Мой маленький я

«Справедливость не всегда торжествует в этом мире. Не хочешь проигрывать — будь решительнее. Будь немного изворотливее.»

Семь лет спустя:

      Звонок разнёсся по коридорам, и в воздухе мгновенно всплыла лёгкость и суета. Шумные голоса заполнили пространство. Ученики, будто бы освобождённые из клеток, бросились в коридоры.       Группа мальчишек, смеясь, гоняла скомканный и превращённый в «мячик» бумажный листок. В другом углу девочки обсуждали последние новости из социальных сетей, их щебетание то и дело перетекало в хохот.       — Чего сидишь? В столовку бы пошёл, — спросил кудрявый мальчик, по-дружески толкая Хантера в плечо и присаживаясь рядом на скамейку.       Собеседник его не слышал. Хантер смотрел куда угодно, но только не выше ног, то и дело проходящих мимо. Лицо его было печальнее некуда, рука подпирала голову, а спина была искривлена так, что ворот его свитера смотрел вниз и открывал ключицы всем на обозрение.       — А? Да не хочу, — томно сказал мальчик, лишь на секунду подняв взгляд и тут же вернув его в обычное положение.       — Ага, я вижу, — собеседник тяжко вздохнул, устраиваясь поудобнее. Теперь и ему уже никуда не хотелось.       Ощущение поражения, унижения не покидало Хантера. Он всегда считал себя достаточно мужественным, но произошедшая ситуация сильно подкосила его самооценку. Его губа слабо дёрнулась.       — Это ты так из-за Лауры, что ли? — с шуткой подметил чуть повеселевший мальчик.       — Вот только не начинай, не лезь, и без тебя хватает. — грозно сказал Хантер, чуть ли не скуля от боли. — Да, я её позвал гулять вчера.       — М-м-м, осмелился-таки! И что, настолько не понравилось? Теперь она отлипнуть от тебя не может? — хихикнул собеседник.       — Хватит уже. — на секунду Данбар призадумался. — Это Сэм так постарался.       — Разлучил вас навсегда?       — Что-то типа того. — выпрямив спину, Хантер повернулся к однокласснику щекой, которую он постоянно придерживал рукой и пытался скрыть от чужих глаз. Теперь, когда он высказался, это не имело смысла.       На щеке красовалось огромное пятно сине-красного оттенка, тянущееся от глаза до самого уха. Свежий синяк, поставленный будто десять минут назад, не иначе. На деле же Хантер заработал его в начале учебного дня, когда Сэм — парень Лауры — пригласил его по-дружески «поговорить» за углом коридора.       — Неплохо он тебя… — мальчик придвинулся ближе, с осторожностью рассматривая болящее пятно на лице со всех сторон.       — Тише говори, заметят. Потом вопросы будут, предков вызовут, не хочу… Учителям тем более не говори.       — Да без проблем. Я могила. Ты только хотя бы замажь, если скрывать будешь. Вон, маму попроси. А то очень видно, — голос мальчика стал тише.       — Она… не так отреагирует. Истерика будет. — некоторые воспоминания промелькнули у него в голове, — Пойдём, минута до урока.

***

      На улице было холодно. Листья уже опали с деревьев, превращая улицу в место, срочно требующее уборки.       Хантер, потирая руки друг о друга, бегом вошёл в подъезд, но в нём теплее не стало. Пальцы онемели от холода. Теперь, здесь, холодно становилось не только из-за погоды, но и из-за того, что его ждало в квартире.       Он открыл входную дверь, сделав шаг, войдя в помещение, зная, что сейчас начнётся. Затем ещё один — к шкафу с верхней одеждой. Казалось бы, всё обошлось, но вот третий шаг он сделать не успел. В коридор выглянул Питер, по пути убирая очки в карман:       — Привет. Ты как-то поздно сегодня. — его взгляд метнулся на наручные часы.       — Привет, да просто задержали, — Хантер машинально повернулся к папе спиной, специально подольше перебирая куртку в руках, всё не решаясь просто её повесить.       — Долго они вас держат, нехорошо. Ты какой-то угрюмый или злой, что случилось? — он сразу заметил необычные повадки сына: тот никогда не отворачивался, не пытался скрыться или уйти от разговора.       — Ничего, всё в порядке, — отмахнулся Хантер, ускоряя движения рук. Он чувствовал, как внутри него копится страх.       Мальчик прекрасно знал, что может произойти дальше, если он продолжит выдавать себя. Его отец разбирался в эмоциях и понимал, когда ему врут.       — «Может, пронесёт», — искренне верил он, уже не зная, как скрыть произошедшее.       — Как в целом дела в школе? Оценки нормальные?       Хантер поднял глаза и посмотрел на Питера через зеркало.       — Всё нормально, обычные, — буркнул мальчик себе под нос. — «Узнает он — узнает мама, потом начнётся».              Все эти разговоры с ней о том, что драться нельзя, ужасно утомляли его. Стоило даже сказать грубое слово в адрес какого-либо человека — сразу начинались бесконечные лекции. В основном от Т/И, а Питер её в этом полностью поддерживал, периодически цитируя слова супруги.       — Да правда, ничего нового, — снова сказал он, но тон его голоса выражал совсем другое.       Питер продолжал настаивать:       — Ты знаешь, что можешь говорить со мной обо всём. Если что-то не так, я помогу тебе, — в его голосе слышались забота и нежность, а ещё лёгкая обеспокоенность, которая росла с каждой секундой молчания.       Хантеру хотелось плакать от обиды и переполняющих чувств. Щека горела, заставляя щуриться одной стороной лица. Не выдержав, Хантер выпрямился и повернулся к отцу, включив свет в прихожей.       — Пап, меня ударили. Только не ругайся, я знаю, что нельзя так.       Питер почувствовал, как его сердце мгновенно сжалось. Никто ранее не создавал такие проблемы его сыну. Злость закипала внутри.       — Кто он? — почти крикнул он, не в силах сдержать эмоции. — «Как эта гнида посмела?!»       — Пап, — сказал Хантер, — всё в порядке. Я просто… не буду с ним больше связываться. — в голове всплыла картина: светлое, доброе лицо Лауры. Нельзя было её потерять. И почему она связалась с таким ублюдком…       — Не связываться? — повторил Питер с презрением к обидчику. — Хантер, любые проблемы надо решать. — голос его стал тише. — «Я же убью его. Убью».       — Он сильнее — не получится, — Хантер чувствовал, как его сердце замирает от обиды. — Если полезу, он меня снова ударит. Или ещё хуже, как и обещал.       — «Он угрожает ему», — заметил Данбар старший.       Питер медленно сделал шаг к нему, подошёл ближе и наклонился, заглянув ему в глаза. Он понимал, что его агрессия могла вылиться в нечто ужасное. Но если ситуация не изменится — он сорвётся. Питер прекрасно помнил, что произошло несколько лет назад… Нельзя было повторять историю.       Смотря на сына сверху вниз, он думал и не отводил свой голубой взгляд. Мальчик весь сжался в ужасе. Никогда он не видел отца в таком состоянии: не моргающего, смотрящего прямо в душу, обезумевшего по виду.       — Папа, всё хорошо? — выдавил из себя он.       — Слушай, Хантер, — начал он, наконец давая Хантеру немного личного пространства, отступив назад, — я знаю, как это сложно. Не знаю, что вы не поделили, но ситуация не может оставаться такой. Знаешь, иногда нужно взять на себя ответственность и самому разобраться с обидчиком. Только так ты научишься стоять за себя. И я… я ведь не смогу всегда быть рядом, чтобы помочь тебе, как бы мне ни хотелось.       — Как я с ним разберусь, по-твоему? — спросил Хантер, наивно усмехнувшись.       Питер, сжав кулаки, смотрел в сторону, пытаясь унять появляющиеся в нём чувства.       — «Спокойно, он сам. Спокойно, он сам», — повторял он про себя. — «Нужно быть хитрее и мудрее». — Хантер, — произнёс он медленно, паря над идеей, — я могу подсказать тебе один вариант, только правильно ли ты его поймёшь? Как думаешь?       — Что, например? — спросил Хантер с интересом.       — Пойдём, — положив руку на спину сына, Питер повёл его в их с Т/И спальню.       В родительской спальне царила атмосфера уюта и покоя. Стены были окрашены в кремовый цвет, создавая ощущение лёгкости и простора. Чуть ли не у каждой стены находились изящные комоды, хранящие тысячи приобретённых за жизнь мелочей.       Теперь Хантер редко бывал в этой комнате, в которой когда-то сладко засыпал, играл с мамой и папой, чувствовал себя спокойно и безопасно. Сейчас этот запах и атмосфера дали ему капельку тех чувств, которые он испытывал в далёком детстве.       Включив тёплый свет, Питер указал рукой на кровать, приглашая сына присесть.       — Мне ему нужно что-то сказать? — неугомонно интересовался Хантер. — Или что?       — Что сказать — ты сам решай, но не позволяй ему больше бить себя, — ответил Питер, снова пытаясь успокоиться и справиться с подступающим гневом.       Он, стоя перед комодом, ощущал, как рука сама тянется открыть его.       — «Может, это ошибка? Пути назад потом не будет», — «правильно» и «справедливо» боролись внутри него.       Открыв одну из коробок, холодное железо пистолета коснулось его кожи. Он вспомнил ту злополучную ночь семь лет назад… В его сердце тогда бушевала буря. Ревность, подобно ядовитому змею, сжимала его душу, заставляя терять разум.       Питер помнил: увидев неспящего Дона в лесу, он обезумел. Молчание, отсутствие криков — он делал всё быстро и до сих пор не был пойман. Выстрел стал символом спасённой любви. Второй — её вечностью.       Сейчас, прикасаясь к этому ценному подарку, Питер осознал, что он стал для него символом свободы и проклятия одновременно. Прошлое не отпускало, и временами каждая тень напоминала о том, что он натворил.       В уме уже был выстроенный план. Он точно знал, какое напутствие дать сыну, какие сказать слова, чтобы он всё понял. Только вот поймёт ли он действительно правильно?       Наконец поборов все сомнения, он молча протянул оружие сыну:       — Если ты считаешь, что способов отомстить нет, этот — единственный. Покажи ему, что ты не из тех, кто позволяет рушить свою жизнь.       Хантер замер, глядя на пистолет, не решаясь взять его в руки. Буря чувств внутри него переплеталась — страх, злость и стремление к справедливости. Он не мог поверить, что его отец, добрый, заботливый и вечно нежный человек, советует ему расправиться с обидчиком таким образом.       — Но что, если я не хочу… так? — ответил он, чувствуя, как его руки чуть дрожат. — Я не хочу этого…       — Бойся, — Питер смущённо сделал шаг назад, — Но в таком случае запомни раз и навсегда: звери чувствуют твой страх. Бояться или нет — только твоё решение. Если же они будут вечно держать тебя в страхе, то ты можешь забыть о жизни. Забыть об успехах, о счастье, о любви — обо всём.       Хантер чувствовал, как в его груди закипает желание действовать, но он не знал, готов ли взять на себя такую ответственность.       Убийство… В его голове зазвучал внутренний голос: «Это неправильно!». Питер молчал, всё больше уверяясь, что Хантер недостаточно решителен для таких действий.       — «Он в мать», — и это было правдой.       — Я не уверен, что могу, — произнёс он.       — Ты должен быть уверен либо в одном, либо в другом, — сказал Питер, развернувшись обратно к комоду. — Но нужно и помнить, что мы должны защищать себя. Мы, в отличие от них, не звери, мы не должны страдать.       — Может быть, я потом просто поговорю с ним. Возможно, он струсит, — произнёс Хантер, всматриваясь в пол, абсолютно не веря самому себе.       — Возможно, — кивнул Питер. — Но, если он не струсит, ты знаешь, что тебе достанется. Допустишь?       Хантер погрузился в думы. Заботился ли он о справедливости раньше?..       — Папа! — воскликнул он вдруг, когда Питер уже убирал оружие в коробочку. — Что произойдёт, если я сделаю это?       — Скажем так, — сказал Питер, поднимая брови и призадумываясь, — мир станет немного лучше. Зверь умрёт. Но ты сам решай, хочешь ли быть частью этого нового мира или будешь плестись в тени. Он не оставит тебя в покое, Хантер.       Мальчик, колеблясь, смотрел на пистолет, постепенно уходящий у него из вида. Холодный металл казался чем-то нереальным. Но воспоминания о Сэме, о каждом его унижении и слове всплывали в голове.       Он медленно встал и подошёл комоду, перехватив руку отца. Хантер взял пистолет, и в этот момент мир за окном потерял цвета. Выбор, правильный или нет, был сделан.

***

      Вечерело, и Хантер сидел в своей комнате, глядя в окно. Лунный свет проливался на его стол, заполненный бумажками и канцелярией. Он задумчиво в сотый раз переписывал сообщение Сэму, всё никак не находя подходящий вариант, не вызывающий подозрений.

«Привет, Сэм, не хочешь завтра пересечься? Нам есть о чём поговорить. Можешь не отвечать. Если зассал — не приходи. Ну, а если хватит смелости, то жду на заброшенном заводе на Пасечной в восемь».

      С трудом и пробегающим по коже страхом он нажал «отправить» и откинулся на спинку кровати.       Под подушкой за его спиной хранился пистолет, данный ему отцом всего несколько часов назад. Тогда мир вокруг стал непонятным и страшным. Отец говорил, что он ему обязательно понадобится, и Хантер с каждым часом верил в это всё больше. Ненависть к Сэму разрасталась в нём быстрее, чем он мог представить. Обычные слова уже не помогут.       Завтра Хантер должен был сделать то, что изменит его жизнь навсегда. Он знал, что это неправильно, но в сердце его росло чувство любви и справедливости.       Он уселся на краю кровати, потянулся к подушке и осторожно извлёк холодный металл. На его лице отразились внутренние противоречия. Хантер чувствовал, что каждое его движение приближает к завтрашнему моменту, когда он встретится с тем, кто рушит его мир.

***

      К утру, когда первые лучи солнца пробились в окно, мальчик знал — он больше не сможет вернуться назад. Это станет событием, о котором он будет вспоминать очень долго, если не вечность.       Сравнится ли волнение с любовью? Вряд ли.       Немного в нервном состоянии, к вечеру Хантер пришёл на заброшенный завод, который стал их тайным местом встречи. Пыльный пол, перекрытые окна и ржавые машины создавали атмосферу заброшенности и таинственности. Он мечтал, что это будет идеальное место, чтобы их никто не видел.       Он стоял в углу помещения, его сердце билось в унисон с гулом отдалённых машин. Пыльные лучи заходящего солнца пробивались сквозь решётки, создавая иллюзию тепла в этом мрачном месте. Он смотрел в сторону входа, откуда должен был появиться Сэм, его одноклассник.       Пистолет надёжно лежал в его правом кармане, готовый в любой момент помочь справиться с несправедливостью и болью, которую Хантер испытал совсем недавно.       — «Ради неё. Всё ради неё», — повторял про себя Хантер, и это придавало ему сил и уверенности с каждым разом.       Вдруг раздался треск — это Сэм шагнул на бетон. Хантер замер, в его груди завибрировала тревога. Он так долго искал ответ на вопрос, как избежать участия в игре, где ставка — чужая жизнь. Сэм выглядел иначе: его глаза блестели от злости, а улыбка была полна издёвки, и что-то в ней показалось Хантеру пугающим.       — Ну и? — произнёс Сэм, раздвинув руки и направляясь в сторону парня. — Привет, — после долгого молчания Хантера в глазах его читалась недоумение. — Ты говорил, что хочешь поговорить. Так говори, только быстрее. — улыбнувшись, он обнажил свои не слишком здоровые зубы.       — Да, привет, — ответил Хантер с лёгкой ухмылкой. — Подметил: у нас с тобой действительно важный разговор. Это… касается Лауры.       Сэм нахмурился:       — Лауры? Она ведь тебя вообще не касается, считает тебя немножко, — он покрутил пальцем у виска. — идиотом. И о чём ты тогда собрался говорить?       Хантер подошёл ближе, его голос стал полон уверенности:       — Слушай, это ведь не так. Я хочу, чтобы ты знал: я её люблю. Не так, как ты, а по-настоящему. Уж поверь, она скоро станет моей второй половинкой на всю оставшуюся жизнь. — он сделал несколько шагов к нему навстречу, особенно выделяя последние слова.       — А-ха-ха, ты просто чмошник! — произнёс Сэм, смеясь во весь голос. — Как ты можешь… А-ха-ха! Второй половинкой! Да на тебя даже старые суки не смотрят, а ты на Лауру собрался метить. Дура-а-ак, тяжело тебе будет по жизни…       — Ты не веришь в это, понятное дело. Ты в целом никогда не любил. Но я-то понимаю, что такое «любить». Лаура теперь всегда будет со мной, навсегда.       — Ты что, серьёзно веришь в свои бредни? Так вот секрет открою: любить необязательно. Смотри-ка, ты «любишь», а с ней всё-таки я. Увы, кусок дебила, это не так работает. Девушки выбирают самцов, а не тряпок. — Сэм покраснел от смеха.       — Не заставляй меня смеяться с твоих слов, — сказал Хантер и сунул руку в карман. — Она просто не понимает, что происходит. Я ей обязательно поведаю, какой ты.       Увидев блестящий в темноте металл, Сэм задрожал, и его глаза широко раскрылись:       — Хантер, ты сошёл с ума? Что ты делаешь?!       — Нет, Сэм, я просто забираю то, что принадлежит мне и только мне. Ты же понимаешь, о чём я говорю, верно? Вернее, о ком я говорю. Ты никогда не имел права так с ней обращаться. Тебя в принципе не должно было быть в её жизни. Такой подонок… Я лишь хочу исправить это, — произнёс он, направляя пистолет на Сэма.       — Хантер, послушай, мы же учимся вместе! Не надо! — воскликнул он, делая шаг назад и смотря на пистолет с ужасом.       — Учимся вместе? — рассмеялся Хантер. — Одноклассники — как семья, они не мешают друг другу быть счастливыми. Ты долго вставлял мне палки в колёса, и это конец.       И в этот момент, не давая Сэму даже малейшего шанса выговориться, он нажал на спусковой крючок. Прозвучал глухой выстрел, и Сэм упал на пол. Его глаза, полные страха, были распахнуты, как у оленя, попавшего в свет фар автомобиля.       Хантер вздохнул, чувствуя, как адреналин бурлит в его венах. Он обошёл тело Сэма и проверил, всё ли в порядке, всё ли получилось. Слова о ненависти к нему, которые он произнёс, больше не имели значения. Теперь его нет, и его будущая жизнь, которая должна была начаться с Лаурой, зависела от его планов.       Он положил пистолет рядом с Сэмом, раскинув его руку так, чтобы это выглядело как самоубийство. Затем, в быстром темпе, он начал стирать свои отпечатки — каждый след, каждый контакт с этим местом.       Стараясь не паниковать, он достал телефон, энергично вспоминая, что забыл сделать. После некоторых махинаций переписки с Сэмом как никогда не было. Никаких улик.       Ему было жаль, что всё так вышло, но это было необходимо. Он не мог позволить никому встать на его пути, на пути к счастью. С трясущимися руками он сделал шаг назад, глядя на результат своего плана.       Прежде чем покинуть заброшенный завод, он ещё раз оглянулся. Теперь это место будет хранить его секрет, его мрачную тайну. Он выйдет отсюда с новой жизнью, с новой надеждой. Хантер шагал прочь к дому, его сердце колотилось, но чувство победы наполняло его дух.       — Лаура, — прошептал он, — теперь ты будешь только моей.       Перед глазами всё пролетало незаметно: знакомая улица, двор, подъезд, бесконечная лестница. Скрепя сердце Хантер открыл дверь в родной дом, но в воздухе даже там витало невероятное напряжение. Он уже снял с себя груз оружия, но его душа оставалась обременённой.       Питер сидел за кухонным столом, погружённый в размышления. Увидев сына, зашедшего на кухню, он медленно поднял взгляд и, не сдерживая улыбки, кивнул головой, как бы говоря: «Ты сделал то, что должен был».       Хантер не знал, как реагировать на такую поддержку. С одной стороны, это был правильный выбор, с другой — ужасный и бесчеловечный.       Весь вечер они обменивались взглядами, попутно участвуя в разговорах с Т/И. В воздухе витали невысказанные слова.       В тишине вечера Хантер осознал: иногда даже самые близкие люди могут оказаться самыми ужасными зверями.