Мой маленький я

      Тем временем в доме, наполненном непониманием и лёгкой тревогой, стоял ошеломлённый дворецкий. От него настойчиво что-то хотели.       — Действовать надо быстро, — подогнал его рукой Питер. — Раздевайся. Быстрее.       — Мы так не договаривались.       — Мало ли, быстрее, — рявкнул он, чуть ли не ударяя молодого парня.       Тот был крайне удивлён, но рухнул под напором непреклонной воли Питера. Они быстро переоделись: дворецкий в скромную одежду Питера, а Питер — в утончённый костюм, на первый взгляд чистый и новый.       Пока они спешно менялись одеждой, Питер произнес:       — Ты должен сделать так, чтобы Дон не заметил, как ты уходишь. Я… займусь делами дальше сам.       — А куда? — с недоумением спросил парень.       — Как куда? Есть какой-нибудь запасной выход? С той стороны, — Питер указал на противоположную сторону дома, куда тянулся длинный коридор.       — Да, там задний двор.       — Вот туда и иди. Когда Дон вернётся, выскользнешь через главные ворота. Ты меня понял?       — Но…       Питер метнул злобный взгляд на дворецкого, который мигом замолчал, поправляя на себе чужую футболку. Через пару секунд он не придумал ничего, кроме как послушаться и быстро последовать по коридору.       Проводив парня всё тем же злобным взглядом, Питер задумался. С каждой минутой он всё больше понимал, что отступать нельзя. Но был ли у него план? Разумеется.       Лёгкой походкой он незаметно подкрался к столику, за которым он недавно сидел с Доном и терпеливо выслушивал дерьмо в свою сторону. Разговоры про Т/И, про то, что он её недостоин… Руки напряглись и потянулись к кулону на шее.       Он оказался вовсе не безделушкой, надеваемой раз в год на важные мероприятия, а частью его огромного плана. Жёлтый кулончик разделился на две половины, в одной из которых находился белый порошок. Недолго думая, Питер высыпал всё содержимое в чашку Дона, стоявшую и ожидающую его до сих пор.       Сердце его колотилось от волнения, но он знал, что риск оправдан.       Взяв в руки своё допитое угощение, Питер проследовал к мойке, отводя от себя любые подозрения. Надо признать, что это ему помогло. Вернувшись, Дон крикнул:       — Прошу прощения! Неполадка… — оглянув большое помещение, гостя он не увидел. — Где он?       — Ушёл, — сдавленно сказал Питер, не отворачиваясь от мытья посуды, выдавливая совершенно неестественный для него голос.       — Плохо, — кратко ответил Дон, закусив губу.       Плюхнувшись в кресло, он потупил взгляд в окно, будто стараясь обнаружить своего гостя под одним из кустов в саду, но нигде его не находил.       Кофе уже не пах так, как раньше, но выглядел аппетитно. Дон сделал глоток, занимая руки хоть чем-то. На первый взгляд он ничего не заподозрил. Глоток за глотком. Мысли о Питере. Мысли о ненависти к Питеру.       Смотря на происходящее за окном, внимание Дона постепенно начинало снижаться. Питер, стоя за его спиной и делая вид, что моет посуду, с лёгким дьявольским наслаждением наблюдал, как его план начинает срабатывать.       Когда Дон осушил чашку, его взгляд стал тупым, а веки — тяжёлыми. В его голове уже начали путаться мысли, они становились непонятными и несвойственными. Питер, стараясь сохранить невозмутимый вид, с лёгкостью и грацией покинул комнату, оставив Дона в покое.       Наконец, произошло так, как задумывал «дворецкий». Дон, не в силах больше бороться со сном, охватившим его разум, отключился прямо на своём кресле, погрузившись в глубокий-глубокий сон.