The Queen of Fear (Королева Страха)

Декабрь… — И как тебе роль няни? Уже вжилась? — я посмотрела на Рамуну, лицо которой быстро приобрело выражение неловкости. — Она быстро растëт, — уклончиво ответила она, когда мы вышли во внутренний двор, где Деметрий лепил снеговика с Ренесми — Господин повеселел с её появлением. — У всех ворчунов суть одна, но потом именно они любят больше всех, — я не могла скрыть улыбки, смотря на эту милейшую картину — Надо бы поговорить с братом. Я хочу, чтобы он был счастлив. Впрочем, мнится мне, куда ещё ему. — О чём вы, госпожа? — Рамуна, что это за волнение в твоём разуме? — Я лишь хочу понять, к чему в перспективе лежит его душа. Деметрий — не бездумный новорождённый, а видавший виды бессмертный, но и таких можно покорить. Вот и хочу выяснить этот момент, — тут брат заметил нас и показал Ренесми, а она уже побежала ко мне с улыбкой и запрыгнула на руки — Ангел мой! — Тëтя, смотри, какого снеговика мы с дядей слепили! — неся в объятиях воспитанницу, которой внешне было лет шесть, я наслаждалась тем счастьем, что исходило из её тела. — Чудесно, — улыбнувшись, я приобняла в приветствии брата и отпустила девочку — Беги к Рамуне. Скоро будет звонок с родителями.       Когда Ренесми научилась говорить, а это произошло примерно через пару недель после её переезда ко мне, видеозвонки из Форкса участились — три раза в день. Чаще всего, конечно, звонят родители малышки. А остальные лишь по мере нахождения в городе. Несколько раз мы так переговаривались с Карлайлом о происходящей ситуации и об успехах. К сожалению, от Элис и Джаспера вестей не было, но они прислали найденных на берегах могучей бразильской реки амазонок в Форкс. Хоть какой-то звоночек о том, что они живы. Правда, это было в начале ноября… Надеюсь, они смогут уговорить Науэля.       Что касается меня… Я, как могу, ограничиваю визиты Вольтури в Венецию. Под самыми различными предлогами, но и у меня, и у Карлайла хватает понимания нестабильности этого момента. Я даже позаботилась о системе оповещения в каждой комнате — в укромном месте спрятаны сигнальные кнопки, посылающие сигналы на телефоны глав клана, то есть на мой и Деметрия, приближенных охранников моей малышки — Луи и Киллиану, а так же, собственно, Ренесми и её няне Рамуне. Кай хоть и терпелив, вечно терпелив, однако, не в этом случае. Мне кажется, что он очень скоро нагрянет ко мне без приглашения… И это он ещё не знает, что мой клан по численности едва ли не превышает вольтеррский. Это мне льстит. Правда, большая часть в подземельях площади Сан Марко, но это лирика. — А ты стал хорошим дядей, — улыбнулась я, жестом предложив пройтись по внутреннему двору — Помню твоё недоумение, когда я только принесла её. И что теперь я вижу? — Ренесми — единственный ребёнок, которого я готов терпеть, — мне очень приятно видеть добрую улыбку на лице брата — Как идут дела с Вольтури? — Глухо. И вяло, — пожалуй, это самые подходящие слова — Кейн, которого мы отправили в Вольтерру, сообщает лишь о тишине, но говорит, что чувствует приближение опасности. — Он неплохой парень. И дар полезный, — благо сегодня было пасмурно, и мы смогли выйти к каналу без лишнего внимания — Как шахматист — видит на несколько шагов вперёд с различными исходами. — В каждом клане должен быть свой провидец, — я не могла не вспомнить Элис с её даром предвидения — Такой вопрос, но уже не по теме… Почему ты один? — Кхм, я не один, — похоже, мой вопрос действительно смутил Деметрия — У меня есть ты. Чего ещё мне нужно? — Приятно знать, но я не об этом. И ты это знаешь, — я провела рукой по его спине, осторожно считывая грусть и волнение — Ты когда-нибудь любил? За свои века… — Было когда-то, но это ничем не кончилось, как видишь, — ему хорошо удавалось скрыть эмоции внешне, но глаза выдавали с головой — Теперь у меня есть ты. Я забочусь о тебе, о клане, который ты мне доверяешь. Ренесми, в конце концов. — Не расскажешь, верно? — я видела, как за его улыбкой красивой лжи скрывалась боль. — Это старая и малоинтересная история с печальным концом. Такое скучно рассказывать, — попрощавшись со мной кивком, Деметрий оставил меня одну с чувством лëгкой печали.

***

      Вечером я сидела в своём кабинете и задумчиво, по старинке, писала письмо одному приятелю, дружба с которым началась с убийства его друга. Я об одном румыне по имени Владимир, обещавший мне свою поддержку. Что же, настало время напомнить вампиру о его заверениях. Именно этим я и занималась, стараясь не доверять бумаге всю суть своей просьбы в его визите ко мне — там уж лично разберёмся, да и лишний раз насолить Вольтури Владимир будет только рад. Искренне надеюсь, что он занимался восстановлением численности клана все эти месяцы.       Тут меня посетило странное чувство — предчувствие страха — одна из граней моего дара, развитая братом. Поддавшись, я сначала посмотрела в окно на ночной канал, а потом и за дверь — везде тишина и покой, но… Чёрт, как только я закрыла дверь, я услышала, как скрипнуло моё кожаное рабочее кресло… А кнопка как раз спрятана под столешницей в верхнем ящике. — Мадмуазель Габсбург, извольте посмотреть на меня, — да, Кай, ты не утратил своего весьма и весьма специфического чувства юмора. — Здравствуй, — я подошла к столу и попросила освободить место, но тут в руках бессмертного оказалось письмо, которое я не дописала — Ты бестактен. — Мы стоим друг друга, дорогая, — покрутившись в кресле, он, в итоге, оказался ко мне спиной — «Друг мой, Владимир. Приглашаю тебя в свой палаццо в Венеции для обсуждения кое-каких вопросов…». Что же может сделать этот румын, чего не могу я? — Это дела клана. К тебе они касательства не имеют, — в это время я смогла-таки открыть ящик стола и быстро нажать кнопку опасности для Ренесми — Я же говорила, что у меня много дел. Почему ты приехал без уведомления, так ещё и развалился в моём кресле, словно оно твоё? — Я родился за тринадцать веков до Христа, Екатерина. Я многое знаю. В том числе и то, как ведутся дела клана и как пишутся письма. Тут и капли тех самых «дел» нет. Сугубо личные дела, — Вольтури посмотрел на меня совершенно холодно, а его голос был стальным — Объяснись. — Не собираюсь я ничего тебе объяснять! — рыкнула я, неспособная простить унизительный топот на своей гордости, а потом и вообще показала то самое рубиновое кольцо — Проблемы с доверием, Вольтури? Ты знал, кого звал замуж! Ты знал, что я никогда, даже после свадьбы, не покорюсь. Я тебе объяснила всё, а веришь или нет — не моя проблема! — Екатерина! — взревел он и, мне кажется, этот крик пробил даже древние стены палаццо — Не смей говорить со мной в таком тоне! Я тебе не Деметрий! — А как мне с тобой говорить, Кайус?! Ты вмешиваешься в дела моего клана! Моего! Моего, повторю ещё раз! То, что ты сделал мне предложение, не означает, что я буду отчитываться о своих передвижениях и действиях! Я тебе не Корин! Ах, да… Она ж мертва… — тут я услышала, как к моему кабинету стали приближаться бессмертные, явно поняв, что что-то выходит из-под моего контроля. — Госпожа! — в моём кабинете стало тесно, когда четверо моих детей ворвались, прерывая перепалку — Господин Кай? — Пошли вон! — гаркнул он, но ни Томас, ни Ричард, ни Микаэль, ни Диас даже не дрогнули. — Оставайтесь у дверей с той стороны, — только после этого бессмертные Габсбурги, недобро глядя на Кая, покинули кабинет — Знаешь… Поясни, будь так добр, тебя волнует тон письма или тот, кому оно адресовано? — я посмотрела в потемневшие от ярости глаза Вольтури, но тот не желал смотреть на меня и мои мысли посетила догадка — Матерь Божья, неужели ты ревнуешь? Я не поверю. Это смешно, Кай. И на тебя совсем не похоже. Это прерогатива юнцов Олимпийцев, но не твоя. Мы не в Ла Скала, чтобы устраивать сцены. — Екатерина, — заметно успокоившись, Вольтури упал обратно в моё кресло, а я же села на стул напротив — Не в этом дело. — Так ли? — мне кажется или я чувствую его отчаяние? Впервые такое замечаю за ним. Удивительно даже. — Да… Нет, я знал, что ты — испанка — горячая кровь, хоть и остановившая свой бег, но что будет настолько непросто, — теперь вместо отчаяния резко появился азарт и даже какое-то озорство — Красивая и умная женщина — смерть для мужчины. — Ты зачем пришёл, мужчина? — не удержалась я от острот — Вряд ли ты планировал устроить скандал. — На самом деле, я лишь хотел наконец увидеть тебя. Не виделись с Рима, а тут такое, — о, Боже, зачем весь этот драматизм, дорогой Кай. Как мальчишка, вот правда! Других слов у меня нет. — По крайней мере, я теперь вижу, что ты не растерял те остатки человеческого. И это вопреки тому, что ты мне говорил, — я поднялась и строго взглянула на гостя — А теперь прошу проваливать к чёрту. У меня сейчас действительно много дел. — К Аро добраться куда проще, чем ты говоришь, — что же, эту шутку я оценила в полной мере, ведь Аро тот ещё чертяка, если так подумать — Не разрешишь даже остаться на ночь? — Вы обнаглели, рождённый за тринадцать веков до Христа, — теперь уже моя очередь быть серьёзной — Ещё одно возражение и тебя проводят менее любезным образом. Пару дней спустя… — Карлайл, время пришло, — вместо приветствия сказала я старому другу, сорвавшемуся с другого края мира — В этот раз обошлось, но больше так рисковать нельзя. — Екатерина, — только и сказал он перед тем, как осторожно обнял меня — Не сказал бы, что мы готовы… Но Эдвард с Беллой рады возможности встретить Рождество с дочерью. — А ещё в обществе бывшего палача Аро, его ищейки и румынского безумца, — горько пошутила я, приглашая Каллена в кабинет — Мы встретимся с Владимиром уже через несколько часов. Как только он познакомится с Ренесми, мы вылетаем. Все. — Все? — а, ну да, важная ремарка, ведь Владимир должен будет прибыть со своим ковеном. — О, да, друг мой. Предупредите волков о том, что в штате резко вырастет численность бессмертных на квадратный метр. Около сотни, по моим прикидкам, — я слишком часто упоминаю Господа и Божью Матерь, но всё же чего стоит этот шок на лице Карлайла — Ну ладно, примерно десяток останутся тут присматривать за моими владениями, как и те, кто занят учёбой. — Ты приведёшь армию? — одними губами проговорил поражённый Каллен — Теперь ты готова бросить вызов Вольтури? — Да, — без сомнений ответила я — Я и Деметрий лично тренировали новорожденных, обучали управлению даром, если тот был. Научили держать жажду в узде. Месяцы мы занимались этим день и ночь. Я верю, что и йота моих усилий принесёт пользу. — А как же…? — он красноречиво кивнул в сторону моего кольца. — Я говорила тебе, я говорила ему и я говорю всем — это политика. В ней нет места чувствам. Когда встанет выбор между кланом и Каем, я выберу клан, — взгляд Карлайла как-то потух и я явственно почувствовала его печаль — Друг мой, ты не был на моём месте. И не будешь никогда. Потеряв однажды всё, я ни за что не откажусь от этого вновь. Я была принцессой, потом слугой… А теперь я королева. Думаешь, я откажусь от этого, поддавшись мужчине? Пусть и такому незаурядному, как Кай? — Всё никак не привыкну, что ты думаешь совсем иначе, чем нас учит Писание… — да, я знала, что Каллен является сыном священника, да и я, будучи внучкой самых ярых католиков, прекрасно знакома со священными текстами. — Нас учат любить врагов, прощать грехи… Скажи мне, Карлайл, неужели ты безоговорочно простил меня за то, что я пытала твою семью? Что тебе, такому сердечному и благородному, приходилось смотреть на то, как давно покинутые душами тела бессмертных разрывались от воплей ужаса. И ты видел, что это приносило мне удовольствие. Простил? Нужно быть святым, чтобы простить такое, — я откинулась на спинку и устало посмотрела на вампира, занятого собственными спутанными мыслями — То время, что я провела в Канаде… Наверное, именно оно повлияло на меня сильнее всего. Тот побег. Он был из банального страха за свою честь и даже жизнь, но… — Я простил тебя, Екатерина. Уже несколько раз, — внезапно прервал мои размышления вслух Каллен — Первый раз, когда я узнал, что ты сбежала от Вольтури. Я тогда не знал причины, но самого факта было достаточно. Второй — ты создала собственный клан. Ты решила начать бороться со своим страхом, а не убегать от него. Повторюсь, эти мысли посещали меня, когда я не знал истины… И в третий раз… Тот раз, который в моих глазах перекрыл все твои грехи… Когда ты приняла Ренесми под свою опеку, защиту… Она чудесная. Замечательная. В ней уже чувствуется твоя закалка. Незримое такое ощущение. Да и она старается копировать тебя. Ты для неё — кумир. — Не самый лучший вариант. Впрочем, учитывая, кто её родители… Оптимальный, — я сложила пальцы домиком на столе, отбрасывая нахлынувшее веселье — Думаю, Рамуна уже собрала все вещи Ренесми. Я провожу. Повидаетесь, а уже завтра она будет в Форксе.       Буду ли я скучать? Конечно. Ренесми — моя звёздочка. И, пусть я не вижу того, что она хочет мне показать, но я понимаю, что малышка видит во мне то, чего даже я сама разглядеть не в силах. Я буду очень скучать по тому, как она приходила ко мне по ночам, чтобы я её обняла перед сном и поцеловала. Буду скучать по нашим прогулкам, к которым каждый раз присоединялся Деметрий. Ренесми и к нему очень привязалась, ведь он для неё извечный компаньон в шалостях, хотя, казалось бы, где мой брат и где шутки… Да, я буду скучать по моей девочке. — Дедушка! — Ренесми подбежала к Карлайлу и обняла его, присевшего перед малышкой — Ты приехал к нам на Рождество? — Нет, солнышко. Я приехал сказать тебе, что скоро ты увидишь маму с папой. И не расстанешься с ними, — от этих слов моё мёртвое сердце сжалось в тиски, а встретивший нас в коридоре брат приобнял меня за плечи. — Что? — на секунду на личике девочки появилась радость, но, взглянув на меня и на Деметрия, резко погрустнела — А как же дядя и тётя? — Мы обязательно останемся на Рождество, — я обняла воспитанницу и поцеловала в розовую щёчку — Но потом… Не сразу, но мы уедем. — Так будет лучше, обезьянка, — ненавижу это прозвище, но главное, что это не обижает мою девочку, да и Деметрий не мастер комплиментов — Если родители разрешат, то будешь приезжать. Или мы к тебе. — Я тебя люблю, тётя, — чуть не плача, Ренесми вжалась в мои плечи, когда я, взяв её на руки, погладила по волосам — И дядю тоже люблю. — И мы тебя любим, — брат поцеловал её в макушку и строго посмотрел на Карлайла — Обещай, что она не превратится в мямлю, как Свон. — Не думаю, что это будет вообще возможно теперь, — может Каллену и не понравился комментарий в сторону невестки, да и кого это волнует, но я чувствую, что его очень тронули наши почти что семейные отношения.