Неидеальны

— Не знаю, почему он поёт мою песню. Но делает он это слишком идеально. Он идеален. По ту сторону этот мальчик слишком красив, слишком самодоволен и симпатичен, чтобы на него не залипнуть. — Егор, в каком баре будем отмечать победу этой футбольной команды? Всем интересно, что выберет Крид. Но он выбирает только одно. Там, где есть он. Он выбирает быть с ним. Опираясь на барную стойку рядом с ним — у Шипа слишком тонкие руки. Да и он сам идеален. Он слишком красив. Но… внимания не обращает. Но и Булаткин тоже не собирается. Ведь ещё не растратил гордость. Хотя так тянет обратиться и посмотреть на него. Слишком… приятные духи. — Мне шот. Две рюмочки. Наверное, Кораблин решил отмечать по полной. Раз берет два. Или кому-то из друзей. Но не его правда — артист толкает рюмку ему, и Егор готов поклясться: у него под этим взглядом зелёных глаз сотрясаются колени. Слишком страшно… И губы в улыбке: они слишком идеальны. Они слишком много значат. И вся спесь слетает, ведь он слишком близко стоит. — Спасибо. — тоже улыбается Крид. Будто ничего не случилось. Будто ничего не произошло. Будто не он сейчас, как котенок трясётся дрожит сидит. — Всё хорошо? — парнишка голову в сторону клонит, отпивая напиток, и Булаткину тут же становится стыдно: потому что он залип. На горло, на кадык. На закрытые глаза и на движения. И на широкую, хитрую улыбку. Заводит. Заводит до конца. До боли. До дрожи. — Да. Не болен, вроде. Девочек бы, тогда б вообще тут идеально было. — отшучивается певец, а сам про себя чертыхается: Да какие, мать его, девушки? Когда человек его мечты здесь, перед ним. На губах Шипа появляется новая ухмылка. Более подозрительная и дикая. — Развлечься хочешь, говоришь? — Д-да. Ему страшно отвечать. Очень страшно. Страшно очень за ним вслед идти. Но он идёт. И даже так, сзади этот мальчишка идеален. Мечта всех девочек. И его мечта… тоже. Да в кого он превратился? В маленького подростка с фаворитом? Наверное… да? — Нравлюсь, да? А у Егора вопрос в штыки. Он прямолинеен и он красив. Он идеален. Его закинутая нога на ногу даёт вид слишком высокой личности. Слишком много пафоса. Слишком много чсв и смазливости. И Булаткину этот сюр и блеск очень нравится. — Да. — Хочешь меня? Чёрт. Отвечать — не отвечать? Он не знает. Не хватает смелости сбежать. — Возможно да?.. — Говори по факту. Или не получишь ничего от меня. Ни капли. — Да. Я хочу тебя. Ты для меня слишком. Ты весь слишком. — Ты… — Что я? — Ты слишком… идеален. Капкан этих рук и глаз слишком тленный, слишком серьёзный, он тривиальный. Какой-то отчётливо правильный. Чёрный. Правдивый. Касания. Вздохи. И темнота… Лоск и красота — это его качества. На это он, словно собачка, ровно на секунду повёлся. И попал. — Останешься? — Прости, я не могу. Это его извинения. И от них тошнит. — Почему? — Потому что я не идеален. Потому что идеален — ты. Крид не понимает, и поэтому не отпускает. Зарывается в волосы и целует. Он не хочет отпускать или соглашаться. Он хочет кусочек, частичку идеальности. Потому что не верит, что он идеален. Потому что не готов так быстро отпускать. — Пусти. — Нет. — Почему? — Потому что мы оба… Неидеальны.