Ни клока

Пальцы у Чуи были жесткие. И тем поразительнее было то, как нежно он обращался с волосами Хана — ни разу ничего не вырвал, ни клока не выдрал, лишь осторожно, аккуратно перебирал пряди, расчесывая и без того прекрасную шевелюру Соло. Хан легко повертел головой, а когда Чуи рыкнул на него, скорчил недовольную рожу и снова замер, откинувшись на шерстяную грудь. Плечи чуть ныли от кобуры, по обыкновению перекинутой через плечо Чуи: Хан так или иначе упирался в нее, как ни вертелся. Но Чуи был неумолим: когда он начинал возиться с волосами Хана, что-то себе нарыкивая под нос, отказаться было нельзя. Да и не очень-то, на самом деле, хотелось. Хану нравилось, когда Чуи возился с его волосами. Это было так спокойно, так... Приятно. Скажи ему кто раньше, до того, как он подружился с Чуи, что он позволит огромному вуки прикасаться к своей голове — ни в жизнь бы не поверил, но реальность имела свои причуды. И Хану правда становилось спокойно. Когда он лежал на груди у Чуи, а тот перебирал локон за локоном, запускал пальцы в волосы Хана, мягко сжимая их у корней и бережно массируя кожу головы. Каждое прикосновение его было до того осторожным, что Хан даже почти погружался в дремоту: это убаюкивало. Маленькие искры удовольствия пробегали под кожей, затухая у шеи, простое и понятное удовольствие, которое было так сложно получить — у людей же не было принято возиться с волосами друг друга. Разве что у девчонок, а уж кем-кем, а девчонкой Хан не был. Если бы ему вообще кто-то что-то подобное предложил, Хан бы рассмеялся ему в лицо и отшутился, легко поддев предложившего в ответ. Чуи не спрашивал. Чуи сгребал Хана в охапку и начинал увлеченно расчесывать его волосы длинными, жесткими пальцами, но делал он это так нежно, что Хан ни разу в своей жизни еще не воспротивился — и тайно надеялся, что ему и не понадобится.