When The Sun Does Down

Солнце клонилось к горизонту, окрашивая небо в грязно-золотой и розовый. Скоро должна была начаться гроза, и по саду бегала прислуга, собирающая разбросанный садовый инвентарь. Алина закрыла глаза и подставила лицо последним лучам солнца. Ее собственная сила завихрилась внутри, наматывая их, как нитки на веретено. — Моя повелительница? Нехотя Алина отвернулась от окна и посмотрела на вошедшего в комнату Льва. Его щеки и подбородок покрывала щетина, а в волосах блестела седина. Заклинательнице было трудно осознать, что стоящему перед ней человеку уже больше сорока лет. Как быстро идет время, особенно когда ты не подвластна его чарам. — Апрат настаивает на встрече. Он ждет в библиотеке и отказывается уходить. — Скажи ему, что я подойду, когда освобожусь. Лев поклонился и ушел. На Алину накатила волна печали от воспоминания, что совсем недавно они похоронили его родителей, Женю и Давида. Еще одна потеря в ее жизни. Список людей, с которыми Алина начинала свой путь заклинательницы Солнца и которые еще не покинули этот мир, сократился до пары имен. Зоя Назелянская, к счастью или нет, была среди них. Где она сейчас, чем занимается? Их общение сократилось до одного письма в год, и Алина искренне надеялась, что со шквальной все хорошо. Она не выдержит еще одних похорон. Алина направилась в библиотеку, понимая, что оттягивать встречу с Апратом бессмысленно. Еще одно имя в ее списке, хотя заклинательница бы с превеликим удовольствием вычеркнула его взмахом руки. — Апрат, — Алина кивнула фигуре, замеревшей в тенях. — Заклинательница Солнца. Отрадно видеть, что годы вас не коснулись. — Чего нельзя сказать о вас, — она окинула его взглядом прищуренных глаз. — На месте верующих я бы начала задавать вопросы, отчего простой священник живет дольше любого отказника. Апрат улыбнулся, и его улыбка напомнила Алине оскал волка перед нападением. Он постарел с того дня, когда заклинательница впервые прибыла во дворец, но его движения не потеряли быстроты и точности, несмотря на пожилой возраст. — Меня подпитывает вера. — Вы оторвали меня от дел, чтобы обсудить веру? — Я пришел, чтобы не дать вам совершить ошибку. Прежняя Алина скривилась бы, закатила глаза и прогнала бы его прочь. Нынешняя же никак не выдала своего недовольства и жестом пригласила Апрата присесть. — Продолжайте. — Мне понятно ваше желание исполнить последнюю волю умершего, но некоторым мечтам суждено остаться забытыми. — Отчего же? Король поддержал мое решение. — Но вы не спросили моего позволения. Брови Алины взлетели вверх. — Речь о моей отставке. Вы к этому не имеете никакого отношения. — Святые не могут уйти в отставку. — Тогда мне повезло, что я не святая. — Вы не можете просто взять и уйти! — запротестовал Апрат. — Я выбрала преемника на роль главнокомандующего Второй Армии. Если что-то пойдет не так, король всегда может послать за мной, но до тех пор я вольна делать, что хочу. Равке теперь не нужна заклинательница Солнца. Когда-то, несколько десятилетий назад, Алина пришла в ужас от открытия, что она является гришой. Это пугало ее, и ей определенно не были нужны все привилегия и обязанности, идущие вкупе со званием заклинательницы Солнца. Ей потребовалось еще несколько лет и множество смертей, прежде чем Алина смирилась с неизбежным и приняла решение возглавить Вторую армию. Она была готова править Равкой, чего бы это ей не стоило. И вот теперь девушка вернулась в начало. Теневого Каньона больше не было. Гришей стали уважать. У Равки появилась мощная армия, чьи силы полагались не только на Малую Науку, но и новые изобретения. Алина могла присоединиться к свите короля и продолжить служить Равке, а могла покончить со всей этой игрой в святую и спасительницу, и уйти на покой. — Вы совершаете ошибку, — повторил Апрат. — За свою долгую жизнь я совершила немало ошибок, но моя отставка определенно не входит в их число. Апрат открыл рот, чтобы возразить, но Алине надоело вести этот бессмысленный диалог. Она резко встала, и стул отъехал назад с противным скрипом. — Через два дня я уезжаю. И если я узнаю, что вы пытаетесь разнюхать, куда я направляюсь, то я позабочусь о том, чтобы у вас появились новые заботы. Апрат встал следом за заклинательницей. — Вы угрожаете мне, Алина Старкова? Губы Алины растянулась в доброжелательную улыбку, но глаза оставались холодными. — Еще даже не начинала. Я избавила вас от Каньона и позаботилась о том, чтобы враги боялись нападать на Равку. Однажды я дала Малу слово, что вернусь к нормальной жизни, к жизни отказницы, и намерена сдержать слово, пусть даже и без него. — Вы нужны Равке! Заклинательница Солнца повернулась к Апрату спиной и пошла к выходу из библиотеки. — В первую очередь, я нужна своей семье. Прошло больше десяти лет с того дня, как Алина вернулась с поездки к морской ведьме. Сейчас, заново прокручивая в голове тот день, она ясно видела, что задумала Улла и чего хотела этим добиться. Но тогда заклинательница была слишком разбита, чтобы понять намеки. Я дам вам подсказку, как найти то, что вам нужно, но в чем вы не нуждаетесь, и если вы будете достаточно сообразительны, то по пути сможете исполнить свои желания. Их было четверо. Алина, Дарклинг, Родион и Лев. Что было нужно каждому из них? В чем они не нуждались? О чем мечтали? Алина думала, что знает ответы на эти вопросы, но она жестоко ошибалась. Вместо того, чтобы пойти к себе, Алина завернула в дальние залы Малого Дворца, туда, где за закрытыми дверями был обустроен вольер для самой ценной птицы Равки. Жар-птица. Наполовину выдумка, наполовину реальность. Усилитель Морозова. Птица вспорхнула с ветки, на которой сидела, и подлетела ближе к Алине. Под потолком парило маленькое солнышко, а проливные и шквальные создали в помещении погодные условия, близкие к реальным. Иногда Алина задумывалась, понимает ли жар-птица, что она в клетке. В любом случае, она — живая, и это единственное, что имеет значение. Заклинательница Солнца пережила слишком много потерь, чтобы наблюдать еще и за смертью третьего усилителя. Хорошо, что Каньон удалось уничтожить и без него. Все считали, что у Алины будет достаточно сил справиться с задачей, только если все три усилителя объединяются, но, как оказалось, это не единственный способ. Если ты заклинательница Солнца, то чтобы осветить мрак, достаточно любить и быть любимой. Алина смутно помнила, как прошли поиски жар-птицы. Руководство кораблем перешло к Родиону и Льву, в то время как заклинательница Солнца большую часть времени пути проводила в своей каюте за запертой дверью. Правда, нельзя сказать, что она страдала от одиночества — кое-кто составлял ей компанию и определенно не давал ей скучать. Как Дарклинг и предсказывал, команда стала меньше доверять Алине, когда их предводительница променяла жажду мести на занятия любовью с их врагом. — Отдай меня им, — говорил Дарклинг каждый вечер, что заклинательница Солнца проводила с ним. — Они тебя убьют. — Разве ты не этого хотела? Смотреть, как я тону в море, с кинжалом в груди? Алина грустно улыбнулась и провела кончиками пальцев по его губам. — Глупый мальчишка. — Наивная девчонка, — парировал он. — Зато у меня не связаны руки. — Это поправимо. Развяжи меня, и мы продолжим разговор в равных условиях. — И в чем же тогда веселье? Жар-птица клюнула Алину в руку, напоминая о своем присутствии. Заклинательница недовольно поморщилась и насыпала корм в кормушку. Теперь останется след, дополнение к старым шрамам. Что ж, каждый из них она заслужила. Алина, Дарклинг, Родион и Лев. О чем мечтал каждый их них? Алина желала ребенка и жизни без суеты. Родион мечтал о смерти Дарклинга от своей руки. Лев — об уничтожении Каньона. А Дарклинг… наверное, о свободе. Или не только о ней. Я готов терпеть любые пытки и унижения, если ты снова станешь самой собой. Морская ведьма не солгала. Путешествие за жар-птицей, которая была им нужна, но в которой они не нуждались, исполнило их желания. Если бы Алина обратила внимание на ее слова, то все бы сложилось по-другому, но тогда единственными, кто догадался об истинном положении дел, были только Дарклинг и Родион. И, возможно, Лев, что делает Алину единственной, кто упустил очевидное. Все случилось, когда они забрались в горы и нашли жар-птицу. Она дремала, сидя на ветке; солнечный свет переливался в ее белоснежных перьях, отчего они иногда отливали огненно-красным. Мифическое существо, пострадавшее от гордыни Ильи Морозова и обреченное на вечную жизнь, пока ее не прервут. Алина застыла, боясь спугнуть птицу, и еще больше боясь стать тем, кто убьет ее. Третий усилитель должен был помочь ей разрушить Каньон, но Алина внезапно поняла, что просто не сможет это сделать. Не теперь, когда ее жизнь круто повернулась. Она была готова уничтожить все, что строила десятилетиями и приказать своим людям уйти, но Родион все решил за нее. Он применил силу сердцебита и замедлил реакцию жар-птицы, благодаря чему гриши смогли ее поймать в клетку. Едва Родион ослабил хватку, как она забилась в плену, ударяясь о стенки, пока перья не окрасились кровью. — Погрузи ее в сон, — приказала Алина. Жар-птица в последний раз ударила в дверцу, а затем замерла. Если бы ее тело не вздрагивало от дыхания, Алина бы предположила, что та умерла от страха или отчаяния. — Святые, — пробормотал Родион, изучая жар-птицу с нескрываемым восторгом. — Мы нашли ее! Алина… Он обернулся и обнаружил, что его повелительница не разделяет радость от поимки усилителя. За ней, в тени дерева, стоял Дарклинг со связанными руками и со Львом под боком. На поляну, держась на почтительном расстоянии, неспешно выходили гриши и отказники из их команды. — Алина, ты знаешь, что делать. Родион протянул Алине свой кинжал, но девушка не взяла его. — Я не… — Мы нашли третий усилитель, — твердо сказал Родион. Он чувствовал, как его заклинательница ускользает от него, погружаясь в мир грез и желаний. — Твой усилитель. Ты убьешь жар-птицу, фабрикатор сделает тебе новый браслет, и мы покончим с Каньоном. Алина прикоснулась к ошейнику из рогов оленя на шее, затем — к браслету из чешуек на запястье. — Не сейчас. Родион прищурился. — И что это значит? — Я не хочу надевать третий усилитель сейчас. Я не знаю, как это может повлиять на… Она запнулась, не закончив предложение, но ее движения сказали все яснее слов. Она снова прикоснулась к себе, но не запястью, казавшемуся неправильно голым без усилителя, а к животу. Родион уставился на нее, пораженный открытием. Его взгляд переместился на Дарклинга. Заклинатель теней казался таким же ошарашенным, каким себя ощущал сердцебит. Он тоже не знал. — Вы смогли, — пробормотал Родион за неимением других слов. Он видел недоуменные лица команды, которая не знала о желании Алины и не понимала, что сейчас происходит. Алина кивнула. На ее лице промелькнуло облегчение от раскрытия очередной тайны, известной только ей одной. Родион неожиданно начал смеяться. На краю сознания мелькнула мысль, что ему стоит поздравить Алину, которая столько всего пережила ради этого мига, но вместо этого сердцебит мог думать только о том, что это все значит для него. — А это значит, — произнес он, подкидывая в руке кинжал и снова его ловя. — Что он тебе больше не нужен. Глаза Алины широко распахнулись. Она шагнула в сторону, закрывая собой Дарклинга. — Нет! — Он выполнил свою задачу. Не как плата морской ведьме, но он сделал то, что от него требовалось. Он больше тебе не нужен, — его глаза недобро сощурились. — Или ты теперь найдешь новую причину держать его подле себя? Дай попробую угадать: у ребенка должен быть отец? Вот теперь-то Алина разозлилась. — Тебя это не касается. — Я был готов смириться с тем, что ты с ним спишь, — понизив голос, сказал Родион. — С тем, что ты хочешь попробовать от него зачать ребенка. Но смиряться с твоей детской влюбленностью в него я не намерен. Ты — заклинательница Солнца. Генерал Второй Армии. Правая рука короля и сильнейший гриш в истории. А теперь включи мозг и подумай, что произойдет, когда равкианцы узнают, что насколько ты близка с человеком, лишивших их семей и домов. — Так дело в равкианцах или в тебе? Родион стиснул зубы. — Он умрет здесь и сейчас, — процедил сердцебит. — Вопрос только в том, от чьей руки. — Нет. Я приказываю тебе… — Твои приказы для меня — пустой звук. — И давно ли? Диалог был прерван приближающимися шагами. Родион поднял голову. Дарклинг, ну конечно же. — Ваш спор может подождать, пока рядом не будет посторонних ушей и глаз, — тихо сказал он. — Вернемся на корабль, и там уж решите, как меня убьете. Но не давайте им повода сомневаться в трезвости ваших решений. Родиона затошнило от этой речи, хотя умом он понимал, что Дарклинг прав. Сердцебит подавил в себе желание столкнуть заклинателя теней в бурный речной поток на обратном пути — в основном потому, что не был уверен, не столкнет ли Алина и его тоже. Они вернулись на корабль в гробовом молчании, прерываемый только восторженным шепотом команды, обсуждающей жар-птицу. Алина отстала, чтобы поравняться с плетущимся в конце Дарклингом. Лев почтительно ушел вперед, чтобы не мешать личному разговору. — Значит, ты беременна, — сказал Дарклинг. Но Алина хотела обсудить не это. — Он убьет тебя. Я могу поставить стражу у твоей двери, но он найдет способ их обойти. Ему даже не нужно близко к тебе подходить, — голос заклинательницы срывался от боли и отчаяния. — Он убьет тебя. — Может, это и к лучшему. Алина остановилась. — Что ты сейчас сказал? — зло переспросила она. — Рано или поздно это должно было закончиться, — Дарклинг окинул долгим взглядом ее лицо, запоминая каждую деталь. — Хотелось бы, чтоб позже. Но это не мне решать. — Зато мне — да, — Алина скрестила руки на груди и опустила глаза на траву под ногами. — Ты бы хотел… остаться? Быть частью жизни этого ребенка? Твоего ребенка? Ответ Дарклинга был короткий, но твердый. Ему даже не было нужно время на обдумывание. — Да. Алина подняла глаза, и их взгляды встретились. — Тогда не смей бросать нас. Алина отправила Дарклинга в свою каюту. Она освободила ему руки, наплевав на мнение команды и голос разума. Она поставила у двери стражу, выбрав людей, которым доверяла больше всего. Она молилась, чтобы им удалось вернуться в Малый Дворец без ненужных смертей. Но когда она пришла в каюту через несколько часов, та вся была в крови. Жар-птица расправила длинные, сильные крылья и взвилась в воздух. В ней больше не было нужды, но Алина боялась отпускать ее на волю. Птица была древним существом, древнее Дарклинга и его матери; наделенным тяжелым бременем могущества, не сравнимое с могуществом заклинательницы Солнца с двумя усилителями; одиноким существом, лишенным себе подобных — но этот показатель к Алине не относился. Больше нет. Алина вышла из вольера, приказав подготовить жар-птицу к поездке. Пора вернуть ее домой. Заклинательница Солнца обошла Малый Дворец, проверяя, надежно ли заперты окна и двери и на месте ли слуги. Обещали сильную грозу. Лишь когда с формальностями было покончено, Алина направилась к себе в комнату — через массивные двери, на которых когда-то было высечено солнце в затмении, символ Дарклинга. Впрочем, он и сейчас был здесь — но теперь солнце было покрашено в золотой, а вокруг переливались две перламутровые звезды. От карт зала военного совета у нее до сих пор перехватывало дух, но все пафосность места терялась из-за разбросанных по столу и полу детских игрушек. Алина покачала головой, тихо смеясь, и вошла в спальню, бесшумно прикрыв за собой дверь. Окна были зашторены, но было слышно дребезжание стекла от сильного ветра. Свет не горел, не считая прикроватной лампы, направленной на стену, благодаря чему можно было читать, не мешая спящим. — Кажется, ты снова связан по рукам и ногам, — прошептала Алина. Дарклинг усмехнулся, откладывая книгу в сторону. Ему приходилось двигаться аккуратно, чтобы не разбудить спящих на нем детей. Десятилетилетки, но все равно расположились на отце, как на подушке, обхватив его по рукам и ногам. Мальчик и девочка, поровну унаследовавшие способности родителей. Нонсенс. И все же реальность. Иногда Алине снилось, что она снова на том корабле, несется по коридору, предчувствуя неладное. Она перестает дышать, понимая, что стражи, которую она назначила, нет на месте, а дверь открыта. Уже подходя к порогу, чувствует этот запах: запах железа и смерти. Она едва не теряет сознание, видя огромную лужу крови и брызги на стенах, и ей требуется время, чтобы почувствовать, что чьи-то крепкие руки держат ее за плечи и не дают ей упасть. — Алина, — выдохнул Дарклинг, прижимая ее к себе. Будто это ей, а не ему, пришлось разрезать человека пополам. Человека, пришедшего остановить его сердце одним щелчком пальцев. — Алина… А Алина только сильнее прижалась к Дарклингу, позволяя слезам пролиться. Она оплакивала Мала, ребенка, которого она потеряла много лет назад, Родиона, — и оплакивала тех, кого могла потерять. Она и не думала, что в ней осталось столько слез, но была готова выплакать их все, лишь бы больше не знать горечи утраты. — Как все прошло? За неимением возможности встать с кровати, Дарклинг протянул руку и сжал ладонь Алины. Им приходилось переговариваться полушепотом. — Я рада, что мне больше никогда не придется общаться с Апратом, — Алина склонила голову. — Я ухожу в отставку, ты можешь себе представить? — Тридцать лет назад я бы решил, что ты спятила. Заклинательница Солнца, которая добровольно отказывается от использования своей силы и переезжает подальше от столицы и государственных дел. — А теперь? Дарклинг улыбнулся. Алина-двадцать-лет-назад бы никогда не подумала, что он умеет так улыбаться: без злобы или издевки, немного устало, но счастливо. — Теперь я считаю минуты до твоего ухода в бессрочный отпуск. — Тяжко быть нянькой? Заклинатель теней, когда-то самый могущественный и авторитетный гриш в мире, откинул голову на подушку и скорчил недовольную мину. — Меня мучает вопрос, как моя мать не убила меня в детстве. Хотя, возможно, все дело в том, что у нас их двое, и они унаследовали твой характер… — О, не поднимай эту тему. Я могу назвать не менее пяти ужасных привычек, которые они унаследовали у тебя. Алина присела на край кровати, стараясь не зацепить дочку. — Знаешь, я тут подумала… Может, не будем ждать два дня? Уедем, как только закончится гроза? Дарклинг пожал плечами. — Как ты пожелаешь. Но это тебе придется разбудить мелких проказников и заставить их собрать свои вещи… — Хочешь сказать, что древний Дарклинг, могущественный гриш и всесильный заклинатель теней боится двух детей? — Да, поскольку речь идет о наших детях… Они рассмеялись — тихо, почти бесшумно, но дети все равно зашевелились, просыпаясь: как два маленьких лучика солнца, пробирающихся сквозь ночное небо на рассвете. Им потребовалось полторы недели, чтобы вернуться на то место, где больше десяти лет назад они поймали жар-птицу. Отказники, которые отправились с ними, чтобы помочь довезти клетку, предлагали подождать до утра, но Алину было не переубедить. Жар-птица и так долго ждала своего часа. До поля, на котором все изменилось, они дошли вчетвером — Алина, Дарклинг и близнецы. Дети в кои-то веки вели себя тихо и спокойно, ощущая неловкость момента. Они стояли позади родителей, опустившихся на колени. Алина и Дарклинг переглянулись. — Ты уверена? Заклинательница солнца кивнула. Вдвоем они взялись за дверцу и медленно ее открыли. Жар-птица настороженно вышла из клетки, ступая на траву. Она выпрямилась и осторожно расправила крылья, разминаясь. Алина и Дарклинг попятились назад, притянув к себе детей и взявшись за руки. Жар-птица оглянулась на них, и Алина могла поклясться, что на миг ее глаза стали ясно голубыми, как у Мала. Затем птица отвернулась. Она взмахнула крыльями и взмыла в воздух, ее оперение вспыхнуло в лучах заходящего солнца. Дети громко завопили от радости и захлопали в ладоши, и Алина не сдержала смеха, чувствуя, как ее собственная сила сворачивается в комок подобно зверю, готовящемуся к спячке. Жар-птица сделала один прощальный круг над ними, и полетела прочь, к горизонту — туда, где заходило солнце…