Two. Zero. Zero... Six

      Пламя.

       Пламя охватило город. Бушующие и не стихающие ветра разносило его во все стороны бетонных небоскребов. Злобный вой отражался эхом.

Город мёртв.

       Мост хочет упасть, он не в силе больше держать обязательства перед угасающем миром. Даже последние прутья дали слабину в гуле разносящего хаоса огненной геены.

Разрыв.

       Одинокий канат с силой вылетает от основания, ужасающей силой деформируя одну из опор. Бетон камнепадом накрывает иссохшее русло реки, поднимая со дна пыль и припекшуюся к ней кровь.        - Спаси. Спаси. Спаси. Умоляю спаси... - повторяло под себя существо в балахоне, удерживая подол ткани и вываливающиеся из себя кишки.        Его зацепило волной колотого стекла с окна квартиры номер 447, сорок четвертого этажа, где он решил спрятаться от первого удара.        Битое стекло закрапившись его кровью и телом вдоволь лежало рядом с ним, голодным блеском отражая разгневанную в своём восходе красного гиганта небосвода.        - Прошу. Прошу. Прошу... - шептало оно, жадно поглощая разреженный воздух в ещё функционирующее легкое, пока смазанной кровью и своими потрохами рукою давил на дыру в своем теле.        Острая боль и не собиралась утихать, но хотя бы эффект адреналина дал знать, вводя серебристого ежа в состояние гормонального шока.        Резкий удар возник в его теле, словно кусок стальной арматуры он разрывал его пузо. Очередной кусочек кишки бульканием просочился через его пальцы, мерзкая жидкость вытекало из неё - смесь гнилой кро'ви и остатков затрака, так и не успевшейся перевариться за время огненного катаклизма.        Слезы еще вытекали с опаленной сетчатки его потухших и уже не позолоченных глаз, пока он прижимался эмбрионом к своим оттекшим ногам.        Сильвер, так его зовут, или правильнее сказать звали, издавал такие крики, что оставшись с ним наедине мысль - "прыгнуть от безысходности и разлететься отшметками на раскаленном асфальте", покажется не такой уж и плохой идеей. Невозможно поверить что такие демонические звуки может издавать живое существо, пока прокусывает свою руку, обнажая плоть на ней и разбитые зубы в верхнем ряду.        Дворы захлестнуло пламенем, сжигающее вместе бетон и асфальт в бурлящую смесь,

а он умирает от потери искры жизни его до сих пор бьющегося сердца.

Конечности немеют.

       Он теряет рассудок.        Существу уже плевать: на свое имя, данное ему с любовью от его умирающей от анемии матери; на свой народ, что дал ему смысл борьбы и хуже всего ему плевать на себя и свои идеалы, от которых он сейчас умирает.        У тебя судьба Героя, - говорили ему с детства. Он готов оторвать им языки и наколоть их на свои ребра, были бы они рядом.

Но их нет.

       Как и мира, который он по их словам и надеждам должен был спасти.        Ирония судьбы. Герой, что по заверениям должен был спасти их родную планету, сам же обрек её и всю жизнь на ней в пучину смерти и отчаяния и всё из-за его глупости и максимализма, присущим подросткам.        Организм пытался выжить еще немного, загрызая остатки своей руки до костей от не унывающей боли.

Но он уже сдался.

       Мозг рисовал в его предсмертных агониях лицо той, которая верила в счастливый конец и в него больше, чем он того заслуживал.        Она осуждала ежа, вызывая в нем остатки тех чувств, что связаны с болью не физической смерти организма, а ментальной. Его последние чувства. Его конец.

Золотые глаза больше не светились от надежды. И жизни больше нету в той улыбке. Твое время пришло. Two. Zero. Zero .... Six.