Мой маленький я

Несколько недель спустя:

      Это было утро, когда солнце только начинало подниматься над горизонтом, окрашивая небо в мягкие розовые и оранжевые оттенки. Питер проснулся рядом с Т/И от звона будильника, который безжалостно прервал тишину в их небольшой квартире. В течение недели он чувствовал, как волнение нарастает, а тревога о предстоящем событии не покидала его ни на минуту. Супруга была на подходе к родам.       Питер тонкой рукой потёр глаза и взглянул на Т/И. Она лежала на боку; её волосы разбросаны по подушке, а лицо заспанное и спокойное. Поёжившись в кровати, она, не просыпаясь, прижала ладонь к животу и недовольно застонала, и тогда он понял — это начало. Начинались схватки, именно в это спокойное утро.       Чувство паники мгновенно охватило его. Он стремительно вскочил с кровати и начал её будить.              — Ты в порядке? — спросил он, пытаясь скрыть свой страх. Т/И кивнула, но он заметил, как её губы болезненно сжались. — Всё будет хорошо, — сказал он, хотя сам не был в этом уверен. Скорее этими словами Питер пытался успокоить себя.       Схватки с каждой минутой усиливались, в то время как Питер быстро собрался. Он выбежал в коридор, в несколько мгновений собрав всё необходимое: сумку с вещами для родов, заготовленную им ещё в начале «недели ожидания», документы и несколько бутылок воды. Каждый миг был для него как вечность.              Питер вернулся в спальню, где Т/И уже стояла на ногах, её дыхание было нерегулярным и прерывистым, а изо рта то и дело вырывались болезненные стоны.       — Мы должны дойти до машины, — сказал он, стараясь как можно менее болезненно продвинуть её по коридору к выходу.       Девушка, с болью пополам, вышла на улицу, держась за руку супруга. Питер дрожащими руками открывал двери, и, оглядываясь на Т/И, видел, как на её лице наложилась маска боли.              — Помоги, — шёпотом отозвалась девушка, держась одной рукой за живот, а другой — за руку Питера. На глазах от боли постепенно выступали слёзы.              Они быстро сели в машину. Питер завёл фургон, и они тронулись в путь. Каждый раз, когда она снова ощущала схватку, Пит ускорялся, мельком поглядывая в её сторону, безмолвно спрашивая, как она себя чувствует. Глаза её блестели от слёз, казалось, Т/И вот-вот взорвётся.       

***

      Питер всегда мечтал о том дне, когда он станет отцом. С волнением он подготавливал себя к этому моменту, медленными от волнения шагами приближаясь к нужной палате. За дверьми таилось его сокровище, родившее ему ребёнка и охраняемое врачами, часами твердящими: «Нельзя. Мамаше надо отдохнуть».       Когда он ступил на порог палаты, его сердце забилось куда чаще. Вокруг витал лёгкий запах антисептиков, но в воздухе сквозило нечто большее — счастье и надежда. Соседние кровати были абсолютно пусты. Супруг постарался обеспечить Т/И полный отдых, «без даже копеечки» попросив главного врача положить её в пустую палату.       Т/И, его сокровище, устало лежала на кровати, одетая в белую больничную одежду, с румянцем на щеках и слезами на глазах. Она выглядела так прекрасно, несмотря на красное запыхавшееся лицо, лохматые волосы и убитый от пережитой боли взгляд. Питер моментально подошёл ближе и без лишних слов обнял её.              Через несколько минут он тихим голосом спросил её:       — Как ты?       — Всё хорошо, — ответила Т/И и слабо улыбнулась. — Ты чуть-чуть опоздал, его забрали помыть и сделать уколы.       «Мальчик», — подумал Питер. У него родился сын!

Десятью часами ранее:

      В несущемся фургоне, наполненном стонами и криками, напряжение нарастало с каждой минутой. Удачные и неудачные повороты дороги заставляли девушку снова и снова вскидывать голову, искушая её терпение и хранящееся в ней мужество. С каждой схваткой её тело реагировало на боль, словно отголоском далёкого шторма, который нарастал и крушил её внутренний мир. Она закусила губу и, не в силах сдержаться, изрекала звуки, сопровождаемые глубокими вдохами и резкими выдохами.       Вокруг неё уже ничего нельзя было спасти. Свою боль Т/И вымещала на вещах вокруг: чехол на кресле был немного покусан, а бардачок уже наполовину сломан от ударов её ног. Она еле держалась, чтобы как следует не ударить по стеклу.              Когда фургон, наконец, прибыл к больнице, двери машины распахнулись. Питер выскочил на улицу и, спотыкаясь, подбежал к первому попавшемуся врачу, несущему кучу бумаг.              Уже через пять минут девушку аккуратно перекладывали на носилки. В этот момент, в состоянии охватившей её боли, она невольно задела ногой стоящего рядом врача. Молодой человек в белом халате поморгал и выпучил глаза на Т/И, но она даже не заметила его, полностью поглощённая своей борьбой.              Немного позже, уже сидя на родильном стуле, её рука вдруг с силой соприкоснулась с медицинской сестрой, стоявшей рядом, заставив её отступить.              Медицинское оборудование весело мигало, придавая ещё больше темпа ситуации. Наконец, Т/И пришла в себя, всё ещё крича от боли, и глубоко вздохнула, принуждая себя сосредоточиться. Вокруг неё кипела работа: врачи и медсёстры — каждый выполнял свою роль с механической точностью.       Девушка кивала на все просьбы врачей, забыв об окружающем мире, погружаясь в мир своих внутренних ощущений. Схватки рвали её на части — она испытывала физическую боль, которую невозможно было описать. Но где-то в глубине её сердца теплел огонёк надежды. Она знала, что всё это имеет смысл.       Прошло много часов. Каждая схватка выталкивала из неё крики, рвалась боль, но она настойчиво боролась, стиснув зубы.       «Я смогу, я смогу!» — думала она про себя, и каждый миг приближался к этому священному моменту.       К десятому часу, когда комната уже наполнилась звуками рождённой жизни и сердечными ритмами, всё внутри неё слилось в единое целое. Она разжала кулаки и почувствовала, как в помещении появилось новое существо. Тогда она, наконец, услышала первый крик своего ребёнка. Вся боль, весь дискомфорт и страдания вдруг растворились в том неземном ощущении счастья.

***

      Питер уже несколько часов находился в больнице, но ни минуты не мог успокоиться. Сердце колотилось, как будто в груди сидел барабанщик, и каждый удар раздавался громче предыдущего. Он вновь и вновь проходил мимо одной и той же двери, из-за которой доносились громкие голоса и крики Т/И.       — Как она? — спрашивал он уже в сотый раз у случайного врача, который проходил мимо. — Всё в порядке?       Доктор, углублённый в свои дела, лишь бросал на Питера сдержанный взгляд, почти равнодушный.       — Все процессы идут нормально, дайте немного времени, — ответил он, поспешив дальше.       Питер не мог с этим смириться. Он снова развернулся и, не обращая внимания на недовольные взгляды других людей, начал бродить по холлу, накручивая свои мысли. В голове накалялись страхи: что, если что-то пойдёт не так? Что, если его Т/И не справится?       На фоне его волнений слышались разговоры других людей. Пара в углу смеялась, мать с детишками устало смотрела на дверь кабинета. Всё казалось настолько обыденным, а он не мог оторвать свои мысли от того, что происходит за дверью. Каждая секунда тянулась для него, словно вечность.       — Успокойтесь, молодой человек, — наконец, произнесла медсестра, остановившись рядом с ним. — Мы сделаем всё возможное. Роды — естественный процесс, иногда он занимает больше времени, чем предполагается. Многие через это проходят.       — Я просто переживаю за неё, — почти прошептал Питер, чувствуя, как ком поднимается в горле. — Это наш первый ребёнок. Я не знаю, что делать. Я ждал этот момент всю свою жизнь.       Однако женщина лишь покачала головой, устало вздохнув.       — Вам нужно выбраться на улицу и подышать свежим воздухом. Ваши волнения ни на что не влияют, — добавила она и пошла дальше.       Питер почувствовал, как раздражение и недовольство окружающих растут. Кто-то шептался о том, что он ненормальный. Стыдно Питеру от этого не стало.              Он снова подошёл к двери, пытаясь заглянуть в щель, но увидел только тень врача.       Прошло ещё несколько минут, когда за той самой дверью раздался детский плач. Он немедленно вскочил и прижался ухом к двери, пытаясь разобрать, что там происходит. Вскоре появился врач с блаженной улыбкой.       — Поздравляю! У Вас родился замечательный ребёнок! —произнёс он, и Питер, наконец, почувствовал, как его грудь расслабляется, а слёзы радости подкатываются к глазам. — Она должна отдохнуть в палате, — врач поднял глаза на Питера и вздохнул. — Дайте ей время.