The Queen of Fear (Королева Страха)

— Джейн, может мне покрасить волосы? — я была в комнате с девушкой тет-а-тет и старалась отвлечься от ночной престранной переписки с Каем — Может мне сделать красный? Даже больше винный. Что думаешь? — Я бы не стала. Мне нравится твой цвет, — эх, Джейн, а я так хотела — Похож на горький шоколад. — А будет похож на хороший бордо, — посмеялась я, но девушка не поддержала моих улыбок — Джейн? Всё нормально? — Мне кажется, что это я должна задать тебе подобный вопрос, — бессмертная, расположившись в кресле, сложила руки в замок и вперила в меня свой алый взор — Не хочешь поделиться? Неужели разговор с Маркусом тебя так взволновал? — Он просто рассказал, что наши бесконечные поиски разозлили Кая и тот хотел приехать, чтобы решать проблемы своими методами, — в принципе, я не соврала и это действительно меня напугало, но это слишком сильно сказано — До сих пор под впечатлением. — Согласна. Это бы испортило все наши скромные достижения, — я красноречиво подняла брови в удивлении, от чего Джейн только пожала плечами — Что? Много веков назад он разорвал нескольких румын, которые, оказывается, были близкими друзьями тех Владимира и Стефана и при этом и глазом не моргнул… С такой же лёгкостью и беззаботностью, как ты перелистываешь страницы книги. — Сейчас мы все такое можем, Джейн, — какой-то странный разговор у нас завязывается, но он мне нравится — Кто будет сильнее нас? Вольтури — не просто группа бессмертных, мы есть элита этого мира… — Что с тобой происходит, Екатерина? — я редко вижу Джейн встревоженной чем-то, но, похоже, сегодня это случилось. — Я сама не знаю. В голове столько всего, что я не в состоянии понять их своим устаревшим мозгом.       Впрочем, кому из нас говорить об устаревшем мозге? На самом деле это было смущение от ночной весьма специфической переписки. Я уже жаждала вернуться домой в Вольтерру, в свою комнату, а лучше — в библиотеку, чтобы ещё раз оказаться в обществе светловолосого владыки, чтобы снова дразнить его, напоминая о миланском обещании… Чувствую себя палачом и страшусь своего неправильного желания, даже корю себя за такое, но, господи, насколько же это приятно и опасно — довольно чувственное сочетание, стыд от которого я закопаю где-то в своей бессмертной душе… Думаю, я просто запуталась в собственной паутине.       Так летели часы до следующей встречи с румынами. Волновалась ли я? Нет, но какое-то внутреннее чувство подсказывало мне взять ещё бессмертных. Гадкое чувство, однако, я решила послушать себя и взять всех, кроме Джейн, Алека и Деметрия, так что к скромной группе, состоящей из меня, Ирен и Алексиса, присоединялись Феликс и Джейме — сынок одной из тех самых сожжённых Салемских ведьм, способный менять собственную внешность до неузнаваемости и это очень полезно в разведке или шпионаже. И знаете, в чём положительные стороны быть бессмертным и жить в их обществе? В том, что все доверяют чутью друг друга, даже если это не дар, но в моём желании взять больше сопровождающих я получила поддержу от Ирен, а, памятуя о её даре, точно не откажусь. — Пора, — сказала я, взглянув на наручные часы.       Добирались мы до Брашова бегом, а не на арендованной машине, как в прошлый раз. Но, стоило нам на несколько километров углубиться в румынские леса, как нас уже ждали. Это был Стефан и около семи бессмертных примерно такой же комплекции, как Феликс. Естественно, мы сразу поняли, что разговора тут не будет, да и более дипломатичного Владимира я не увидела. На бледном лице Стефана была глумливая ухмылка, да и он всем своим видом хотел показать своё превосходство, а его ковен уже рвался в бой. — Ты совершаешь ошибку, Стефан. Мы не хотим войны, — жестами я придерживала своих соратников от преждевременной атаки — Если мы погибнем, сюда придут остальные Вольтури и уничтожат то, что останется от вас. Ты это понимаешь? — Сначала мы разберемся с вами, а потом и с ведьмой, и с её братцем, и с вашим ищейкой, — похоже, что наш разговор не имеет никакого смысла и этот бессмертный полностью уверен в том, что он делает — В атаку!       Это не война. Бойня — пятеро против восьми. Не самый честный расклад, особенно когда против тебя выходит глава и ещё какой-то вампир, а малышка Ирен, которая в человеческой жизни не пнула бы и котёнка, вынуждена биться с бессмертным, что раза в три больше неё. Удар Стефана пришёлся мне в грудь, от чего я с силой впечаталась в древний дуб и снесла его, но времени на обдумывания следующего хода у меня нет — на меня уже летел другой вампир. Я успела только уклониться от его удара, и он пролетел мимо, но очень быстро вернулся. Высокий, крепкий — Деметрий учил побеждать таких на примере Феликса. Нужно учесть, что я меньше врага в размере, более юркая и, использовав это, успеть забраться на плечи и оторвать голову. Забраться я успела, но этот вампир сбросил меня и приложил спиной об огромный камень, расколовшийся подо мной в крошку. Это неприятно, а будь я человеком, то давно бы лежала ещё у того дуба. Господи, если ты являешься создателем всего сущего в этом мире, даже таких тварей, как я, то услышь мои мольбы и помоги. Я не справлюсь с двумя сильными мужчинами… Меня били, кидали, кусали, но я старалась… Старалась выжить… «Поразительно, что у такой прекрасной женщины такое суровое сердце…»

»…а дьявол был моей матерью…»

      Почему сейчас, когда я на волосок от того, что меня разорвут на куски, я вспомнила именно это? Первое было сказано Каем мне в Милане, а второе произнесла я сама перед отъездом… Стоп, это же… Если даже Кай назвал меня суровой, а моя мать была воистину дьяволом во плоти, то я не просто могу, я обязана разорвать этих мерзавцев на куски! Лохматая, в порванной одежде и горящими алым адским пламенем глазами, я нашла в себе силы биться дальше. Нет, дорогой Стефан, я не сдамся на твою милость. Я сама оторву тебе твою дурную голову, раз ты не оценил благородного жеста от Вольтури!       Я даже уже не знала, как там все остальные. Я видела только свою цель. Своего врага, на которого набросилась с максимально возможной для себя скоростью и вцепилась клыками в его плечо. Мне удалось сбить его с ног, и мы покатились в какой-то овраг, полный грязи после недавнего дождя. Продолжая держаться зубами за руку Стефана, я с силой ударила его ногой в живот — тот отлетел на несколько метров, оставляя у меня свою несчастную руку. Но даже с одной рукой румын продолжал быть опасным и я, не дожидаясь, когда он хоть на минуту придёт в себя, схватила его за одежду и приложила головой о ближайший камень, а потом и вовсе оторвала её и отбросила в сторону.       Я, словно громом поражённая, села там, где стояла — в жуткую сырость, находясь почти по колено в грязи. Всё тряслось от постепенно проходящего напряжения, будто я была живым человеком. Хотелось кричать, плакать и смеяться одновременно, но я продолжала сидеть в ступоре в какой-то жиже. — Екатерина! — зов Феликса вывел меня из этого непонятного состояния. — Я здесь, — найдя ещё живую голову Стефана, я подняла её за волосы и посмотрела в глаза — Ну и чего ты добился? — Екатерина, — Джейме и Алексис помогли мне выбраться из оврага, а Феликс и Ирен собирали тела поверженных… — Это все? — спросила я у ирландки, в ответ та покачала головой — Сколько ушло? — Судя по количеству тел, трое, — прокомментировал Джейме, а потом показал на Стефана с шеей на сторону — А с ним что делать? — Сжечь к чертям собачьим, — устало выдохнула я и обратила внимание на то, что открытые, да и закрытые участки тела были покрыты свежими укусами, что скоро станут шрамами — Хах, ещё пара таких битв и у меня будет больше шрамов, чем у Карлайловского Джаспера. — А можно их больше не будет? — ох, милая Ирен, у Вольтури и недели без приключений или драк не бывает… — Нам пора возвращаться, — сказала я и смотрела, как тело моего врага сжирают горячие языки пламени.

***

      Это я Мюнхен когда-то называла сомнительным успехом? Ха, ещё чего! Там мы справились просто прекрасно, а вот Румынию мы, говоря простым языком, запороли. Даже представить не могу, в какой ярости будет Аро. Обычно, если кто-то проваливает миссию, то его наказывают при помощи Джейн или меня, но как быть, если мы сами были частью этой миссии? Будем пытать друг друга, а потом и остальных? Если да, то… Я выполню приказ, но… Мне будет невыносимо его исполнять. Может, я и жестока, но не настолько, чтобы истязать тех, кто бился со мной бок о бок и рисковал своей жизнью. — Готовы? — спросила я у всех, когда самолёт пошёл на посадку.       В этот раз я даже не переодевалась с дороги, как и остальные. По лицам было неясно, что произошло, но, если смотреть в глаза — боль, усталость, ярость. Именно такими мы предстали перед алыми очами владык. Повинуясь какому-то внутреннему чувству, я, в порыве вины, опустилась на колено и опустила голову, а за мной и все остальные — это вызвало недоумение. Я, чувствуя себя ответственной за произошедшее, подняла глаза на Аро: — Отправляясь на второй этап переговоров, мы были остановлены враждебно настроенным отрядом румын во главе со Стефаном. Он не желал мира и его ковен пошёл в атаку. Мы были вынуждены защищаться. Убили пятерых из восьми нападавших, включая самого Стефана. Трое сбежали. Владимир не участвовал — его не было вообще. Джейн, Алек и Деметрий не участвовали в бойне, ведь мы до последнего рассчитывали на благоприятный исход и отправились в Брашов без них. — А ты не хотел, чтобы я ехал. Кончилось тем, о чём я тебя и предупреждал, Аро! — спустя минуту тишины практически взорвался яростью Кай, посмотрев на главу. — Джейн, Алек, Деметрий, — ожидаемо сурово произнёс владыка, жестом призывая названных подойти, а оставшиеся продолжали стоять на колене — Джейн, ты знаешь, что делать. — Аро! — я резко поднялась с колена — Это была моя идея. Я ответственна. Меня и наказывай! — Екатерина! Замолчи! — я резко перевела взгляд на Кая, чьи глаза были полны злости и… страха? — Джейн. Только она, — глава Вольтури кивнул в мою сторону. — Давай, — я закрыла глаза и приготовилась к боли.       Я не та подружка Каллена и прекрасно на себе чувствую дар Джейн. Я успела заметить в глазах подруги вину, будто она негласно просила у меня прощения за вынужденную боль. Моё тело будто объял огонь бабушкиной инквизиции, я горела заживо, но оставаясь без ожогов. Мой собственный крик врезался в стены залы, хотя раньше это были крики моих жертв, оглушал и меня саму — не думала, что могу так громко кричать. Я чувствовала себя ужом на сковородке, угрём на углях… Любое сравнение подойдёт для того, кто сгорает заживо. И понимание того, что это иллюзия, не облегчало боли.       Всё закончилось так же быстро, как началось. Оказывается, вмешался Маркус, что уже был подле меня и помогал подняться с пола. Со мной было уже всё в порядке физически, но внутреннее состояние продолжало оставаться пакостным. Я благодарно посмотрела на отца и, будто ничего не произошло, расправила плечи на безмятежно улыбающегося Аро. — Урок усвоен, милая? — я, скрипнув зубами, кивнула — Хорошо, мой алмазик. Можешь идти. Как и все остальные.       Поклонившись, мы медленно разошлись каждый по своим комнатам. Как только я закрыла свою дверь, я набрала полную ванну крутого кипятка и легла в него. Да, это не сотрёт моё состояние опустошённости и никчёмности, но хотя бы даст мне частично почувствовать себя живой. Жаль, что вампиры не могут плакать — с удовольствием бы разрыдалась. Я не держала зла на Джейн — она выполняла свой долг, как и я свой. Только она смогла, а я — нет. Была ещё и обида, конечно. Обида на ситуацию, но мы на то и бессмертные, что можем намного больше — поучаствовал в бойне из-за неудавшейся дипломатической миссии, а через несколько часов тебя пытает твоя же подруга? Ничего, ты это переживёшь и даже больше…       Пролежав так час или два, я, завернувшись в чёрный шёлковый халат, легла в кровать и уткнулась лицом в подушку. Типичная человеческая реакция на неудачу, но меня, как весьма эгоцентричную вампиршу, подобные неудачи очень сильно изъедают. Я чувствовала себя пустой… И всё же, почему он так посмотрел? Да, моя вымученная голова решила сейчас подумать именно о Кае, как своевременно… Он будто боялся худшего, что, впрочем, и произошло… — Екатерина? — я поднялась на локтях и посмотрела в сторону двери, за которой чувствовала двух вампирш — Можно зайти? — Заходите, — пригладив волосы, я посмотрела на вошедших Челси и Корин — Что вы хотели, девочки? — Феликс рассказал, что было в зале, — Челси села рядом со мной, а Корин опустилась на другой край кровати — Захотелось поддержать. — Да. Никто ведь не виноват, — я поднялась с кровати и, подходя к шкафу, посмеялась со слов Корин — Что? — Вас там не было, девочки, — найдя в шкафу простенькое чёрное платье по фигуре и подходящие туфли, я переоделась за ширмой — Это действительно была только моя ответственность, а потому мне и отвечать. Но благодарю за участие.       Господи, тысячелетние вампирши, а ведут себя, как дети. Может они и хотели поддержать, но мне не было до этого дела — не люблю жалость к себе. Нет ничего хуже жалости. Так и хочется выкрикнуть им в лица: «Завалите свою жалось к чёртовой матери»… Любительницы посплетничать, как по мне. Впрочем, это только моё мнение, ведь их способностям прекрасно находится практическое применение.       Когда я направлялась в библиотеку, я уже знала, кого там встречу, но мне просто хотелось покоя и тишины, может поиграю на рояле или расслаблюсь в большом удобном кресле с какой-нибудь книгой. Пожалуй, второе меня привлекает куда больше первого. Чтобы не было тех, кто нарушает эту эфемерную тишину, а именно с высоким уровнем энергии, которым нужны слова, общение, объяснения, а я сейчас за подобное готова оторвать голову. Войдя в хранилище книг, я никого не увидела, но чувствовала, что не одна. Знакомое чувство… Чувство звенящей тишины. Прекрасной тишины.       Пробежав глазами по книжным полкам, я взяла «Идиота» Достоевского и практически упала в ближайшее кресло, сбрасывая туфли, которые упали на деревянный пол с глухим стуком. Я погрузилась в чтение, но, если бы я была человеком, то сказала бы, что задремала — инстинкты притупились, я расслабилась и прикрыла глаза. — Знай бы я тебя плохо, то назвал глупой, — услышала я голос подле себя и открыла глаза, посмотрев на собеседника — Но я тебя знаю достаточно. — Ещё никто не обвинял меня в глупости, — поднявшись на ноги, я убрала книгу на место, а потом стала искать туфли — Я, пожалуй, оставлю вас, Кай.       Я, наконец, найдя туфли за креслом, выпрямилась и обнаружила Кая прямо перед собой. Он схватил меня за горло и прижал к ближайшей каменной стене, смотря мне прямо в глаза своими пылающими от ярости очами: — Какого дьявола, Екатерина? Думаешь, твоё геройство оценили? — Да как же вы мне все надоели! — прошипела я в лицо владыке — Сначала одни приходят с жалостью, второй нападает с гневом! Думаете, если ваше число увеличивается в фантастической прогрессии, то заставите меня пожалеть о содеянном? Никогда! — Просто глупая девчонка, — Кай, продолжа держать меня за шею, несколько раз ощутимо приложил меня о стену и, хоть не причинили мне особого вреда, но снова снизили мою гордость — Ты даже не знаешь, что я чувствовал. — Отпустите меня, — в этот раз я смогла с себя стряхнуть руки владыки и отойти на несколько шагов — Вы достаточно за сегодня оскорбили меня. Я поняла ваши сомнения в моём интеллекте. Доброй ночи.       Подняв выроненные туфли, я пошла к двери. Мою гордость просто взяли и растоптали, как перезревшую сливу. Сегодня было слишком много боли, которую мне нужно просто переварить. Скоро я снова стану самой опасной женщиной в мире, а пока я просто Каталина, которую обидели.       Я даже опомниться не успела, впрочем, и покинуть библиотеку тоже, меня одёрнули за руку. Мне кажется, что ещё немного, и я сделаю то, за что меня точно накажут куда хуже, чем это делает Джейн — расцарапаю Каю его милое лицо. — Скажите уже, что вам от меня ещё нужно или катитесь к дьяволу! — или же ударю его своими каблуками, а они тяжёлые.       Сказать, что я опешила от последующих действий, это ничего не сказать. Я оказалась прижатой, но в этот раз не к стене, а телу Кая. Мой нос утыкался в его бордовый галстук, пока его руки прижимали сильнее, разместившись на моей спине. Люди сравнивают наши тела с камнем, но, каков каламбур, именно сейчас я окаменела. Самое неожиданное то, что в этих странных объятиях я обрела покой, неожиданно волной накрыло умиротворение. Повинуясь чему-то внутри себя, я пальцами коснулась лацканов пиджака мужчины и закрыла глаза. Матерь Божья, что происходит? Какой путь ты приготовила для меня? — Ты больше не поедешь в такие миссии, Екатерина. Это не обсуждается. — С чего бы? — от этого ледяного тона, так похожего на мой собственный в периоды злости, мне стало не по себе — Я делаю лишь то, что мне приказывают… — Я всё сказал, — Кай убрал руки с моего тела и ушёл, оставляя после себя чувство острой пустоты…