Сирена, слово своё исполни!

      В свете полной луны морские волны расступились, отпуская на берег жителя воды, прекрасного, точно сновидение.       Белый хвост блестел и переливался, искрясь бликами лунного света на серебряных чешуйках. Чешуя, алмазной россыпью поднималась от самого кончика хвоста и до тыльной стороны шеи, пробегаясь искрящейся дорожкой по позвоночнику и укрывая бледные плечи прекрасного создания.       Сонхва натянул на себя белую, расшитую золотыми узорами кружевную рубашку, найденную на одном из недавно затонувших кораблей, и убрал с лица мокрые пряди волос цвета чистого жемчуга.       Несколько минут он сидел на ещё тёплом песке, ожидая, пока его хвост высохнет, чтобы превратиться в человека.       Если он намочит волосы, или руки ничего такого не произойдет, но если войдёт в воду - появится хвост, ведь Хва – сирена. Но человеку, живущему в рыбацком домике на берегу моря, об этом знать не обязательно.       Наконец-то Сонхва нашёл его!       Когда у парня, спустя минут десять, появились ноги вместо хвоста, он встал и сделал несколько неуверенных шагов по песку, а затем надел матросские штаны из парусины, взятые с того же корабля, что и рубашка. Мокрая одежда неприятно липла к телу, но одновременно и давала ощущение спокойствия, ведь ещё держала в себе немного родной для сирены морской воды       Последний раз Хва был человеком около двух веков назад по человеческому времени, но теперь у него снова появилась причина выйти на сушу...       Сонхва снял с шеи острый кинжал и, размахнувшись, вонзил его себе в правый бок, затем оставил на руках и плечах несколько кровавых укусов и умыл лицо солёной водой из моря, чтобы кровь не осталась на губах.       Немного сил тратилось на то, чтобы остановить свою регенерацию и не дать ранам заживать, но это пустяки.       Зажав ладонями правый бок, Хва, спотыкаясь и оставляя за собой кровавый след, медленно поплёлся к домику рыбака.       Чёрт, а терпеть боль — это, оказывается, неприятно! Хва давно уже забыл эти человеческие ощущения...       Сделав глубокий тяжёлый вдох, парень трижды сильно постучал в хлипкие деревянные двери домика:       — Эй, есть тут кто? — с отчаянием в голосе закричал он. - Помогите! Прошу! Пожалуйста! — он продолжал стучать в дверь, пока за стенами не послышались осторожные шаги. — Эй, там есть кто-нибудь? Я... Я Пак Сонхва. Пожалуйста, помогите! — начал умолять парень. — Недавно был шторм и наш корабль перевернулся... Там были русалки... Они убили почти всю команду, я не знаю, выжил ли кто-то кроме меня... Пожалуйста, откройте!       Сознание плыло от боли, Сонхва до последнего терпел, но, услышав шаги совсем близко, всё же не выдержал и упал в обморок       Услышав незнакомый голос за дверью, сын рыбака оторвался от своего занятия — он уже второй час воевал с запутавшейся сетью, разложив её на полу под окном, где света полной луны хватало, чтобы разглядеть и залатать даже самые незначительные дыры. Ловкие пальцы юноши бегали по тонким верёвкам сети, расплетая даже самые сложные и туго затянутые узлы, нужно было закончить как можно быстрее, ведь утром вернётся с ночной рыбалки отец и, если парень не успеет справиться с заданием, то наверняка получит от него по шее.       Отец велел не открывать дверь никому, что бы ни случилось. Но мольбы о помощи не прекращались, взывая к милосердию рыбацкого сына…       Молодой человек осторожно подошёл ближе к двери, пытаясь разглядеть что-нибудь в щель между досками, но вдруг голос замолк, и снова наступила тишина. Только тогда, решив, что путник, звавший его, ушёл, юноша отодвинул тяжёлую железную щеколду и приоткрыл дверь.       От увиденного парень застыл на месте — на пороге его дома, весь истекая кровью, лежал молодой господин.       Придя в себя и сделав пару глубоких вздохов, чтобы немного успокоиться, парень осторожно поднял незнакомца на свою спину и понёс в дом, забывая о наказе отца.       Сын рыбака уложил раненого на свою кровать и забегал по маленькому домику в поисках отцовского рома — ничего другого, чем можно было бы обработать страшные раны господина, парень бы не нашёл, ведь они с отцом были очень бедны и не могли позволить себе купить дорогие лекарства.       Наконец найдя то, что искал, юноша откупорил деревянную пробку пузатой бутылки, затем оборвал край своей старой рубахи и смочил ткань в белой жидкости с резким запахом. Только сейчас он обратил внимание на окровавленную рубашку своего ночного гостя этот человек, должно быть, благородных кровей, раз на нём такая дорогая одежда…       — Эй... Господин, просыпайся… — парень осторожно похлопал раненого по щекам, но тот не реагировал. — Боги! Слишком глубокая рана... — воскликнул он, приподняв дорогую рубашку незнакомца там, где крови было больше.       Парень быстро завязал длинные выгоревшие на солнце волосы в низкий хвост на затылке и снова взял в руки ткань, чтобы обработать раны господина.       От резкого запаха спирта и жгучей боли в правом боку Сонхва распахнул глаза и резко сел, забыв о том, что с раной, как у него, лучше вообще не двигаться.       — А-а-айщ-щ-щ! — зашипел он, зажимая бок ладонью и снова останавливая регенерацию, которая началась сама собой, пока парень был без сознания.       Он бросил быстрый, но подёрнутый красной дымкой боли, взгляд на парня перед собой.       Это точно он.       — Лежи, ты чего!.. — испугался сын рыбака, он аккуратно надавил на плечи гостя, снова укладывая его на постель, и накрыл его тонким одеялом.       В голове юноши резко всплыла картинка, похожая на подобие воспоминаний. Сын рыбака немного покачнулся и на секунду зажмурился, пытаясь прогнать очередное наваждение, как называл эти видения его отец.       В детстве парню часто снились сны о море и кораблях, иногда он мог видеть эти странные картинки даже среди дня, занимаясь своими обычными делами… Отец говорил, что это какое-то проклятие, поэтому с возрастом парень научился молчать об этом. Да и видения не появлялись уже несколько лет…       Но вот сейчас, когда юноша смотрел на человека, лежащего на постели, в голове его снова вспыхнуло видение, в котором этот господин рисовал что-то на песке, лёжа по пояс в воде…       Такое чувство, будто рыбацкий сын уже видел этого мужчину когда-то... Но ведь это не возможно! На языке вертится его имя, но парню отчего-то страшно произнести его вслух.       — Нет, я... Я в порядке... — подал голос раненый, снова безрезультатно пытаясь подняться и бессильно роняя голову обратно на подушку с болезненным стоном. — Просто дай мне немного воды, Хонджун-а.       Сонхва прикрыл глаза, пытаясь остаться в сознании, он совсем не привык терпеть боль так долго.       — Откуда ты знаешь моё имя?! — шокировано прошептал парень, уже припоминая все события этого вечера, чтобы понять, когда мог назвать себя…       Но среди его реальных воспоминаний опять замелькали яркие картинки, отдаваясь болью в висках.       — Да что же это?! — Хонджун схватился за голову, зажмурив глаза, чтобы стало легче.       Когда боль прошла, Хон встал и налил воды для господина:       — Кто ты вообще такой?.. — спросил сын рыбака, осторожно поднося край деревянной кружки к губам раненого.       Только сейчас до Сонхва дошло, как он сглупил. Слишком рано назвал рыбака по имени. Хонджун ещё не успел представиться. Люди ведь не умеют общаться через мысли...       — П-прости, — тяжело вздохнул Пак, едва смочив водой посиневшие губы, — я узнал тебя... В детстве мы играли вместе на берегу моря... Ты, наверное, не помнишь... Ты защитил меня от хулиганов, которые... — Хва закашлялся и сплюнул в руку сгусток крови, — они чуть не побили меня камнями за мой цвет волос, мне тогда было пять, а тебе четыре... Мой покойный отец сказал... — он снова закашлял, начиная задыхаться, но продолжил, — он сказал, что я не должен забывать тех, кому обязан жизнью...       Сделав ещё несколько глотков непривычно пресной воды из рук Хонджуна, Сонхва тяжело опустил голову на подушку и застонал от нового укола боли в боку Как же ему сейчас хотелось вылечиться и... И всё остальное…       Хонджун ничего не понимал. Он никогда не видел людей с белыми волосами, как у этого Сонхва. Отец тысячу раз рассказывал ему о его детстве, но ни разу не упоминал об этом… а наваждения всплывали одно за другим ещё и ещё, их было так много, что игнорировать их стало почти невозможно.       — Да что это такое!? — вскрикнул парень. — Почему я знаю какого-то Пак Сонхва? Почему вижу человека, так похожего на тебя? Почему всплывают эти… чёртовы наваждения? Я в жизни никогда не видел ничего подобного! — он с надеждой смотрел на господина, которого так часто видел в своих снах и видениях с самого рождения, но в реальности — никогда. — Может, ты знаешь, господин? Почему меня преследует твой образ?       — Значит, ты не забыл меня? — Сонхва улыбнулся, встречая непонимание во взгляде Хонджуна.       Он медленно закрыл глаза и замедлил дыхание, будто спит, ему всё равно не нужно дышать так же часто, как людям.