Это слишком хорошо, чтобы быть правдой

Первой и самой главной страстью Катры, безусловно, была Адора - солнечная девушка с пшеничными волосами, фарфоровой кожей, невинным румянцем, расцветавшем тюльпанами на мягких щёчках, и большим теплым сердцем. Именно этой девушке брюнетка доверила свое измученное сердце, которое златовласка бережно держала в своих руках, заставляя Катру задыхаться от нежности. Их жаркие ночи, прогулки рука об руку по тёплому песку ранними зорьками, тихие разговоры, сладкие поцелуи и уютные вечера. те хрупкие воспоминания, которые девушки спрятали подальше от чужих глаз и острых языков в самой отдаленной части японской глухой деревеньки, на высоком холме у бушующих вод океана, мягко бьющихся о песчаный берег, в двухэтажном деревянном домике с фермой. их драгоценной шкатулке любви, неприкасаемой ни для кого, кроме самих возлюбленных. Однако была у Катры ещё одна страсть. Точнее, не у неё, а у них. Это общая страсть девушек, только на двоих и имя ей — океан. Он притягивал, манил возлюбленных почти так же сильно, как и они друг друга. Завораживал своими тайнами, заставляя нырять глубже, плыть дальше, переплетая руки и держась за партнёра так же отчаянно и так же сильно, как утопленник. за надежду на спасение. Эта страсть девушек нашла свой выход в их профессии. Возлюбленные шесть прекрасных месяцев в году работали Ама, то есть девушками - дайверами, или, как обоим больше нравилось: "девушками моря". Они охотились за "морским ушком" добывая из него жемчуг, который потом продавали на рынке. Почти каждое утро Адора и Катра лишь в одних хлопковых шортах и топе грузили свои немногочисленные снасти на лодку и отправлялись познавать глубины океана, возвращаясь лишь уже вечером усталыми, но счастливыми. Прошлые Ама славились тем, что, используя специальную технику, надолго задерживали дыхание и глубоко ныряли без какого либо оборудования. Это восхищало девушек, сколько они себя помнили. Ещё совсем малышками они с восторгом смотрели на то, как их наставницы из детского дома демонстрировали свои навыки. А когда их стали обучать этим техникам, они часто тренировались вдвоем, поддерживая и познавая друг друга. Но были дни, когда они не ходили в море. В такие дни Адора просто не могла разбудить свою сладко дремлющую девушку, просто наслаждаясь умиротворённым, почти до болезненного, милым смуглым личиком Катры, усыпанным россыпью веснушек, пока первые лучи восходящего солнца мягко касались густой гривы каштановых волос. В эти волшебные мгновенья, длящиеся иногда часами, блондинка задумывалась о чем - то таком приятном, но в то же время болезненным, мягко гладя костяшки на ладони любимой. Бывало, что Адора уходила в поток мыслей настолько, что проворонивала момент, когда солнышко, качаясь, поднималось высоко над горизонтом. и возвращалась реальность лишь когда Катра распахивала свои прекрасные гетерохромные глаза и нежно переплетала их пальцы. —О чем задумалась? — мягко спрашивала любимая брюнетка, утыкаясь носом в изгиб шеи блондинки и вдыхая такой родной запах. — Да так... — отшучивалась Адора, целуя девушку в макушку и зарываясь в непослушные волосы лицом. Так они и могли лежать ещё часами, наслаждаясь родной тишиной, пока у кого - то не заурчит живот. Тогда возлюбленные тихо хихикали и, взявшись за руки, шли на поиски еды. Бывали и жаркие, не по погоде деньки, когда Адора возилась на их ферме, а Катра, словно бы добрый хищник, "нападала" на блондинку с поцелуями, затягивая в страстный танец в их постель. Пылкая брюнетка целовала каждый участок удивительно чувствительной фарфоровой кожи, заставляя златовласку сладко стонать под ней. На утро же Адора была с головы помечена засосами Катры. Блондинка шутливо бухтела от этом перед зеркалом, а брюнетка любовалась божественной, по её мнению, фигурой возлюбленной, вальяжно лёжа на кровати. Бывало ещё и так, что Адора, словно щенок золотистого ретривера, бегала по пляжу, строила песчаные замки, плескалась в волнах и крепко-крепко обнимала любимую за талию, осыпая дождем из нежных поцелуев в щёки, нос, лоб, плечи и шею. А брюнетка смеялась и смотрела на блондинку с такой любовью, что сердце Адоры пропускало пару ударов, и блондинка невинно, почти невесомо касалась любимых вишнёвых губ.На это брюнетка лишь широко ухмылялась, требовательно захватывая для поцелуя родные персиковые губы. Конечно, бывали и тяжёлые ночи, когда Катре снился кошмар об их черезмерно строгой наставнице из детского дома Шедоу. В такие ночи она просыпалась в холодном поту, крича и захлебываясь своими слезами, сминая пальцами одеяло в агонии душевной боли. Тогда Адора мягко сгребала в объятия распадающуюся любимую девушку, шепча уютные нежности на ушко и повторяя из раза в раз: — Она не здесь. Ты в порядке. Я в порядке. Мы в порядке. Я с тобой. Я защищу тебя, чтобы ни случилось. В эти болезненно горькие ночи часто плакала и Адора ни в силах смотреть на боль любимой, на боль самого дорогого ей человека. Случялось всякое, но Адора всегда была рядом с Катрой, готовая поймать ее в любое время, чтобы предотвратить падение любимой в темную бездну отчаянья. и всегда дарящая брюнетке нежные поцелуи и объятия, так же, как и Катра ей. Они всегда были вместе, и теперь девушки могут быть настоящими друг с другом, могут дарить друг другу сладкие зори, жаркие ночи и теплые вечера. Они рядом и теперь, под тихое стрекотание кузнечиков и мягкий шум волн, останутся вместе навсегда, тая в уютных объятиях...