Ever More

В отражении зеркала, над ключицей, расцвётшие оттенки белых лилий. Медленно, кончиками пальцев Хёнджин ведёт по обнажённым плечам, огибая очертания метки. Его глаза согрелись невидимой улыбкой. Взгляд скользит ниже, к ровным фалангам с сияющим кольцом. Отблеск бриллианта при солнечных бликах был таким ярким, что каждый раз привлекал внимание. Кольцо скользило по пальцу довольно свободно, так что Хёнджин боялся, что он не заметит, как оно слетит. Но носить всё равно хотелось. Это ведь подарок Минхо. А Хёнджин очень ценил. И замечал все мелочи, что Минхо делал для него. Он чувствовал, что может отдать ему всё, о чём тревожится. Довериться сам и доверить Юджина. Встреча с истинным ощущается как отдых после долгого пешего пути. Кажется сном, столь сюрреалистичным, но таким правильным, что он решает расслабиться. Упасть в чужие руки, которые кажутся такими родными, и выдохнуть. Успокоиться, наконец, и всецело отдаться всеобъемлющему облегчению. Он хочет держатся за него и не отпускать. Теперь, когда они поставили друг другу знаки, он и Минхо составляли пару, установившие новые границы отношений. Размышляя о том, как красивее одеться сегодня, Хёнджин перебирал в шкафу свою немногочисленную одежду. По его просьбе, Чан обещал разобраться с квартирой и сдать арендодателю, а их с Юджином вещи выслать в Южную Корею. Хван остановил выбор на любимой шифоновой блузке светло-румянцевого цвета. Обычно он так наряжался только на важные мероприятия и корпоративы, но он посчитал, что с началом новой жизни, он может одеваться ярче. Этот оттенок идеально подчёркивал цвет его кожи. Впервые очутившись в смежной комнате, он обнаружил, что это была бывшая гардеробная, переоборудованная под новую спальню. Полоска утреннего света просачивалась через приоткрытые портьеры, и Хёнджин подошёл к окнам, чтобы распахнуть те шире, позволяя осветить всё пространство. Не ожидав, что из душа Минхо явится оголённым по пояс, с полотенцем, державшимся лишь на честном слове, Хёнджин порывается дёрнуться назад, но едва не наворачивается, неуклюже споткнувшись о ковёр. Он мог бы с успехом сделать неудачное сальто назад, если бы не руки альфы, вовремя поймавшие его. Этот мужчина — без пяти минут его муж, и смущаться голого тела было до нелепого глупо. Но он смущается. Прижатый к чужой груди, Хёнджин решает перестать прятать глаза, и всматривается в Минхо, лицо которого оказывается слишком близко. Проблески сирени, обрамлённые длинными ресницами, мелькнули на дне смешинками. — Не стесняйся смотреть, — низкий голос, безбрежно проникающий в сознание, растворяет и нежит. Минхо склоняется к его шее, касаясь губами знака, словно напоминая. Нервные окончания под кожей прокатываются острым удовольствием на ласкающее движение языка по железе. Тихонько выдохнув, прикрывая веки, Хёнджин отклоняется, желая дать больше доступа, — Я весь твой. Омега внутри удовлетворённо заскулил в ответ. Хван крепче обнимает плечи, мокрые от спадающих с волос капель. Трогать Минхо, ощущая упругие мышцы под ними, неимоверно приятно. Абрис собственной метки, словно сжигаемый извне, пылал на чужой коже. Мысль о том, что это сильное тело было полностью в его распоряжении, застилала разум, а кровь в капиллярах закипела, стремительно изгоняя чувство неловкости прочь. Минхо прав. Он теперь его. Притянув альфу за влажные волосы, Хёнджин быстро сокращает расстояние, с жаждой приникая к его губам. Он влюблён так безотчётно, до дрожи в коленях. А его самого целуют с такой силой, проникая в рот, сплетая языки, испивая дыхание, что хочется замурлыкать вслух. Хван чувствует широкие ладони, оплетающие его талию, по праву сжимающие ягодицы, обтянутые тканью офисных брюк, и стонет отзывчиво. — Боюсь, мы не избежим косых взглядов, если опоздаем на завтрак, — сбивчиво прошептал он, отрываясь до того, как их обоих накроет распаляющее возбуждение. — Мы продолжим начатое вчера, — разглядывая подёрнутой лавандовой дымкой глазами, произносит Минхо. От его слов внизу живота становится жарче. Вдохнув побольше воздуха, Хёнджин дразняще проводит ногтем по лопатке, и чувствует, как из альфы исходит утробный рык. — А что мы начали вчера? — не скрывая проказливой улыбки, приподнимает брови Хван, нарочито лаская и нажимая на приятные точки на загривке. — Я тебя не выпущу, если ты продолжишь, Хёнджин, — предупреждает Ли, а в ответ слышит только ехидное хихиканье. Поцеловав Минхо, Хёнджин ложится ему на грудь. Продолжить вчерашнее ему не терпелось и самому. Склонность альфы целовать его тело пришлась ему по нраву, — Малыш… на церемонии во время обряда потребуется благословение родового клана, к которому принадлежал твой отец. А значит, и ты. Поедем сегодня к Хванам в конце рабочего дня? Главой клана является брат твоего отца, Хван Инёп. Я говорил с ним, и он пригласил нас на ужин. Ты не против? Хёнджин не двигается. Глядит, не выражая эмоций. Клан его отца, о котором он не слышал ничего до недавнего времени, настораживал его. Если Йеджин обходился без их помощи, значит, они не поддерживали связь с ними. Он не совсем представлял, о чём они будут говорить, и предстоящая беседа казалась ему неудобной. — Это необходимо? — Ну… он хочет с тобой познакомиться, — утешающе обняв омегу, Минхо с нежностью прикладывается губами к скуле, — Инёп удивился, узнав о тебе. Если ты не согласен, я могу поехать на разговор один. Будет странно, если Минхо приедет к ним свататься один, подумал Хёнджин. — Хорошо, поедем, — ответил он. — Всё. Пап, я всё, — Хёнджин слышит родной голосочек, и в проёме двери появляется Юджин, волоча за собой кофточку. Увидев, что его родители стоят, обнимаясь без него, малыш шагает ближе, озадаченным котёнком поглядывая снизу вверх. Он хотел, чтобы его тоже обняли. — Ты оделся? Молодец. Иди сюда, солнце, обнять тебя? — погладив каштановую макушку, Хёнджин следит за изменением фиалковых светлячков в глазах маленького альфы. Юджин согласно протягивает ручки, и тут же взлетает выше, подхваченный рукой альфы до одного уровня с ними. На губах Хёнджина появилась улыбка умиления. От картины, которую он наблюдал, когда альфы соприкоснулись лбами, вдыхая запах друг друга, под рёбрами завальсировал ураган. Ладонь Минхо сжалась на его пояснице. Поддавшись игривому настроению, он оставляет лёгкий чмок на детской щёчке, напоминавшей молочный моти. Минхо улавливает его идею, и звонко целует пухлую щеку с противоположной стороны, заставляя Юджина изумлённо застыть от поведения родителей. Хёнджин вновь устремляется к щекастику, оставляя мгновенный поцелуй. Минхо повторяет за ним, и уже через секунду это походит на соревнование, которое вызывает у щенка счастливый хохот. За завтраком от Хёнджина не ускользают многозначительные переглядки старших супругов Ли. Появившиеся на шеях метки, слияние их феромонов, кольцо помолвки не остались незамеченными, однако никто на это не указывает. Лицо невольно становится пунцовым от понимающих улыбок, направленных в их сторону. — Послезавтра выходной, — вдруг произносит Донук, — Назначим церемонию сочетания на этот день? — Уже послезавтра? — взволнованно спрашивает Хван, свободной рукой удерживая Юджина от того, чтобы тот перестал вертеться и ненароком не выпал. Ран игрался с ним, — Но… для подготовки разве не нужно больше времени? — Всё можно успеть, — улыбается мужчина, сверкнув фиолетовыми зрачками, — Мы позаботимся об организации и подготовим всё остальное. С твоей стороны потребуется лишь подумать над твоим нарядом и обручальными кольцами с Минхо. Что насчёт Хванов, Минхо? — Сегодня едем знакомиться, — кратко отвечает Минхо, сжав руку на внутренней стороне его бедра. Такие прикосновения больше не казались интимными. В присутствии Минхо омега внутри ощущал удовлетворённость и комфорт, и любые касания альфы подсознательно воспринимались как желаемые и даже необходимые. Хёнджин размышлял, не странно ли быстро сформировалось доверие между ними или она проявлялась инстинктивно? — Хёнджин, не волнуйся, — проникает в мысли мягкий голос старшего омеги, — Я буду с тобой, сходим вместе. Я знаю портного с прекрасными руками — все его творения отличаются невероятной красотой, хочешь посмотреть? Тебе нужна помощь с подбором фасона или ты сам хочешь определиться? События развивались стремительнее, чем он ожидал. Но если от него требовалось лишь то, чтобы он подумал над своим нарядом — всё будет и правда намного легче. Он станет мужем Минхо всего через пару дней. Эта мысль будоражила. Я буду очень благодарен, если Вы сходите со мной! Думаю, определиться с нарядом не составит для меня больших затруднений, — с открытой улыбкой говорит Хёнджин. Юджин подаёт ему курагу, чтобы он разрезал для него кусочки помельче. Разрезав абрикосовую мякоть, Хван выкладывает кусочки на его тарелку. Юджин хватает один пальцами, чтобы отправить в ротик, — Хорошо жуй, Юджин. — Конечно. Я тебя понимаю. Самое главное, чтобы наряд нравился тебе самому, — кивает Тэо, — До сих пор жалею, что напялил на себя ту блузку с рюшами, — обиженно насупившись, он бьёт опешившего Донука по плечу. — А я-то тут причём? — искренне пугается мужчина, схватившись за сердце. Тэо надувает губы и демонстративно отворачивается. — Всё из-за тебя. Мой папа не заставил бы меня надеть её, если б ты не прогундосил, что тебе нравится эта блузка! — А что я ещё мог сказать? Блузка ведь и правда мне понравилась! К тому же, твой папа выглядел так, будто придёт придушить меня ею той же ночью, если я скажу обратное! — Да что ты понимаешь, — горько вздыхает Тэо, отмахиваясь, — Ты ведь знал, как я ненавижу рюшки! Как у хрюшки! Как ты мог поддакнуть моему папе даже в этом? — Не говорил ты мне этого! Ран, подтверди! — шлёпнув вздрогнувшего младшего брата, старший Ли безмолвно просит у того поддержки. — Н-н-ничего не помню, я вообще забыл всё, что было в тот день, потому что пил макколи! — Говорил! — бубнит Тэо. Хёнджин скрывает назревающий смех за коротким хмыком. Старшие супруги казались ему совсем юными, когда спорили друг с другом. — Солнце, пойдём, — зовёт маленького альфу Хёнджин, ожидая того у дверей автомобиля, но в ответ ему летит неразборчивое «мне надо попрощаться с дедушкой», а затем Юджин и вовсе скрывается где-то в доме. — Я отвезу его, ты можешь ехать с Хаджуном, — коснувшись запястья, бархатно проронил Минхо, — Тебе ведь к девяти? Впившись в аметистовые глаза долгим взглядом, Хёнджин кивает. Минхо затягивает его в объятия, пользуясь моментом, пока они остаются наедине. Поцелуй выходит настойчиво-нежным. Хёнджину нравится, когда он нетерпеливо напирает, но в то же время остаётся мягким. Он тает от лёгких посасывающих движений на своих губах и смазанных касаний языка. Хочется сорваться на стон, но он может только еле слышно захныкать от сильных рук, огибающих бёдра. Хочется забыться и поддаться распаляющим ощущениям. Однако, едва заслышав топот детских ножек, Хван тут же отстраняется и торопливо вытирает губы, поправляя на альфе съехавший галстук. — Когда будешь оставлять Юджина, скажи ему, что ты обязательно вернёшься за ним. Не забудь, это важно, — напутствует он. Минхо кивает. — Ты уверен, что хочешь работать в той клинике? — вчера они уже обсуждали непростую ситуацию в организации, в которую он хотел попробовать пройти собеседование. О наличии свободных вакансий в ней ему сообщил Сехун, когда они смогли созвониться. Странным образом этот парень был в курсе всего, что происходило в столице. Хёнджин никогда ещё слышал, чтобы тот сказал, что он чего-то не знает. В студенческие годы он был таким же, коммуникабельным и находчивым, так что вокруг него всегда вились личности разных контингентов. — Я просто попробую. Меня могут и не взять, — тихо отвечает Хёнджин, оглаживая альфу по тёмно-русым волосам, — Не хмурься. Морщинки появятся, — с усмешкой хмыкает. Минхо расплывается в улыбке, вновь целуя в уголок губ. — Ладно. Делай, что хочешь, — сдаётся альфа, оборачиваясь к Юджину, который остаётся топтаться на полпути к ним, — Юджини, ты попрощался с дедушкой? — Ага, — с улыбкой подбегая к ним, отвечает малыш. Юджин, поедешь с отцом, хорошо? — опустившись перед сыном на корточки, Хёнджин плотнее перевязывает ему застёжки на кедах. — Ладно. Папа, это хён! — неожиданно восклицает Юджин, держась за его шею и указывая в сторону. Тэён шёл к машине, которая должна была везти его в школу. — Тэён-хён. Скажи ему привет, — подсказывает Хёнджин, зная, с каким восхищением его малыш смотрел на юношу и хотел заговорить. — Тэён-хён! — с надеждой во взгляде зовёт Юджин, — Привет. — О, привет, Юджин-а! — приветливо машет ему школьник, подходя к ним ближе, — Куда идёшь? — Я иду в садик, — обрадовавшись неожиданному вниманию, делится Юджин. — Ого! Ты уже такой большой! Скоро пойдёшь в школу, как я? — смеётся высокий брюнет, чем вызывает у ребёнка смущённый смех, — Хён, можно погонять твой байк? Меня позвали на гонки, — обращаясь к Минхо, спрашивает юноша. — Ты хоть сдал пробные тесты? — строгим тоном осведомляется Минхо, на что Хёнджин, поднявшийся на ноги, изумлённо вскидывает на это брови. То, как он разговаривал с младшим братом, отчего-то смешило его. — Нет, но… но это же просто пробные, хён! — Вот с этого и надо было начинать. Дуй в школу и прилежно готовься к экзаменам, — ворчит альфа, и Хёнджин кусает внутреннюю сторону щеки от подступающего хохота, — Молоко на губах не обсохло. Даже не думай о гонках. Ли Тэён закатывает аметистовые глаза. Густые ресницы тенью падают на его щёки. — У меня экзамены только в следующем году! — горячо ропчет младший от обиды, — И папа сказал, что ты начал гонять ещё раньше, чем мне сейчас лет! Хёнджина забавляет диалог братьев, но он изо всех сил изображает на лице прямое выражение. Втроём они кланяются подошедшему телохранителю Хаджуну, приветствуя в ответ, и тот садится за водительское сидение. — Не ходи на гонки, понял меня? — пригрозил младшему Минхо, — Чтоб как штык в десять был дома. Я проверю! — на предупреждения старшего Ли Тэён ворчливо порыкивает, — И не рычи мне тут! — Хёнджин, посмотри, какой у тебя строгий муж! — отойдя к своей машине на безопасное расстояние от старшего, с досадой бурчит юноша, — Не понимаю, что ты в нём нашёл! Зачем тебе такой! Брось его! — Ну, со мной он не такой, — со смехом отвечает ему Хван, — Почему ты не разрешаешь ему, если сам начинал в его возрасте? — спрашивает он Минхо, не переставая хихикать. Юджин, ясными фиалками следивший за порыкивающими альфами, в недоумении хмурится: — Хён сердится! Пап! — Ты прав… Что он сказал? — Бу-буу! — показав кулак, повторяет Юджин, чем смешит омегу. — Да я сам только недавно понял, как это было опасно. Не надо ему вливаться в эту тусовку. Пусть держится от ночной жизни подальше, — погладив по волосам Юджина, говорит Минхо, — У меня не было старшего брата, который оградил бы меня от этого. Но у него есть. — Сейчас ты тоже не катаешься? — Нет. — Почему? — Хёнджину интересно. — Потом расскажу. Поцелуй нас, — подняв Юджина на руки, Минхо тянется к нему ближе. Время и правда уже подходило. Взяв сына за его маленькую ручку, Хёнджин клюёт его в висок, а Минхо в щёку. — Юджин-а, в садике не плачь, хорошо? Как мы договаривались? Ты будешь играть с новыми друзьями, а потом отец или я придём забрать тебя, верно? — кивая, Юджин соглашается с его словами. Ещё раз поцеловав своего дорогого мальчика, Хёнджинсадится в автомобиль, в котором пару минут назад скрылся Хаджун. Из-за кондиционера в салоне стоял холод. Хаджун, всегда невозмутимый и непроницаемый, хранит молчание, пока везёт его по нужному адресу. Прошлой ночью он получил от Криса сообщение. Тот узнал о том, что Минхо забрал их, и теперь просил перезвонить. Когда он набирает его, тот отвечает почти сразу. Кусая губы из-за чувства вины, что скрыл от друга правду, Хёнджин рассказывает ему всё от начала до конца. — Значит… после прояснения всех недопониманий, вы снова заинтересовались друг другом? — Та-да! — пропевает Хван, посмеиваясь, — Моя эра друга Стива, наконец, закончилась! — Джин, мы никогда к тебе так не относились, — обиженно тянет Бан, — Из-за того, что ты так сказал, я теперь не расскажу тебе кое-какую новость! Значит, это станет для тебя сюрпризом. — Что?! — опешив от такого поворота событий, Хёнджин хмурится, — Ой, ну хватит тебе. Крис. Расскажи, хён! — Сам всё узнаешь, — расслабленно фыркает Крис, — Ну, пока! — на заднем фоне слышно голос Феликса. — Я не расслышал, что сказал Ликс? — Он сказал, что мы будем ждать фотоотчёт! Закончив на том, чтобы созвониться снова, они завершают звонок. Хаджун останавливает автомобиль возле многоэтажного здания. Поблагодарив его и пожелав безопасной дороги, Хван следует ко входу, где револьверные двери вращаются вокруг оси и сходятся в центре корпуса. Расположение клиники позволяло солнечному свету проникать в верхние этажи беспрепятственно, обеспечивая клиентам комфорт с естественным освещением. Просторный холл первого этажа был выдержан в ярких светло-зелёных тонах. Посетителей вокруг, как ни странно, было не так много: пожилой мужчина с внуком и парень-подросток. За стойкой регистрации стоял омега с большими глазами, похожий на мультяшную пучеглазую сову из-за очков. — Здравствуйте, Вы на приём? — парень выпучил глаза ещё больше. — Здравствуйте. Нет, я договаривался о собеседовании, — осторожно проговорил в ответ Хёнджин. Щепетильный парень, засуетившись, охает и провожает его в кабинет главного врача. Главврач клиники оказался более энергичным омегой, чем тот, которого он встретил ранее. По мелодичному голосу он узнал, что именно с ним он ранее обсуждал свободную вакансию. У светловолосого омеги приятная, игривая улыбка. Было заметно, что он лёгкий и простой в общении. Мужчина представляется ему Бён Бэкхёном. — Хёнджин-ши, я рад, что Вы отозвались и захотели прийти на собеседование. Как мы уже говорили, у нас свободна должность начальника финансового отдела. Несколько человек до Вас передумали и отказались от этой должности, и я, конечно, сначала расскажу, почему. Буду с Вами предельно откровенен: в данный момент наше медучреждение находится в затруднительном положении. Бывший главврач и тот, кто работал ранее на этой должности злоупотребляли служебным положением и некачественно отражали все операции хозяйственной деятельности. За годы их совместной работы это создало беспорядок в электронной и бумажной документации. Сейчас с ними идёт судебный процесс, думаю, он затянется ещё как минимум на полтора года. Сам я стал главврачом только две недели назад. Эту клинику основал мой дедушка. Отец совсем не хотел этим заниматься и хотел продать — частая смена руководства сыграла свою роль в запущении финансового состояния учреждения. Фактически её забросили. А я вот только недавно вернулся из Штатов, чтобы всем этим заняться. И сколько ни пытаюсь вникнуть во все эти финансовые тонкости, восстановительные работы — это действительно нудный и трудоёмкий процесс. Работы, к сожалению, непочатый край. За время, что я здесь работаю, на эту должность успело устроиться двое человек, и те сбежали практически сразу, как только поняли, какая волокита их здесь ожидает. И я их полностью понимаю, — Доктор Бён со вздохом взял папку с документами Хёнджина, — Но я вижу, что у тебя есть опыт работы. Если ты согласен, Хёнджин, я готов принять тебя хоть сейчас. Сверхурочной я требовать не буду, поскольку это не требует сильной спешки. Пока мы ограничили перечень предоставляемых услуг. Но помимо текущей работы нужно будет выделить время для постепенного наведения порядка. По заработной плате, как я проверил, всё начисление производилось согласно штатного расписания. Расчётный бухгалтер Ким Сухо работает у нас давно и самостоятельно контролирует все операции. Но для учёта я собираюсь нанять ещё одного специалиста, как помощника для тебя, чтобы снять с тебя нагрузку. — Могу я посмотреть данные и сам оценить, как обстоит ситуация? — осведомляется Хёнджин. Всё же разгребать кашу, которую наварили до тебя другие сотрудники — никогда не было благодарной работой. Впрочем, рассказав ему о том, что в данном частном медицинском учреждении имеется свободная вакансия, Сехун заранее предупредил его о сложной ситуации в организации. Бэкхён провожает его в соседний кабинет. Запустив компьютер, по просьбе Хёнджина он открывает для него нужные программы, и они на пару сверяют годовую финансовую отчётность вместе с фактическим отражением финансовых операций, чтобы проследить за изменением каждого показателя и выявить очевидные расхождения. Так они засиживаются вплоть до обеденного перерыва. Хёнджин отмечал все замечания карандашом и уточнял у него некоторые вопросы. Ему не раз доводилось колупаться в отчётах, поэтому эта работа была ему хорошо знакома. Но Бэкхён сказал правду. Работы было действительно много. Во время обеда в кафетерии по мессенджеру он справляется у Минхо о самочувствии Юджина, и тот убеждает его, что с ним всё в порядке, их малыш благополучно вернулся домой, и теперь купается в любви дедушек. Спрашивает о его новой работе, но Хёнджин просто говорит, что всё в порядке, не желая нагружать его бесполезной информацией. Весь день он водит пальцем по кольцу — непривычно ощущать его на пальце, но при мысли о том, что Минхо специально выбирал его для него, в груди разливается приятная теплота. В принципе, на корректировку и исправление можно было потратить время. Особенно когда Бэкхён говорит, что наймёт ему помощника. Сидеть дома, подобно старому домохозяину, не хотелось. А работать и упорядочивать он любит. Поэтому на предложение доктора отвечает согласием. Бэкхён не скрывает своей радости. Вдвоём на пару с Кёнсу (парнишкой-совой из ресепшена) они чуть ли не пляшут вокруг него, ведя хороводы, и Хёнджин едва успевает остановить их от нового распевания дифирамб, когда прощается с ними после окончания рабочего дня. До шести вечера он успел только разыскать ошибки смещённых документов, и то только первого квартала, сводя сумму остатков денежных средств к сумме отчётности за тот период, и даже успел увлечься. Но остальное он сможет продолжить после выходных. При виде Минхо, ожидавшего его на выходе из здания, губы расползаются в улыбке сами собой. В чёрной рубашке он выглядел ещё сексуальнее, и Хван невольно засмотрелся на его фигуру, пока шёл в его сторону. Ускорив шаг, Хёнджин быстро настигает его, трепетно целует и с удовольствием виснет на предплечье. Взявшись под руку, они последовали к припаркованному автомобилю. — Юджина забрал Донук? — осведомляется Хёнджин. — Да. Говорит, воспитатель сказал, он хорошо ел и был общительным, но не поспал. Уложили его только дома, — слушая медовый баритон, Хёнджин с наслаждением впитывает его звучание, — Поедем к дому Хванов. Матовый чёрный феррари с тонированными стёклами мигнул фарами по вечерним сумеркам. Минхо открывает для него переднюю дверь. Не ответив, едва улыбнувшись ему уголками губ, Хёнджин садится в салон. Каждый раз он набирал номер Йеджина, но в последний момент сбрасывал. Было что-то, что страшило его. Он хотел услышать его голос, и в то же время боялся. Услышать упрёки, или слова о том, как сильно он разочаровал его. Хёнджин регулярно звонил старым соседям и справлялся о том, всё ли у него хорошо, заказывал доставку продуктов на дом, покрывал коммунальные расходы. По их словам, он продолжал ходить на работу, но стал злоупотреблять алкоголем чаще, чем раньше. Это расстраивало. Злился ли он на Хёнджина? Принял бы приглашение на свадьбу? Скучал ли?.. Хёнджин, если честно, скучал. Не всегда он был плохим. Было много и хороших моментов. В темноте из стереодинамиков проигрывалась приглушённая музыка. Глядя на проезжую часть, он не заметил, как ушёл мыслями в себя. И чем больше он размышлял о предстоящей встрече, тем плотнее паутина тревоги оплетала стенки желудка. Йеджин рассказывал ему о том, что родители со стороны отца с ненавистью восприняли новость об их браке. Сам Хёнджин никогда не видел их. Но получается, что и они не интересовались ими никогда. — Хочешь встретиться со своим папой? — звучит со стороны неожиданно мягко. Дрогнувшее дыхание застревает комом. Оторвав взгляд от проезжей части, Хван переводит на Минхо рассеянный, померкший взор. Хочет ли? Он не знал. Часть его хотела забыть старые обиды и примириться, а часть… не представляла, что из этого выйдет. Он был ещё не готов к этому разговору. — Каким… человеком тебе показался глава дома Хван? — Не переживай так, Джини, — свободной рукой Минхо с ласковой улыбкой сжал его поверх пальцев, — Хван Инёп неплохой парень. Он пошёл навстречу, когда я просил, чтобы об ужине знали только он и его омега. На церемонии будут присутствовать лишь они вдвоём. Известие о тебе они пока держат в тайне. Всё будет хорошо. — На ужине из семьи Хван будут только двое? А то он уже нарисовал себе картину в виде целой толпы родственников. Хёнджин расслабленно выдохнул. Может быть, даже хорошо, если с его стороны будут присутствовать хотя бы два человека из семьи. Пусть малознакомых. Но хоть кто-то. — Ты виделся с моим папой? — Да, — не скрывает альфа. Хёнджин сглатывает, но осколок в горле никуда не пропадает. — И… как он? — Плохо, — ровно отвечает Минхо, обрывая что-то внутри. — В смысле “плохо”? — ломано прошептал Хван. — Он сожалеет. О прошлом. Больно слышать о том, кто когда-то обнимал его во время грозы, изгоняя страхи, когда при этом дрожал сам. Кто всегда старался достать любимое лакомство, продававшемся в другом конце города. Йеджин всегда в первую очередь укрывал от холода не себя, а его, и всё лучшее и самое вкусное оставлял для него. Может быть, Хёнджин позволил плохому затмить всё хорошее. Йеджин потерял половину себя, ослеп, стал одержим своей мечтой, но всё же любил его. Иногда человек настолько слаб, что не справляется и сходит с ума. В какой-то момент становится тяжело устоять, и он просто падает. Может быть, ему не стоило оставлять Йеджина одного. Может быть, ему стоило вспомнить, что кроме Хёнджина у него больше никого не было. Никто не ободрил его. Не сказал о том, что понимает его. Чета Хван оказывается очень молодой парой, только недавно образовавшей семью. Хван Инёп — высокий, худощавый мужчина с тёмными волосами и отсветом тигровой лилии во взоре. Его серьёзное лицо сглаживалось явлением неожиданно добрых искорок в глазах. Его пара, Ыну —безупречное воплощение всех стандартов красоты. Вопреки роскошной, совершенно миловидной внешности, омега обладал общительным, дружелюбным характером, без усилий задавая любой беседе лёгкую и непринуждённую атмосферу. Когда пары сели за ужин друг напротив друга, это стало походить на двойное свидание. Наблюдая за Хванами, Хёнджин мог на сущностном уровне ощущать глубокую внутреннюю гармонию между ними, и это даже немного смущало его, словно он подглядывал за ними. Похожее ощущение он чувствовал, наблюдая за Донуком и Тэо. Неужели когда-нибудь он и Минхо… станут близки настолько же? — Хёнджин, как ты себя чувствуешь перед замужеством? — с интересом сложив подбородок на основание своей ладони, Ыну переводит на омегу испытующий взгляд, — Думаешь, Минхо станет для тебя хорошим мужем? Перестав терзать вилкой дольки варёных баклажанов, Хёнджин поднимает взгляд на Минхо. Фиалковые завязи завихрились в них чем-то неуловимым. Хван приподнял уголки губ. — У меня нет сомнений в этом, — мягко ответил он, не отрывая взгляда от аметистовых огней. — Замечательно, что ты говоришь об этом уверенно. Значит, он хорошо относится к тебе. Правда, дорогой? — с улыбкой обращается Ыну, взглянув на мужа. Хван Инёп медленно кивает, — Когда он узнал о тебе, он постоянно переживал. На что я сказал ему, что если брак был не по принуждению, значит, всё в порядке. Прочистив горло, Инёп нерешительно посмотрел на Хёнджина. — Родители предпочли не ставить меня в известность о тебе. Мне жаль, что так вышло. Но я рад, что ты выходишь за наследного главу дома Ли. О Минхо я всегда слышал только положительные отзывы, и теперь убеждён, что ваш брак будет составлять крепкий, надёжный союз. Минхо, — альфа Хван переводит взор на Минхо, — буду рад закрепить с тобой содружество кланов. Минхо реагирует на это кивком головы. — Надеюсь, наши семейные встречи продолжатся. Не стесняйся звонить мне, если будет нужна помощь, — склонившись к Хёнджину, подмигивает Ыну, — Я заметил, ты не любишь баклажаны? — А? Да… терпеть их не могу, если честно, — неловко пожав плечами, отвечает Хван, — Но соллонтан просто объедение! Очень вкусно. — Правда же? Инёп сам его готовил! — гордится своим мужем Ыну, — С секретным ингредиентом! Он всё время твердит, что о рецепте никто не узнает и он унесёт его с собой в могилу. — Вот как? Хён, вкус просто невероятный, — показывает палец вверх Хёнджин, на что получает в ответ искреннюю, почти по-детски обрадованную улыбку. После семейного ужина, прошедшего за непринуждёнными разговорами, супруги Хван решили проводить их до ворот. — Хёнджин, можно тебя на минутку? — предлагает Инёп, бросив вопросительный взгляд на Ли. Хёнджин соглашается и, расцепляя руки с Минхо, отходит со старшим на несколько шагов. — Хёнджини, я рад с тобой познакомиться, и в самом деле уверен, что ты в надёжных руках. Это очевидно, что я никогда не смогу заменить тебе отца, но если вдруг тебе нужно будет с кем-то поговорить, услышать поддержку, я хотел бы, чтобы ты не был один. Вот. Звони в любое время, — Хван отдаёт ему свою визитку, — Я, конечно, не думаю, что это когда-нибудь будет нужно, но ты всегда можешь рассчитывать на убежище в нашем доме. От твоего альфы исходит какая-то неясная сила, но кое-какое сопротивление я оказать ему смогу. Коротко улыбнувшись, Хёнджин проводит пальцами по гладкой поверхности карточки. — Спасибо вам. — Ты — Хван, и я признаю тебя полноправным членом нашей семьи. Глаза Хёнджина против воли наполнились влагой. Тронутый словами старшего, он делает шаг вперёд, крепко обнимая и чувствуя, как его обнимают в ответ. И снова Минхо оказался прав, когда сказал, что волноваться не о чем. Хёнджин думает, что ему стоит верить Минхо всегда. Альфы пожимают друг другу руки и также негромко переговариваются, пока Ыну затянул его в свои объятия на прощание, и вдруг жарко зашептал ему на ухо. — Никогда не переживай, если у вас с Минхо возникнет какой-нибудь разлад. Доминантные альфы перед своими омегами самые слабые существа. Они готовы исполнить любую их прихоть, иногда надо лишь немного к этому подтолкнуть. А ещё они постоянно срываются на оральные ласки и делать это умеют со всей страстью. Уши Хвана вспыхнули, и он воззрился на мужчину, с абсолютно невинной, беззаботной улыбкой уплывающего обратно в объятия своего мужа. — Ты чего такой красный, Ласка? — спросил Минхо, помогая ему пристегнуть ремни безопасности. — Ничего, — пробурчал Хван, пряча от него глаза. Прозвище, которым альфа стал его называть, показалось ему милым. Оставив нежный поцелуй на его виске, Минхо отстраняется и заводит машину. На улице уже совсем стемнело, различимы стали лишь огни дорожных знаков. В закрытом салоне запах альфы будто бы стал гуще. Скрещённые метками феромоны позволили Хёнджину яснее улавливать ноты бергамота и красного яблока. Видя свой знак на чужой шее, омега внутри него мурлыкал и льнул к альфе. Но из-за некоторой стеснительности Хёнджин отводил взгляд, который продолжал цепляться за рельефные руки и грудь. Нестерпимо хотелось ощутить губы альфы на своих. Хёнджин украдкой косится на выступающие вены на руке, лежавшей на руле. С костяшками, сбитыми после занятий боксом. Хоть бы пластыри наклеил, мысленно сетует омега. В сумраке он различает, как по красивому профилю Минхо бегут блики ночных огней. Он поймал себя на том, что стал обожать в нём всё. Точёный нос, капризные губы, блеск чернильных глаз. Черты, давно ставшие родными. Черты его Юджина. При виде родителей, вернувшихся домой, маленький альфа легонько скулит, потому что очень соскучился, хоть ему и нравилось проводить время с дедушками. Оказавшись в объятиях омеги, он с мурчанием ткнулся ему в шею. — Потерял нас, котёнок, — жалобно воркует Хван, пальцами водя по загривку сына. Минхо нежно поглаживает его по спинке. — Он так и не поужинал, — виновато тянет Донук, — не хотел есть. — Почему, Юджин? — удивилённо вскинул брови омега, — Ты ел конфеты? Ребёнок на его руках отзывается согласно, и Хёнджин переводит взгляд на старших. — Это не я! — тут же открещивается альфа, обвинительно указывая в сторону Рана. Минхо с усмешкой наблюдает за ними, — Это всё он! — Клянусь, я не знал, что он откажется есть после сладостей, — Ран выставляет руки в защите, — Извиняюсь. — Ладно, ничего страшного. Спасибо, что посидели с ним, — мило смеётся Хёнджин, — Ты тоже скажи “спасибо”, солнце. — Спасибо, — приглушённо отзывается Юджин, не желая отрываться от запаховой железы омеги. Попросив у Сехо разрешения покормить ребёнка в комнате, Хёнджин усаживает Юджина за столик и применяет старый рабочий приём с позабытым львёнком. Малыш активно делится впечатлениями о прошедшем дне и много говорит о своих новых друзьях. Перед сном, когда они лежат на кровати, усыпляя Юджина, Хёнджин играется, оплетая свои ноги вокруг Минхо. Улыбнувшись, альфа перехватывает его за лодыжку, чтобы прикусить кожу, но Хёнджин успевает вовремя высвободиться. Уставший Юджин с любопытством поглядывает на их возню, обняв подушку, но засыпает уже через пару минут. Поцеловав спящего сына в лоб и убрав от него львёнка, Хёнджин обнимает его, пока на своём животе он чувствовал окольцевавшие его руки. Некоторое время они молчат, пребывая в умиротворяющей тишине. Осознавать, что теперь у них с Юджином есть тот, кто по-настоящему заботится о них, для него непривычно. Это чувство подобно бескрайнему морю, которое усмиряет безветренный штиль. Словно его маленький корабль, дрейфовавший среди бурь, неожиданно завело в тихую, безмятежную лагуну. Невесомо проведя ладонью по чужому предплечью, омега накрывает большую руку своей. — Минхо… спасибо тебе за всё. Альфа провёл по его волосам, вызвав лёгкую, волнующую дрожь пр загривку. Не сопротивляясь желанию заглянуть в пламя аконитовой синевы, Хёнджин оборачивается в его руках, чтобы лечь лицом к лицу, почти соприкасаясь. Губы накрыло тёплым дыханием. Опуская веки, он отвечает на поцелуй. Неторопливо и мягко. Он чувствовал трепет, взмывающий бабочек внутри, каждый раз, когда губы Минхо касались его. Его колотит от того, что он слышит о Йеджине. О том, что потрясло его юное сердце. О том, с чем он не справился. От чего его всегда стремились оградить, и почему. А Минхо держит его за руку, сцеловывает слёзы с ресниц. Позволяет высвобождать всю горечь, всю оставшуюся боль, что копилась в груди годами. Слушает, не перебивая, обвязывая вскрытые раны, кутая своим теплом разворошенную душу. Железные оковы сбрасываются с него, рвутся безвозвратно, избавляя и освобождая. И его, наконец, отпускает. Открывая утром глаза, он чувствует движение у своих волос. Видит фиалковую акварель в глазах напротив, и улыбается. — Пойдём на луг, — говорит Минхо, — Я хочу показать тебе кое-что. Позади дома обнаруживается тайный выход на лесную поляну. Листва высоких хвойных деревьев над головой шелестит от слабого ветра. Хмурящегося от солнца Юджина Минхо усадил на своё плечо, а другой обнял Хёнджина, прижимая ближе. — Ты доверяешь мне, Хёнджин? — голос проходится по шее щекоткой. — Да, — не сомневаясь, отвечает он. Посмотри. Хёнджин смотрит в указанном направлении. Далеко от них, в открытом поле, резвились лисы с пушистой, белоснежно-серебристой шерстью. Огромные и крупные, они прыгают ввысь, догоняя друг друга, приземляясь на мощные, тяжёлые лапы. Хёнджин видит в них знакомый аметистовый блеск. Он думает, что Минхо не соврал. Они прекрасны.