Я желал тебе счастья

Казутора сидел за стеклом в ожидании человека, которого он совсем не хотел видеть. Не хотел видеть разочарование в её глазах, не хотел видеть подрагивающийся подбородок и слезы. Он бы этого просто не вынес. Секунды превращались в минуты, ожидание для него было словно пытка. Десять лет. Попросить её ждать было бы эгоистично, глупо, и самое главное - он этого попусту не достоин. Когда дверь открывается, Ханемия невольно перебирает руки и царапает ладони ногтями. Он смотрит куда угодно, но только не на неё. Не посмеет. Девушка мнётся, не знает, что сказать. Она открывает рот в надежде, что слова сами начнут литься в бесконечном потоке, но вылетает только вздох, который Казутора списывает на разочарование. Ханемия наконец поднимает глаза и сталкивается с ней взглядом. Голубые глаза глядели на него с болью, белки и слизистая покраснели, губы искусаны в кровь. На девушке была его огромная футболка с нелепыми рисунками, которые они сами когда то нарисовали вместе. В груди больно закололо. Никто не произнёс ни слова в течение долгих, казалось бы, пяти минут, которые тянулись как часы. Облизнув губы, девушка слегка поморщилась, когда слюна попала в едва ли зажившую ранку, вызвав неприятное пощипывание. Хрипловато и запинаясь она вымолвила: - К-казу... Ханемия прикусил щеку изнутри, потом сказал: - Уходи. - Голос Казуторы еле слышен. - Убирайся и больше никогда не приходи ко мне. - Но я люблю тебя, Тора... - Тихо шепчет девушка. Она не понимает его поведения. Они любили друг друга! Она ждала его два года, навещала его и писала письма. Почему он это говорит? Почему пытается поставить крест в их, казалось бы, глупых и детских отношениях? - Засунь свою любовь себе в жопу. - Грубо отвечает он и натягивает на лицо ухмылку, это больно. Ему хотелось вопить, вскочить и закричать:" Не бросай меня! Дождись меня! " Но он лишь прикусил язык и смотрел, как новая порция рыданий накрывает её волной. Как прикрывая рот маленькой ладошкой, костяшки пальцев которой он так сильно любит целовать, выбегает, захлопывая за собой дверь. Ему хотелось окликнуть её, сказать, что ошибся, что дурак и сболтнул лишнего, но он молчит, так будет лучше, лучше для неë , но только не для него. Десять лет, он не представлял, как пережить такой огромный период времени в одиночестве, у него была мысль, как раз в неделю, она будет навещать его, как он будет писать ей письма и с дрожью в коленях ожидать ответа. Но сейчас, такая мечта казалась ему невозможной. Хотя пару секунд назад, она могла быть вполне реальной. Прошел год. В глубине души он надеялся, что она придет к нему, что сейчас подойдёт охранник со словами "К тебе пришли. " Но этого так и не произошло. Ханемия писал ей письма. В них, он рассказывал как проходили его дни. В них, он интересовался, как у неё дела, чем занимается, как здоровье её мамы? Закончив писать, он бросил письмо в огромную стопку так и неотправленных писем. Четыре года спустя Он потерял смысл. Смысл всего. Что он будет делать, когда выйдет? Родителям было плевать на него, хоть друзья и простили его, во что он не верил, Ханемия сомневался, что им будет до него хоть какое то дело. Может... Она придет и... Нет! Что за мысли? Она давно тебя забыла, ты ей не нужен, ты сам поставил жирную точку, огромную, жирную, непростительную точку. На что он надеется? Что она с распростёртыми объятиями встретит его? Этому не быть, надо было думать раньше, думать своей тупой башкой набитой соломой и ужасными воспоминаниями. Нужно было думать, что ты говоришь. Если бы Ханемия только мог, он бы всё отдал, чтобы вернуться назад, в тот момент, тогда бы, он сказал совершенно другие слова. Девять лет спустя Остался один год, ещё год и он будет свободен, письма, всё ещё лежали на тумбочке, в тумбочке, под матрасом, под кроватью и даже под подушкой. И ни одно из них, так и не вырвалось наружу. Он был рад прожить хотя бы один день не вспоминая её, один день, без пролитых слез и вырванных волос. Один день без воплей и завываний. Один день, без чувства вины и одиночества. Десять лет спустя Казутора не спеша вышел за дверь тюрьмы, впереди - небольшая площадка, ворота, и рядом с ними стоял человек. Сердце заколотилось как бешеное. Он держал в руках сумку, которая была так легка, в ней были его скромные пожитки, и пара писем, которые он не смог порвать и выкинуть в мусор, слишком они были ему дороги. Подойдя к выходу, его догадка подтвердилась. Её тут не было. Это был его друг, Чифую. Он единственный ждал его, помнил его, не забыл. Ханемия бросился к нему в объятия. Хоть и понимал, что это было неправильно. Он отнял жизнь у его лучшего друга, и сейчас обнимается с ним, как будто ничего этого не было. Ему хотелось спросить, как она? Где она? В порядке ли? А заслуживал ли он знать это? Но ему так хотелось увидеть её! Одним глазком, хоть на секунду! Лишь бы знать, всё ли у неё хорошо... В глубине души, он понимал, что недостоин этого делать не стоит. Потому, что если он её увидит, никогда не сможет простить себя забыть её. Год спустя Казутора работал в зоомагазине принадлежащего Чифую, тот же, дал ему кров, работу и окутал заботой. А также ответил на терзающие душу вопросы. " Она в порядке. Не знаю, где она сейчас, мы созваниваемся раз а неделю. " И вот сейчас он навёл порядок в магазине, прибрался и закрывал его. На улице было прохладно, октябрь выдался особо холодным. Ханемия застегнул куртку до конца и поежился перебирая связку ключей в замёрзших и едва ли шевелящихся руках. Почему так холодно? Не зима же! Внезапно, в голове всплыло воспоминание, как они кидались снежками, на ней были зелёные перчатки, а он сминал снег голыми руками, но когда пальцы совсем перестали его слушаться, она подошла к нему, и сняв свою перчатку, нацепила ему на руку, а замерзшую руку, взяла в свою, и сказала:" Люди всегда чувствуют тепло, когда касаются друг друга, ты подаришь мне свое тепло? " " Да! " Хотелось сказать ему, но в тот момент он рассмеялся и сквозь слезы бормотал, что это бред. Он так и замер, стоя у двери с ключами в руках, люди поглядывали на него с интересом, мол, что ты встал как вкопанный? Заболел? Прошло одиннадцать лет с тех пор, как он видел её в последний раз, от слов Чифую легче не становилось. Хоть он и слушал их телефонный разговор, но по нему, он не мог понять, хорошо ли всё у неё на самом деле. Она очень хорошо могла скрывать эмоции. Очередной прохожий прошёл мимо, и какой то внутренний порыв заставил Ханемию обернуться. Связка ключей упала на пол, звон упавшего металла стоял в ушах. Казалось, время остановилось, прохожие испарились, он видел только еë и больше никого. На ней было чёрное легкое пальто, такого чёрного цвета зауженные брюки и берцы, но когда Казутора увидел футболку, сердце пропустило мощный удар. Эта та самая футболка, которую они давным давно, разрисовали вместе. Она была прекрасна. Он узнал бы её хоть лет через двадцать! Короткие чёрные волосы едва ли доставали до подбородка, полные губы были накрашены темной бордовой помадой, ярко выраженные скулы и ледяной взгляд. Холодный. Она подошла к чёрной дорогой машине, которая сияла в лучах вечернего города. Остановившись у неё, она достала смартфон, и принялась что-то печатать. Необъяснимым порывом, он направился к ней. Каждый шаг давался тяжело, хоть их и разделяли жалкие пять метров. Сердце бешено стучало в груди, он остановился на расстоянии вытянутой руки. Что сказать? Что ему, черт побери, сказать? Прости? Он, что, совсем придурок? Одним "прости" тут не отделаться. Она отрывает взгляд от телефона, её пальцы застывают над клавиатурой. Казутора вздрагивает от её внимательного взгляда, он сжимает и разжимает кулак. Он почти открыт рот, как вдруг, она заговорила: - Мы знакомы? Вы что-то хотели? - Спросила она, и убрала мобильник в карман пальто. Казалось, вся вселенная в один миг исчезла. Земля ушла из под ног. Он ожидал что угодно, но только не этого. Она не узнала его. Она забыла его. Это конец. - Прости, что заставил тебя ждать, малыш. Очередь большая. - К ним подошёл мужчина в темно - синем пальто, у него был заметный шрам, идущий от затылка до левой стороны лица, который слегка касается уголка левого слабовидящего глаза, у мужчины была причёска "занавес", на правом ухе он носил серьгу в виде капли. - Ничего. - Хрипло отвечает она. Мужчина садиться за руль и заводит машину. Девушка оборачивается и вопросительно смотрит на него в ожидании ответа. Казутора как будто выходит из ступора. Она счастлива с другим. Он богат, красив, и точно заботился о ней все эти годы, нежели ты. Он тихо, прочистив горло, отвечает: - Я обознался, простите за беспокойство. С этими словами, он разворачивается и уходит, слезы катятся по его лицу. Он не смеет жалеть себя, в конце концов, он во всём виноват, в этом только его вина, и это бремя он будет нести один. Подобрав связку ключей трясущимися руками, он вытирает слезы тыльной стороной ладони и слышит звук отъезжающей машины. Выждав немного, он открывает дверь и влетает в помещение. Он рыдает, метается по магазину распугивая животных. - Ты сам виноват! - Кричит он. - Ты. Сам. Виноват. Он падает на пол, сжавшись в комок он рыдает и вопит в колени. Дверь распахивается и вбегает Чифую. Он будто почувствовал, что стоит проверить, проверить в порядке ли он. - Я видел её... - Шептал парень уткнувшись в плечо другу. - Я видел её...

В тот вечер соврали оба.

Он - что обознался.

Она - что не узнала.