Обрывки воспоминаний

      — Эй, Роза, время совиной почты.       Розамунд отрывается от учебника по уходу за магическими существами четвертой категории опасности впервые с начала утренней трапезы. Хоть и предыдущим вечером она уже изучала раздел, посвященный фестралам, но почему бы и не повторить? Свободной рукой она лениво ковырялась ложкой в утренней каше, аппетита совершенно не было. Из-за какого-то волнения? Но почему? Все уроки сделаны, впереди долгожданный урок по уходу за магическими существами, где, как обычно, Роза явно будет в центре внимания. Ведь она – лучшая ученица мадам Ховин, которая надеется, что Эллингтон пойдет по её стопам преподавания.       Тогда что же не дает ей покоя? Может, некое внутреннее предчувствие?       Девушка аккуратно кладет толстый учебник правее от себя и берет в руки небольшой помятый когтями Весты конверт.       — Спасибо, Эмили.       Тонкие пальцы аккуратно разворачивают конверт. Хрупкая желтоватая бумага, на которой аккуратным почерком матери выведено лишь несколько строк.       "Дорогая, надеюсь это письмо дойдет до тебя очень быстро. У Фантомхайва случилась беда. В письме не могу это разглашать, однако он обратился к нам за помощью. Срочно прилетай, как только сможешь. Мы не можем прятать его слишком долго.       Твоя любящая мать".       Сначала Розамунд даже не поняла что прочитала. Беглым взглядом вновь прошлась по нескольким строкам, пытаясь вникнуть в суть написанного. Что случилось? Почему они Фантомхайва прячут у себя? Зачем ему вообще прятаться от кого-то? Он в опасности?       Ясно было одно – времени на промедления не было. Ведь Веста летела сюда с письмом около восьми часов, а значит письмо было написано под самую полночь.       — Эмили, — Розамунд быстро захлопывает учебник, подхватывает в руки свои вещи и встает из-за стола под недоуменный взор соседки, — пожалуйста, предупреди мадам Ховин, что мне придется пропустить ее сегодняшнее занятие. Я к ней обязательно подойду как только смогу, хорошо?       — Л-ладно, — пролепетала Эмили уже в след убегающей из главного зала Розе. Эллингтон нужно было немного времени: лишь переодеться в более комфортную одежду и взять с собой омоньер, зачарованный невидимым расширением, в котором имелось все необходимое: от зелий до метлы.       Эллингтон буквально влетает в гостинную Когтеврана, чуть не сшибая с ног девочек-первокурсниц. Она не замечает, что перепрыгивает через ступеньку на главной винтованной лестнице. Дверь общей спальни с силой ударяется о каменную кладку своей тяжелой металлической ручкой, заставляя от грохота сидящую на жердочке сову Эмили недовольно вскрикнуть.       — Извини, что потревожила тебя, Орнела, но я очень спешу.       Уже спустя пару минут на девушке были простые брюки с рубашкой, поверх которой было накинуто дорожное свободное пальто. На шее – как обычно теплый шерстяной шарф родного факультета. На поясе – заветный омоньер и футляр с волшебной палочкой. Она была готова.       Роза лишь надеялась, что трансгрессировать у нее получится без всяких проблем. Хоть Эллингтон как полгода прошла обучение и сдала экзамен, первые попытки трансгрессировать закончились не совсем удачно, и страх неудачи до сих пор преследовал ее в собственных мыслях. Так, в первый раз она получила внушительный шрам на правой руке, а во время второй попытки - испорченную любимую мантию. Неприятные последствия расщепа.       Девушка закрыла глаза, глубоко вздохнув, закрыла глаза. Из-зо всех сил она представила узкий темный и почти всегда безлюдный переулок между фамильным поместьем и табачной лавкой, где она должна появиться через секунду.       Для собственной храбрости она делает легкий щелчок пальцами.       Раз. И влажный свежий воздух долины Хогвартса вмиг сменился спертым и удушающим воздухом городского Лондона. Она переместилась в тот самый переулок. Вокруг никого не было – это хорошо. В голове была мысль переместиться напрямую в парадную дома, но поскольку он здесь, не хотелось лишний раз вызывать подозрений. Пока что.       Несколько минут, и Роза уже стучится в родительский кабинет, где по словам их дворецкого были мистер и миссис Эллингтон и граф Фантомхайв.       — Ох, Роза, а вот и ты, — одного беглого взгляда на матушку было достаточно, чтобы понять, что она очень встревожена. Она лихорадочно теребила обручальное кольцо, а лице ее заметно покраснело, покрывшись пунцовыми пятнами. Отец и вовсе сидел в своем рабочем кресле с абсолютно мрачным выражением лица, которое прибавляло ему лет десять сверху.       — Прибыла как только смогла, – девушка не отворачивается от пылкого поцелуя матери в щеку, но и не испытывает привычной радости от данного жеста любви. Она давно уже позабыла, что такое материнская забота.       Собственный взгляд цепляется за Михаэля, сидевшего напротив ее отца. Бледного, явно несобранного и... даже напуганного? Пусть он и всем видом демонстрировал выдержку высших аристократов, но в глубочайше-синего цвета глазу, не скрытого бархатной повязкой она видела немой страх неизвестности.       Мальчик, едва услышав знакомый голос, тут же оборачивается в ее сторону, и уголки его губ лишь слегка поднимаются вверх.       — Рози? – срывается прежде, чем он понимает, как ее назвал. Совсем как в детстве. Под сердцем болезненно кольнуло. – Как ты смогла так быстро добраться?       Он переводит удивленный, нет, даже, ошарашенный взгляд на ее мать.       — Миссис Эллингтон, Вы же только сегодня в полночь отправили письмо...       — Это сейчас не совсем важно. Главное сейчас решить возникшую проблему.       — Собственно, что происходит? – Роза не остается в стороне и без церемоний встревает в разговор. Да, не совсем светские манеры, но девушку сейчас это не очень волновало.       В кабинете стоит недолгое молчание, которое прерывает сам мальчик.       — Он вернулся.       Роза не понимает.       — Кто это он?       — Сиэль, — мальчишка теперь смотрит прямо ей в глаза, и в нем Роза видит кричащее навзрыд отчаяние, — Сиэль Фантомхайв вернулся.       Роза вновь не понимает его слов до конца. Но частицы пазла начинают вставать на свои места.       — Но ведь он умер, — она не задает вопросов как и почему, ведь знает, что Сиэлем Фантомхайвом, исполняющим обязанности Цепного пса Ее Величества последние 3 года, является младший из близнецов.       — Он выжил, — вставляет свое слово отец. — И теперь вернулся занять свое законное место. Фантомхайва-младшего теперь разыскивает вся полиция Лондона, а может и всей Британии. Он и его слуги в бегах. Мидфорды встали на сторону старшего. Союзников у этого ребенка нет. Кроме нас. Мне нужно некоторое время чтобы сделать основные приготовления. Михаэль уже озвучил свой план, но на некоторое время ему нужно скрыться, чтобы до него не добрались приближенные его брата.       Розамунд скрещивает руки на груди. И сама не знает почему, но предлагает самый очевидный и всех вариантов. Ставящий под угрозу всю ее дальнейшую жизнь. Она даже не подумала об этом. Просто озвучила то, что сразу появилось в мыслях:       — Я могу взять его с собой.       — И как же Вы защитите моего господина, мисс Эллингтон? — раздается бархатный голос демона, что стоял за спиной Михаэля. Все-таки решился высказаться, чертово порождение тьмы. Он говорил спокойно, но Роза смогла уловить в его интонации ехидство. Словно он насмехался над их попытками помочь Фантомхайву.       А она возьмет и поможет ему. Даже если придется нарушить Международный статус о секретности.       — Я укрою его там, где его никто не найдет из людей.       — Но Роза, он же обычный человек. Ты же сама говорила, что маглы не могут увидеть Хогвартс! — восклицает матушка.       Розамунд замечает возрастающее со скоростью света непонимание в глазах как и Михаэля, так и его демона-дворецкого, и сама нервно сглатывает, ощущая странную хрипоту в горле. Вот сейчас то все и раскроется. Неужели хотя бы перед ним ее многолетний обман наконец-то закончится?       Он, конечно, ей этого не простит. Но сейчас это и не важно. Главное помочь ему. Защитить его. Любой ценой. Ведь тогда, три года назад, она ничего не знала и не могла сделать.       — Он не совсем обычный человек, — Розамунд вновь поворачивается к Михаэлю, буквально утопающему в большом гостевом кресле. Мерлинова борода, он такой маленький, тонкий и хрупкий. Он не заслужил всего этого. — Пока я не могу тебе всего сказать, это не совсем моя тайна и не мне ее разглашать. Просто поверь мне, матушка. Думаю, все получится.       Роза давно строила теории с момента их последней встречи на том приеме: если Михаэль связался с темными искусствами, а именно, совершил сделку с дьяволом, являлся ли он теперь волшебником? Она даже просила Уильяма узнать в Министерстве у кого-либо мнение по ее теории. Ответ нескольких коллег Уильяма был неоднозначным: некоторые волшебники предполагали, что такой человек будет способен видеть магию, но использовать ее не сможет. Кто-то полагал, что даже связь с потусторонними силами не позволит маглу даже видеть магические предметы. Но Роза надеялась на первый вариант. Думала, что этого было бы вполне достаточно, чтобы она смогла укрыть Михаэля в одной из деревень близ Хогвартса, возможно, даже в самом Хогсмиде. По крайне мере на время. Пока отец не придумает как ему помочь.       — Михаэль, — обращается она к Фантомхайву и видит, как его передернуло от обращения к нему по настоящему имени. Ее бедный мальчик, он так долго притворялся старшим братом, что буквально теперь не может слышать собственное имя. — Только ты можешь пойти со мной. Я смогу перенести только нас двоих.       — Перенести?       — Я объясню позже. Просто знай, что только ты пойдешь со мной. Твоим слугам и дворецкому придется остаться здесь.       Она не врала. Однажды она поинтересовалась у профессора Фига возможно ли трансгрессировать больше двух человек. На что профессор дал ей понять, что такое возможно, но путем долгих лет упорных тренировок. И желательно сначала с неодушевленными предметами. "Вы еще юны и неопытны в трансгрессии, мисс Эллингтон. Я сам освоил мастерство трансгрессии лишь к тридцати годам постоянной практики", – сказал тогда ей профессор.       — Я тебя понял. Тогда, Себастьян, приказываю тебе оставаться в Лондоне. Укрой Мейлин, Барда и Финни у Лау и жди моих дальнейших указаний.       — Слушаюсь, мой господин, — демон-дворецкий, прижав правую ладонь к месту, где у людей находится сердце, поклонился. И от этого жеста Розамунд едва не скривилась от отвращения. Мерлинова борода, какой цирк.       — Мисс Розамунд, — демон теперь смотрит прямо на нее, и только сейчас Эллингтон замечает, что порождение тьмы до безобразия похоже на покойного Винсента Фантомхайва. Да как он посмел, чертов дементор! — Вверяю Вам самое драгоценное.       "Да, только тебе нужен не он, а его душа", – мелькает в голове. В ответ девушка лишь кивает головой. Даже разговаривать с ним напрямую у нее нет желания.       Уже выйдя из поместья и заходя в тот самый безлюдный переулок Роза замечает, что у мальчишки нет с собой вообще ничего. Видимо, все произошло настолько стремительно и неожиданно, что он и его слуги уходили с тем, что было при себе. Девушка представляет, какой дискомфорт Михаэль испытывает сейчас: остаться в миг без дома, удобств и крова, гоняемый собственным братом, который буквально восстал из мертвых. Преданный самой близкой к Фантомхайвам семьей, Мидфордами, что ему пришлось искать помощи у них, Эллингтонов, почти что обнищавших городских "аристократов", которые бы и сами вскоре оказались вышибленными из светского высшего общества если бы не удачная помолвка Камиллы.       Розамунд гадает, а почему отец вообще согласился помочь мальчишке? Это еще предстоит выяснить. Наедине.       — Михаэль, пожалуйста, обними меня.       Когда лицо Фантомхайва перед ней буквально вспыхнуло красным огнем от смущения, Роза чуть не засмеялась.       — Зачем?       Ну конечно, как же не спросить.       — Так нужно, просто доверься мне.       Михаэль колеблется, но затем в согласии кивает и подходит вплотную к ней. Тонкие мальчишеские руки опоясывают ее талию, смыкаясь на пояснице, а лицом он утыкается ей в изгиб шеи. Прижимается сильно-сильно, и так отчаянно, словно давно хотел это сделать.       Розамунд, улыбаясь уголками губ, обнимает мальчика в ответ. "Да, я тоже скучала по тебе. Все эти годы", – признается она сама себе, пока они трансгрессируют на задний двор паба "Три метлы".       Миг – и удушливый воздух Лондона сменяется родной горной свежестью. Роза вдыхает полной грудью, наслаждаясь родными просторами и атмосферой. Но затем ощущает, как тело мальчика в ее объятьях лихорадочно трясет. Она вмиг переводит взгляд на Фантомхайва, который был неестественно бледен. Глаз его распахнут, зрачок практически захватил всю синюю радужку. Грудь лихорадочно поднимается, а губы приоткрыты, судорожно хватая воздух.       Слабые на вид руки вмиг отталкивают ее (Роза даже удивилась, что у него хватило сил это сделать). Михаэля шатает из стороны в сторону. Он отходит к деревянной кривой оградке, покрытой засохшим плющом, хватается за дерево, тяжело дыша. Цилиндр с головы летит на засохшую клумбу, пока мальчика рвет. Роза, не чураясь, подходит к нему, аккуратно зачесывая одной рукой мягкие пряди волос, чтобы они не запачкались, а второй поглаживая по спине.       — Что это было, черт возьми? — шипит Михаэль сквозь удушливый кашель. — Меня словно вывернуло наизнанку.       — Извини, я совсем забыла что при первой трансгрессии может быть так плохо. Тем более для тебя.       "Ведь ты такой хрупкий, тонкий и... слабый", — мелькает у девушки в голове, но в слух она никогда такого не скажет.       Откашлявшись, Михаэль выпрямляется и поворачивается к ней. Розамунд уже протягивает ему небольшой платок, который достала из своего волшебного бездонного омоньера. Молча Фантомхайв выдергивает его из девичьих пальцев, промокая уголки губ и лоб.       — А теперь объясни где это мы.       — Пожалуйста, потерпи немного, и я тебе все объясню. Главное сейчас – просто молчи. Ни с кем не разговаривай. И старайся не сильно таращиться на все происходящее вокруг тебя. Ты должен... сойти за местного, — да, ей же не хватало чтобы в полностью магической деревне его раскусили как магла, видя его реакцию на магию.       Мальчик лишь кивнул, но Розамунд видела то нетерпение во взгляде, которым он впился в ее лицо. И как демонстративно руки сжались в кулаки. Нетерпеливый и горделивый. Привыкший получать все что он захочет. И когда захочет. Ей бы пора перестать видеть в нем того ребенка, которым он был более четырех лет назад. Ведь он изменился, и она тоже.       Хоть и Хэллоуин уже прошел, но никто не стремился избавляться от украшений. Все улицы все еще были украшены тыквами разных форм и размеров, гирляндами из осенних листьев и черепами, ненастоящими конечно же. Сквозь главную улицу из Сладкого королевства все еще тянулся запах запеченных яблок в карамели на палочке, тыквенных булочек с корицей и овсяного печенья с паучками. Нужно будет обязательно сводить Михаэля в кондитерскую, Роза не думала, что он разлюбил сладкое.       Зайдя в "Три метлы" Эллингтон вновь окунается в ту самую атмосферу уюта, тепла и комфорта. Хоть и было раннее утро, но посетителей в основном зале было предостаточно. За барной стойкой девушка видит знакомое лицо и, с улыбкой на лице, подходит, придерживая Михаэля за локоть:       — Сирона, здравствуй!       Женщина отрывается от протирания очередной жестяной кружки и улыбается, увидев знакомое лицо.       — О, Розамунд, приветствую! Давненько тебя здесь не было.       Действительно, в последний раз она была здесь около месяца назад: сколько бы ее друзья не зазывали пропустить по кружечке сливочного пива, она все время отказывалась. То зарывалась в учебники, то оставалась на дополнительные занятия, чтобы как можно лучше подготовиться к предстоящим экзаменам.       — Да, была настолько занята учебной, что даже не было свободного времени залететь за кружечкой сливочного. Извини, впредь буду заглядывать куда чаще.       Райан в понимании кивает головой, а затем, заметив за спиной девушки доселе незнакомого ей юношу, улыбается:       — А это кто с тобой? Один из третьекурсников? Делаешь экскурсию?       — Эм-м-м, не совсем. Это мой друг. Он сквиб, поэтому не поступал в школу, но после моих рассказов о твоем сливочном пиве и невероятных лавках в Хогсмиде до безумия захотел посетить это место. Могу ли я для него снять комнату? На длительное время?       — Ну совсем на длительное время – пока еще не могу сказать. Но на неделю пока устроит?       — Вполне. В дальнейшем посмотрим, в зависимости от того успеет ли мой друг все осмотреть.       — Договорились. Двадцать галлеонов.       Хоть у Розы денег и было совсем не много, особенно по сравнению с ее чистокровными сокурсниками, которым состояние накапливали поколениями, но уж второй десяток галлеонов ей не было жалко потратить. Легким движением руки она достает из омоньера нужную сумму и отдает Сироне.       Пересчитав монеты и убрав их в передний карман фартука, Райан, улыбнувшись, уже обращается к Фантомхайву:       — Тебя как зовут, мой юный друг?       Краем глаза девушка замечает, что мальчик колеблется. Но говорит все-таки истинное имя.       — Михаэль.       — Приятно познакомиться. Я – Сирона, владелица этого паба. Если тебе что-нибудь понадобиться – обращайся. Друг Розы – мой друг, как и любого другого здесь, в Хогсмиде.       Женщина отдает ключ и указывает, как пройти к номеру. Еще раз поблагодарив Сирону, Роза взяла прохладную руку Михаэля в свою и стремительно повела на второй этаж, в сторону номеров. С каждым шагом она видела, как на юношеском лице расцветает шок от каждой мелочи для Розы, которую она привыкла видеть ежедневно: метла, подметающая пол; живые картины; летающие свечи; внешний вид посетителей. Розамунд знала, что как только дверь комнаты закроется за ними, оставляя их наедине, ей придется объясняться. Признаваясь самой себе, она даже мечтала об этом.       Уже в номере, довольно скромном, где из мебели были только кровать, тумба со светильником, небольшой письменный стол и шкаф, Роза, закрыв дверь, непривычно для себя охрипшим голосом молвит:       — Присядь.       Фантомхайв на удивление послушен (или же это просто затишье перед надвигающейся бурей эмоций?) и присаживается на краешек одноместной кровати. Эллингтон видит, как дернулись брови и уголки губ в легком недовольстве. Да, это не мягкая перина его просторной кровати в фамильном поместье, но за неимением лучшего, приходится довольствоваться малым, тем что есть. Сама же девушка ставит напротив него деревянный стул и, тяжело вздохнув, присаживается. Стыки скрипят, сидушка холодна и неудобна.       — Думаю, ты уже догадался, что здесь все... — она, как и мать, начинает лихорадочно мять пальцы на руках.       — Связано каким-то чертовым образом с магией, о которой я читал лишь в детских книжках?! А как иначе объяснить подметающую саму по себе метлу и перемещение из Лондона сюда, в непроглядную глушь?       Розамунд даже не успевает объясниться, как Михаэль задает главный и решающий вопрос:       — Вот значит где ты была все эти годы?       — Михаэль...       — И врала мне, всем все это время!       — Я врала не только тебе. Это не только моя тайна! Пойми меня и мою семью, я вообще не должна была приводить тебя сюда, потому что ты магл! Меня вообще могут исключить из школы и посадить в Азбакан за то, что я раскрыла тебе эту тайну!       — Это твое слово "магл" уже звучит как невероятное оскорбление!       Все спокойствие вмиг улетучивается, и девушка лишь смотрит в краснеющее от гнева лицо напротив. Прикусывает нижнюю губу, нервно заправляет выбившуюся прядь за ухо, хочет смотреть куда угодно, но только не на сердитое лицо напротив.       — Прости меня. Но у меня не было другого выхода. Пойми меня, пожалуйста.       До ушей доносится глубокий тяжелый вздох. И голос, уже не полный гнева, а лишь усталости и спокойствия.       — Когда все это началось?       — Еще до встречи с тобой. За месяц до моего 11-летия к нам в дом пришел сотрудник из Министерства магии и сообщил моим родителям о том, что я – волшебница. Тогда у меня не было никаких перспектив в светском обществе Лондона и... Я посчитала, что это шанс достичь чего-то большего, чем быть чьей-то женой, которая бы чопорно вела светские беседы и рожала детей.       Недолгое молчание.       — А твоя сестра?       — Ее, слава Мерлину, обошла эта участь. Родители были безумно рады. И я тоже, ведь еще одну дочь-волшебницу они не пережили бы, – непроизвольно с ее губ сорвался легкий смешок.       — И какого это?       — Какого что?       — Владеть магией?       — Я могу показать тебе, — девушка привстает и достает волшебную палочку из защитного футляра. Красивая, белая, из тиса с изогнутым основанием и жилой единорога.       — Смотри, это моя волшебная палочка. У разных волшебников они разные как по форме, так и по материалу основы и сердцевины.       Изящный взмах руки, движение кисти легкое и плавное. Острие направлено на цилиндр, находящийся в мальчишеских руках.       — Вингардиум Левиоса, — срывается с губ осторожно, даже почти что тихо, словно она боялась, что их кто-то услышит.       Миг – и цилиндр, словно обрел крылья, осторожным движением взмыла к потолку под удивленный, но с искрами восторга взгляд.       — С ее помощью я могу использовать различные заклинания. Хотя магией можно пользоваться и без палочки, но это в разы сложнее.       — Как в случае когда ты перенесла нас сюда?       — Да, это называется трансгрессия.       Михаэль кивает головой. Одним движением палочки вниз – и цилиндр вновь в тонких аристократических руках, так отличающихся от ее: уже местами мозолистых и покрытых царапинами от зубастой герани.       — Почему ты меня назвала... сквибом и маглом?       — Обычных людей, как ты, мои родители и остальные, кто не могут использовать магию мы называем маглами. Но в семьях волшебников очень редко появляются дети, которые не могут использовать магию, но могут видеть её. Таких людей называют сквибами. Я тебя назвала так чтобы было меньше вопросов почему ты не поступил в Хогвартс и почему у тебя нет магических способностей. Ты магл, но можешь видеть магические предметы потому что, – она нервно сглатывает и заправляет за ухо выпавшую прядь волос, – потому что ты связался с темными силами.       Михаэль едва ли не подпрыгивает, а одна из ладошек машинально тянется к повязке, скрывающей помеченный демоном глаз.       — То есть ты знаешь?       — Да. Ты заключил контракт с демоном и он – твой дворецкий, верно?       Мальчишка не может произнести это в слух. Лишь выдает слабый кивок головой.              "Ох, сколько страданий свалилось на моего милого мальчика. Моя душа болит за тебя. Мне невероятно жаль, что твоя собственная судьба так жестока с тобой, что тебе пришлось пойти на такой шаг".       — Зачем?       — Это был мой единственный шанс на спасение. Я не мог поступить иначе. Думаю, ты бы поступила на моем месте точно также.       — Возможно. Но зачем нужно было притворяться Сиэлем? Как единственный оставшийся в живых наследник ты бы итак получил все.       Он молчит, потирая фамильный перстень.       — Я не прошу ответа прямо сейчас. Возможно, ты никогда и не ответишь на него, но просто если бы титул графа принял Михаэль Фантомхайв, возможно, что-то да изменилось бы.       Роза встает.       — Так, нам нужно тебя немного привести в порядок. Встань, пожалуйста.       Он встает и взмахом палочки девушка меняет ему одежду: бриджи становятся брюками и из более теплой ткани: фрак укорачивается, становясь пиджаком. Плащ – более теплым. Лишь шляпа, покоившаяся на кровати, осталась прежней. Михаэль удивлен.       — Как ты это сделала?       — Магия, Михаэль. Это на самом деле базовое бытовое заклинание. Я его лишь слегка усовершенствовала.       Она протягивает ему руку.       — А теперь пойдем. Я немного познакомлю тебя с моим миром.