ли. В тени драконьего логова корляписовые глаза казались другой, не менее ценной рудой — Полуночными нефритами. — Это ты. — Я? — лисьи уши встали торчком, от чего несколько сухих трав, потревоженные, запутались в густом рыжем мехе. — Разве не ты спрашивал у меня, с какой драгоценностью ассоциируешься? — ладонь со щеки стекает ниже, вдоль тонкой шеи и дальше к груди. — Я отдам всю свою жизнь, только лишь чтобы однажды увидеть, как золотые блики снова засияют в твоих глазах, Аякс. Каменные пальцы начали расстёгивать пуговицы пиджака. Тарталья прогнул спину, чтобы его Богу был удобнее обнажать его тело. — Хм? — когда пиджак был отброшен в сторону, взору Чжун Ли предстала багровая, в тон кристалла серёжки, рубашка. Главной же, привлекающей к себе внимания деталью была… — Какая необычная вещица, — Тарталья шумно сглатывает и рдеет, становясь под стать собственной рубашке. — Не жмёт? Удобная? Пальцы мужчины легко подцепляют тугую, кожаную портупею и оттягивают на себя. Когда Чжун Ли отпускает ремешки, те с ощутимым ударом возвращаются на место, вынуждая Чайлда шумно заскулить. — Я попал по твоим соскам? — Тарталья бы не чувствовал себя так неловко и возбуждённо, если бы Чжун Ли прекратил озвучивать очевидное вслух. — Сильно больно? Вопросы, срывающиеся с языка Бога, были, конечно, риторическими. Он не мог оторвать горящих желанием глаз от груди парня, что так подчёркивала эта очевидно выполненная на заказ портупея. Когда-то давно она выполняла своё предназначение — держала около сердца хозяина смертоносный клинок. Но сейчас, какой смысл был в этой вещице, если Тарталья давно не пользовался мечом — только луком? — Что тебе нравится, Аякс? — ловкие, не потерявшие когда-то приобретённого опыта пальцы начали плавно массировать проступающие под тканью рубашки напряжённые горошинки. — М-мне? — парень заёрзал на подстилке, не то желая отстраниться от ласки, не то прижаться к ладоням грудью ближе. — Я знаю, что каждый свой предыдущий гон ты проводил в одиночестве, — Тарталья не делился этой информацией с Чжун Ли, но сейчас это противоречие ослеплённый возбуждением парень был не в силах подметить. — И я учту это. Я не причиню тебе боли случайно, но Аякс… Возможно, ты бы хотел, чтобы я причинял тебе боль намеренно? Он вновь оттянул портупею и отпустил, попадая ремнями по уже набухшим, натёртым о ткань соскам. — Ах-а, — вынужденная дрожь прокатилась по распростёртому под Богом телу. — Что бы ты хотел, чтобы я сделал? — конечно, у самого Чжун Ли было много желаний, касающихся своего суженого. Но он не мог воплотить их сейчас. Нет, только не в их первый раз. Нет, он и пальцем его не коснётся, пока не услышит трезвого согласия. — Может быть, этот лис хочет, чтобы драконий, длинный язык Бога вылизал его под хвостом? — пока что, не услышав мнение Аякса на свои предложения, мужчина бездействовал. Но ведь это не значит, что он должен смиренно держать рот на замке? — Или же мальчик-Фатуи желает прогнуться в спине для Дракона? — расстегнув пару пуговиц на багровой рубашке, Чжун Ли проникает под ткань горячими ладонями, тут же принимаясь терзать порядком изласканные, раздразнённые соски. — Желает ли лис отдаться звериным инстинктам? Хочет ли, чтобы драконьи клыки вцепились в его загривок и пометили так же, как в природе самец метит самку? — Чжун Ли! А-ах, — не искушённый в подобных делах Тарталья едва ли находит себе место. Он часто, рвано дышит, и не может, не может смотреть в лицо над собой — боится сгореть, утонуть и навсегда застыть в кипящем Кор Ляписе. — Так чего бы хотел ты, Аякс? — ласково тянет Чжун Ли. Его голос всё это время оставался приглушённым, тянулся как самая сладкая карамель. — Мне бы х-хотелось… — Тарталья старается унять своё чрезмерное возбуждение. Он — воин! Как же беззащитно он, наверно, сейчас выглядит со стороны! — Мне бы хотелось, чтобы ты обнимал меня. Эти слова, сказанные юношей с такой чистотой и искренностью, мгновенно потушили разогнавшийся огонь звериной похоти. Чжун Ли казалось, что сердце его попросту лопнет от переполняющей его любви. — Может быть, что-то ещё? — закончив расстёгивать рубашку, спросил Чжун Ли. — Обнимал… Крепко. От лица Тартальи едва ли не шёл пар. — Конечно. Оказалось, что рубашка парня снимается в обход портупеи. — Позволишь сохранить эту вещь на твоём теле? — Чжун Ли садится, притягивая к себе юношу и вынуждая его полностью облокотиться спиной на свою грудь. — Моя нужда в эстетике удовлетворяется, когда я вижу эти тугие чёрные ремни на твоей мягкой и бледной коже. — Мф, — Тарталья лишь фыркает и стонет, когда Чжун Ли выполняет его желание: он крепко-крепко прижимает к себе лиса, кладя свой тяжёлый хвост тому на ноги. Но вместе с тем, Бог принимается покрывать шею и плечи Чайлда поцелуями. Невесомыми и нежными, более сильными и страстными, от которых к утру точно проявятся следы. — Ах, — Чайлд закатывает глаза от всепоглощающего чувства блаженства. Чжун Ли слишком сильный. Он обнимает его, как и было сказано в просьбе, крепко. Так плотно прижимается к нему кожа к коже, что юноше начинает казаться, что его с головой накрыли тёплым и плотным одеялом. Тепло, спокойствие и безопасность. Безмятежность, что не свойственна сердцу хаоса и раздора. — Чжун Ли… — мужчина с помощью ладони поворачивает голову парня к себе. Он целует его под углом нижней челюсти, языком, неестественно длинным, очерчивает скуловую дугу. — Мокро! — хихикает лис и тут же стонет, когда чужие губы теперь уже в полноценном поцелуе накрывают его собственные. Тарталья абсолютно не умеет целоваться. Он мог дарить и получать поцелуи в щёки; мог принять беглое чмоканье, что было между ними в первый раз. Но как прикажете вести себя сейчас? Куда деть свои губы, свои зубы и язык? Постойте, это что, уже чужой язык? — Не думай, — Чжун Ли отстраняется от Чайлда, позволяя тому несколько раз облизнуться. — Не нужно анализировать свои действия, Аякс. Поцелуй — не поле для битвы. — Я понимаю, что для тебя всё — поле для битвы, — предупреждая слова Тартальи, тут же добавляет Чжун Ли. — Но сейчас… Просто отдайся гону, Предвестник Фатуи. Чжун Ли целовался жадно. Словно стараясь наверстать упущенное за все столетия разом, мужчина безудержно атаковал чужой рот, постепенно всё больше и больше углубляя поцелуй. Тарталья задыхался. Этот Бог, этот несомненно имеющий опыт в подобных делах Бог был абсолютно в каждом уголке его рта. Драконий язык был непозволительно упругим и длинным. И когда Чайлд, поддаваясь воинственному порыву, прикусывал этот язык своими лисьими клыками, Чжун Ли, усмехаясь, прикусывал губы юноши в ответ клыками своими. Драконьими. — М-м! — парень стонет мужчине прямо в рот. Он начинает нетерпеливо тереться спиной, да и всем телом о тело позади себя, и… — М? Чжун Ли? — Тарталья получает возможность говорить, поскольку сам Чжун Ли снова начинает покрывать поцелуями его щёки. — Зачем ты взял с собой оружие? Маленькая, по сравнению с руками Чжун Ли, ладошка юноши проскальзывает в пространство позади. Чайлд бесстыдно кладёт руку на пах мужчины, пальцами очерчивая, в общей сложности, две некие выпуклости. — Оружие? — лукаво усмехается мужчина, чувствуя беглые касания пальцев на своём паху. — Постойте… — только сейчас Тарталья осознаёт, что его предположение было в корне неверным. Парень тут же поворачивает голову, мгновенно натыкаясь на искрящиеся озорством янтарные глаза. — Не надо строить такое праведное выражение лица, — фыркает Чайлд, понимая, что если бы не глаза Чжун Ли, он в жизни бы не прочитал его истинных эмоций. — Не хочет ли этот бывший Гео Архонт обнажиться полностью? — Только после тебя, Аякс. Высвободившись из крепких объятий, юноша принял решение снять с себя остатки одежды самостоятельно. Если эти каменные пальцы будут дразнить его внутреннюю сторону бедра под подтяжкой, он точно… Не доживёт до утра, как минимум. Лис был красив. На стройном, грациозном теле проступали контуры сухих мышц. Кожа его, бледная как снег, была местами покрыта зарубцевавшимися, видимо, старыми шрамами. Благодаря узкому тазу и узким плечам юноша был плавен и невероятно подвижен, как река. Как самый настоящий хищник. Тарталья сел на подстилку, подбирая ноги под себя и прикрывая пах пушистым хвостом. От внимательного взора Чжун Ли не укрылось то возбуждение, которого от чего-то до сих пор так стыдился юноша. Без лишних слов Чжун Ли положил кисточку своего хвоста на хвост лиса. — Я хочу тебя увидеть, — бархатно, елейно протянул Дракон. Тарталья позволил отвести свой хвост в сторону. Глазам Чжун Ли открылся полностью стоявший, небольшой, но довольно длинный член с налитой, покрасневшей головкой. Эта самая головка была необычной, конусовидной формы. Юноша вздрогнул, и с самой верхушки, из дырочки уретры вдоль всего ствола скатилась густая капля предсемени. — Твоя очередь, — рыжий хвост тут же вернулся на бёдра, прикрывая своего хозяина от плотоядных глаз Дракона. Когда Чжун Ли предстал перед своим суженым полностью обнажённым, Тарталья подумал, что у него поднялась температура. У него очевидна была лихорадка, были какие-то повреждения в мозге, потому что… У него двоилось в глазах. — Чжун Ли?.. — мужчина сел напротив лиса, обернув хвост вокруг себя. Между его ног друг под другом покоились пока что не полностью эрегированные два члена. — Почему… — Почему их два?! — от того, с какой искренностью возмутился Аякс, с губ Чжун Ли прекратила пропадать сытая улыбка. — Что ты улыбаешься? — юноша от души хлопнул хвостом по подстилке, поднимая в воздух клубы пыли, цветов и сухих травинок. — Отвечай, ящерица-переросток! — Ах-ха-ха, — лицо Тартальи вытянулось в удивлении. До сих пор он никогда не слышал, чтобы Чжун Ли так несдержанно, громко смеялся. — Что же тебя смущает? — Действительно, — Чайлд скрещивает руки на груди, но тут же, передумав, убирает руки на колени — лишнее касание к соскам могло сделать ему только хуже. — Постой, давай угадаю: вторым членом тебя наградила Селестия за доблестную службу своему народу? — Я был таким рождён, Аякс, — до чего же милым было лицо парня, когда он находился в праведном замешательстве. — Такова моя анатомия. Ты ведь не удивляешься тому, что у меня две пары рогов и чешуйчатый хвост? — Это другое! — тут же парирует Чайлд. — Это… На несколько минут в драконьем логове воцаряется молчание. Чжун Ли не торопится возобновить диалог. Он понимает: Аяксу… Необходимо переварить и усвоить увиденное. Чжун Ли обладал мужским, взрослым и давно половозрелым телом. Он был хорошо сложен и развит физически, и… В конце концов, он был Архонтом. Так что все части его Божественного тела… Естественны и необходимы? Оба его члена были одинаковы. Несмотря на то, что кожица их была тёмно-коричневой, почти что чёрной, оба органа на самом деле были мягкими и тёплыми. Как и на руках, вдоль них, начиная от паха и заканчивая янтарными головками, тянулись золотые узоры. «Ну хотя бы яиц у него только одна пара!» — думал Чайлд, неприлично долго пялясь между чужих раздвинутых ног. — «И как вообще до сих пор они так просто умещались у него в брюках?» Член самого Тартальи был длиннее, но зато у Чжун Ли — толще. Глубина проникновения, безусловно, важна, — так думал Моракс, — но зачастую самое основное удовольствие партнёру приносит чувство наполненности и натяжения. И он мог подарить эти чувства его Аяксу. Но сможет ли его бедное лисье тельце его принять? — Мне будет больно? — прямо спросил юноша, выпрямив спину и расправив плечи. Мужественности в его глазах не было предела. — Ты ведь не думаешь, что я прямо сейчас посажу тебя на себя? — видимо, несведущий лис думал именно так. — Так нельзя, Аякс, — несмотря на возбуждение, строго ответил Чжун Ли. — Не переживай, — видя, как поникли рыжие уши, поспешил добавить он. — Всё будет, но только после того, как ты примешь от меня подарок. — Что за подарок? — Прелюдии. Тарталья смутился. Чжун Ли ведь уже трогал его соски, разве нужно что-то большее? Аккуратно используя широкую кисточку своего хвоста, мужчина помог юноше перевернуться на живот. — Вот так, — ещё одно касание холодной чешуи, и Тарталья сгибает колени, выставляя вверх свои ягодицы. Прямо перед лицом бывшего Бога. — Ты очень сильный, Аякс, — Чжун Ли смеётся, видя, как трепетно прижимает к себе парень лисий хвост между ног. — Я не смогу, да и не хочу отдирать твой хвост от твоей промежности. Прошу тебя, юноша. Убери его для меня. Какой стыд! Совершенно неопытному в подобных делах парню было так странно выполнять такие просьбы Чжун Ли. Его тело взмокло, покрывшись мелкой испариной. От того к спине и пояснице, к ягодицам и бёдрам липла шерсть — не самые приятные ощущения. Единственным отрезвляющим холодком во всём этом омуте их гона оставалась портупея. Но надетая на голое тело, даже она уже не казалась Чайлду спасением. Стоило ли признаться Чжун Ли, когда тот спрашивал его об особых предпочтениях, что ему, Одиннадцатому Предвестнику Фатуи, нравится чувство скованности и обездвиженности? От того грудь его тесно облегала портупея, пояс — ремень, а бедро — подтяжка. Подобное пристрастие появилось у юноши неосознанно. Всё шло из его образа жизни: крутясь в бешенном потоке сражений и миссий, выполняя без отдыха одно поручение за другим, в этом сводящем с ума круговороте жизни Тарталья подсознательно желал, чтобы однажды кто-нибудь его остановил. Чтобы кто-то помог ему отдохнуть. Удержал на месте, привязал к себе и окутал спокойствием. Это желание было где-то на самой периферии его разума — в здравом уме самоуверенный и честолюбивый парень в таком сам себе в жизни бы не признался. И вот — свершилось. Совершенно неожиданно, по велению судьбы в жизни Тартальи и правда появился человек, что был способен подарить ему то самое спокойствие. Чжун Ли был горой, возвышающийся над ним, крепкой и нерушимой. Своими сильными руками он так бережно и крепко обнимал юношу, что тот едва не расплакался. Маленький мальчик, вынужденный слишком рано повзрослеть. Мальчик, у которого отобрали звёзды из глаз. Таким был он — номер Одиннадцать из Предвестников Фатуи, Чайлд Тарталья. Но теперь этот парень получит упущенное. Получит с лихвой заботу и поддержку, которой ему так не хватало. Подсознательно не хватало. — Умница, — щёки юноши налились ещё большим румянцем от похвалы, сказанной таким сытым голосом. Он выдохнул и убрал хвост в бок, зацепившись кончиком за собственное бедро. Перед глазами Чжун Ли открылся прекрасный вид на бледные, никем не тронутые ягодицы. С чего же ему начать? Конечно, первым делом, с фиксации. Чжун Ли пододвигается ближе к Тарталье и кладёт одну свою руку тому на поясницу, вынуждая прогнуться сильнее и не позволяя уползти вперёд. От тяжести чужой руки на своём теле юношу мгновенно ведёт. Он скулит, потирается бёдрами друг об друга. С конусовидной головки на травяную подстилку падает несколько капель прозрачной смазки. — Золотце, — горячее дыхание опаляет нежную кожу ягодиц, и пушок на этой самой коже тут же становится виден — очередная волна мурашек. — Постарайся расслабиться. «Расслабиться?» В то же мгновение Чайлд, несмотря на эту скромную просьбу, зажимается и напрягается. Всё же касания чужого языка в таком месте было… Слишком неожиданным. Чжун Ли не торопится брать всё и сразу. Его милый Аякс уже находится в его логове. Он уже здесь, рядом, так какой смысл сразу приступать к процессу, когда можно… Насладиться взаимным удовольствием? Своим длинным и тонким, буквально драконьим языком мужчина касается яичек юноши. Медленно и чувственно ведёт им вдоль шовчика мошонки, вызывая в лисьем теле видимую невооружённым глазом дрожь. И наконец-то касается маленького, пока что светло-розового отверстия. «Он такой… Маленький», — думает Чжун Ли, касаясь свободной рукой плотно сомкнутого ануса. — «Не волнуйся, лисёнок», — Чайлд исправно стоял, прогнувшись в пояснице, но из раза в раз старался заглянуть себе за плечо, явно волнуясь от неизвестности. — «Тебе будет хорошо». Чжун Ли не торопился. Попеременно сжимая в ладони то одну, то другую ягодицу, мужчина принялся мягко вылизывать Тарталью между ягодиц. Он медленно вёл языком, кончиком дразня постепенно розовеющие мышцы. Единственное, что мешало Богу дарить лису ласку, был его… — Аякс, — рыжий мех пушистого хвоста лез в глаза и ноздри Чжун Ли и кажется, что пара шерстинок уже была у него и на языке. — Я ведь просил убрать тебя свой хвост. — Или же мне помочь тебе? — юноша и пискнуть не успевает, как вторая рука Чжун Ли крепко хватает его в области корня хвоста. — А-ах! — Тарталья неожиданно сильно заёрзал под удерживающей его рукой. — Прошу, не дёргай там слишком сильно! Чжун Ли немного ослабил хватку, но руку так и не убрал. — Почему же? — Это место, — Чайлд застонал и снова предпринял попытку потереться бёдрами друг об друга. — Это место в период гона становится слишком чувствительным… Лучше бы ты об этом не говорил, милый друг Тарталья. — Вот как? — Чайлду казалось, что он кожей оголённых ягодиц может ощутить жар янтарных глаз. — А как именно проявляется эта чувствительность? Чжун Ли продолжил вылизывать юношу, но теперь к ласкам между ног добавилась ласка хвоста. Кто бы мог подумать, что эта часть тела может быть так напичкана нервами? Когда Чжун Ли начал с силой тереть под хвостом, в том местечке, где заканчивается поясница и начинаются ягодицы, Тарталья громко захныкал. Специфический запах лиса начал распространятся по логову с ещё большей силой — возможно ли такое, что Чжун Ли стимулировал сейчас какую-то специальную железу? — А-ах! — мужчина убирает руку с поясницы юноши, прекрасно понимая, что в данный момент он не посмеет изменить заданной позы. Пальцами ныне свободной ладони бывший Бог раздвигает края ануса, чтобы… — Чжун Ли! — длинный язык проникает внутрь судорожно сжимающегося отверстия. Чтобы Аякс не сопротивлялся так рьяно, мужчине приходилось дополнительно отодвигать пальцами края его уже слегка припухшей дырочки. — Я… Чжун Ли продолжал начатое, не думая останавливаться. Одной рукой он почти что грубо растирал чувствительное место под хвостом, второй же помогал своему языку проникнуть внутрь юноши как можно глубже. — Пожалуйста… — громкое, прерывистое дыхание слышалось откуда-то спереди. — Прикоснись ко мне… Пожалуйста… И как мог Чжун Ли проигнорировать такую вежливую, такую жалостливую просьбу? Убрав руку с ягодиц, мужчина сразу же полностью обхватил весь небольшой член Тартальи. Он был неприлично мокрым и скользким, стоило слегка надавить, и алая головка тут же истекала каплями предсемени. Неспешно двигая рукой, мужчина ни на секунду не прервал своё основное занятие. Он чувствовал — стоит чуть-чуть поднажать. Когда пальцы, его каменные, но мягкие и тёплые пальцы принялись кружить вокруг особого места — уздечки — Тарталья сдался. Он тоненько застонал, его таз принялся рефлекторно совершать движения вперёд. Юноша тыкался истекающей спермой головкой в ладонь мужчины, а та, даже несмотря на процесс семяизвержения, всё продолжала и продолжала ласкать ныне сверхчувствительную головку. Решая дать Чайлду минуту передышки, Чжун Ли прекращает все ласки. Парень, осознав, что его отпустили, с радостью падает всем телом на мягкость подстилки под ним. — А-а-ах, — Тарталья всё ещё пребывал в приятном послеоргазменном состоянии. Накатывающие волны блаженства до сих пор приливали к его члену, вынуждая головку пульсировать и подтекать. — Всё в порядке? — подал голос Чжун Ли. Несмотря на своё уже более нестерпимое чувство возбуждения, несмотря на то, что оба его члена угрожающе стояли, сам мужчина не желал так просто идти на поводу у своего гона. В какой-то степени да — он был жаден. Жаден до любви, жаден до чувств и до кружащего голову чувства взаимности. — Да, — почти твёрдо ответил Чайлд. Он приподнялся на локтях и перевернулся с живота на спину, раскидывая ноги и руки в стороны. — Погоди, — теперь пришла пора Чжун Ли впадать в ступор. — Он у тебя тоже есть? Несмотря на то, что Тарталья уже кончил, член его продолжал стоять. Но эрекция эта была вызвана не возбуждением. Орган не мог опасть, потому что… У основания члена набух крепкий, крупный узел. — Ты про что? — Чайлд не видел в себе ничего смущающего. — Про луковицу? — Луковицу?.. — Я же лис, — Тарталья, несмотря на всё ещё царящую атмосферу возбуждения, звонко расхохотался. — А лисы, ну, мы ведь… Какие-то там родственники собак? И у нас у всех есть эта луковица. — Ну, у самцов, — тут же добавил юноша. — Она ведь, вроде бы, ещё называется узел? Надеюсь, — Тарталья посмотрел на мужчину многозначительным взглядом. — Мне не нужно вам объяснять, господин Чжун Ли, зачем она нужна мне, лису. — Постойте-ка, — неожиданно утратив всю браваду, медленно произнёс Чайлд. — Что значит тоже? — Ты хочешь сказать, — продолжил утратившим краски голосом хрипеть юноша, — что у тебя есть узлы… На обоих твоих членах? — Ну, конечно же, — просто ответил Чжун Ли, скрещивая руки на груди и мило улыбаясь. — В конце концов, Аякс, мы, можно сказать, с тобой оба самцы. — Чжун Ли! Он, Одиннадцатый Предвестник Фатуи, только нашёл уверенность в том, что сможет принять в себя мужчину. Но узлы в эту картину никак не входили! «В моём теле нет столько места, чтобы поместить их оба», — бледнея на глазах, думал юноша. Конечно же, Чжун Ли вовсе не собирался награждать задницу Чайлда обоими узлами одновременно. Поочерёдно — да. Но об этом и так взволнованному юноше пока что было знать не обязательно. — Ты пока не готов, — Чжун Ли протянул руку вперёд и коснулся набухшего основания лисьего члена. Тарталья тут же тяжело выдохнул, едва подавив стон. Означает ли это, что луковица была также весьма чувствительна? — Я ещё не закончил одаривать тебя подарками, золотце. Немного отдохнув, Чайлд добровольно вернулся в ту же самую позу — Чжун Ли не нужно было даже просить, к удивлению. — Твоё тело расслаблено оргазмом, — на раскрытые ягодицы начало течь что-то скользкое и густое. Тарталья обернулся — в руке мужчины был некий пузырёк с прозрачной жидкостью. И откуда он его, спрашивается, только достал? Принёс с собой из города? — Это поможет. И в первую очередь, тебе. Начав покрывать внутренние стороны раздвинутых бёдер поцелуями, Чжун Ли приставил пока что один палец к плотно сомкнутому отверстию. Ласки языка, состояние гона и первый оргазм — всё это помогало мужчине медленно, фаланга за фалангой проникать внутрь. Он не спешил. Прислушивался к каждому издаваемому звуку, останавливался и ждал заветного разрешающего кивка. Обилие смазки, особенно сейчас, в первый раз, помогало войти безболезненно. Это было самое важное для Чжун Ли — не причинить своими действиями своему суженому вреда. Анус Чайлда совсем раскраснелся. Мышцы, раздразнённые и разласканные, припухли и приятно ныли, вынуждая юношу самому хотеть двигать тазом в сторону мужчины. — А-ах! — один-единственный палец плавно проходится вдоль нижней горячей стеночки, находя простату. — Т-ты можешь… Это повторить? Дважды Чжун Ли просить было не нужно. Спустя какое-то время к первому пальцу добавился второй. Если ранее один палец Тарталья принимал уже без каких-либо проблем, то два уже могли подарить небольшое ощущение наполненности. К смазке, уже нагретой и слегка вспенившейся от частых движений, Чжун Ли подливал новую, прохладную и густую, ещё и ещё. Теперь мокрый, хлюпающий беспорядок был не только у Тартальи спереди. Из-за постоянной стимуляции простаты узел на его члене опадал не так быстро, как должно было быть. Чайлду казалось, что он абсолютно потерялся в пространстве и времени. Он не думал, что у Чжун Ли будет столько выдержки и терпения. Сколько десятков минут он уже развлекается с его дырочкой? Подумать только, он, Одиннадцатый Предвестник Фатуи, ныне с лёгкостью тянется на целых три пальца! Но одних пальцев было мало. Мало было, конечно же, самому Чжун Ли. Через раз мокрое и налившееся кровью колечко мышц обдавало горячее дыхание. Мужчина тянул парня на пальцы, добавляя язык и позволяя себе оттянуть края дырочки ещё на несколько незначительных миллиметров. Эти самые миллиметры остро чувствовались Чайлдом, вынуждая его буквально течь на травяную подстилку и скулить, скулить… — М-мф! — Тарталья уткнулся лицом в собственные руки и сильнее прогнулся в пояснице. Он ничего не соображал. Он никогда не ощущал себя таким раскрытым, таким наполненным и таким любимым. Из приоткрытого для дыхания рта текли густые слюни; с уголков глаз скатывались крупинки слёз — слёз удовольствия. Чжун Ли был великолепным партнёром. Знал, как важно обласкать свою пару, как важно дать ей ощущение безопасности и уверенности в том, что всё пройдёт хорошо (несмотря на размеры органов мужчины). Неужели Гео Архонт был так обходителен со всеми? — так думалось Тарталье, не без нотки ревности и глупого собственничества. Но юноша волновался напрасно. Ни с кем до сих пор Древний Бог, сам Гео Архонт не был столь обходителен и нежен. Только со своей судьбой. — Думается мне, мы такими темпами скоро и рассвет застанем, — усмехнулся Тарталья, едва держа ноги на одном расстоянии друг от друга — у него сильно дрожали бёдра. — Сколько ещё ты будешь меня растягивать? — Сколько потребуется, — в голосе Чжун Ли послышались драконьи нотки. Пока он не убедится, что парень будет готов без проблем его принять, он не вынет пальцы из его дырки. — Я… Мне кажется, я чувствую смазку уже у себя в желудке, — Боги Селестии, сколько же влил её внутрь Чайлда Чжун Ли? — Она не будет лишней, — мужчина прикусывает ягодицу, тут же спешно принимаясь зализывать зреющую метку. — Я обещаю. У Тартальи абсолютно не было повода сомневаться в его словах. Пока Чжун Ли стимулировал его простату, посылая от этой точки приятные импульсы к члену, вдоль хвоста и всего позвоночника, Тарталья успел снова кончить. На этот раз луковица на его члене увеличилась не так сильно, но всё ещё достаточно заметно. — Пожалуйста… — пальцы покинули его анус, и Тарталья внезапно ощутил себя слишком, неестественно пустым. — Чжун Ли… Я не могу больше… Тебя просить… Шерсть хвоста была окончательно и бесповоротно взъерошена. Испачканная в смазке и слюне, она слипалась в некое подобие «игл», что очень забавно выглядело со стороны. Тарталья был обессилен. Он уже успел кончить два раза, тогда как за всё это время Чжун Ли даже не прикоснулся к себе. И к чему такая жертвенность? Неужели, мужчине и правда нравилось больше давать, чем получать? — Хорошо, — тяжесть налёгшего сверху тела была для лёгшего отдохнуть парня сущей неожиданностью. — Если ты чувствуешь, что готов… Тарталья ощутил, как один из членов Чжун Ли, а именно нижний, своей крупной, текущей головкой уткнулся в его припухшее, так и не сомкнувшееся плотно колечко мышц. Второй член проскользил всей длиной выше по коже ягодиц. — Я… — парню не дали закончить свою мысль. Она кристальной бабочкой упорхнула из головы Чайлда, как только горячая головка члена мужчины проскользнула внутрь. — М-мф! — Чайлд рефлекторно сжался, вызывая тем самым над собой утробный стон. Чжун Ли крепко стиснул зубы и замер, ожидая, когда юноша под ним немного расслабится. — Продолжай… — мужчина плотнее прижался грудью к взмокшей спине лиса. Сантиметр за сантиметром, Чжун Ли плавно и аккуратно вставлял свой член, пока, наконец-то, полностью не очутился в глубине своего Аякса. Тарталья застонал, плотно прижал уши к голове. Чтобы отвлечь парня от первого ощущения наполненности, Чжун Ли приблизил лицо к макушке юноши и неожиданно легонько куснул того за рыжее ухо. — Чжун Ли! — Тарталья вымученно улыбнулся, кажется, на секунду забыв, насколько глубоко в нём в данную минуту находился член самого Бога. — Откусишь же. — Съем целиком, — усмехнувшись, поправляет его Чжун Ли. Пот стекает с его угольных рук, влага собирается в струи и спускается по грудным мышцам. Внутри этого жаркого, податливого тела было невыносимо приятно. И когда сам Чайлд специально для него отводит свой хвост в сторону, мужчина не выдерживает. Сильными толчками вынуждает юношу полностью распластаться на подстилке. Так, чтобы он получил некую точку опоры перед тем, как Чжун Ли начинает двигаться. Бывший Бог ещё сдерживает себя. Своим первым членом он пока что только прокладывает себе путь, аккуратно и бережно, чтобы затем членом вторым выбить из этого тельца всю душу. — М-м, — Тарталье невыносимо жарко. Мокрое, горячее тело вжимает его в сухую траву, тяжёлое, вынуждающее лежать на месте и не елозить. А лишь принимать, принимать, принимать… Чжун Ли целует его всего. Целует каждый сантиметр солёной кожи, докуда могут дотянуться его губы. Он прикусывает снова каждое ушко, кусающимися поцелуями спускается вдоль шеи и ведёт клыками по плечам. Чайлд хнычет и скулит, каждый размеренный толчок вынуждает его издавать эти возбуждающие Дракона звуки. Темп, который установил Чжун Ли, был ровен и монотонен. Он не срывался на быстрые толчки, не замедлялся, чтобы дать отдохнуть. Каждое движение члена предвещало новое, и снова, и снова, и… — А-ах! — рыжий хвост начинает судорожно трястись. Крупная головка так долго массировала его простату, что эта часть его полузвериного тела будто бы сошла с ума. Тарталья чувствует, как на каждом движении из него течёт нагретая смазка. Стекает вдоль ягодиц и бёдер, холодит покрытую поцелуями кожу… Что-то начинает бить по земле, от чего Тарталья, лежащий на подстилке, едва не подпрыгивает. Юноша кое-как оборачивается и мутными, слезящимися глазами ищет причину этого землетрясения. И находит. От довольства происходящим, от переизбытка чувств Чжун Ли невольно начал бить хвостом об землю. — Аякс… — влажное, разгорячённое дыхание опаляет ухо юноши. От тона, которым было только что так сладко выдохнуто его имя, бедный лис непроизвольно выплеснул щедрую лужицу предсемени. — Аякс… — разве можно так страстно, так чувственно стонать чужое имя? Смазка, вылитая самим Чжун Ли, давным-давно вытекла или высохла. Но внутри парня неизменно оставалось ужасно мокро. Чайлд ярко чувствовал, как член Дракона тёк прямо внутри него. Неожиданно до сих пор неизменный темп замедлился. Каждый толчок теперь совершался с оттяжкой, оглашая тем самым всё драконье логово похабными, неприлично влажными звуками. — Я хочу, чтобы ты был со мной, Аякс, — слова эти были прошептаны прямо в шею Тартальи. Щёки парня в миг покраснели — казалось бы, куда ещё больше? Но как оказалось, слова эти были сказаны не просто так. Губы исчезли с бледной шеи, чтобы затем оказаться в совершенно неожиданном месте. — Ты мой суженый, Аякс, — зубы Чжун Ли крепко сомкнулись на загривке Чайлда, клыки впились в кожу. — И я люблю тебя. Одурманенный гоном и словами Бога, Тарталья не сразу заметил, как внутри него стремительно начал набухать драконий узел. — Ах-а! — лис попытался рефлекторно дёрнуться вперёд, чтобы соскользнуть с члена. Но зубы крепко держали его за загривок, вдобавок сам Чжун Ли слегка зажёвывал кожу и тянул ту на себя. Этот узел внутри него когда-нибудь прекратит увеличиваться? Только сейчас Тарталья понял, почему мужчина вливал в него столько смазки и столько времени посвятил его растяжке — без всего этого лис едва бы смог сейчас наслаждаться чувствами наполненности и принадлежности. — Ау… — спустя несколько минут Чжун Ли отпустил загривок парня, тут же принявшись зализывать наливающуюся цветом метку — какая же всё-таки нежная кожа! — Чжун Ли… Член мужчины до сих пор пульсировал внутри него — от подобных ощущений Чайлду казалось, что он умрёт прямо сейчас. — Аякс? Всё в порядке? — Чжун Ли, тяжело дыша, немного приподнимается над распростёртым. Боги Селестии, как же сильно, оказывается, он вжимал бедного юношу в подстилку! На щеках, на груди, к которой намертво прилипла портупея, были следы от травинок и засушенных цветов. Но если за всё это время парень не произнёс и слова против, можно ли было сказать, что Чжун Ли делал всё правильно? — Как долго… Обычно длится твоя сцепка? — не без должного смущения спросил Чайлд. — Недолго. Минут десять, и я смогу его вытащить. Если ты, конечно, этого захочешь. — Захочу, — себе под нос прошептал юноша, но Чжун Ли всё равно услышал его слова. В конце концов, между ягодиц, пачкая липкой головкой основание лисьего хвоста, до сих пор лежал, нетронутым, второй член Дракона. — Ты, что… — Чайлд кое-как обернулся, чтобы суметь заглянуть мужчине в глаза. — До сих пор кончаешь? — Я очень щедрый Дракон, — усмехнулся Чжун Ли, едва уворачиваясь от клацнувших зубов решившего повоевать, удовлетворённого и развеселившегося парнишки. — Особенно для тебя, Аякс. Когда они, наконец-то, расцепились, и Чжун Ли вышел из него, Чайлд слишком остро ощутил, как из его более не смыкающегося анального отверстия течёт непрерывная струйка спермы. — Я могу… Убрать за собой, — Тарталья, неловко переворачиваясь с живота на спину, садится и смотрит в глаза сидящему напротив Чжун Ли. Тот весьма недвусмысленно высовывает язык и шумно облизывается. — Не нужно, — отвечает Чайлд, и тут же добавляет. — Мне нравится… Моё нынешнее состояние. — Чжун Ли, — в голубых глазах, до сих пор подёрнутых пеленой возбуждения, появляются некие особые чувства. — Ты… Во время секса… Ты назвал меня своим суженым? Чжун Ли вздёрнул брови — он, великий и мудрый Дракон, кажется, совсем потерял голову во время порыва страсти. Он абсолютно не помнил, какие ласковые и не всегда приличные слова шептал прямо в лисьи уши. Единственное, что отпечаталось в его памяти перед оргазмом, было признание в любви, идущее от самого сердца. — Мне нравится, — мило улыбнувшись и склонив голову в бок, сказал Чайлд. — Суженый… Это слово словно родом из Снежной. Красивое и простое. За всё время их знакомства Чжун Ли так и не решился посвятить Аякса в курс тех событий, что пережили они когда-то вместе. Долго взвешивая все «за» и «против», мужчина пришёл к выводу, что не хочет портить юноше жизнь. Ведь если он узнает, то обязательно будет сравнивать себя с самим собой из прошлых жизней. Кому это было нужно? Его Аякс, уже хлебнувший горя в этой жизни, не заслуживает лишних переживаний. И, естественно, он не знал, что является судьбой самого Архонта. Не имел понятия, что прямо сейчас их пальцы соединены Красной нитью, полнокровной и нерушимой. Нерушимой более никогда. — Мне тоже нравится это слово, — сказал Чжун Ли и протянул руку Чайлду. Тарталья с охотой принял это негласное приглашение. Чжун Ли сидел, выпрямив спину и расправив грудную клетку. Он взял юношу за ладонь и одним резким движением притянул к себе. — Я хочу видеть твоё лицо, — начал шептать Дракон, усаживая Лиса на свои бёдра. Второй твёрдый член Чжун Ли тут же проскользил между влажных ягодиц. — Я хочу целовать твои губы, — каждое своё озвученное желание Дракон тут же исполнял. — Хочу целовать щёки, — поцелуй. — И шею, — ещё один. — Гладить шерсть на твоих ушах, слышать твой голос и чувствовать твой запах. — Аякс, — головка уткнулась в анус и сразу же немного вошла внутрь. — Разделяешь ли ты мои желания и чувства? — Да, — просто ответил Чайлд, купаясь в тепле янтарных глаз. — Я ведь твой суженый, а как иначе? Под тихий, мелодичный смех Тартальи Чжун Ли толкнулся вверх, одновременно с этим надавливая на чужой таз и вынуждая юношу опуститься ниже. Анус Чайлда был хорошо растянут и смазан, из-за недавно раскрывшего стенки узла стенки его слишком чувствительны. Тарталья точно бы завалился назад, если бы Чжун Ли не поддержал его за спину, просунув свои ладони под ремни портупеи. Как только бывший Бог оттянул ремни в стороны, взору его предстали оставшиеся от неё следы на коже. Как же сильно была сжата грудь юноши всё это время? И ему не было больно? Продолжая думать на эту тему, Чжун Ли, поддерживая одной рукой Чайлда за поясницу, кладёт вторую ладонь ему на грудь. Припухшие ещё от давнишних ласк соски напряжёнными пуговками возвышались над кожей портупеи. Какое особое, порочное удовольствие получал мужчина, когда накрывал соски тугими ремнями и начинал совершать плавные, массирующие движения. Тарталья в ответ на это сжимается и стонет, но Чжун Ли ни на секунду не останавливает движений. С силой подбрасывает таз вверх, насаживая задницу юноши на себя, входя глубже, раскрывая припухшие мышцы всё шире и шире… — Мне нравится эта поза, — стонет Чжун Ли Чайлду прямо в губы. — Я могу видеть тебя, твои эмоции. Видеть, как я делаю тебе хорошо, — глаза Тартальи плавно закатываются, когда мужчина начинает выцеловывать дорожку вдоль его длинной шеи. — Я скоро ещё раз кончу… — скулит Чайлд, трепетно прижимая уши к макушке. Трение о его простату становится просто невыносимым — мужчина более не жалел его, ускорив ранее монотонный темп. — Я тебя не останавливаю, золотце, — медово тянет Чжун Ли, ускоряя движения. Он наклоняет голову, чтобы суметь схватить зубами ремни портупеи. От жёсткости кожи сводит зубы, но Чжун Ли не отказывает себе в желании потянуть её на себя, как ранее также тянул чужой загривок. — М-м! — Чайлд вынужден облокотиться грудью на грудь бывшего Бога, создавая тем самым последнему наилучший угол для проникновения. Почувствовав, как очередной поток спермы начинает стремительно заполнять его изнутри, Тарталья внезапно понял: набухающий узел по какой-то причине был больше предыдущего. — Чжун-чжун… Ли-и, а-а! — лисий хвост охватывает мельчайшая дрожь. От избытка давления на чувствительные стенки Тарталья тут же изливается мужчине прямо на живот. Чжун Ли, поймав собственными губами этот жалостливый скулёж, замирает — он не хотел причинить сверхчувствительному телу избыточные, неприятные ощущения. — Ты в порядке, Аякс? — парень не откликнулся, только ближе прижался щекой к груди Чжун Ли. Они так и остались сидеть, плотно прижимаясь друг к другу и нежась в крепких объятьях. Тарталья получал от сидения на чужом узле своеобразное, не объяснимое простыми словами удовольствие. — Смотри, — мужчина и юноша всё-таки расцепились, сейчас же устало развалившись на пряной пахнущей подстилке и отдыхая. Тарталья указал ладонью в сторону выхода из логова. — Рассвет занимается. Чжун Ли проследил за рукой Чайлда — тот был прав. На горизонте синие краски уже вытеснялись нежно розовыми и персиковыми оттенками. Звёзды, да и само созвездие Небесного кита постепенно исчезали, скрываясь от глаз наблюдающих. Злой рок больше не преследовал его Аякса. Теперь юноша был сам в праве жить, был в праве строить своё личное счастье. Вместе с Чжун Ли. — Аякс, — немного отдохнув, Чжун Ли помог юноше вытереться и привести себя в более-менее приемлемый вид. — Как ты себя чувствуешь? — Намного лучше, чем во время обострения гона, — усмехнулся Чайлд. — Думается мне, — он положил палец на свой подбородок и задрал голову вверх. — Мне придётся вспомнить ещё несколько своих тайн, чтобы обменять их на ночь с тобой, ах-ха-ха. — Аякс, — добродушно хмыкнул Чжун Ли. — Тебе не нужно передо мной юлить. Одно твоё слово — и я буду твоим копьём и твоим… Может быть, супругом? — Супругом?! — лисьи уши тут же встали торчком. — Я шучу, Аякс, — мужчина подсел ближе. — Но в каждой шутке есть доля… Тарталья несильно ткнул Чжун Ли в каменное плечо кулаком. На удивление, бывший Бог не остался в стороне — он всё ещё был подвластен своему гону. — Ау-ау-ау! — Тарталья громко заскулил, когда Чжун Ли едва не прокусил его многострадальное ухо насквозь. — Я пока не планирую ставить себе новую серьгу! Их шуточная возня длилась ещё какое-то время. — Аякс, — произнёс Чжун Ли, когда солнце уже очевидно показалось на горизонте. — Я давно хотел у тебя спросить. — Что спросить? — У тебя… У тебя есть своя полная, истинная форма? Тарталья встрепенулся. Чжун Ли был взволнован не менее — до сих пор он никогда не видел, чтобы Аякс полностью перевоплощался в Лиса. Умеет ли он вообще это делать? — Ты правда хочешь посмотреть на меня таким? — замялся юноша. — Аякс, ты ведь видел меня в моей форме. Если можно, мне бы хотелось посмотреть и на твою. — Она не такая могущественная и величественная, как у тебя, — вздохнул Чайлд, тем не менее поднимаясь на ноги. Да, Тарталья был прав. Возможно, истинная форма его была не величественной и не внушающей в сердца врагов страх. Она была… Очень милой. Чжун Ли не успел и моргнуть, как на его подстилке теперь стояла настоящая лисица. В этой форме Аякс не был большим как собакоподобные существа Бездны. Он был лисом, самым простым лисом из самого простого (а в их случае, не такого уж и простого) Леса. Тарталья задрал остренькую мордочку наверх, чтобы смочь заглянуть даже в этой форме колкими и пронзительными голубыми глазами в глаза мужчине. Маленькие размеры его тела вынуждали лиса держать шею в напряжении, ведь голова Чжун Ли была от него теперь довольно далеко. Уши и хвост были не менее пушистыми, чем в привычной форме парня. На кончиках его пушистых лапок были «надеты» белые «носочки». — Вы довольны, господин Чжун Ли? — Тарталья мог использовать человеческую речь даже будучи полностью обращённым. Мужчина ничего не ответил. Он протянул ладонь к юноше, и лис, немного задумавшись, уткнулся мордой в предоставленную руку. Тарталье пришлось поджать хвост, когда Чжун Ли безмолвно обратился в Дракона. С несколько минут они стояли друг на против друга — крошечный Лис по сравнению с огромным Драконом. Когда когтистая лапа вновь протянулась к Чайлду, он сам подошёл ближе. Позволил Дракону аккуратно взять своё тело и поднять над землёй. Он знал — Чжун Ли ни за что его не уронит. Будет держать, как самую ценную в мире драгоценность. На рассвете, вылетев из логова, в светлеющее небо, лишённое порочных звёзд, взмыли двое — Лис и Дракон. Полные взаимных чувств, полные счастья и веры в их общее, совместное будущее. В конце концов, их судьбы крепко были связаны на небе Красной нитью Судьбы.