Корона из обсидиановых роз

Шаги растворялись в звоне удара друг об друга кристаллов, они расходились эхом и путались с очередным звуком. Юноша легко кружил, задевая пальцами ниточки, слова играя на арфе, шаги ритмичные, но тихие, точный вальс, только без партнёра, но похоже для него это было и не важно. С поворотом парень уходит в сторону, останавливаясь и на мгновение замирая. Кристаллы все бьются об друг друга, но с громким звоном-воем застывают, повторяя за своим хранителем. Их сияние падало на волосы создавая причудливые узоры и цвета, но чернильно-черные пряди в чёлке поглощали весь свет и остановились нетронуты.   — Зачем вы тут? — резкий поворот головы и вежливый наклон, заставляя кудри подпрыгнуть, разрывая рисунок света, и упасть на глаза, и все равно не скрывали блеск любопытства. Это вызывает тонкую улыбку у наблюдателя, и мужчина выныривает из тени.   — Есть предложение. — голос расходится пугающим эхом, несколько кристаллов темнеют и покрываются тонкой корочкой льда, парень хмуриться на это и весь весёлый настрой исчезает, лёгкие шаги становятся уверенными и грубыми.   — Идемте. — юноша не смотрит в чужие глаза, обходя и следуя вон из своих обитель. Ему не надо смотреть, чтобы знать, что за ним следуют. Это могло быть не уважительно, но сейчас важное, чтобы ни один из миров не был ранен или вовсе погиб. Его худая фигура мелькнет на чужом фоне, он неосознанно пытается стать больше и гордо расправляет плечи.   — Тебе не надо мне соответствовать, чтобы стоять рядом. — чужой тон снисходительный, может даже отдалённо покровительский, это разжигает давно потухшие огни злости, могли пройти века, но он как не любил, что с ним обращаются как с ребёнком, так и не любит, но сейчас все что он может - тихо рыкнуть и подняв подбородок выйти за дверь. Когда выходит второй, дверь растворяется в тёмном камне, а через пару шагов хранилище исчезает, и они остаются на пустом острове.   Рой бабочек проносится перед его лицом, неоновые полупрозрачный крылья скидывали крошки магии, подпитывая звезды и растворяются где-то в пустое. Улыбка мелькает на губах Лололошки, становится как-то резко не до ситуации пару, произошедшей всего пару секунд. Не смотря на все сказания и страшилки, которые ходили среди Мироходцев, Пустота не была прям пустой, она была пристанищем для мёртвых душ и домом для тех, кто жил в ней. А ещё она напоминала тот самый сказочный лес из детских сказок, с одиноким домиком, что было хранилищем миров, и волшебными существами, которые тут были душами, которые были слишком привязаны к своему миру. Он по-настоящему влюбился в это место.   — Знаешь, Пустота не всегда была такой. — слова на мгновение заглушили шаги, которые до этого были единственным звуком между ними, парень вскидывает голову, поворачивая её на Бога, замедляя шаг. — Когда-то ваши сказки были не далеко от истины.   Перед глазами появляется кадры детского и подросткового возраста, вспоминая эти рассказы и пугающие до дрожи голоса старших Мироходцев. Эти воспоминания были наполнены запахом трав и лязгом мечей, частое оружие среди них. Редко, но случались моменты, что они пересекались в одном из миров и в таких случаях они выбирались в тихие место, чаще какие-то леса, и делились рассказами. Кто-то учил младших и ещё не опытных каким-то уловкам, кто-то проверял свои силы или просто расслаблялись в драке. Одно из его любимых моментов, когда мелкий, только-только вступившись в ряды Мироходцев, сидел среди двух взрослых, которые были уже на грани и через пару миров их силы должны истлеть, и стать звездами, учился плести венки, вслушиваясь в размерные голос одного из них. Это была сказка о голубом драконе и мальчике из леса, который согласился помочь и на пути смог собрать друзей, «семью» добавила единственная девушка в их небольшой группе, чьи глаза на веки были закрыты белой плёнкой. Тогда он ещё не знал, что те двое были провидицами. А позже, через несколько лет, а может и веков, он честно не знает, ему встретился тот самых голубой дракон и все сбылось. Было больно уходить оттуда, но другого выхода не была, и окутываясь в холодный мрак, который многие ошибочно принимали за пустоту, очутился в новом мире и чудаковатом венком возле него из искусно сделанных обсидиановых роз. Ответ откуда и почему так и не был найден, но украшение осталось на земле, было слишком рискованно его надевать.   — Здесь не было жизни, хотя смешно называть это жизнью, в них её нет и капли. — чужой голос становится на несколько тонов мягче, когда между ними пробегает странная на вид кошка, состоящая полностью из тумана. Она оборачивается на них, глухо мяукнов. — Но несмотря ни на что, я рад всем изменениям.   — А почему? — вопрос выходит не уверенным, после того как его фактически повысили, предложив стать хранителем миров, Междумирец не был больше его наставником и не смотря на его «не хочу» ему пришлось использовать все формальность, а одним из пунктов в справочнике «как стать хорошим хранителем миров» от Первого был пункт насчёт вопросов, хотя его напрягал чужой смеющийся взгляд, но это было полезно.   — Почему я рад? — улыбка пропитывает голос, так что маску не надо снимать, её достаточно услышать. Шатен на мгновение застывает, чуть фыркает и идёт дальше, недовольно буркнув себе под нос. Если он уже нарушает правила, то ещё от одного нарушения вряд ли будет хуже. Где-то в память вспыхивают собственные возмущение Санфишу, что из него делают жену, а не помощника.   — Да, — на что-то отвечает Междумирец, его маленькая остановка дало ему время подойти и поровнять шаг, но это остаётся без внимания. Чужие очки соскальзывают на нос и видно, как ядовито-голубые глаза косятся на него, с подозрением смотря. В голове Лололошке закрадываются мысли насчёт чтения мыслей, но тогда какого хрена?   — Насчёт твоего вопроса, Пустота на прямую связана со мной и моими чувствами. — слова перебивают его мысли, и он предпочитает не думать о них снова, ухватываясь за крупицы информации. Что-что, но даже пробыв тут некоторое время, найти информацию было практически нереально. Но иногда, как и сейчас, появлялось больше вопросов, чем ответов. — Мы, кстати, практически пришли.   Лололошка поднимает глаза, вырываясь из омута раздумий. Память подсказывает, что как бы это он вёл их, но похоже ещё в начале роли поменялись, даже если впереди был он. Это быстро становится не важным, когда глаза быстро начинают бегать по другому острову, которые был всего на пару шутов выше, с полностью белой травой, а не привычной чёрной, без каких-то признаков душ или других, казалось, что даже нити-проводники были на максимальном расстояние. Это было странно, хотя, сейчас проматывая в голове все произошедшее, все было странным, а тёплое и даже семейное отношения Междумирца к нему, странностей не уменьшало.   — А...— он в замешательстве наклоняет голову, оборачиваясь, но смотря на чужое совершенно спокойное лицо, все было нормально.   — Закрывай глаза, бери меня за руку и просто доверься. — информирует его Междумирец, протягивая руку с лёгким вызовом смотря: возьмёшь или нет?   Часть мозга, которая потопленная в тёплых чувствах и комфорте, говорит показать свое доверие на чужое и без раздумий ухватиться за возможность. Но вот более трезвая, заставляя с сомнения косится и сомневаться, но и у неё есть слабость - вызов. И именно из-за это он послушно закрывает глаза, кладёт свою руку на протянутую ладонь и переплетает пальцы, и это совершенно точно так, а не из-за тёплого комка в груди, который довольно мурчит на доверие.   — Умница. — тихая похвала растворяется в тишине между ними и Лололошка не успевает огрызнуться, как кажется что его начинает укрывать тяжёлое одеяло, будто пуховое и напоминает, то, которое ему давала старушка в самом первом его мире, эти воспоминания, как и многие, расплывчатые, но ощущения не спутать.   Несколько секунд или минут он ощущает холод чужой ладони и мягкое поглаживания по пальцу, давая оставаться в сознание и не окунуться в прорубь паники. Он пытается распознать все чувства, которые может уловить, чтобы понять, что происходит. Но для телепортации слишком долго, да и в такие моменты ты ощущаешь словно тебя хватает якорь за талии и уносит, или опускаешься на мгновение в холодную воду, а сейчас тепло и кажется, что они зависли в воздухе. Но это точно не так, так как, после разрешения, он открывает глаза и оказывается в странной комнате. У неё есть очертания границ, ни как с хранилищем, и ни как с небольшими домиками, в которых раньше жили междумирцы, а они вроде были единственными зданиями, но похоже, что именно «вроде».   — Где мы? — тихо шепчет шатен, с интересом рассматривая картины, увешенные тканью, а по форме это они и были, несколько витрин, тоже покрытые тёмной тканью, практически все здесь было покрыто ткань, что при рассмотрение даже не было ею, это больше напоминало, что кто-то повесил ночное небо. А если смотреть общем, это все приходило на какой-то тронный зал в какой-нибудь сказке с принцессой.   — Начало Пустоте. — благоговейное шепчет Междумирец, отпуская его руку и легко подходит к одной из витрин, Лололошка не смело следует за ним, осматриваясь. Он слышал о так называемом «Начале пустоты» или «Сердце Пустоты», место, где она появилась. Всё по-разному её изображали, кто-то с восхищением описывал замок, а один старичок на его памяти рассказал о куполе, где любой свет полностью исчезает. Похоже именно первый был более близким.   — Но зачем...— он не успевает спросить, как на его шикают.   — Всё потом, для начала ответь, ты хочешь встать возле меня? — Междумирец поворачивает голову, заглядывая в его глаза, рука застывают на моменте снятия ткани. Шатен хмуриться, не совсем понимая про что сейчас идёт речь, но неуверенно кивает, заставляя тёплый комочек в груди довольно визжать, похоже он один понимал, что происходит.   — Произнеси. — требует Бог.   — Да, я хочу встать возле тебя.   — И править со мной Междумирьем?   — И править с тобой Междумирьем.   — Да пусть будет так. — как только обрывается слова, на его голову опускает что-то напоминающие по форме корону. Шатен неверующие выдыхает, не совсем даже осознавая почему повторял и произносил, все похоже на абсурдную коронацию в той же сказки.   Руки сами тянутся к предмету на голове и когда глаза, прикованные к Междумирцу улавливают кивок, снимают. Это оказывается на самом деле корона, которая напоминает больше венок из роз и каких-то ещё цветов, они все сделанные из обсидиана и его будто прошибает ток, в точь-точь такая же была в одном из миров.   — Да, это была она. — подтверждает его мысли Междумирец, быстро снимая маску и она растворяется в его руке. На чужом лице играет нежная улыбка, а глаза ласково следили за его действиями.   Лололошка не долго думая, одной рукой снимает очки и прячет их в кармане.   — Моя раса произошла от эндерменов и не мало переняли от них, одно из этого - круги. Для нас они священны; кольца, обручи, серёжки округлой формы и все остальное. — поясняет он, — Мы их дарим, чтобы пометить кого-то или показать свою любовь, их могут получить семья, близкие друзья и партнёры.   Шатен растерянно моргает, припоминая как пару раз видел кольца на пальцах Арнира и браслет на руке Сана. Это даёт намного больше паззлов в картинку, да практически все это даёт, но его одновременно пугает и радует последнее выделенное слово.   — Партнёры?   — Да, — довольные искры пляшут в чужих глазах и он сам не уверенно улыбается, из его рук выхватывают венок и кладут его обратно, на его голове. А следом мягко целуют в лоб.   — И да, это не «тёплый комок», а искра.