Мой маленький я

      Питер, женившись на Т/И, всегда казался тихим, а его жизнь будто текла размеренно, как неспешная река. Он работал из дома, делал обзоры на различные товары, проводил дни за компьютером, за что получал очень приличные деньги, несвойственные для такого вида заработка. Видимо, на этом сказывался тот факт, что занимался обзорами он уже почти десяток лет, имел много подписчиков и в целом пользовался спросом.              Теперь он не мог сосредоточиться ни на семье, ни на работе. Эту идиллию разрушил Том. Он не должен был трогать его жену. Ни в коем случае. Это недопустимо. Питер никак не мог избавиться от ощущения, что теряет её, что теряет всю свою семью.       Это чувство стало особенно нестерпимым, пока Питер наблюдал за людьми с крыши и думал о произошедшем. Ревность и злость окутали его сознание. Питер не мог прогнать от себя нарастающее чувство тревоги и, немного подумав, решил:              — «Я пойду за ним, просто так он не уйдёт».       Он спустился и сел в свой автомобиль, припаркованный на ближайшей стоянке, взяв на заметку маршрут Тома. Через пол часа Питер заметил, как тот покинул офис, и стал неторопливо ехать за ним, стараясь не вызывать лишних подозрений.              Том, увлечённый телефонной беседой с каким-то очередным знакомым, даже не замечал слежки позади него. Ведь на деле следовавший за ним фургон в теории выглядел довольно-таки подозрительно. Питер, сидящий в нём, не спускал глаз со своей цели.              Смотря на Тома, ревность тяготила его душу; он пытался убедить себя, что устранение её коллеги — это просто забота о любимой женщине.              — «Кто знает, на что он ещё способен. Всё начинается с обычных объятий, а потом…» — говорил он себе, изо всех сил стараясь не взбеситься в то же мгновенье от переполняющих чувств.       Том шёл домой, и, вместе с ним постепенно останавливаясь на светофорах, Питер запоминал каждый поворот, каждый подъём и спуск. Наконец, он увидел, как Том вошёл в один из подъездов и закрыл за собой дверь. Его глаза в одну секунду наполнились яростью и готовностью продолжать действовать согласно плану.              Свет в одном из окон загорелся немедленно. Четвёртый этаж в восьмиэтажном доме — почти что серединка. Нужная квартира была найдена.              Парень припарковал свою машину за несколькими домами от нужного, отводя подозрения о слежке. Его сердце забилось быстрее. Хотя план в голове появлялся сам собой: отомстить, выяснить, что за человек этот Том, и устранить навсегда.       Идя прямо в сторону нужного дома, Питер задумался, не моргая и почти не дыша. Руки в карманах были крепко сжаты в кулаки. Как бы не побежать, яростно ломая всё на своём пути?.. Сначала он не знал, как ему действовать дальше, как пробраться к Тому в квартиру, но вскоре нужная мысль пришла к нему в голову: свернув к ближайшему продуктовому, он мило улыбнулся.              Ассортимент, наполняющий его корзинку, был не слишком большим — колбаса, сыр, хлеб, парочка упаковок сока и несколько небольших шоколадок. Выбирая последние, он с радостью вспоминал счастливые глаза Хантера и Т/И. Любовь к сладкому, судя по всему, перешла к сыну от матери.       С пакетом в руках Питер прибыл к дому Тома. Пальцы потянулись к домофону, набирая нужные цифры. Внутри у него закололо от волнения. Несколько секунд тишины были слишком громкими, а звонок домофона после них был чуть ли не оглушающим.              — Кто? — спросил Том занятым голосом.              — Добрый день. Доставка, — пора было приходить в себя. Собрав всю уверенность, Питер сжал пакет в руках сильнее.       Том немного удивился, но быстро собрался.              — О, не заказывал ничего… Может, Вы ошиблись?       Питер почувствовал, как его маскировка сгорает на глазах.              — Нет, это же Том? Доставка для Тома. Посмотрите, а то тут всё оплачено.       Собеседник прищурился, настороженно глядя на дверь, и вопросительно произнёс:              — Наверное, у Вас неправильный адрес.              И всё-таки дверь, даже после его подозрений, открылась. Писк домофона заставил Питера выдохнуть весь воздух, набравшийся в груди за это время.       На мгновение он замер, не осмеливаясь сделать ни шага вверх по лестнице. Где-то на четвёртом этаже открылась входная дверь. Питер понимал, что это ни к чему хорошему не приведёт. Как и продолжение жизни Тома.       Каждый шаг был сложнее другого. Злость, гнев, ненависть — эти чувства всплывали наружу, а воспоминания о прикосновении по плечу Т/И только усугубляли ситуацию.       — Это заказ? — вежливо спросил Том, стоя на лестничной площадке и вопросительно глядя на пакет в руках Питера, — Даже маловато. Можно?       Питер напряжённо посмотрел на собеседника и сделал шаг в квартиру, прикрыв за собой дверь.              — Пожалуйста.              Подозрения Тома куда-то делись, как только он услышал заветное «всё оплачено», и он даже не догадывался о настоящих намерениях Питера.              — А, ну конечно! Жена заказала. Вон, она любит… такой хлеб. Извините, я совсем забыл, — он виновато, хитро положил руку на сердце.       — Это не просто доставка, Том, — произнёс Питер через стиснутые зубы, а затем оглушил его, ударив локтем по затылку.       Тело Тома с грохотом упало на пол его такой идеальной прихожей. Питер почувствовал прилив волнения, смотря на эту картину. Но уже ничто не могло его остановить. Эта решительность и быстрота действий внезапно всколыхнули в нём чувства жажды контроля. Он спешно закрыл дверь на щеколду и осмотрел квартиру, выбирая, что делать дальше.       Кухня — такая же идеальная, как и вся квартира. Серые тона, идеальная чистота, приглушённый свет, разогретая еда на столе (тоже из доставки). То, что было нужно Питеру, находилось на столешнице. Он взял большой нож для мяса.              Пока Питер находился в состоянии безумия, процесс казался не таким трудным, как он ожидал; к тому же волнение и ограниченное время подстёгивали его. Питер работал ножом быстро и аккуратно, стараясь не оставлять следов.              Голова отходила от тела сложнее всего. Человек устроен куда сложнее, чем кажется на первый взгляд. С конечностями было легче — их Питер положил в большие пакеты и засунул в морозильник, предварительно избавившись от всех находившихся там продуктов.              Все эти зверства он посвятил только одной, своей любимой девушке, своей супруге — Т/И. Только для неё молодой работник сейчас валялся в коридоре без двух рук, одной ноги и головы. Рот у него был приоткрыт, будто тот дышит.       Когда с работой было покончено, Питер начал постепенно приходить в себя и добреть. Ведь проблема устранена навсегда. Он помнил, что у Тома было много друзей, пора было действовать с умом. Тело, обёрнутое в простыню, отправилось в шкаф. Кровавый коврик, испорченный навсегда, стал завершающей нотой его зловещей симфонии. Полюбовавшись им в последний раз, Питер бросил его под ванну и поспешил покинуть квартиру.              Пакет с продуктами, купленными чуть ранее, ему пригодился: взяв его в правую руку, он прислушался и вышел в пустой подъезд.              Удивительно: несмотря на смерть соседа, ни у кого из жителей этого дома жизнь не поменялась. Они всё так же переживали лишь о своих проблемах.       Подходя к фургону, Питер вытер пот со лба и выдохнул. Он не чувствовал угрызений совести и искренне считал, что принёс в этот мир добро для своей семьи.              Мотор фургона медленно завёлся. Плавно взявшись за руль, Питер тронулся по направлению к школе. Близился третий час дня, а это значит, что папу ждёт любимый сын, закончивший уроки.

***

      Питер медленно ехал по шумным улицам города, внимая гулким звукам жизни, наполняющим пространство. За окнами проносились многолюдные торговые площади, цветные вывески магазинов и запах свежей выпечки из ближайшей булочной. Он поглядывал на своего сына Хантера, сидящего на заднем сидении. Мальчик, сжимая в руках рюкзак, смотрел в окно, где мелькали яркие огни. Питер улыбнулся — в этот момент его сердце наполнилось теплом и гордостью от того, что он стал отцом.       Сегодня была его очередь забирать Хантера из школы, и это даже хорошо — хоть какая-то разгрузка после произошедшего.       — Как дела, что у тебя новенького? — спросил он, глядя в сияющие глаза сына через зеркало.       — Отлично, пап! У нас сегодня было много всего! — Хантер начал рассказывать о своих друзьях, о том, как они строили крепость из парт на перемене, и о том, как получили задание по биологии — изучать жизнь бабочек.       Питер с улыбкой слушал, пока они ехали по направлению к дому. Но у него был ещё один план на этот вечер. Он собирался удивить свою супругу. Это был его маленький ритуал: он часто дарил ей цветы, когда понимал, что она нуждается в поддержке или просто в знаках внимания. Сегодня он решил подарить ей особенный букет: рядом с Хантером на заднем сидении красовались красные розы с шипами, которые символизировали не только любовь, но и о̄д͜ержим͐ость͠.       Когда они, наконец, прибыли домой, Т/И уже ждала их, занимаясь домашними делами. Она была в простой футболке и джинсах, но эта домашняя одежда выглядела по-своему красиво на фоне её дружелюбной улыбки. Питер вошёл в дом, и, увидев её, его сердце снова наполнилось теплом.       — Привет! Вы как раз на ужин, — сказала она с улыбкой, но тут же заметила букет в руках супруга.       — За то, что ты такая прекрасная, — сказал Питер и, взглянув на сына, добавил: — Хантер помог выбрать.       Когда Т/И увидела розы, её глаза засияли. Она подошла и, не дождавшись, когда Питер предложит, обняла его и их сына.       — Спасибо, очень красивые! — произнесла она, беря букет в руки, стараясь не искровавить руки шипами.       Самые дорогие мужчины в её жизни одновременно смотрели на неё. Один — преданным голубым взглядом и слегка неловкой улыбкой, а второй — кукольным, милым личиком и большими карими глазами.