Как было обещано

— Где. Моя. Рубашка?! Сакура носилась по квартире, создавая слишком много шума для такого ограниченного пространства: кухня-гостиная и две маленьких спальни на окраине города по цене комнаты в центре — это казалось выгодной сделкой, пока не пришлось тратить на дорогу в поликлинику по три часа каждый день! Даже огромное дерево юдзи, скрашивающее вид из окна, не компенсировало тех моральных страданий, которые Сакура испытывала, затемно выходя из дома. Она ехала на работу в старых конверсах, а затем в сестринской переобувалась в лакированные лодочки. С каждым годом она все больше походила на Цунаде-сама — даже ношением этих чертовых туфель — и Ино называла это «мимикрией под начальницу». Не можешь победить — возглавь! Сакура споткнулась об зарядку макбука, протянувшуюся из-за дивана к кухонному столу. Ино даже не обратила на это внимания, почесывая бок и задирая хлопковый топ пижамы. Совершенно точно белая рубашка была приготовлена еще в пятницу, — Сакура, как отличница, отпарила ее и повесила в шкаф в коридоре, зная, что утром в понедельник еле-еле встанет и заблудится в четырех углах. — Ино, — обманчиво ласково позвала Сакура, пронзенная гениальной догадкой. Объект допроса даже не соизволил повернуться в ее сторону, нарочито демонстрируя сонный вид. Сакура, сквозь зубы бормоча все известные ей ругательства, отправилась в ванную — в искусственном желтом свете ее лицо казалось болезненным, да и стрелки явно вышли кривыми — и выдвинула плетеную корзину с бельем для стирки. Ее рубашка валялась сверху, залитая чем-то красно-желтым. — Ино! — взревела Сакура, едва сдерживая желание ударить во что-нибудь кулаком. Дурная привычка одалживать одежду без спроса была их общей проблемой уже много лет, однако в (очередной) момент отчаяния они по крайней мере договорились не трогать рабочую одежду. Это правило в последнее время слишком часто давало сбой. — Прости, — Ино потерла веки, и Сакура подумала, что, может, не так уж ее подруга свежа, учитывая ночные переработки, — Сай заказал коктейль с манго, а потом… — Не хочу знать, — пробормотала Сакура. — Возьми мою рубашку, она как раз высохла. Сакура знала, что этот вариант ей не подойдет, но машинально вернулась к шкафу и придирчиво осмотрела предложенное: блуза Ино, в которой она обычно ездила на работу, была полупрозрачной и открытой — даже не застегивалась сверху. Она казалось странной тряпочкой с большой дырой, но на Ино все растягивалось как надо, и получался глубокий V-образный вырез, в который Сакура то и дело пялилась, что уж тут скрывать. Это было, по ее мнению, яркое проявление женской зависти к чужим природным богатствам. На ее маленький спортивный лифчик без слез точно было не взглянуть. — Ты хоть представляешь, во что это превратится в больнице, — пробормотала она и быстро надела мятую футболку с Саске-куном. — Ладно, — вздохнула она перед зеркалом, — я просто накину халат сверху. Сакура взглянула на часы — уже опаздывает — и быстро вывалилась на лестничную клетку, кое-как поправив брюки над конверсами. ❀ Рюкзак с туфлями и сендвичами она забыла дома, поэтому, едва забежав в сестринскую, сделала кофе и открыла шкафчик в поисках подаренных кем-то шоколадок: их поток был постоянным, некоторые медсестры даже перестали есть шоколад совсем, опасаясь неминуемых последствий. — Это что, прикид для рок-концерта? — Шизуне оглядела ее с любопытством. — Я уже забыла, что слово «прикид» существует, — ляпнула Сакура без какого-либо уважения к старшим и тут же покраснела, — в смысле извините, так получилось. — Ну-ну, — вздохнула Шизуне и, сделав кофе себе, помчалась по делам дальше. Сакура достала из шкафа халат, угадав по бирке, и, одевшись на ходу, выскользнула в коридор со стаканчиком эспрессо и «Твиксом» в руках. Подошвы ее конверсов скрипели об намытый блестящий пол, ничуть не походя на цоканье каблуков. День начался кошмарно. — Что это? — вместо приветствия спросила Хината, стоящая у пустого ресепшена. Сакура опустила взгляд и обнаружила, что на нагрудном кармане красным маркером было нарисовано кривое сердечко, зигзагом поделенное пополам. Она даже догадывалась о личности великого художника, но вслух не успела ничего сказать — смартфон завибрировал в кармане. — Бессердечная Харуно слушает, — бодро ответила она, принимая вызов. — Ко мне в кабинет, — разбитым голосом протянула Цунаде, и последняя надежда на светлое будущее увяла, не успев расцвести. Сакура вздохнула. ❀ В кабинете Цунаде-сама всегда пахло принтерной краской, спиртом и леденцово-грушевыми приторными духами, неспособными извечный спирт заглушить. Эта смесь Сакуре нравилась, напоминая тот день, когда она, с трясущимися руками и — без шуток — температурой тридцать восемь и семь, просила принять ее на работу после муторной, но успешной практики. Она даже не расслышала заветный ответ — сердце колотилось как бешеное, будто всплыв из нутра в горло и горячо пульсируя. Она глупо переспросила, но из-за волнения тут же все забыла и спросила еще раз. Цунаде-сама встала, и Сакура подумала, что просто получит затрещину, но ее обняли крепко-крепко, обдавая ароматом сладких душистых груш и стручковой ванили. Когда Сакура переживала, у нее всегда повышалась температура. Правда, однажды она повысилась в день, когда ее школьная компания праздновала выпуск в караоке… она так плохо это помнила! И с тех пор не пила. — …Сасори-сан прилетит в среду, сначала покажи ему все, — Цунаде-сама в очередной раз вынырнула из горы бумаг, чтоб повторить все уже сказанное снова, — в четверг Шизуне поменяет тебе часы, чтобы к шести… Почему Сакура вдруг вспомнила об этом? Воспоминания о выпускном будто подернулись пленкой, делаясь смазанными и пятнистыми. Смешались крики, смех, запах теплого асфальта, приятные пузырьки алкоголя в висках, песенка, которую напевал Киба, звуки сирены и уходящая из-под ног земля. Сакура нахмурилась и прикусила губу. Киба учился с ней в университете, но разве они были одноклассниками?.. — Я продублирую все на твою почту, — вздохнула Цунаде-сама, не наблюдая никаких признаков разумной жизни перед собой. — Поняла, спасибо! — Ты в порядке? Не задерживайся больше по вечерам, скажу Хинате, чтобы она тебя выгоняла. Так и помереть недолго. ❀ Сакура с удивлением обнаружила, что с момента выпускного прошло почти десять лет. Большую часть этого времени она училась, потом работала, но особых успехов не достигла. На фоне особенно разбогатевших знакомых и однокурсников, уже проводивших серьезные исследования и делавших имя в научных кругах, немудрено было почувствовать себя неудачницей. «Это затянувшийся кризис двадцати пяти лет», — сказала она себе, перебирая картотеку в системе учета поликлиники; клики мышкой казались такими однообразными, что клонило в сон. Дверь отворилась, и полоска света расчертила стол, ослепив Сакуру, до этого момента гипнотизировавшую мерцающий монитор с развернутой медицинской картой. — О, ты еще здесь, — Хаку, скидывая рюкзак, первым делом устремился к кофемашине, — я сегодня в ночную. Сакура потерла глаза и зевнула, прикрывая рот. Кофемашина загудела, выплевывая эспрессо в затертую старую чашку. Хаку почему-то всегда пользовался только ей, утверждая, что это подарок. Всякий раз, когда Сакура это замечала, она думала о кулончике-сердечке на замшевом шнурке, который ей подарила Ино в младшей школе. Все стразы с этого кулона выпали, Сакура купала его в море и пару раз даже стирала вместе с одеждой, но продолжала носить. Ей это казалось странным и некрасивым, пока кто-то не прокомментировал ее «винтажный чокер», и с тех пор она успокоилась. — Возьми эклеры, лежат на верхней полке в холодильнике, — сказала она Хаку, — сегодня принесли. Там есть с маття кремом. Сакура помнила, что он не ест сладкое. Почему она не помнила свой выпускной год?.. — Спасибо. Это разве не Хашираги-кун? Хаку встал за ее спиной, глядя в монитор. Карточка пестрела выписками, ссылками на выданные рецепты и архивы с МРТ. Динамика заболевания у этого пациента была неопределенная: ни лучше, ни хуже ему не становилось, в целом, он был просто стабильно плох. В конце концов, все эти бумажки, приемы и анализы привели в операционную, где Цунаде-сама оперировала его лично, впервые взяв Сакуру ассистенткой. — Почему-то он не приходил так долго, — задумчиво сказала Сакура, — разве он не должен диагностироваться после операции?.. Ситуация была серьезная. Хаку пожал плечами: — Может, переехал или обратился в другую клинику?.. — Наша клиника тут лучшая, зачем ему это? — Теперь понятно, почему Цунаде-сама тебя всегда просит всяких знаменитостей встречать! Растит себе наследницу. Сакура выключила компьютер и выскользнула из кресла, как бы случайно задев Хаку локтем. Еще немного, и кофе расплескался бы из кружки, но Хаку только хмыкнул. — Слушаешь Kuramas? Видимо, он заметил ее футболку с Саске-куном. — Да, мы с Ино пойдем на концерт в июле. Уже купили билеты, — Сакура сложила халат обратно в шкаф, не желая выстирывать маркерное сердечко с кармана. — Удачи тебе сегодня! — Тебе тоже. — Кивнул Хаку. По дороге домой, глядя в окно поезда, Сакура решила, что не будет обращать внимания на дыры в своей памяти. В конце концов, у нее никогда еще не возникало проблем, а людям свойственно забывать. «Это было десять лет назад», — сказала она себе. Кто вообще помнит, что делал в караоке с друзьями десять лет назад?! Сакура успокоилась, и холодные тиски, сжимавшие сердце, расслабились. Она отвернулась от окна и открыла рабочую почту, чтобы заранее обдумать встречу с Акасуной но Сасори.