Auburn Wings and Golden Dreams

После

В комнате Аарона не хватает места для еще одного тела. Это смутно напоминает Нилу чулан Гарри под лестницей из «Философского камня». В первую ночь Эндрю ложится на диван, не переодеваясь, и оставляет Аарона в своей комнате. Нил садится на пол лицом к нему, чтобы расправить крылья и создать теплый щит вокруг Эндрю. Когда дыхание мальчика становится ровным, Нил задается вопросом, подозревал ли Эндрю когда-нибудь, что он не мерзнет по ночам, потому что его окружает гнездо из перьев, или он считает, что по какой-то причине у него иммунитет к погоде. Темнота дома пугает до такой степени, что нервирует Нила гораздо больше, чем уединенная камера в колонии для несовершеннолетних. После стольких бессонных ночей, защищая тело Эндрю, Нил терпеть не может спать спиной к двери, но так у него все устроено. Его работа состоит в том, чтобы держать Эндрю в максимально возможной безопасности, а не в том, чтобы чувствовать себя комфортно. Смирившись с бессонной ночью, Нил крепче обхватывает колени и крылья и позволяет своим мыслям плыть по течению, в то время как Эндрю наслаждается покоем теперь, когда он решил стать Миньярдом, как его брат. Нил тоже хочет принадлежать, даже если он никогда ни в чем не будет участвовать. Не тогда, когда единственное существо, осознающее его существование — это он сам. Тем не менее, он перебирает фамилии, пока, наконец, не может заснуть.

***

На следующий день Эндрю идет с Аароном в школу, спрашивая указания на кафе, где работает Аарон. Они обнаруживают, что у Свити все не так плохо, как казалось. Заведение довольно уютное, и в нем есть хороший выбор мороженого, от которого Эндрю не может оторвать глаз. — Аарон, ты выглядишь… по-другому. Ты подстригся? — Приветствует официантка, когда она замечает Эндрю, входящего в дверь «Только для персонала». Эндрю не торопится с ответом. Нил видит, как он взвешивает все за и против того, чтобы раскрыть свое прикрытие. В конце концов, он отвечает. — Да. — Это… тебе идет. — Где босс? — Тим? Должен быть в своем кабинете. — Женщина отвечает, указывая на дверь в конце прохода, не прекращая говорить. — Есть какие-то проблемы? О, твой брат должен был приехать, не так ли? Ты берешь отпуск, чтобы получше узнать друг друга? Эндрю идет в указанном направлении, даже не взглянув на официантку, и выходит с фартуком и полной занятостью. Наблюдать, как Эндрю приходит и уходит с кухни к столам, убирает или помогает нарезать овощи, чертовски скучно, поэтому Нил время от времени выходит на улицу, чтобы сделать несколько кругов. Он должен верить, что Эндрю будет в безопасности на своем новом рабочем месте. Чего Нил не замечает, так это единственного перышка, которое выпадает из его крыльев, когда Эндрю выходит покурить, и поднимает его, теребя мягкий материал, прежде чем засунуть его в карман брюк, прежде чем вернуться внутрь.

До

Второй способ защитить Эндрю — это стать гулем. Или призраком. Или полтергейстом. Это зависело от убеждений людей. Натаниэль всегда был таким же. Натаниэль никак не мог знать, как сильно повлияет на Эндрю одержимость его ангелом-хранителем. И вдобавок к тому, что было неправильно завладевать телом мальчика, воспоминание о горячих руках, острых ногтях и потере каждой частички своей оставшейся невинности не было тем, что Натаниэль хотел почувствовать снова. Итак, он начал делать заявление всякий раз, когда Сэм оказывался слишком близко к Эндрю. Бросить сюда тарелку. Открыть или закрыть окно. Время от времени что-то не так с кондиционером. После второго или третьего инцидента Эндрю принял сигналы такими, какие они были, и начал использовать их в своих интересах, чтобы сбежать или провернуть более грандиозный трюк, чем то, что делал Натаниэль. Благодаря их совместным усилиям Эндрю наконец-то смог немного поспать по ночам после трех недель создания хаоса вокруг них. — Ты думал, что твои странные трюки удержат меня подальше, Эй Джей? Натаниэль был настороже и готов в мгновение ока, наблюдая, как Эндрю одной рукой прижимают к кровати, а другой стаскивают с него пижамные штаны. Натаниэль подбежал к нему, чтобы взять управление на себя, как он делал это раньше, но он не смог. Был ли это страх Эндрю или что-то в жестокости Сэма, что создало вокруг него щит, Натаниэль не мог сказать. Его единственной мыслью было спасти Эндрю. Он взлетел на фут над полом, этого было достаточно, чтобы яростно взмахнуть крыльями и заставить Сэма покачнуться, прежде чем войти в Эндрю. — Твои фокусы меня не остановят. Натаниэль слышал, как Эндрю сражается под мужчиной. Он был слишком мал, чтобы нанести какой-либо реальный ущерб. Еще сложнее ему было сделать это, когда он лежал на животе и его крепко держали за конечности. Воспоминания о ночи, когда Натаниэль обнаружил, что сделал Сэм, заставили его тело двигаться прежде, чем разум успел отреагировать. Натаниэль схватил лампу с тумбочки и разбил ее прямо о голову Сэма. Мужчина обратил безумные глаза к источнику удара, и это было так, как будто он мог видеть Натаниэля. Сэм схватил книгу в твердом переплете с тумбочки Эндрю и бросил ее Натаниэлю. Он увернулся от удара и пошел прямо на Сэма. Они покатились по полу. Натаниэль пинал и бил кулаками, стараясь, чтобы Сэм не смог его схватить. Эндрю потребовалось всего несколько мгновений, чтобы заметить, что это был его шанс отомстить. Взгляд его карих глаз не был взглядом десятилетнего ребенка, когда он держал другую книгу над головой, чтобы пнуть Сэма. Сердце Натаниэля дрогнуло. Его мальчик должен быть счастлив, ему должно быть позволено быть ребенком. Это было целью Натаниэля после того, как он потерял свое собственное детство. Он схватил Сэма и оттолкнул его в сторону, прежде чем Эндрю успел что-либо сделать. Мужчина был слишком тяжел для Натаниэля. С того места, где была разбита лампа, капала кровь. — Что все это значит… О Боже мой. Краем глаза Натаниэль увидел жену Сэма. Последовал удар прямо в ребра Сэма. — Эндрю! Мясистый кулак опустился на лицо Натаниэля. Он откатился от Сэма с такой силой, что его лицо разбилось об угол комода. Боль взорвалась от его щеки к остальной части головы. Сразу же последовала влага. Нормально ли было истекать кровью, будучи ангелом? С болящей щекой, головокружением и раздавленными крыльями Натаниэль едва поспевал за потоком сердитых голосов на кухне. — Мы дали тебе дом, и вот как ты отплатил? — Сказала женщина, пытаясь помочь Сэму, хотя он и отмахнулся от нее. — Это неприемлемо, Эй Джей, мы отдаем тебя обратно в приют. Мы мирились с духом, который ты принес, но мы не можем смириться с таким поведением. — Ты что, блядь, с ума сошла?! Ты видела, что с ним делал ваш больной муж? Его штаны были спущены, черт возьми! — Натаниэль закричал женщине в лицо. Ему потребовалось больше нескольких минут, чтобы понять, что его никто не слышит. Эндрю молчал, глядя прямо в глаза монстру, едва сдерживая слезы. Если бы Натаниэль напряг слух, он мог бы услышать бормотание «Я ничего не чувствую, я ничего не чувствую, я ничего не чувствую», которое разбило его сердце еще больше. — Садись в машину. Мы больше не приютим монстра. — ТВОЙ МУЖ — ЧУДОВИЩЕ! Не имело значения, как громко кричал Натаниэль. Его голос не был услышан. Эндрю ушел сам, прежде чем женщина или Сэм успели схватить ключи от машины. И они шли всю ночь. Несмотря на головокружение и боль, а кровь все еще капала с его лица, Натаниэль всю ночь обнимал Эндрю крыльями, чтобы защитить его от холода, пока тот не рухнул у мусорного контейнера в темном переулке. По крайней мере, Сэм больше не будет прикасаться к Эндрю.