It’s always you

Пустой и длинный коридор больницы, пропахший спиртом и другими противными лекарствами, быстрый шелест бахил по белой, только вымытой плитке, и вот – нужная дверь. Палата номер сто тридцать восемь, прямо как сказала пожилая женщина на ресепшне. Осталось лишь подождать пять минут, пока придёт время для посещения больных, и можно заходить. Высокий парень в строгом чёрном костюме, на который сверху кое-как накинут белый медицинский халат, заметно нервничал и постоянно теребил небольшой чёрный пакетик в своих руках. Внутри была обычная передачка для больного в виде фруктов, овощей, сменной одежды, таблеток по выписке врача и каких-то других мелочей. Брюнет плюхнулся на ближайшее небольшое кресло и устало вздохнул, поставив сумку между ног. Он примчался через весь город, как только узнал, что Нагито стало лучше, и теперь он сможет наконец-то вернуться к себе домой и жить нормально. Хотя, как сказать «к себе в домой»? Нет, в свой дом он не скоро сможет попасть, потому что ближайший месяц, а может и два, и три, Комаэда будет жить под строгим присмотром Хаджиме в его доме, ведь везунчик еще слишком слаб, чтобы самостоятельно ухаживать за собой. Кажется, из всех абсолютных, ему досталось больше всех, ибо даже спустя долгое время, когда все успели оправиться хотя бы физически, парень даже не могу ходить без чужой помощи, не то, что следить за собой только с одной рукой. А что до Хаджиме? Ему казалось, что в его родном классе только ему есть дело до все еще нестабильного и побитого жизнью Нагито, ведь когда встал вопрос о том, кто возьмёт блондина под своё крыло, пока он не восстановится, у всех абсолютных резко появились какие-то важные и неотложные дела, которые требуют немедленного решения, и увы, помочь они не смогут. Поэтому сейчас именно Хината сидит в полной тишине, ожидая часы приёма, чтобы наконец-то обрадовать больного хорошей новостью. И вот время подошло. Как только на циферблате его наручных часов оказалось десять минут, парень положил руку на дверную ручку и, ощущая, как сильно колотится сердце, приоткрыл дверь. В глаза сразу бросилась белая больничная койка, а в ней, укутанный в одеяло и мирно спящий, лежал бледный, как и вся его палата, Нагито. Кажется, он не ожидал гостей, поэтому и лежал себе да посапывал, видя кажется уже третий сон. Хината тихо зашёл в палату, закрывая за собой дверь, и подошёл поближе к койке, желая рассмотреть спящего пациента. Изможденное лицо, выцветшие лохматые волосы, а под глазами огромные мешки – всё так же, как было на прошлой неделе, когда Хината приезжал, чтобы проведать одноклассника и чуть-чуть поговорить. Сердце невольно сжималось от такого зрелища. Посетитель поставил сумку рядом с кроватью, а сам тихонько сел на стоящий рядом стул, стараясь не разбудить спящего парня. Но, конечно, облажался, ведь скрип стула разрезал тишину палаты. Нагито промычал и зажмурился, а через секунду его серо-зелёные глазки открылись, и в них ударил яркий солнечный свет из-за окна. - Хината-кун? Ты пришёл ко мне, спасибо.. Я очень рад, - на белом лице проявилась слабая улыбка, после чего больной зевнул, прикрывая рот ладонью. - Прости, что я заснул. Я всего лишь прикрыл глаза на секундочку и даже не заметил, как это произошло ахха... - Всё в порядке. Как ты себя чувствуешь? Тебе лучше? - Ммм... - Нагито смахнул пальчиком появившиеся после зевка слезы на глазах и задумался на секунду, прежде чем ответить. - Все прекрасно, сегодня утром медсестра сказала, что меня выписывают и что я должен быть рад ведь, смогу пойти домой… Хах… Домой... На последнем слове Комаэда затих, будто бы раздумывая, стоит ли продолжать что-то говорить. Заметивший это Хината сразу подсуетился и заерзал на стуле. - Кстати об этом... Я... Кхм, мы решили, что ты еще слишком слаб, чтобы жить один, так что... - в палате повисло молчание и Хаджиме готов был покляться, что это было самое неловкое и удушающее молчание в его жизни, - ...временно, пока что поживешь у меня. Я помогу тебе подняться на ноги и прийти в себя, а потом... Посмотрим, что будем делать дальше. - ...Хината-кун, ты уверен? У тебя же и так много дел, зачем тебе ещё и возиться с инвалидом вроде меня?.. Не стоит, правда. Да и я уверен, что ты не очень-то и хочешь этого делать, тебя же заставили? Если так, то мне очень жаль. - Нет, ты не понимаешь, Нагито. Я хочу тебе помочь, мне действительно не всё равно на тебя. Меня никто не заставлял, я вызвался сам. Я помогу тебе восстановиться и буду заботиться о тебе, до того момента пока ты не будешь себя чувствовать хотя бы хорошо. Дрожащая рука брюнета легла на чужую белую кисть, отчего Нагито дернулся и испуганно поднял взгляд на сидячего рядышком парня. Его разноцветные глаза казались такими добрыми и совершенно не несли какой-то опасности или зла, кажется он искренне хотел помочь. - ...Прошу, я понимаю, что ты чувствуешь. Но это нормально, просто позволь мне помочь. - Хорошо, хорошо, Хината-кун. Но я тебя предупреждал. - Спасибо... Спасибо, Нагито. Брюнет расслабленно выдохнул, а его пальцы начали медленно поглаживать чужую ладонь. - Я принёс тебе всякого, в том числе и одежду. Переоденешься, когда выпишут, и поедем домой, хорошо? -...Хорошо. Полная тишина в небольшой ванной комнате, лишь иногда нарушаемая всплесками, когда пена с белых волос падает на поверхность горячей воды. Хината стоит на коленях около ванны и очень тщательно и нежно намыливает чужие спутанные волосы, а Нагито сидит в полной горячей воды ванной и щурит глаза, чтобы пена ненароком не попала в них. Парни уже неделю живут вместе, и все оказалось не настолько плохо, как представлял себе брюнет. Как минимум, уже почти нет неловкости, когда каждые два дня блондин раздевается перед ним и с голой попой залазит в его ванную. Жизнь почти не поменялась, только вот работать теперь приходилось меньше, ведь Нагито требует много ухода и столько же внимания, поэтому Хината принял разумное решение работать из дома. А что, убил двух зайцев одним ударом. Он может одновременно работать и следить за тем, как мило рядом спит Комаэда, которого в последнее время перестали мучать частые кошмары. А достаточно было всего лишь начать спать в одной кровати. - Всё, закрывай глаза, я смывать буду. Хината берёт душ и, включив воду, переключает режим, а как только вода брызгает ему в руку, сразу же тщательно смывает пену с чужих волос. Все время в ванной царит мертвая, но уютная тишина, ведь оба знают, что в такие моменты лучше молчать. Конечно, в первые дни Нагито активно забалтывал Хинату, когда тот мылил ему голову, чтобы побороть смущение, но спустя время, кажется, уже устал и предпочёл молчать, как рыба. Каждый раз Хаджиме ловил себя на мысли, что ему ужасно интересно, что же там в его пушистой голове. План по захвату мира? Очередное самобичевание? - Всё, вылазь. Поднявшись с затекших колен брюнет выключил воду и, взяв полотенце расправил его, ожидая блондина. Нагито в свою очередь аккуратно и неспеша выбрался из горячей ванны, светя своими прелестями перед хозяином квартиры, а после завернулся в тёплое полотенце, фактически в чужих объятиях. - Иди в комнату, сейчас я тут уберусь и приду к тебе. - Угу... Оставаться один брюнет максимально не любил, в голову сразу лезли противные и гадкие мысли, поэтому он спешил скорее всё сделать и сбежать от самого себя к сидящему в соседней комнате Нагито. Когда он пришёл, увидел, что парень не голый, как это было раньше, сейчас он смог сам надеть на себя трусы и даже, кажется, с первого раза. Это было похвально и заставляло брюнета улыбаться самому себе, отмечая, что его уход дает результаты. - Ты оделся? Ого, молодец, быстро учишься. - Спасибо, Хината-кун, стараюсь облегчить твои задачи. Хаджиме подошёл ближе с феном и, перехватив полотенце из чужой руки, принялся медленно сушить белые волосы так же, как он делал в каждый другой раз. На улице уже смеркалось, а это значило, что нужно ложиться спать. Ну а кто-то, конечно, воспользуется возможностью и просидит до утра, работая и не смыкая глаз. Чаще всего, именно это было основной причиной того, что Нагито собирал вещи и пытался уйти, ведь, по его словам, "из-за меня тебе пришлось поменять свой образ жизни, совершенно все катится по наклонной, пожалуйста просто дай мне уйти." Это давало сильный откат в развитии их отношений, ведь блондин скатывался в пучины безумия от одних лишь мыслей о том, какие проблемы приносит. Но каждый раз все заканчивалось тем, что Нагито плакался своему другу в плечо, а Хината лишь успокаивал его и гладил по спине, тихонько и терпеливо умоляя того остаться с ним и не играть в героя, ведь в этом нет смысла. Спустя полтора месяца Нагито смог полностью прийти в себя и восстановиться, но парни все же решили съехаться окончательно и продолжать жить вместе. Комаэда даже смог получить работу благодаря Хаджиме, где все его тепло встретили и даже сделали дорогой подарок в виде протеза для его бедной культи, отчего тот не выдержал и расплакался перед всеми. Это был слишком серьезный шаг, ведь львиная доля кошмаров парня была связана именно с мерзким гниющим куском чужой плоти, что никак не хотел покидать сны Комаэды и каждый раз возвращался, служа напоминанием о том, что ему не сбежать от Абсолютного Отчаяния, как бы он не старался. И протез стал огромным прорывом, подарив наконец ощущение чего-то принадлежащего только ему. Конечно, всё-таки иногда Хината просыпался от приглушенных всхлипов на соседней стороне кровати. Очень редко, но всё же кошмары возвращались к Нагито, отчего он плакал и судорожно будил Хинату, в надежде что ему помогут. Но чаще всего брюнет просыпался сам, после чего прижимал плачущего парня к себе и с заботой приводил его в сознание. Дожидался, пока глаза прояснятся, дыхание выровняется, пульс замедлится, а потом долго перебирал светлые и куда более мягкие, чем в симуляции волосы, пока парень в его объятиях наконец не засыпал. Ещё несколько месяцев спустя Хаджиме наконец начал в полной мере осознавать, какой мотив носят его чувства к Нагито. Они очень поменялись за все время, брюнет будто бы стал слишком чувствительным, хотя раньше такого никогда не было. Если раньше преобладало чувство вины за все, что происходило на острове, а больше за его собственное несправедливое и детское поведение по отношению к счастливчику, и нескончаемая жалость к тому, через что Комаэде пришлось пройти, то теперь это было нечто другое. Когда Хаджиме был на работе или в командировках, скорее хотелось вернуться в родной дом и лежать рядом с Нагито, смущаться, когда ваши плечи случайно касаются при каких-либо действиях. Хотелось видеть его красивое заспанное лицо каждое утро, дарить робкие поцелуи в щеку на завтрак. Хотелось чаще выбираться из дома вместе, гулять и говорить абсолютно обо всем на свете. Казалось, что это лёгкое и неуловимое чувство любви к абсолютному везунчику с каждым днем разрасталось все сильнее и обвивало сердце Хаджиме, пуская корни прямо внутрь. А он был и не против. Хината поклясться был готов, что это взаимно, ведь постоянно ловил на себе чужие взгляды и замечал какие-то странные, неловкие и ужасно смущающие действия в свою сторону. Однажды он просто понял, что всё что ему нужно было от жизни, находится тут – в его доме, в его комнате на второй половине его кровати. Тёплым летним вечером Хината набрался сил и всё же рассказал Комаэде абсолютно все, что так долго скрывал, после чего все его теории подтвердились. Действительно, всё что он только хотел и желал был Нагито. А всем, о чем мечтал Нагито, был Хаджиме. Не успели они сомкнуть глаза, как прошло уже полгода с начала отношений. Оба были уверены, что решение съехаться было лучшим в их жизни, ведь никто другой не смог бы так заполнить пустоту в душе Хаджиме и подарить такую надежду Нагито. В конце концов, это было предначертано судьбой – какой бы облик они не принимали, как бы сильно мир вокруг не дрожал и не трескался по швам, они всегда были рядом. Сначала как ничтожный абсолютный и значащий до ужаса много резервник, потом как Слуга и Абсолютная Надежда, позже, как одноклассники и противники в убийственной игре и, в конце концов, как двое полностью разрушенных и собранных заново, разбитых и склеенных, таких разных и одновременно похожих людей. Они справились со всеми трудностями и наконец-то можно было сказать, что все правда замечательно. Нагито привык к новой руке, даже мог перелистывать ей страницы и держать палочки. Оба они работали, причем на Фонд Будущего, считай за благое дело и светлое что ни на есть будущее. Мир потихоньку восстанавливался и складывалось такое ощущение, что с каждым днем все произошедшие события уходят на задний план, сменяются новыми, травмы потихоньку лечатся, раны заживают. Каждый закат, встреченный вместе, дарил не тоску, а теплящееся в груди ощущение абсолютной уверенности в завтрашнем дне. Казалось, что вот уж теперь точно все хорошо, но не все проблемы решались легко, и многие из них продолжали навязчиво кружить в головах и не давать спать ночами. Иногда Хината неподвижно лежал и тихонько плакал до самого утра, пока на соседней части кровати тихонько сопел Нагито. Брюнет никогда не разрешал себе плакать при Комаэде, хотя тот и настаивал, что это нормально. Независимо от ситуации, он всегда должен был быть поддержкой и опорой для парня, обязан был быть смелым и храбрым, чтобы защитить Нагито от всего мира и подавать ему пример, как надо бороться. Но сейчас, в тишине глубокой ночи, он становился напуганной зверушкой и в тишине выплескивал всё давление, которое накопилось за время. Ведь пока его любимый спит, можно и дать себе слабину. Но как только глазки любимого откроются, нужно опять становится для него примером.