Не смотри мне в глаза

      Дыхание Томпсона периодически перехватывало, но его руки продолжали стискивать бледнотелого приятеля так крепко, будто познали главную истину — этот мальчик-вампир — самое ценное и родное, что было на тленной земле. Сознание блондина до конца не воспринимало реальности происходящего — как так могло получиться, что в один момент он стал испытывать к другу непреодолимое притяжение и желание сблизиться с ним настолько, насколько это возможно. Проще говоря, возжелал заняться с ним страстным сексом. Где-то внутри смертного тела будто переключили тумблер в режим «хочу парня», запустив совершенно иные, не совсем ещё пока понятные ощущения, ведь до сегодняшнего дня Тони предпочитал исключительно женское тело. Чары? Всё может быть… Но, именно сейчас это являлось чем-то эфемерным и несуществующим. А может, беловолосый молодой человек чувствовал за собой неизгладимую вину за своё поведение и, за то, что перестал уделять Секвиллбэку должного внимания. Наверное. Смертный юноша с детства мечтал о дружбе с клыкастым жителем преисподней, а когда судьба подарила ему нереальную мечту, он словно забыл про вампира, отдавшись людскому искушению ради банального траха с ничего-незначащими подругами. Нет. Нужно остановиться пока не поздно и не позволить себе переломить крепкую мужскую дружбу… как поступить правильно, если внутри кипел котёл противоречий, доводящий до крайнего безрассудства.       — Прости, Рудольф, но я ничего не могу с собой поделать! — Томпсон резко развернул Секвиллбэка к себе спиной, обхватив его руками и продолжая нацеловывать тонкую бледную шею. — Черт возьми, какой же ты… ахм… крышесносный!       Мелкая дрожь ледяным снегопадом осыпала бессмертную кожу вампира и просочилась до самых костей. Кровосос в буквальном смысле таял от людских прикосновений и горячего дыхания, обжигающего тонкие, костлявые плечи. Человеческие руки медленно блуждали по животу, скользя по коже словно маленькие утюжки и поднимали волну живительной силы. Хотелось плакать и смеяться одновременно; взлететь в небеса и разбиться о землю от чувственности живого мальчика — того самого — желанного, запретного и самого любимого мальчика во всей вселенной. Подлунный ощущал, как твёрдое людское «естество» проскользнуло между ног и уперлось в напрягшиеся яички, «кольнув» кончиком заостренной головки. Приятно. Немыслимо приятно. Ровно как и то, когда смертные пальцы коснулись каменного пениса вампира и зарылись в негустой поросли лобковых волос. Тони тихонько толкался в промежность, издавая сквозь зубы шипящие звуки перевозбуждения — еще чуть-чуть и парень кончит прямо в воде на бледную мошонку. Красноглазый боялся шевельнуться, лишь выдавив еле слышимый писк удовольствия, когда между ног тёрлась твердая, горячая плоть любимого. Клыкастый впивался в бедра юноши, сильнее прижимая его к себе. Неужели этот мальчик с веснушчатой кожей с ним?       — Похоже, ты и впрямь ни разу не кончал, Рудольф, — Томпсон дрожаще прошептал в заостренное ухо, проведя рукой по вампирскому пенису и потрогав плотную, налитую словно бильярдный шар мошонку. — Если хочешь, я могу тебе помочь расслабиться и снять напряжение. Я же знаю, что ты этого желаешь, мой трехсотлетний шалунишка-кровосос, — блондин взял за руку Секвиллбэка и повел его на берег.       — Тони, прости, но я как-то не силён в смертных развлечениях, о которых ты мне говорил, — красноглазый был немного растерян. Да, он до помутнения рассудка любил Томпсона, но близость с человеком для древнего загробного существа — тема запретная и отстраненная. — Не хочу, чтобы ты чувствовал себя некомфортно.       — Не волнуйся, мой бледнолицый ворчун… — сандиеговец сжал вампирскую руку сильнее, кинув взгляд на свой торчащий, раскрытый член и задвинул крайнюю плоть на головку. — Я же говорил, что научу тебя расслабляться, — Томпсон смотрел на Секвиллбэка как на сверхъестественное создание. Сейчас красноглазый не ассоциировался с хищным и кровожадным зверем, коим его привык видеть блондин. Не тем шипящим тринадцатилетним мальчишкой, который однажды влетел в комнату, прячась от рассвета… он был невероятно притягательным: худощавое, стройное тело в блеске лунного фонаря, в буквальном смысле заполняло собой окружающий мир. Девочки, к которым Тони так привык, сейчас казались прозрачными пустышками; привычным клише разврата и похоти, по сравнению с трехсотлетним бледноватым красавцем, по чьей коже струился дождь их тонких линий вен и капилляров. Это предавало чарующей сексуальности мальчику из тьмы. Как же смертный этого раньше не замечал… как он мог упустить из виду еще недавнего друга, который готов пожертвовать собой и своим вампирским Эго ради минутки слабости и нежности с представителем людской расы.       — Тони? — Секвиллбэк резко затормозил и взял своего любимого за руки, — Ты уверен, что всё еще хочешь провести ночь со мной? Ведь ты же никогда этого не желал… ты сказал, что любишь девочек.       — Рудольф, я сознаю, что это всё неправильно, — Томпсон немного заметался в мыслях ибо сейчас противоречил сам себе, но завтра ему нужно ехать домой и не исполнить главное желание своего трансильванского кумира, он не имел права. — Если вдруг тебя что-то не устроит и не понравится, обещай, что не будешь шипеть и кусаться, а просто скажи мне и я перестану. Хорошо?       — Я уверен, что ты мне не сделаешь ничего плохого, смертный, — вампир смущенно посмотрел на человека, уже давно сделав для себя выбор. — Тони, я сам давно мечтаю, чтобы ты хоть немного побыл со мной, — Секвиллбэк прикоснулся своими тонкими пальцами к подкаченной груди Тони и провел ими до пупка.       — Не бойся, если хочешь, можешь меня потрогать. Везде. Я не против. — Томпсон понимал, что Секвиллбэк до нельзя был смущен столь непривычной обстановкой, хотя внутри него сейчас играли оркестровые барабаны и фанфарные мелодии от возможности прикоснуться к своей мечте. — Ведь ты же всегда этого желал, уж я-то знаю.       Взволнованный вампир аккуратно дотронулся до стояка смертного парня, проведя по нему рукой. «Твердый и немного скользкий» — довольно улыбнулся клыкастик, уже более смелее сминая в ладони каменный член любимого. Даже недавно гетеросексуальный блондин издал тихий стон, когда вампирская пятерня прошлась по вздрагивающему «пистолету». Черт бы тебя побрал, Секвиллбэк — пипец, как приятно! Простые прикосновения темноволосого ночного бродяги были настолько ощутимы, что несравнимы даже с минетом, который ему делала пьяненькая мадама на очередной вписке. Что же было такого в этом бессмертном, чего не было в остальных смертных особах? Просто Секвиллбэк по-настоящему любил Томпсона и готов был продать свою сущность самому Сатане, ради одной только ночи со своим человеком.       Взведенный детонатор блондина был на переделе… еще немного и вампирская ладонь будет залита спермой, потому как, оргазм приближался с каждым новым прикосновением Рудольфа. Но, если он сейчас кончит, то на этом всё остановиться и продолжения больше не захочется.       — Давай я лучше тебе помогу расслабиться, — Тони убрал руку вампира от своего пениса и попросил прилечь на траву. Клыкастый послушно принял привычную позу — улёгся на спину и прикрыл глаза. По правде сказать, подлунный обитатель всё еще чувствовал за собой вину, ведь смертный, по-видимому, не сам желал пошалить со своим приятелем, а всему виной его чары. Но он допускал мысль о том, что беловолосый мальчик, к которому тянулась бессмертная душа, где-то в губине своего сердца мог откопать ранее неведомые чувства.       Томпсон уселся на ноги Секвиллбэка, глядя на синеватый вампирский полустоячий член, опутанный толстыми сосудами и так изящно расположившийся на чуть впалом животе. Необычное зрелище. Впервые Тони смог разглядеть своего летучего друга в обнаженном виде и у смертного этот облик не вызывал смятения или отвращения; наоборот, парень слышал собственное колотящееся сердце, которое говорило только об одном — Рудольф прекрасен во всех смыслах. Прекрасен и чертовски сексуален.       В плане интима вампир необразован, но именно нотка застенчивости предавала ему неподдельной милоты и непосредственности. Он стеснялся прикосновений смертного друга, постоянно наливаясь румянцем и казался, словно девственница на первом свидании. Забавный. Вот тебе и кровожадное существо… И от этого, Секвиллбэка хотелось еще больше. Если городские сисястые сучки не вызывали ничего, кроме как заняться с ними животным сексом, то представителя вампирского клана хотелось обнять, укутать собой и бережно прижать к себе, отгородив ото всех; укрыть своим теплом и никому никогда не отдавать.       Томпсон легонько коснулся бледной плоти, которая ответно дрогнула в объятии горячих пальцев и Секвиллбэк издал смешок смущения.       — Агкхх, щекотно, смертный, — из-под тонких губ показались белые клыки, в чарующей вампирской улыбке. — Но, мне нравится.       — Это еще не всё, красавчик, — парень аккуратно обхватил ладонью ствол и сделал несколько медленных поступательных движений, проскользнув по всей длине и заставив бессмертного изобразить прищур, в сопровождении тихих стонов. Было непривычно ублажать парня, поскольку, кроме своего дружка, Томпсону не доводилось прикасаться к мужским гениталиям, да ещё загадочного и скрытого от людских глаз существа. Но тяга только нарастала.       — Тони, мне приятно, продолжай, акх… — для Секвиллбэка жизнь открывала новые ощущения, которые раньше были спрятаны за семью печатями загробного Табу. Лишь только простой мальчик из Сан-Диего смог разрушить все имеющиеся преграды и подарить бессмертному сердцу убаюкивающее тепло.       Блондин облизывал свои губы, продолжая надрачивать бледный монолит, увенчанный темноватой головкой с которой по смертным пальцам текла липкая полупрозрачная жидкость, образуя маленькую лужицу на животе вампира. Сам того не ведая, голубоглазый второй рукой мастурбировал себе, готовясь смачно кончить. Член Томпсона надрывно пульсировал в такт с играющей рукой и покрывался мелкими капельками предъэякулята. Ещё чуток и они оба доберутся до финиша, утонув в раскате надвигающегося апокалипсиса.       Рудольф практически растворился в острых ощущениях, которых никогда не испытывал. Земля уходила из-под ног, когда Тони задвигал рукой немного быстрее и прикрыв глаза, продолжал достигать сладостного, пьянящего момента. Мальчишки совершенно перестали воспринимать реальность, погрузившись в волну экстаза и растворились в разноликой энергии друг друга. Они как два полюса «плюс» и «минус» сейчас притягивались друг к другу и разорвать эту связь не смогла бы даже смерть. От переизбытка феерического удовольствия Секвиллбэк зарывался пальцами в землю, натягивая все жилки на шее и издавая томные вздохи, которые еще больше взводили Томсона. Смертный парень готов был сейчас зацеловать вампира, закусать его и окунуться вместе с ним в пучину неведомых ранее чувств.       — Тони! Тони! О, небеса! — клыкастый прищурился сильнее и закусил губу, пытаясь приподнять бедра, поскольку мощная волна окатила бессмертного с такой немыслимой силой, что он был готов вцепиться клыками в смертную кожу и надрывно шипеть, наслаждаясь каждым мгновением, проведенным со своим голубоглазым мальчонкой.       — О, да, мой маленький вампир… — плачуще проскрипел Томпсон, выдвигая таз вперед — оргазм подступал к низу живота, стягивая всё нутро колючей проволокой. — Давай кончим вместе, — парень сжал окаменевший стояк Секвиллбэка, приоткрыв рот и замедлив движение руки. Небо помутнело перед глазами и мир на секунды ушел в пустоту, оставляя лишь собственное колотящееся сердце и громкий истошный выдох лежащего под ним Рудольфа.       — Тони! То… То… Агхххх! — закряхтел Секвиллбэк, напрягаясь всем телом и впустив свои когти в бедра Томсона. Вампирский член стал прочнее каменной плиты и затрепыхался в смертной ладони. Фонтан белесой жидкости выстрелил вверх, оседая на траве, волосах Томпсона и немного попало на губы. Плоский живот кровососа то и дело шевелился, от внутренних взрывов, а сам красноглазый находился где-то между Адом и Раем, впервые испив убийственное удовольствие.       — Р-рудо-ольф, прости-и, — Тони облизнул губы, почувствовав горьковатый привкус вампирского семени и, приподнявшись, оттянул крайнюю плоть на своём налившемся члене. — Я кончу на тебя, малыш… — простонал блондин и застыл в одном положении, откинув немного голову назад и широко приоткрыв рот. Белые брызги горячей спермы разлились по груди и животу Секвиллбэка, вырисовывая на нём полоски любви и страсти; той самой безудержной страсти, которой у парня никогда не было. Бессмертный томно смотрел на своего обнаженного, стонущего фаворита, который медленно водил рукой по своему пенису и сливал остатки семенной жидкости, прикрывая глаза от улетной эйфории. Обычная мастурбация казалась сейчас чем-то несравненным и до умопомрачения упоительным — это было похоже на момент, когда голубоглазый кончил во сне… нет… это было в сто раз лучше и мощнее.       — Тони, ради такого не грех умереть во второй раз, — вампир облизнул свои губы и провел ладонью по своей залитой груди. Теплая. — У меня даже ноги дрожат. Я не знаю, как это назвать, но, похоже, это ты меня зачаровал.       — Судя по тому, сколько ты слил, наверное, не кончал лет триста, как минимум, Секвиллбэк, — Тони глубоко дышал, будто участвовал в марафоне. — Ну как тебе? — Томпсона колотило, словно к нему прислонили оголенные провода от высоковольтного трансформатора, а член, по которому тянулась толстая белая полоска, всё еще пульсировал и стоял, как памятник.       — Смертный, это были лучшие минуты в моей жизни, — Рудольф приподнялся и потянулся к губам своего секси-мальчика. Дружба, перешедшая в совершенно новую фазу отношений была сущей мелочью по сравнению с головокружительными мгновениями, которые подарил простой смертный… самый желанный смертный.       Губы мальчишек нежно соприкоснулись, издав еле ощутимый для уха характерный звук, а кончики языков дотронулись друг до друга, будто снова знакомились и о чём-то шептали в ночной, безлюдной тишине. Тони нежно оглаживал худощавую спину вампира, сидя у него на бедрах и, прикрыв глаза, взбудораженно сопел раздувая ноздри. Он чувствовал на своей коже прикосновения вампирских пальцев, напоминающих бархатное одеяло, так нежно скользящего по телу и укутывающего в маленьком мире грез. Как же он мог дожить до такого, когда от этих осязаний сносило крышу, словно от налетевшего прибрежного тайфуна, сметавшего всё на своем пути. Но как быть, если внутри всё сжималось — бледнотелый и архи-сексуальный приятель с капиллярной кожей, выпивал душу без остатка.       — Рудольф, никогда не думал, что я скажу это тебе! — блондин возбужденно выдохнул и скатился с ног Секвиллбэка, усевшись на траву. — Ты просто сводишь меня с ума!       — Не могу поверить, что в кой-то веке я от тебя это слышу, смертный, — клыкастый улыбнулся, и, раздвинув колени, примостился на ногах Томпсона. — Но мне нравится быть с тобой, любовь моя, — вампир обвил шею парня, прикусив ему мочку уха…       — Боже… ну что ты делаешь?! — голубоглазый готов был кончить во второй раз, поскольку этот гадкий кровосос попал в эпицентр эрогенной зоны и поджёг бензин внутреннего двигателя. И без того стоячий член ответно дрогнул, сбрызнув прозрачную каплю на живот Рудольфу.       — Тони, ты весь дрожишь, — шепотом протянул вампир, огладив пылающие щеки блондина, глаза которого стали мутными и будто смотрели в пустоту. — Тебе нехорошо?       — Рудольф, родной, я не знаю, как это объяснить, но, если ты сейчас улетишь прочь, я тебя прикончу… — смертный явно был ни в себе. Горячие руки трусились, как у алкоголика с большого бодуна, а по телу прокатились капельки пота.       — Как я могу от тебя сейчас улететь, если я со дня нашей встречи живу только мыслью о тебе, — Секвиллбэк прижимался своим членом, к влажному стояку Томпсона, немного о него потираясь и смешивая между собой две жидкости, тянувшиеся тонкими нитями. Неуправляемое пламя, готовое обуглить два обнаженных тела, полыхало пуще лесного пожара. Тони переставал что либо соображать, лишь отголосками слыша чарующий и бархатный голос своего худенького приятеля из мира теней. Парень буквально вцепился в губы Секвиллбэка, сминая их в страстном и влажном поцелуе, обводя языком контуры острых вампирских клыков.       Юный вурдалак прижался сильнее к телу голубоглазого приятеля, издав жалобное мычание от вновь накатывающей волны острых ощущений и почувствовал, как его синеватый дружок напрягся и спустил на раскрытую розовую головку смертного фаворита. Языки и члены скользили меж собой, издавая хлюпающие звуки и эти моменты таинства любви отрывали от земли, унося далеко в поднебесье. Тони совершенно забыл о существовании земной жизни, и что, где-то там, в Сан-Диего, его не могли дождаться «сасные» подружки с пятым размером груди. Насрать на них… Как сейчас можно об этом думать, если рядом находился самый преданный красавец-вампир, так чарующе мерцающий своими алыми радужками глаз. Подруги подождут… хотя они все, вместе взятые не стоят и волоса на голове этого крышесносного паренька с хищной улыбкой и кровавым взором.       Томпсон постанывал в губы Рудольфа, зажав ладонью оба члена одновременно и продолжая их надрачивать. Бессмертный тихонько прошипел, прикусив Томпсону губу до крови, вцепившись в смертную спину ногтями. Нет. Это уже невозможно терпеть.       — Рудольф, я больше так не могу, я сейчас просто умру… — голос блондина неистово вздрагивал будто от холода, а горячие пальцы обводили линии вампирского тела с проступающими сквозь кожу косточками. — Ты даже не представляешь, насколько ты сексуален. Я долбоящер конченный, что не видел этого в тебе раньше, — рука Тони прошлась по пояснице подлунного, смяв ягодицу.       — Смертный, ради тебя я готов на всё, — Секвиллбэк и сам был на пределе, готовясь кончить на грудь человека. — Я стерплю всё, но только будь со мной вечно… Я больше не смогу без тебя, Тони… Мой Тони… Только мой…       Кровь била по вескам с такой силой, что голубоглазый почувствовал сильное головокружение и привычный мир парня-гетеро пошатнулся, взращивая дикое желание оттрахать бледнокожего приятеля. Блондин просунул руку под гладкие яички в промежность Рудольфа и коснулся его ануса. Один, а следом и второй пальцы погрузились в тугую дырочку. Подлунный стиснул зубы и вцепился когтями в спину сильнее. Это только подливало масла в огонь и доводило Томпсона до исступления. Смертный член окаменел от нетерпения скорее войти в тело бледного друга, а душа жаждала захлебнуться в страстных порывах этот трансильванской ночи. Парень размазал по своей головке выступившую каплю и, чуток приподняв бедра Секвиллбэка, приставил член к колечку мышц.       — Если будет больно, скажи… — Тони нежно и бережно помогал вампиру насаживаться на своего истекавшего дружка, ощутив, как коловой пенис преодолевал сильное сопротивление.       Вампир был узок, поскольку сие соитие осуществлялось для него впервые, как и все остальные развратные развлечения. Совратить трехсотлетнего друга, по меньше мере, вероломно, но не «откусить кусок» от «запретного плода», невозможно — уж слишком притягателен этот трансильванский мальчик. Скользкая от большого количества выделений головка медленно погрузилась в тело бессмертного и тот оскалился от болезненных ощущений, издав протяжное змеиное шипение. Тони уже не мог себя сдерживать, громко простонав и облизнув гладкую грудь Секвиллбэка. Теплая рука сминала яички красноглазого партнера, оглаживая пушистый лобок.       — О, да-а, родной, ты бесподобен, — блондин постепенно проталкивал налитый пенис внутрь и дышал, словно запыхавшийся воробей. Пожалуй, ни одна из Сан-Диеговских шлюх не сравнится с попкой бледнолицего приятеля: упругой, узкой, так туго сжимающей смертную плоть… — О, силы небесные… по-моему, я долго не продержусь и сейчас кончу во второй раз, — конопатый пловец вошёл в тело бессмертного практически полностью, готовясь взвыть от бомбического удовольствия и слыша, как вампир громко начал стонать и издавать рычащие звуки, которые возбуждали до крайнего предела. Немного привыкнув к новым для себя ощущениям, клыкастый понял принцип достижения удовольствия и начал двигаться телом, скользя по твердому смертному пенису. Тони приподнимал бедра навстречу Секвиллбеку и вытирал слезы, струящиеся по щекам… Такого с ним никогда не происходило. Обладающий вульгарностью, наглостью и самолюбием, Томпсон буквально рассыпался об искренние вампирские чувства, если ради своего смертного парня, он готов был отдать всего себя.       Каменный член скользил внутри родного кровопийцы, напрягаясь и испуская смазку вперемешку с каплями спермы, делая трение более комфортным и менее болезненным. Тони смотрел на своего партнера уже ни как на кусачего друга, а на эталон чувственности и вожделения. Вампирский фаллос, то и дело приподнимался и терся о горячий живот Тони, оставляя влажные тянущиеся полоски — видимо, Рудольф вот-вот кончит.       Томпсон крепко обхватил Рудольфа и придерживая его, встал на колени, пожав ноги под себя. Рудольф обвил смертного ногами и скрестил их за вспотевшей спиной. Поза стала более удобной, а проникновение глубоким. Секвиллбэк зарывался пальцами и острым носом в белых волосах и прикусывал теплые, любимые плечи. Господи! Почему же раньше блондин не занялся сексом со своим кусачим приятелем? Такой охренительной страсти не было ни с одной девчонкой. Человеческое сердце не переживёт этой огненной ночи, а если и выдержит, то уже никогда не может забыть магии из вздохов, стонов, сладких поцелуев и колдовских вампирских глаз.       Из груди Секвиллбэка вырвался внутриутробный рык, знаменующий об приближающемся взрыве. Тони и сам уже еле сдерживался, сминая бледную кожу на спине темного мальчика. Канонада микроимпульсов в телах парней перекликалась громкими истошными вздохами и мокрыми поцелуями. Невозможно остановиться. Невозможно сказать «нет» и оторваться друг от друга, когда темный мир окрашивался в яркие краски от этой пылающей страсти, рисуя на холсте реалий картину «несуществующей» любви, кистями из двух молоденьких сердец.       — Рудольф, я больше не могу-у! О, Боже… — Томпсон практически взвыл волком от нахлынувшей волны экстаза, толкнувшись в вампира до предела. — Мой… агх… вампи-ир! — Член блондина раздулся и Секвиллбэк почувствовал, как внутри него обдало горячими мощными потоками излитого семени.       От обжигающих ощущений клыкастый обхватил голову Тони и прижав к себе, громко и надрывно всхлипнул, задрожав всем телом. Толстые вены на пенисе Рудольфа раздулись, накалив его до максимума. Томпсон кинул мимолетный взгляд на разбухшую головку партнера и довольно улыбнулся, глядя на то, как белые струки спермы омывали его фактурную грудь и соски, стекая по животу. Произошло что-то невообразимое и космическое; Безумие абсолютно разбило реальность о соприкосновение двух миров, в которых мальчишки наконец-то поняли — они теперь не проживут друг без друга ни минуты.       — Тони, и всё же, больше не смотри мне в глаза, — еле слышно прошептал Секвиллбэк, пытаясь привести свой разум в порядок. — Я не хочу, чтобы ты ломал себя и променял свой привычный мир на мой, где нет солнечного света.       — Рудольф… — блондин пробежался голубыми сапфирами по лунному личику Секвиллбэка, потерев его заостренные уши, — Твои чары тут не причём. Я только сегодня понял, насколько сильно я тебя любил. Просто не хотел этого признавать. И в твои глаза невозможно не смотреть, потому что, эти глаза — самые прекрасные глаза во всей вселенной!

Сан-Диего. Месяц спустя.

      По возвращению домой Тони не мог перестать думать о том, что с ним произошло в Трансильвании. Не мог забыть о жаркой ночи любви со своим бывшим приятелем… А любви ли? Или это просто минута слабости от всплеска спермо-гормонов? А кто теперь для него вампир? Любовник? Парень? Или всё тот же клыкастый друг? Хотя уже вряд ли блондин посмотрит на Секвиллбэка, как на привычного закадычного кореша, потому что к нему с недавнего времени воспылали более трепетные чувства. Очень странно себя ощущать в новой «НЕ-гетеро-ипостаси», но «сердцу не прикажешь — чары не сотрешь!» — Рудольф хорош и это стоит принять.       Соревнования по плаванию прошли, как по маслу. К делам сердечным прибавились безграничные силы, будто смертный выжрал цистерну энергетика, преодолев дистанцию за минимальное время. Находясь в воде, Томпсон периодически погружался в воспоминания, где вампир прижимался к нему своим холодным телом. Черт… как же это было непривычно и, в то же время, божественно. Зачем он сейчас думает про кровососа? Победа… Главное, победа, а после, всё остальное.       Какие-то сторонние силы оберегали блондина в трудный час и помогли вырвать главный приз из глотки соперников. Всяческими правдами и неправдами Тони получил заветных пять кусков, тем самым, нажив себе недругов и завистников среди пловцов. Этим же вечером он посетил магазин и приобрел новенький мобильник, взамен разбитого Секвиллбэком. Теперь вроде бы всё встало на свои места. Хотя… нет! Не совсем… Рядом не было Рудольфа. Мир стал пустым и время потянулось густой древесной смолой, ведь до следующей поездки в Трансильванию оставался без малого, год. Дожить бы…       Сделав все дела по дому, голубоглазый расположился в своей комнате, просматривая привычные картинки в социальных сетях, с которых смотрели обнаженные девы. Но, почему-то они были пустыми и совершенно безликими в глазах Томпсона… и совсем не возбуждали. В штанах даже ничего не дрогнуло. Вот это уже серьезный звоночек. А может, не стоит мучать себя ненужными вопросами, а принять себя новой личностью и просто быть рядом со своим бесценным дру… нет, неправильно… любимым мальчиком из тьмы.       Теперь все мысли были заняты только Рудольфом. Тони буквально потерял смысл жизни, покинув отель и оставив своего бледного красавчика в глубоком одиночестве ночного бытия. Но он обязательно к нему вернется, чтобы сказать самые важные в жизни слова. Парень с нетерпеньем дожидался ночи, чтобы вновь увидеть клыкастого во сне и побыть с ним, хотя бы там… в волшебном мире грез. Думая о той самой ночи, Томпсон всегда чувствовал прилив сил, а ещё… у него под одеялом возникал жёсткий стояк. Блондин частенько погружался темноту, мастурбируя в одиночестве перед сном. Оргазмы были настолько сильными, что приходилось утыкаться в подушку, дабы ненароком громко не вскрикнуть. И глядя на белые полоски спермы на своей груди, Тони желал очутиться рядом со своим любимым существом — красноглазой особью вампирского рода.       На телефон пришла СМС. Это писала одна из подружек Томпсона, с просьбой о встрече, чтобы сходить вместе в кафешку, а потом забуриться к ней домой и предаться любовным утехам. Ничего нового. Тони открыл фотку, где с виду милая девчушка оголила грудь и сексуально высунула язык, надеясь, что «Мистер-Секси-Томпсон» прилетит к ней на крыльях любви и затрахает до визга. А под селфи было написано:       — Ну как тебе мои глаза? Я сегодня сделала макияж ради тебя, сладкий…       Белобрысый хмыкнул про себя, закрыл фотографию и написал ответное сообщение:       — Прости, но я влюбился в другие глаза — самые прекрасные глаза на свете… и они не твои, — парень выключил телефон кинул его в сторону и закутавшись в одеяло, тихо произнес: «Я скучаю по тебе, мой маленький вампир!».       — И я по тебе, мой любимый смертный! — прозвучало из уст Рудольфа, который стоял у открытого окна комнаты отеля, глядя в безоблачную даль бескрайних просторов далекой и таинственной Трансильвании.