Never wanted to dance

Эмз обильно брызгает на волосы лаком, подпевая песне, и смотрит в заляпанное чем-то зеркало. — Да все у тебя отлично! — кричит сзади Мортис, улыбаясь в отражение. — Давай быстрее. — Боже, подожди минуту, а? Я иду сама к себе на праздник. — Девушка недовольно цокает и закрывает баллончик. Сзади громко смеется Колетт, но после на бегу врезается в угол стола и болезненно шипит. — Набегалась? — спрашивает Биби, подавляя глупую ухмылку. — Нечего меня пачкать. — Би указывает на светло-розовый след губной помады в форме поцелуя на щеке. — Биби, быстро стирай эту штуку, и мы выходим. И так задержались. — Эмз напоследок смотрится в зеркало, проверяя, как нанесен макияж, и из своей комнаты выходит в коридор. — А все потому, что ты вечно собираешься по три часа! — шутливо-обиженным тоном произносит Мортис и встает с кресла-мешка. Сегодня они идут в какой-то популярный клуб. Точнее, идут почти все, кроме Биби. Ее вынуждены были тащить силком. День Рождения лучшей подруги — не тот праздник, который она позволит себе пропустить, но проводить его в огромной компании и на шумном танцполе — развлечение не из приятных. Биби, с укором глядя в спину Колетт, пытается оттереть след помады, но розовое пятно все равно остается на месте. — Блять, Колетт, сейчас сама стирать будешь! — Би удрученно вздыхает. — Ну вот зачем? — Проверяла твою лесбийскую ауру. — Летт, проговорив с нарочито серьёзным тоном, не смотрит в глаза подруге: боится засмеяться. — А нахуй проверять? Ее за километр увидишь — сразу поймёшь, что к чему, — ехидничает Мортис и надевает свою шляпу, похожую на цилиндр, на голову. Но потом меняет решение и кладёт ее обратно на полку. — Зато мне, Мортис, девушки хотя бы взаимностью отвечали. — Биби с вызовом смотрит на друга, и, поймав ответные смешинки в его глазах, на пару с ним громко смеется. — Ребят, ну вы тупые, что ли? Не толпитесь, по дороге расскажете кто и с кем спал! — Эмз обречённо взмахивает руками и подталкивает всех к выходу, параллельно одной рукой поддевая каблуки. Мортис еще раз что-то недовольно бормочет, но послушно выходит из дома и открывает дверь машины. Все четверо замирают. — Ну и? Кто за руль? — Колетт растерянно топчется на месте. — Может, ну его? На такси? — предлагает Мортис. — Да в жопу твое такси! — повышает голос Эмз. — Хрен до дома доедешь потом. Все поворачивают голову к Биби, не произнесшей сейчас ни слова, и первой начинает Летт. — Би-и! Будь добра, повези нас? — она, специально переигрывая, смотрит в сторону другой девушки. — Ты же, вроде, и так не собиралась пить? — уточняет Эмз, забираясь на пассажирское сидение. — Да ладно вам. Довезу в целости и сохранности, — сразу же соглашается Биби, потому что и так знала, на кого оставят транспорт. Когда все забираются в машину, Биби просит ключи у Мортиса и, уже по привычке, дважды прокручивает их на пальце. — Кстати! — доносится звонкий голос Колетт с заднего сидения. — Почему пить-то отказалась? — Знала, что буду вас везти, дебилы, — шутит Би и нажимает на педаль газа. — А если серьезно? — встревает Мортис. — Будто вы не знаете, — наконец присоединяется к разговору Эмз и загадочно понижает тон. — Я же позвала кое-кого. — Серьезно? — подскакивает Летт, просовывая голову между передними сидениями. — Охренеть. И Пайпер согласилась? — А почему нет? — беспечно отвечает Эмз. — Мы с ней хорошо общались последние пару месяцев, я и пригласила. А она только рада была. Биби нервно сжимает руль. Будто бы и без Пайпер не хватало проблем в ночном клубе, а с ней — точно сущий ад. Би терпеть не могла, когда ее водят за нос, но кое-кому конкретному это всегда удавалось, что жутко выбешивало и заводило одновременно. Терпеть не могла от всех, кроме нее — вот, что ближе к правде. Позволить лишнего себе было нельзя. Потому что Пайпер не выглядела как человек, которому можно довериться, хотя ее натура заставляла Биби трепетать от восторга. В таком случае, если Би еще и выпьет, то точно сболтнет много лишнего. И личного. — У-у, подруга, — подбадривающе голосит Мортис позади, — удачи тебе! Скажи потом, если вы переспите. — Да вы заебали! — шипит Би и растерянно смотрит на дорогу. — Не собираюсь я с ней спать. — А по тебе и не скажешь. Я-то думала, — Колетт делает голос выше, старясь придать ему какую-то глупую интонацию, — почему моя подруга впервые за столько лет уложила волосы и напялила что-то нормальное? А тут тако-ое. — Серьёзно, ребят, мы ведь едем в клуб ради меня, а не обсуждения чьих-то похождений? — Эмз пытается перевести неудобную тему, которую сама же и начала. — Дайте, пожалуйста, мне самой разобраться с личной жизнью. — Би вздыхает, в глубине души испытывая смутную благодарность к подруге. Когда они прибывают на место, у входа их уже встречают пара знакомых Эмз и две ее сокурсницы. Биби чувствует себя неуютно: в клуб, куда почти все из девушек, которых она успела увидеть, оделись открыто и ярко, она нацепила какие-то черные брюки и свободный розовый топ. Эмз, совершенно недовольная выбором подруги, услужливо подогнала ей фиолетовый бомбер и розовые серьги-кресты, но положение это не сильно спасло. Кольцо на большом пальце — ребячество, ей-Богу — приятно касается кожи, но это не придает никакого внутреннего комфорта. Внутри жарко: пусть и работают кондиционеры, все равно невыносимо душно. И темно. Би ожидала намного большего количества людей, типа состояния, когда нельзя и протолкнуться — но они занимают два больших дивана друг напротив друга почти без проблем. На фоне играет смутно знакомая электронка, перебиваемая топотом ног и громкими разговорами, а за барной стойкой Мортис делает первый заказ. Но не на всех: Биби замечает, что друг направляется к ней с двумя бокалами нежно-розового напитка. — За мой скромный счет, — Мортис протягивает руку с бокалом Би. — Безалкогольный Дайкири. Я не фанат сока со льдом, конечно, но вдруг тебе зайдет, трезвенница. Биби вопросительно смотрит на друга, оценивая, что он имел в виду под «не фанат», и принимает коктейль из его рук. — Ты тоже, что ли, такой же себе взял? — Не хочу напиваться раньше времени, а во рту пересохло. — Мортис примирительно улыбается. — Эмз принимает поздравления от хрен пойми кого, без нее начинать как-то тупо. Еще же ждем, пока все — или большая их часть — соберутся. Короче, причин дохрена и больше. Би кивает головой и пробует напиток. Малиновый. Она как-то не в тему улыбается своим мыслям: ей всегда казалось, что у Пайпер — как у самой настоящей принцессы, пусть и исключительно снаружи — тоже мог бы быть какой-то ягодный запах. Но это, наверное, была бы дикая вишня или земляника. Когда они впервые встретились, Биби сразу обратила на нее внимание: именно это тупое, как у настоящих принцесс сраного Диснея, голубое длинное платье предопределило их знакомство. Би пошутила: нелепо, не к месту и откровенно плохо, и в ответ получила полный издевки и высокомерия взгляд. Точно как у настоящей принцессы сраного Диснея. И все ее мысли упирались именно в это. В тупые самоуничижительные шутки в стиле «блять, наступи на меня» и размышления, кто подходит Пайпер больше: Рапунцель — из-за длинных светлых волос и странного платья, или Мерида — из-за скверного, но притягательного характера. Может, и вовсе Мулан? Потому что на ней Биби бы точно женилась. И сверху завела бы с ней нескольких собак: одну белую, чтобы случайно терять в снегу зимой, другую — черную, чтобы спотыкаться об нее в ночи, третью — непременно гигантскую — чтобы сшибала всех с ног при радостной встрече. А еще маленького кота, трехцветного, чтобы тискать его вечерами, когда никого нет дома. И… — Эй, ты че это? — Мортис пару раз хлопает по спине девушки, приводя в чувство. — Аж застыла. Все норм? Как коктейль? — Ебать. Извини, — мычит Биби и нехотя возвращается в реальность. — Задумалась. Прикольный, — она крутит бокал в руках, — с ромом, конечно, было бы веселее. — Да херня какая-то. Сейчас бы пару крепких шотов с тобой, но, — Мортис грустно вздыхает. — С твоими же загонами — не судьба. — Нет никаких загонов. — Би делает еще один небольшой глоток и смеется. — Холодный расчет! Ты же знаешь, чего я только могу не напиздеть, если выпью. — Да блять, зато было бы в сто раз интереснее! Представь, как бы плакалась мне потом по телефону, — парень заливисто смеется, — что призналась какой-то девушке в низменных желаниях. — Я не собираюсь, — Биби предупреждающе понижает голос, — с ней спать. — Но признай: хочешь же? Биби тактично молчит и переводит взгляд на Колетт, которая сразу после приезда подбежала к своему странному другу и безбожно материла их общего работодателя, потому что он назначил смену с самого утра. Парень, лицо которого наполовину было скрыто за черной челкой и темной медицинской маской, угрюмо поддакивал. Летт, словно чувствуя на себе чужой взгляд, оборачивается и улыбается подруге. Просит прощения у — Би еле вспомнила его имя — Эдгара и подходит к друзьям. — Все хорошо? — Она не отвечает на мои вопросы, — в шутку обижается Мортис и громко хнычет, — еще и другом меня называет после такого! — Да ладно тебе, чел, она просто сама не своя, — косится в сторону Биби Колетт, — Не переживай, Би, все же заебись! Летт показывает знак «о’кей» руками и спешно удаляется обратно. Мортис вздыхает, и, наконец, садится рядом с Биби. Эмз целует в щеку какого-то низкого худого парня и проводит его к соседнему дивану, принимая поздравления, а потом снова идет ко входу: в толпе народа, заметно выросшей с прибытия компании, потеряться очень легко. — Только не сиди грустной весь вечер. Я с тобой, конечно, буду, но хер знает, поможет ли это. — Мортис делает глоток со своего бокала и морщит нос. — Что-то очень сладко получилось. — Спасибо, но если хочешь, то потусуйся с кем-то еще. Я здесь только из-за того, что Эмз очень просила. — Биби вздыхает и оглядывается по сторонам. Пайпер нигде нет. — Спасибо, ага. Ты на стены полезешь от скуки. Или от чего-то еще… — Мортис загадочно прерывается, поворачивая голову в сторону выхода. — Ебать. И правда. Ебать. Под руку с Эмз, мило посмеиваясь и прикрывая рот рукой, идет Пайпер. Ее светлые, вьющиеся на концах волосы впервые за все время, сколько ее знает Би, распущены. Оказывается, они короче, чем она себе представляла: чуть ниже лопаток, не считая передних прядей, обрамляющих лицо и опускающихся почти до плеч. Обычно нежно-розового цвета губы перекрыты матовой, но приблизительно такого же цвета помадой, а легкий румянец на щеках — едва ли не настоящий, до ужаса милый и притягательный. И когда Би смотрит ниже, ожидая увидеть что-то привычное и голубое, то рвано вздыхает, переводит взгляд на Мортиса, ехидно ухмыляющегося подруге, а потом снова на Пайпер. Вот черт. Все-таки, никому никогда так не шел розовый цвет. Вообще никому. А, может, дело и не в нем вовсе. Длинное, но открытое и невероятно простое платье. А в нем Пайпер. В голове не укладывалось: ни рукавов — только узкие бретели, ни юбки нормальной длины — бедра, открытые больше чем наполовину, полностью притягивают взгляд, — ни всяких излишне вычурных оборок, подвесок и кружев — только легкие складки ткани на груди и подоле. Да и на ногах не привычные каблуки: высокие белые носки и такого же цвета кроссовки. В ушах — наверняка обычные гвоздики вместо массивных дорогих сережек. Биби смотрит еще раз. И еще. Проходится сверху-вниз: по нежной шее с маленькой темной родинкой между ключиц, по открытым золотисто-нежным плечам, по чертовому слишком хорошему платью, по Пайпер. Ее снова хлопают по спине. — Я тебя умоляю. Если ты сегодня не напьешься — будешь жалеть остаток жизни. — Блять. Мортис. Блять. — Биби часто дышит, не в силах отвести глаз. — Твою же мать. Вау. — О чем и речь. — Парень качает головой, приподнимаясь с места. — Тогда не пью сегодня я. Как знал, — хмыкает. — Чего тебе? — Ее. — Биби судорожно мотает головой. — И что-нибудь не сильно крепкое. А то не смогу вас везти. — Да ты и так не сможешь. — Мортис встает с дивана, куда сразу же юркает неизвестная розововолосая девушка, и уходит обратно к барной стойке. А Эмз, тем временем, бросает быстрый и хитрый взгляд в сторону Биби, когда в качестве благодарности за подарок целует Пайпер в щеку. Волна зависти захлестнула с головой. После Эмз просит подвинуться незнакомую девушку слева от Би и садится рядом, из-за нехватки места прижимаясь к подруге бедром. — Би-и, любила бы я женщин, — она тихо смеется, — от Пайпер бы не отказалась. Такая клевая. — А она-то их любит? — словно невзначай, но искренне интересуясь этим вопросом, спрашивает Биби. Эмз удивлённо вскидывает брови: — Ты чего? Не знаешь? — она, и до этого говорившая тихо, совсем понижает голос. — Дурында. Вообще-то, насколько я знаю, среди третьекурсниц есть одна девчуля, с которой она то ли встречалась, то ли спала. Высокая такая, у нее еще волосы были выкрашены в розовый. — Как эта? — Би осторожно кивает в сторону незнакомой девушки. — Не, у той светлые-светлые. Биби, даже не стараясь скрыть радости, широко улыбается. Хоть она и старается всячески отгородить себя от отношений с Пайпер, но поток чувств при ее виде перебивает рациональное мышление. Вроде бы и бесится, когда с ней играют, но в глубине души этому радуется. — Ты сама с ней разбирайся. Я в ваши конфликты не лезу. — Эмз рукой зовет официанта и делает первый заказ. Пайпер садится на диване напротив, потому что места с именинницей рядом нет вообще. Кучка народа стоит сзади, пара человек — сбоку, кто-то только подходит и приветливо машет рукой. Людей — толпа, а Биби смотрит на одну-единственную закинувшую ногу на ногу девушку и мечтает пересечься с ней взглядом. Главное, так, чтобы та ничего не узнала. Не прочитала ее мысли. Иногда Би думает, что ей все еще шестнадцать, потому что… не может взрослый человек вести себя настолько глупо. Пайпер разглаживает складки на бедрах и с улыбкой на лице принимает коктейль от незнакомого парня. Биби хочет отказаться от затеи выпить, потому что не настолько безрассудна, чтобы связываться с Пай, но Мортис протискивается сзади и протягивает ей маленькую стопку. — Хреначь шоты. Хоть и не со мной, — он смотрит сторонам, — так с Эмз. — А? — оборачивается его сестра, прерывая диалог с группой напротив. — Пей, говорю. — Мортис протягивает точно такую же стопку Эмз. — О! Би, мы с тобой ни разу не пили на… как это называется? Брудершафт? Биби, с поднесенной ко рту стопкой, предостерегающе косится в сторону Пайпер, которая продолжает мило беседовать с неизвестным парнем. — Не стоит. — Да ну-у! — Эмз стоит на своем. — У меня же день рождения! — Только без поцелуя. — Ну не-ет! Мы же по-дружески? Пожалуйста! — Эмз смеется и протягивает руку вперед, подставляя локоть: — Давай? — Как ты меня достала, — с улыбкой вздыхает Биби. — Один раз. Без всякого… такого. Мортис довольно хмыкает. Биби обхватывает и соприкасается локтями с лучшей подругой, не разрывая, как принято, зрительный контакт, мечтая, чтобы вся ситуация прошла без особого внимания. Просто здесь слишком много незнакомых людей. И Пайпер, при которой даже в щеку целовать кого-то неловко. Но без внимания не обходится: Колетт, тоже на диване напротив, слишком громко вздыхает и с притворной обидой в голосе бросает в сторону подруг: — Э-эй! Биби! Почему ты с ней первой так пьешь? — Летт с досадой опускает руки. — Ха-ха! Я ее первая подцепила! — Эмз смеется, но не отводит голубых глаз от Би. В кучке людей слышно пару смешков, и Би понимает: кто-то обратил на них внимание. Вот черт. Она, не снимая улыбки с лица — потому что, тем не менее, проводить время в компании подруг весело — пьет из своей рюмки. Б-52. Как банально, Мортис; но как приятно тепло алкоголя разливается по телу и лишь слегка обжигает горло. Биби все равно жмурится и не успевает опомниться, как соприкасается с кем-то губами. Не с «кем-то»: Эмз слегка прижимается, не боясь, что смажется помада или что-то в этом духе, а Би задерживает дыхание, но не упирается, как сама от себя ожидала, а подается вперед, чтобы подруге не было так неудобно. Поцелуй короткий и почти неощутимый на губах. Когда обе девушки отстраняются, ловят на себе несколько взглядов: одни радостно-веселые, другие — разочарованные в отсутствии продолжения, третьи — Пайпер. Точнее, взгляд Де Ла Прим улавливает только Би. И замечает в нем что-то странное, тревожно-завистливое. И вот, наконец, они смотрят в глаза друг другу. Биби, мигом выпрямившись, как можно безразличнее косится в чужую сторону и вопросительно, с издевкой, поднимает брови. Пайпер в ответ улыбается. Но не так, как пару минут назад какому-то парню; с вызовом. Одну руку закидывает на спинку дивана, соприкасаясь плечами с Колетт, другой — с кольцом на указательном пальце — заправляет волосы за ухо. Одними губами шепчет «Привет». Если бы Биби стояла, у нее бы подкосились ноги. Нет, она бы, черт возьми, упала на колени и молила эту женщину сотворить с ней все, чего та только желала. В глазах темнеет от нахлынувших, но несбыточных фантазий. Так и проходит час: в забытьи, в мечтах, в ебучих грезах о недоступной, до невозможности идеальной и надменной Пайпер. А потом Биби выпивает еще пару шотов: с Колетт, как та и хотела, тоже на брудершафт; с Мортисом, пока тот хлещет исключительно безалкогольные напитки; с Буллом — знакомым с бейсбольного клуба, — который не был приглашен, а просто оказался в этом же заведении. Любой подобный поступок сопровождается пристальным вниманием и темнеющей злости в чужих, голубых, как весенний лед, глазах. И кажется, что пора бы уже остановиться: Пайпер напротив бросает косые взгляды, исподлобья рассматривает каждую клетку кожи Биби и, в особенности, ее сухие от перенапряжения губы, а потом бегло, словно невзначай, поднимает тонкую ткань платья на бедре чуть выше. И еще немного. Потом кто-то предлагает играть в «Я никогда не…» и большая часть присутствующих уходит в отрыв. Грязные подробности о сексе, количестве партнеров — у Пайпер, кстати, однажды был тройничок (а по толпе прошелся удивленный ропот), наркотиках и предпочтениях. Когда Мортис сзади выкрикнул «Я никогда не хотел, чтобы меня выебал кто-то из присутствующих!» половина людей отругала его, что это не по правилам, ведь он не пьет, а вторая половина — выпила. Вместе с ними к своей стопке потянулась и Биби, с сожалением отметив, что рюмка Пайпер осталась нетронутой. Зато они снова посмотрели друг другу в глаза: на миг показалось, что Пай поняла все. Вообще все. И из-за кого Би сегодня будет в стельку пьяной в том числе. Де Ла Прим наклоняется вперед. Лямка медленно едет вниз, опасно оголяя и без того сильно открытую грудь. Биби останавливает не то, что дыхание, но и свое сердце ради этого момента. А потом понимает: с ней играют. Опять! Ведь смотрят не куда-нибудь на стол или, может, бокал с алкоголем, а на нее. Снова с усмешкой. Би сглатывает ком в горле. Вот черт. Она опять над ней издевается. Пайпер, с озорным блеском в глазах и совершенно невинной улыбкой, отворачивается. А Эмз сбоку встает и громко, уже пьяным голосом, говорит присутствующим: — Тут, блять, моя любимая группа! Всем сидящим жопам — на танцпол. — И тянет за локоть Би, которая активно упирается и бормочет что-то про Мортиса. — Да зачем я… Лучше… — Слушай. Ты сейчас идешь и, — Эмз бросает взгляд за спину. — Танцуешь со своей ненаглядной. Пьете с ней пару бокалов чего-нибудь, трахаетесь, а потом возвращаетесь ко мне. Твоя глупая физиономия уже и мне покоя не дает — все знают, мне кажется, кого ты хочешь на этой тусовке. Оторвись разок. — Тебе просто так кажется! Эмз, я никуда не пойду, рухну сейчас! — Биби стопорится, тем самым останавливает и Эмз и со злостью на нее смотрит. — Честно. Дай мне самой разобраться с… проблемами. Эмз, из-за выпитого алкоголя тоже готовая легко выйти из себя, ответить не успевает и, насупившись, смотрит за спину Би. И тут вся кожа покрывается мурашками. — Проблемами? Неужто ты про меня? — голос сзади приторно-сладкий и тягучий. Сердце бьётся все чаще и чаще, затмевая разум, но девушка пока не решается обернуться. — Эмз, иди, я смогу уговорить Биби потанцевать с нами. Не пропусти песню! — Пайпер мягко улыбается и молчит, пока Эмз, многозначительно прокашлявшись, удаляется. — Чего ты хочешь? — грубо цедит Биби, замирая на месте от испуга и смущения. — Ты же слышала? Твоя подруга звала всех на танцпол. — Де Ла Прим делает шаг вперед и встает справа от собеседницы. Би же, не в силах совладать с собой, смотрит на носки собственных кроссовок. — А у меня есть предложение лучше. — Мне достаточно того, что ты просто свалишь из клуба. Нет. Точно нет. Ей не будет достаточно. «Достаточно» — это когда Пайпер, все так же издеваясь и недооценивая Биби, позволила бы себе кучу грязных слов, упреков и оскорблений, при этом совершенно не парясь, что в тот момент ее пальцы были бы у Би во рту, а колено — между ног. Это когда «Я готова оттрахать тебя, как последнюю суку» звучит с полной отдачей, пусть и не до конца правдоподобно, а развязный мокрый поцелуй — не первый, не последний, а один из тысячи таких же — грязных и пошлых. Со следами матовой помады на губах и с запахом дикой вишни. Или земляники. «Достаточно» — это, в целом, неосуществимо, но так притягательно и сладко, что хочется лезть на стены из-за собственных фантазий. — Из клуба — не смогу. — Пайпер подходит на опасно маленькое расстояние и наклоняется так близко, что ее дыхание не только слышно, но и ощутимо на кончиках ушей. — Зато могу позвать тебя с собой в ближайшее закрытое пространство. Пайпер шумно выдыхает собеседнице в район шеи. Биби вздрагивает. Ближайшее закрытое пространство — сраный туалет. Но выглядит он лучше, чем комната в ее общежитии, а приглушенный красный свет вызывающе выделяет мечущийся взгляд Пайпер и восхищение в глазах Биби. Она попала в ловушку. — Ну и потрепала ты мне нервы, — шепчет Де Ла Прим, когда всем своим телом прижимает Би к столешнице, в которую встроены несколько раковин, и, словно уже давно вычитав в чужих мыслях все подробности и желания, раздвигает коленом ноги Биби. — Блять, я ведь реально не знала, как к тебе подступиться. — Не вести себя, как сука, — мычит Би, одной рукой удерживая плечо напористой девушки и не давая ей полную свободу действий. — Ты, блять, вертишь мной, как хочешь. — Неужели тебе не нравится? Может, не замечаешь, но каждый раз при нашей встрече ты выглядишь так, словно готова умолять об унижении, — Пайпер прижимается сильнее, — и сексе со мной. Биби молчит. Ее и правда слишком легко раскрыть. А что на это ответить? «Да, Пайпер, назови меня ебаной мразью и оставь едва ли не кровоподтеки на шее, искусай так, словно желала этого всю свою жизнь — а потом медленно, сладко и нежно целуй глаза, руки, ключицы, грудь, шепчи извинения в полураскрытые губы и позволь себе издавать нелепые девические стоны»? В каждом движении Пайпер доминирует возбуждение, а Биби готова подчиниться и забыться. — Я так и знала. — Пайпер тихо смеется. Би как-то на автомате убирает руку и рушит последнюю весомую преграду между ними. Опирается на столешницу сзади, садится на невысокий выступ и подпускает объект давних грез ближе. Уже некуда. Фиолетовый бомбер летит на пол, топ — туда же. И вот Биби сидит уже в одном черном, совершенно, по ее мнению, некрасивом спортивном бра и старательно отводит глаза. Пайпер хмыкает и проводит рукой по чужой шее. — Так и знала, что ты на меня сегодня даже не рассчитывала. — А ты на меня? — Господи Боже, Биби, я с самого начала была уверена, что сделаю тебя своей. Биби задыхается от возмущения. Или возбуждения. Но Пайпер опять права. Казалось, она настолько уверена в себе, что никогда не могла ошибиться. Ее губы касаются шеи Би. Мимолетно. Опускаются вниз, на слабо выпирающие ключицы, и ненадолго задерживаются там. Вот он, первый признак удавшейся ночи, — слабый бордовый след. А за ним еще один. И еще. — Да блять, поднимись ты выше-то, — стонет Биби, отклоняясь назад. Пайпер послушно поднимает голову, сталкиваясь лицом с новой пассией настолько близко, насколько вообще это возможно, но все еще не доходя до поцелуя. — Я все еще помню, как ты целовалась с несколькими людьми в общем зале, и мне было очень неприятно. Если еще хоть раз меня прервешь, — она предостерегающе сжимает руку на чужом бедре, — то я начну злиться. В ход, Би, пойдут не только лёгкие засосы. — Уж будь добра. — Биби только и рада такому исходу. И, в конце концов, Пайпер не выдерживает первой: целует почти моментально, как девушка напротив перестает говорить. Биби навсегда запомнит вкус первого поцелуя с этой девушкой — вкус текилы, ирландского виски и томного ожидания. Зарывается рукой в чужие волосы, тянет их, наматывает короткие пряди на руку, спутывает и пытается распутать лёгким движением руки. Безуспешно. Проникает языком в чужой рот, сразу получая такую же ответную реакцию, и едва улыбается каким-то задним мыслям. Биби же уже готова сравнить свое состояние с экстазом: одна мысль о подобном для нее была просто фантазией на ночь, но теперь, когда картина более реальна, будет трудно вернуться к простым мыслям. Этого и не хочется. Девушка кладет свои руки на небольшую грудь Пай, про себя удивляясь, что та и вовсе без какого-либо нижнего белья, и осторожно сжимает ладони. Податливая плоть с особой бережностью сминается в руках, а соски, только начинающие твердеть после прикосновения, едва заметно проступают через розовую ткань. Пайпер развязно скользит одной рукой по плотной материи топа, передразнивая и не снимая его совсем, а потом проходится ниже — по мягкому шелковому животу, талии, очерчивая ее аккуратными пальцами и вызывая еще больше мурашек, но как только доходит до мягких бедер, скрытых под толстой тканью брюк, сжимает на них руки. Сильно, больно впиваясь пальцами в нежную кожу, не отрываясь от манящих губ Биби и шире раздвигая ее ноги. Первая кнопка с щелчком расстегивается. Вторая — после секундного промедления — тоже. Шелест и звук расстегивающейся ширинки, но руки Пайпер замирают где-то посередине молнии и она отрывается от припухших, искусанных ею же чужих губ. Биби вопрошающе смотрит. — Пойдем-ка. Биби тянут за собой. Та неуклюже спрыгивает со столешницы, подхватывает с пола розовый топ и следует за Пайпер. Она приводит ее в кабинку напротив и закрывает дверь. — Садись. Би слушается. А что еще ей остается? — Твоими грязными руками я ничего не позволю трогать. Сиди и молча смотри. — Чужой кивок головы — как сигнал к действию. Пайпер садится на одно колено Биби и дает слабым бретелям платья наконец-таки спасть с плеч. Ее молочно-розовая, светлая грудь с нежными, кремовыми ареолами сейчас поднимается и опускается обратно с огромной скоростью, и перед глазами — пелена давнего желания. Ее руки снова проворно достигают ширинки Би: и, наконец, расстегивают ее. Она хочет что-то предостерегающе сказать, но Пайпер опять, блять, опять понимает ее без слов и не оттягивает ткань нижнего белья — кладет руку сверху и немного раздвигает средний и безымянный пальцы. У Биби перехватывает дыхание. Черт. Пайпер касается ее. Пайпер целует ее. А еще Пайпер второй рукой задирает подол своего платья вверх и удобнее садится на чужой ноге, а потом заправляет растрепанные волосы за уши и начинает двигаться сама. Легко трется о жесткую, на самом деле, ткань брюк и рукой нежно, бережно проводит по настолько чувствительной, особенно внизу, коже Би. А Биби, в попытке проявить участие и в безбожном низменном желании касаться, касаться везде и повсеместно, трогать всюду и там же принимать мягкость кожи, пометить каждый сантиметр открытого тела в попытке ощутить Пайпер именно своей, а не неизвестной, посторонней женщиной, снова накрывает одну из ее желез своей рукой. Другого же соска касается мокрый, влажный от нервозности и возбуждения рот. Биби дотрагивается языком, делает круг по ареолу, задыхается от необъяснимых чувств… и Пайпер дергается, выгибается в спине, но не дает ей продолжить. Свободной рукой она тянет Би за волосы, грубо перехватывает за подбородок и старается установить зрительный контакт. — Такие, как ты, сейчас должны сидеть и смотреть, как я с ними развлекаюсь. Будь добра, дай мне закончить начатое. Биби не ожидала такого. Она восторженно кивает, снимает с себя черный топ, бросает его в сторону и с невысказанным желанием ожидает действий девушки напротив. Пайпер удовлетворенно хмыкает. — Хорошая девочка. — И нежно целует партнершу в лоб, гладит по голове, поправляет волосы, а там — значительно ниже — только увеличивает темп и тремя пальцами водит по кругу, словно массирует, но Биби сейчас уже ни до каких сравнений — настолько хорошо и приятно ходить по грани любви и ненависти, настолько захватывающе чувствовать, как о твои ляжки, твердые от напряжения, трется чужое тело с целью удовлетворить себя. Биби утыкается лбом в чужую шею, нечленораздельно шипит, матерится и подается вперед; остраняется, позволяет искусать всю свою шею до ярко-багровых следов и сама оставляет пару засосов на чужой — за что, кстати, получает грозный шлепок по бедру и очередной долгий поцелуй с искусанными губами. Еще буквально пять минут — Пайпер еле слышно, тонко вздыхает, содрогается всем телом, с силой сжимает свои бедра и наклоняется вперед. Биби услужливо подставляет свои плечи и голову. Но, к счастью, по отношению к Би процесс она не прерывает: пока не чувствует, как ее ладонь с силой стиснуло между чужих ног, продолжает наращивать темп. Биби никак не может прийти в себя. Качает головой, несколько раз моргает, жмурится — все бесполезно. Пайпер, судя по всему, чувствует то же самое. — Если честно, будь мы не в грязном туалете сраного клуба, я бы засадила тебе пальцами, — шепчет Пай и слегка отстраняется, чтобы определить реакцию второй девушки. — А что мешает нам очутиться вне клуба? — Биби дважды посмеивается в неуспешной попытке отдышаться. — Только твое согласие на второй, более полный… — Пайпер смотрит на чужие брюки, — и раздетый раунд. — Пожалуйста, просто оттрахай меня. А я, если позволишь, не прочь заглушить вкус текилы тобой. Пайпер самодовольно улыбается и поправляет бретели платья: — Ну конечно. Биби поднимает с пола топ, пока кровь все еще стучит в висках, и накидывает сверху второй предмет одежды. Бомбер остался у раковин. Пай кое-как расправляет волосы руками, приглаживает прядь на голове Би и открывает кабинку. А у зеркала, с затуманенным взглядом, стоит Колетт и мило беседует с высокой беловолосой женщиной, вытирая со лба пот после неопределенного времени танцев. — Чёрт, — выпаливает Биби и растерянно смотрит в сторону подруги. — Колетт. — Охренеть, — только и выдает та, понимая ситуацию с первых секунд.

***

Пайпер точно не похожа ни на Рапунцель, ни на Мериду, ни на кого-либо еще. Биби с ней ощущает такой же восторг, как в детстве, когда посмотрела мультфильм про принцессу-воина, но Пайпер — даже не чертова Мулан, которая была первой девушкой, похитившей ее сердце. Пайпер вполне реальная, живая, дьявольски красивая с невероятно сладкими губами. Ну, не только губами. Но Де Ла Прим — принцесса. Иначе Биби ее не может назвать: требовательная, жадная и самоуверенная, Пай — буквально тот недосягаемый идеал женщины, который, наверное, только благодаря Богу сейчас стонет прямо под Биби. Второй раунд не заставил себя долго ждать. Личный водитель, дорогое авто, десять минут езды, чужая многокомнатная квартира и, о Господи, наконец-то кровать. Но кровать — не вариант для Пайпер. По крайней мере, сначала ее очередь выбирать. Первая во всем. Она не раздевает Биби: только помогает опустить штаны до бедер, прислоняет к стене, чтобы дать им хоть какую-то опору, и улыбается. — Я ведь могу? — Нет, блять, я пришла поиграть в настолки. Пайпер впивается зубами в шею Биби. Кажется, будто на ней скоро не останется свободного от отметин места, но она и не против. Поворачивает голову на бок, дает больше пространства и в ожидании закрывает глаза. У Пайпер руки всегда казались тонкими, аккуратными и невероятно мягкими. Через ткань это было не так ощутимо — но теперь, когда та, вопреки своим же словам, слишком осторожно и ласково раздвигает половые губы, большим пальцем касается клитора и вводит средний внутрь — Би понимает всю глубину их случайной связи. Им обеим это было нужно. Напряжение между ней и принцессой — далеко не отрицательная эмоция, а всеобъемлющее желание переспать. Отдать часть себя, часть своих эмоций и чувств той, кого не любишь, но хочешь любить, и той, на лице у которой отрицательные черты — лучшая похвала. Биби настойчиво подаётся вперед и просит быть грубее, потому что, блять, если Пайпер продолжить делать это так нежно и неотвратимо приятно — Би упадет. А потом будет мечтать о злополучных трех собаках, коте, свадьбе и Пайпер на ней — прямо у алтаря — в белом. Но розовый идёт ей больше всего. Пай принимает поданные ей знаки, ускоряется, добавляет еще один палец, безымянный, шепчет на ухо грязно-жестокие, но невероятно пьянящие и будоражащие фразы, давит на партнершу сильнее и вжимает в стену, свободной рукой то держится за ее плечо, то забирается под спортивный топ, то касается розовых губ и оттягивает нижнюю большим пальцем, чтобы позлить тихую, но податливую Биби. Пайпер, словно у нее никогда не устают руки, только ускоряется и добавляет — Би с ужасом понимает это уже после — третий палец. О черт. Она неразборчиво матерится, потому что ощущать в себе кого-то странно, но думать об этом «ком-то» — особенно, если это Пайпер — приятнее некуда. На пике эмоций и физического удовольствия в голове нет никаких мыслей, но она не пуста — забита чувствами, бессвязными фразами благодарности и удивленной робости, сплошным матом и просьбами не останавливаться никогда. Пайпер убирает руки, когда по едва ли заметной эмоции на лице Биби все понимает. Би сразу же наваливается на вторую девушку и роняет ее на мягкое, светло-серое одеяло, скидывает с себя остатки одежды и помогает снять это слишком красивое, но слишком ненужное платье, а потом замирает. Пайпер, покрытая легким румянцем, беззвучно приоткрывает свои губы и завороженно смотрит на возвышающуюся над ней Биби. Ее золотистые взъерошенные волосы, рука на чужом животе, выпирающая тазовая кость, которой хочется коснуться, все та же родинка между ключиц — так красиво, невинно и необычно. Невинно только на мгновение. Потом Пайпер просит сфокусироваться на ней. Биби восторженно закрывает глаза, шепчет проклятия, за бедра притягивает девушку ближе к себе и слышит грозное ругательство на французском. Чувствует, как ее слегка тянут за волосы выше. Она слушается. Пайпер сталкивается лицом к лицу с Биби, пока та зажата между чужих ног, и напряженно выдыхает. — Не думай, что заправляешь тут всем. Я просто даю тебе хорошую возможность. Биби смеется и перехватывает ее губы на полуслове. Пайпер хмыкает и одной рукой тянется к чужому загривку. Отстраняется. — Я, блять, весь вечер ждала этого момента, — шипит Биби. Два пальца. Ровно столько — ни больше, ни меньше — входят в Пайпер. Чувство необычайно странное: ее лоно сжимает их слишком крепко, будто нервно, и Би даже хочет снова отстраниться, чтобы проверить, все ли в порядке, но Пай останавливает эту попытку. Рвано вздыхает, расслабляется и тонко, слабо слышно, произносит: — Не повторяй за мной. Кто-то хотел мне еще и отлизать, да? Умеешь выполнять несколько функций одновременно? — Посмотрим. — Сука. — Пай хитро улыбается и щурит глаза. — Какая же ты дрянь, а? Биби проталкивает пальцы еще глубже, будто бы предупреждая, но покорно опускается вниз. Влажная кожа блестит от смазки. Пайпер, только почувствовав чужое дыхание, снова напрягается, но не издает ни звука. До первого соприкосновения с губами Би. Биби довольно улыбается, когда окончательно осознает, почему — и, главное, из-за кого — сейчас Пайпер сводит бедра и прикусывает палец на руке в попытке сдержать очередной вздох, вскрик или стон. Отчего она сжимает волосы на чужой голове и прижимает ее ближе к себе, отчего задыхается в недовольных бормотаниях, когда Би специально замедляется или останавливается, отчего, в конце концов, замирает, выгибается в спине, чувствует на своих бедрах сильные руки, не дающие сжать их окончательно, и тихо, протяжно, издав случайный стон, выдыхает. Снова кладет спину на серое одеяло и тяжело, часто-часто дышит, кладет руку на лоб и удивленно пялится в потолок. Биби приподнимается, а Пайпер чувствует неприятную пустоту внутри. — Все хорошо? — Я… Стой. Секунду. Би смеется. С таким же восторгом, как и прежде, смотрит на еще более красную, разгоряченную и расцветающую в своей нежности Пайпер. Прижимается всем телом сверху, опираясь на один локоть, чтобы не было тяжело, и, словно в тумане, целует ключицы, яремную впадину, плечи, шею, подбородок и щеки — все это тогда, когда Де Ла Прим только приходит в себя. Та мимолетная грубость и жестокость, преследующая их на протяжении всей ночи, вмиг исчезла. Биби ложится рядом, под боком у великолепной в своей не напускной чуткости Пайпер, и осторожно, не нарушая повисшую тишину, выдыхает. Пай сбоку шевелит рукой, поправляет прядь волос, прилипшую ко лбу, и косится на Би. — Какой ужас, — шепчет Де Ла Прим. — Что? — Я хочу видеть тебя здесь и утром. И всегда.

***

Биби хватает с чужой полки свой телефон, едва открыв заспанные глаза. Время — десять утра. Как-то рано после такой ночи. А в уведомлении сообщения из одного-единственного чата, и первое из них — самое длинное. «я не рада, что ты свалила с моего дня рождения, но секс в грязном туалете, и правда, хуевое начало для ваших отношений»