Король, скинутый с доски

Себастьян улыбался ему. Слабо, совсем немного — но искренне. Эта улыбка была немного усталой, грустной — будто расстаёшься со старым другом. Но у Сиэля не было друзей. Были только пешки. И Себастьян. Король пал, его скинули с доски. Но и белые не выиграли. Пат. Наверное, это единственный возможный вариант из всех. — Это всё. — Хорошо, можешь забрать остатки моей души. Демон усмехается. По-доброму. — Вы так добры, милорд. Сиэль хмыкает. Каменная скамейка холодит спину. Глаза Себастьяна предвкушающе вспыхивают каким-то нееестественным, розоватым клубящимся светом. Красиво? Показушно. Почему именно здесь? Себастьян не отвечает. — Это больно? Он медлит. — Да. Немного. Добавляет: — Однако я постараюсь сделать это как можно аккуратней. Какая забота! Но это не то, чего желает Сиэль. — Нет, чем больнее, тем лучше. Забери боль моей жизни вместе с душой. Дворецкий на долю секунды распахивает поражённо глаза, вскидывает брови и тихо выдыхает. Не ожидал? Смешно. Губы демона растягиваются в усмешке. Он не склоняется в позерском поклоне — сразу становится на колено и прижимает одну ладонь к груди, другую за спину. — Да, мой лорд. Сиэль ухмыляется и стаскивает повязку с головы, подпирает голову рукой. На большом пальце синеет выловленное из воды кольцо-цветок. В замену прошлому. Жаль, Сиэля так не заменить. — Знаешь, а мне никто так и не принёс стакан воды перед смертью. Хотя, я бы предпочёл чай. Дворецкий хмыкает. Сдержанное выражение смеха. — Да? Как по мне, вы напились достаточно, когда разжали пальцы. С ноткой укора. Фантомхайв только хмыкает в ответ. Демон подходит ближе, стягивая перчатки и бросая куда-то наземь. — Ты сам говорил, что предвидел это. Последнее парирование. — Однако я всего лишь дворецкий! — Что, даже без «Кто, как не дворецкий семьи Фантомхайв, сможет справиться с такой мелочью»? Носки туфель Себастьяна почти касаются обуви Сиэля. Близко до неприличия. Но к чёрту какие-либо правила приличия. Правила скучны, да и существуют они только в шахматах. — Всегда бывают исключения. Вы, например, сплошное исключение, дорогой граф. И Себастьян касается его, и начинает, пользуясь давно данным разрешением. Не даёт ему ответить, оставляя последнее слово за собой. В последние минуты Сиэль запрокидывает голову и негромко, искренне смеётся. И улыбается. Лиззи его улыбка бы пришлась по душе.