Перевоспитание Драко Малфоя

      Нарцисса прибыла в Лощину ведьм вечером на личной карете, запряжённой фестралами. Дорога сюда отнимала достаточно времени и сил. Для аппарации это место располагалось слишком далеко от Малфой-мэнора; проблема, конечно, решалась самым обычным порт-ключом, но для этого необходимо было посетить подразделение Отдела магического транспорта в Министерстве магии, которое занималось вопросом подобных перемещений, а лишнее внимание им было ни к чему. Более того, Гарри Поттер уже создавал несколько подобных перед началом проекта благодаря каким-то своим обходным путям и связям, чтобы переместить всех сотрудников в Лощину ведьм в короткий срок, а злоупотреблять такими вещами не стоило — это волшебница прекрасно понимала, исходя из личного опыта. Можно было, конечно, запросто создать порт-ключ самостоятельно, но если бы в итоге об этом стало известно, начались бы разбирательства: кто, зачем, почему и куда. А это, опять же, было лишним вниманием, которого хотелось избежать.       Связавшись с мужем через патронус и разведав обстановку, она добралась до технической башни незамеченной. Люциус ждал её в выделенной им комнате, оснащённой всеми современными удобствами, в отличие от остальной части замка, где проживали актёры. Супруги тепло поприветствовали друг друга, и мужчина бегло пересказал ей последние события, вводя в курс дела.       — Зря ты остановил мисс Грейнджер, дорогой. Стоило позволить ей эту вольность. Думаю, доктору Штайну пошла бы на пользу взбучка от злой ведьмы, жаждущей справедливости, — качая головой, говорила Нарцисса, сидя на краю по-королевски большой кровати и недовольно кривя алые губы.       — Поверь мне, она не оставила его безнаказанным, несмотря на моё вмешательство, — улыбаясь ответил мужчина.       — Что ты имеешь в виду?       — Чуть позже сама увидишь. Эта девушка настолько же умна, насколько и опасна.       — Ну, если вспомнить школьные рассказы Драко, мисс Грейнджер никогда не отличалась кротостью, — Нарцисса задумчиво приложила палец к губам. — А ведь уже тогда она привлекала подозрительно много внимания нашего сына. Он даже упоминал её в нескольких письмах…       — В этом, скорее, моя заслуга. Ведь тогда я настойчиво вкладывал в него предубеждения относительно всех магглорождённых волшебников, особенно выделяя мисс Грейнджер, которая показывала поразительно высокие результаты по всем предметам, что естественно меня возмущало.       — Ах да, точно, кажется, я смутно припоминаю что-то такое. «Как тебя, чистокровного волшебника, смогла обогнать какая-то простачка? Всё лето будешь сидеть над учебниками и заниматься с лучшими учителями!» — передразнивая извечно строгий, пренебрежительный тон мужа, проговорила Нарцисса.       Мужчина скривил лицо, вспоминая времена прошедших лет, которые едва ли мог назвать счастливыми. По крайней мере, это было до возрождения Реддла, и если не считать нескольких эпизодов, их жизнь пока ещё была размеренной и относительно спокойной.       — А что касается того инцидента в мониторной, свидетелем которого я стал… Даже не знаю; у меня было ощущение, что дело не только в том, что мисс Грейнджер хотела защитить Драко от несправедливого, по её мнению, наказания, которое придумал Александр, но это, конечно, лишь мои домыслы. В любом случае она сама предложила нам обратиться к доктору Штайну, с чего бы вдруг теперь она так яростно начала противиться его методам?       — Люциус, у меня иногда такое чувство, что ты действительно чёрствый сухарь. Как мужчина, которого я когда-то полюбила за пылкое сердце, может теперь так холодно рассуждать о том, что его собственного сына подвергают таким вот методам перевоспитания? И что значит это твоё «по её мнению», позволь узнать? То есть по твоему мнению справедливо отправлять получать наказание вместо себя другого человека?! Ох, на месте мисс Грейнджер я бы и на тебя наслала пару проклятий!       — Цисси, милая, ты не так меня поняла, — виновато отвечал мужчина, отходя от окна и поворачиваясь к супруге. — Если ты считаешь, что меня не трогает происходящее, то поверь мне, ты заблуждаешься.       — Искренне на это надеюсь, — строго проговорила женщина.       — Мы уже избрали путь и отступать, пройдя большую его часть, — неразумно. Более того, я считаю, что это даже хуже, чем если мы дойдём до конца.       — В этом ты, конечно, прав. Бросить всё сейчас, после всего того, что пришлось пережить нашему мальчику здесь, — кощунство. Мы и так оказались не самыми лучшими родителями.       — Не нужно, Цисси, — Люциус присел рядом с женой и обнял её за хрупкие плечи. Волшебница уткнулась носом в его шею, ища такое необходимое ей успокоение. — Ты прекрасная мать; если кто и виноват, так это я. Мне очень жаль, что из-за моих неверных решений в прошлом вам с Драко до сих пор приходится страдать.       — Ты должен говорить это не мне, Люциус, а нашему сыну.       — Я уже извинялся перед ним, — с лёгким раздражением в голосе ответил волшебник. — И не один раз.       — Неужели мне нужно объяснять тебе простые истины, Люциус Абраксас Малфой? Дело не в количестве, а в качестве твоих извинений.       — Да… верно. Ты права, — опомнившись, пролепетал мужчина, вспоминая свои собственные размышления, посетившие его на днях. Возможно, в общении с сыном он был слишком холодным и отстранённым и это мешало установлению между ними хоть какого-то контакта. Но это совершенно не значило, что его слова не были искренними, видимо, в ближайшем будущем волшебнику снова придётся наступать на горло своей песне и как-то справляться со своей безэмоциональностью, но об этом можно было подумать позже.       — Кстати. Как обстоят дела у Драко с мисс Грейнджер? — спросила Нарцисса, меняя тему разговора. В голубых глазах волшебницы, казалось, промелькнули искорки веселья. Подобный вопрос с её уст звучал непривычным тоном, словно она знала то, что ему пока было неизвестно.       — Мне начинает казаться, что эта девушка вызвала у тебя симпатию, — прищурившись выдал свои подозрения мужчина.       — Хочешь сказать, что у тебя — нет? — весело спросила Нарцисса, скрывая слабый смешок за белокурыми локонами.       — Ну… Она умна и обладает достаточно подходящим характером, чтобы справляться с темпераментом Драко… — задумчиво проговаривал Люциус, словно делая в уме какие-то сложные расчёты. — Лучше расскажи мне, как всё прошло у тебя. Мне как-то неловко обсуждать личную жизнь собственного сына.       — Салазар, Люциус, давно ли ты начал испытывать неловкость на этот счёт? Ты большую часть его жизни так или иначе этим занимался, при этом ещё не чурался активно вмешиваться, — цокая, сказала женщина, укоризненно глядя на мужа.       — Этот проект — последнее моё вмешательство в его частную жизнь, Цисси. Надеюсь, это не станет ошибкой, как и все прошлые попытки сделать его жизнь лучше. Мы с тобой, как никто другой, знаем, что благими намерениями вымощена дорога в ад.       — Твоя правда, дорогой. А что касается дел в Англии, не хочется повторяться, поэтому лучше я расскажу всё уже на собрании, хорошо? Во сколько оно?       Мужчина достал серебряные карманные часы на цепочке и посмотрел на циферблат. Стрелки часов показывали десять вечера.       — Где-то через полчаса, но мы можем пойти сейчас. А же знаю, что тебе не терпится оказаться у мониторов и увидеть Драко.       Нарцисса тепло улыбнулась мужу, и они направились по длинному коридору в сторону башни. В дневное время в этой части поместья хоть изредка, но встречались сотрудники, так как их комнаты тоже находились в этой стороне, вечером же казалось, что замок вовсе вымер. Для обычных людей такая тишина и безлюдность наверняка была дискомфортной и заставляла вспоминать старые сказки о пустующих жутких замках с живущими в них злобными призраками, хранящими множество тёмных тайн, которые запросто могли свести случайных гостей в могилу. Для Малфоев же всё это было достаточно привычным, не считая, конечно, особой атмосферы мрачности, царящей здесь на каждом углу.       Люциус придержал для жены дверь в мониторную комнату и, как только она прошла, последовал за ней. Ночная смена, приступавшая к работе в восемь вечера и состоящая из трёх молодых волшебников, бодро обсуждала с Александром последние изменения в инструкции и проверяла работоспособность камер, стоя к вошедшим спиной. За большим монитором сидела Гермиона и с задумчивым выражением лица водила подушечкой пальца по каёмке своей кружки с чаем, не сразу заметив новоприбывшую пару волшебников. Сложно было угадать, о чём думала девушка, но точно можно было сказать, что мысли эти едва ли могли считаться радостными. Люциус слегка покашлял, привлекая внимание волшебников.       — О! Добрый вечер, мистер Малфой! Миссис Малфой, с возвращением! Рада снова Вас видеть! — поднимаясь с места и выныривая из своих размышлений, быстро нашлась Грейнджер, натягивая на лицо вполне искреннюю улыбку, предназначенную женщине.       — Прошу Вас, Гермиона, зовите меня Нарцисса, я думаю, ни к чему такая официальность в нашем деле, — подходя к девушке и присаживаясь, сказала миссис Малфой.       — Хорошо, в таком случае обращайтесь ко мне на «ты». Как прошла Ваша поездка? Надеюсь, всё в порядке? — участливо поинтересовалась Грейнджер и, опомнившись, легонько шлёпнула себя по лбу. — Александр!       Доктор Штайн обернулся и, ободряюще похлопав по плечу одного из сотрудников напоследок, направился в их сторону. Глаза Нарциссы при виде внешнего вида мужчины чуть расширились, и она прикрыла губы рукой в попытке спрятать рвущийся наружу смешок. Лицо Александра было покрыто многочисленными тонкими царапинами, словно на волшебника напала стая диких котят-низзлов.       — Я решительно не понимаю, почему ты до сих пор не потрудился избавиться от всего… этого, — Гермиона с укоризненным взглядом покрутила в воздухе указательным пальцем, намекая на лицо мужчины.       — Шрамы украшают мужчину, да и к тому же кощунством было бы так быстро избавляться от результатов твоих трудов.       — Ну-у-у, как знаешь, — пожала плечами девушка.       — Что ж, раз все в сборе, не вижу причин задерживать начало так называемого собрания, — Александр хлопнул в ладоши, «оседлал» ближайший стул, развернув его спинкой вперёд, и посмотрел на миссис Малфой. — Как поживает мисс Гринграсс?       — Вопрос с Асторией временно улажен. Я дала ей ту информацию, которую мы изначально подготовили. Мне даже показалось, что она действительно влюблена в Драко и переживает за него.       Гермиона скрестила руки под грудью и тихонько хмыкнула, отводя глаза в сторону, что не осталось не замеченным всеми тремя участниками беседы. Люциус и Нарцисса переглянулись, стараясь держать лицо, и послали друг другу короткие невербальные сигналы, понятные только им двоим. Александр же, как всегда, молча наблюдал за каждым волшебником, мысленно проводя свой анализ происходящего.       — Почему временно? — решил уточнить Штайн, улыбаясь и уводя внимание от девушки, которая одним лишь полувздохом умудрилась выдать себя с потрохами.       — Дело в том, что Астория около месяца до начала проекта достаточно много времени проводила с Драко и успела, скажем так, привязаться к нему, — сказала Нарцисса максимально деловым тоном. Заметив, как Гермиона засопела после её слов, продолжая сидеть со скрещенными руками и сверля глазами стену, она поспешила продолжить. — Хоть он, откровенно говоря, и не был в восторге от её компании. Но зная её характер, могу предположить, что она недолго будет довольствоваться лишь теми крохами информации, что я ей дала, и вероятнее всего может перейти к каким-либо ещё действиям.       — Это может создать дополнительные проблемы… — потирая расцарапанный подбородок, сказал Александр.       — Я тоже так решила и поэтому связалась с мистером Сметвиком и оговорила некоторые дополнительные детали. А также назначила встречу с мистером Поттером и Блейзом Забини в Министерстве магии. Предвосхищая Ваши вопросы, сразу скажу, что молодые люди нашли точки соприкосновения и неплохо поладили, — говорила Нарцисса, бросая взгляд в сторону Гермионы. Информацию о том, что той самой точкой соприкосновения стал спор относительно неё и их отношений с Драко, она благоразумно придержала при себе.       Со стороны лестницы послышался шорох или местные сквозняки так давали о себе знать. В любом случае это привлекло внимание Люциуса, и он обернулся, вглядываясь в темноту приоткрытой двери прищуренными глазами, полными подозрения. Звук не повторился, и мужчина, списав всё на разыгравшееся воображение и прогрессирующую паранойю, повернулся обратно к остальным волшебникам.       — Блейза я попросила присматривать за Асторией во избежание каких бы то ни было сюрпризов с её стороны, так что в случае чего он будет держать нас в курсе, — трое волшебников удовлетворительно кивнули на слова женщины. — Мистер Поттер продолжит держать руку на министерском пульсе и будет сдерживать возможное появление сплетен относительно исчезновения Драко. Как верно отметил Ваш друг, главное — не допустить попадание любой информации относительно происходящего в прессу. Думаю, я сделала на данный момент всё, что было в моих силах, чтобы это предотвратить.       — Благодарю, Нарцисса, — склонив голову, сказал доктор Штайн. — Я хотел бы уточнить ещё один момент, касающийся непосредственно проекта. Как мы можем видеть, интерес Драко сильно сместился с намеченного нами курса; думаю, ни для кого не являются сюрпризом изменения, произошедшие в изначальном сценарии. Вы сами могли видеть, как всё происходило. В соответствии с этим предлагаю пересмотреть контракт с мисс Эллиот и внести определённые коррективы.       — Вы абсолютно правы, доктор. Новая героиня, так внезапно ворвавшаяся в эту историю, определённо сделала сюжет более увлекательным и смогла заинтересовать Драко, — улыбнувшись одним уголком губ, промолвил Люциус, глядя в глаза Грейнджер, щёки которой того и гляди должны были вспыхнуть. — Но насколько я помню, мисс Грейнджер была против любых выходов за рамки дружеского общения с нашим сыном, даже сочла это оскорбительным, если я всё тогда верно понял. Не станет ли это препятствием на пути к цели нашего проекта?       Если и могла существовать максимально неловкая ситуация, то Гермиона сказала бы, что сейчас была именно она. Девушка только успела более или менее свыкнуться с фактом наличия у неё симпатии к школьному врагу, как его же отец, словно издеваясь, тычет ей перед носом её же словами, отрицающими любую возможность подобного исхода. И что прикажете делать в этой ситуации?       «О, Люциус, знаете, я сменила гнев на милость и должна признаться, что мне так нравится Ваш сын! Я практически влюблена в его хмурую аристократическую физиономию! Он конечно же скажет: «Совет да любовь» — и по окончании проекта мы с Драко улетим на Орлане в закат все такие счастливые и влюблённые! Мерлин, ну за что мне это всё?» — думала Грейнджер, усиленно втягивая носом воздух и пытаясь сохранить невозмутимое выражение лица.       — Думаю, Гермиона успела изменить своё мнение относительно некоторых вещей и согласится оказать нам посильную помощь в достижении цели. Определять допустимую близость их отношений с Драко я считаю правильным вверить ей самой. Всё-таки неправильно вмешиваться в зарождающиеся отношения молодых людей. Тем более, как мне уже сообщили, дела идут вполне неплохо. Если не считать того, что нашего сына снова подвергали пыткам, — проговорила миссис Малфой, вставая на защиту девушки и кидая колкие взгляды в сторону Александра и Люциуса.       — Спасибо, Нарцисса. Я действительно очень хочу помочь Драко… — сказала Гермиона, улыбнувшись женщине, которая благосклонно кивнула ей в ответ.       Признаться честно, эта женщина давно вызывала у Грейнджер определённую долю восхищения. Не каждая волшебница на её месте выдержала бы такое общественное давление после войны, сохраняя при этом достоинство и не сломавшись. А уж об утончённости и красоте Нарциссы не стоило и говорить, как и о её таланте в организации роскошных приёмов.       Сколько бы за эти годы Гермиона не посетила балов, она не могла похвастаться такой же великолепной способностью держаться, какой обладала леди Малфой. Нет, конечно, девушка достигла определённого прогресса, но всё же до чистокровной элиты с их врождёнными манерами ей было далеко. И не то чтобы девушка так сильно нуждалась в этих умениях — они в целом были не так уж и необходимы, но не стоило лукавить — почувствовать себя на самой вершине хотелось иногда любой ведьме, и Гермиона не была исключением.       Теперь же, ощутив поддержку в словах этой женщины, девушка прониклась к ней ещё более тёплыми чувствами.       — Возможно, в таком случае нам стоит заключить контракт и с мисс Грейнджер? — иронично спросил Люциус.       Сердце девушки ухнуло вниз — было ощущение, что ей влепили звонкую пощёчину этими словами. Заключение контракта предполагало назначение денежного вознаграждения за проделанную работу: именно так было с остальными актёрами. Гермиона же изначально вписалась в это дело на добровольной и безвозмездной основе, о чём сразу сообщила Малфоям. Она считала, что с её стороны брать деньги за помощь бывшему однокурснику, тем более в таком вопросе — кощунство, а теперь, когда ко всему этому ещё добавились чувства — и подавно.       Это можно было счесть оскорблением ещё и потому, что если их отношения зайдут слишком далеко, то это можно будет считать торговлей телом, а Гермиона к продажным девицам лёгкого поведения себя не относила и не обладала такими гибкими моральными принципами, как та же Селена Эллиот, которая при подписании контракта разве что не хлопала в ладоши от открывшейся перспективы.       Грейнджер густо покраснела до самых кончиков ушей от возмущения и гнева. Молодая волшебница никак не ожидала подобного комментария от Люциуса: ей казалось, что между ними установились неплохие отношения. Да хотя бы нейтральные, но не предполагающие таких оскорбительных слов. Плюс ко всему ей казалось, что мужчина изменился и не был больше тем хамоватым, заносчивым снобом с манией величия, коим являлся далёкие десять лет назад, но, видимо, ошиблась. Если Малфой-старший действительно хотел оскорбить Гермиону, то он не учёл одного: эта ведьма не была маленькой напуганной девчонкой, не способной постоять за себя, и если понадобится, то она не погнушается и повторит с ним то, что сделала с его сыном на третьем курсе.       — Не ожидала от Вас подобного словоблудия, мистер Малфой, — холодно отчеканила Грейнджер, глядя в серые глаза мужчины, и гордо приподняла подбородок. — Если Вы намеревались этими словами оскорбить меня, то советую приложить больше стараний и усердия для достижения цели. Только в этом случае не надейтесь, что я спущу Вам это с рук так просто.       Нарцисса ошарашено моргала широко раскрытыми глазами и точно рыба, выброшенная на берег, открывала и закрывала рот, не находя подходящих слов к внезапно развернувшемуся на её глазах конфликту.       — Люциус… — всё, что смогла выдавить из себя поражённая поведением своего мужа женщина, прижимая сжатую в кулак ладонь к груди.       Малфой-старший смерил Гермиону пристальным взглядом, приподняв одну бровь, и расплылся в удовлетворённой ухмылке, несколько раз похлопав в ладоши.       — Туше, мисс Грейнджер! Если Вы так легко дали отпор мне, то справиться с моим сыном Вам не составит никакого труда.       Александр глухо рассмеялся, поняв, что именно только что провернул на их глазах Люциус. Он отвесил Штайну шутливый поклон. Малфой-старший не мог не устроить девушке своеобразный тест на выносливость. Мужчины рода Малфой все как один обладали скверным характером, который не всякая женщина могла не то что обуздать, а просто вытерпеть. Его отец в своё время устроил нечто подобное и для Нарциссы. Юная на тот момент Блэк лишь сморщила аккуратный носик и проигнорировала направленную в её сторону колкость. Гермиона же превзошла все ожидания. Далеко не каждый представитель аристократической элиты мог рискнуть бросить вызов Люциусу, и это если брать во внимание его ровесников, а здесь же молодая магглорожденная ведьма вот так запросто взяла и поставила его на место.       — Гермиона, не могла бы ты показать мне то заклинание, которое использовала на нашем многоуважаемом докторе? Мне кажется, кое-кому здесь тоже следует преподать урок, — Нарцисса бросила в сторону мужа гневный взгляд, на что тот с виноватым видом пожал плечами, одними губами произнося: «Ничего не смог с собой поделать».       — С удовольствием! Но думаю, лучше делать это на первом этаже, — с жаром ответила Грейнджер, и волшебницы направились в сторону двери.       — Мисс Грейнджер, прошу, не воспринимайте мои слова близко к сердцу! Можете считать это вынужденной проверкой, ведь Вы будете иметь дело с Драко, а он, как Вы знаете, не склонен думать прежде, чем откроет рот, — проговорил Люциус, пытаясь таким образом извиниться перед девушкой.       — Je m’en fous comme de ma première chemise, — сказала Гермиона ухмыляясь. Конечно, она шутила и хотела таким образом слегка отомстить мужчине, нежели говорила эти слова всерьёз — для всех это было вполне очевидным фактом.       Брови Люциуса стремительно поползли вверх, рискуя слиться с линией роста волос, а рот чуть приоткрылся, выдавая крайнюю степень ошеломления. Да что там, даже Александр был удивлён. Кто мог знать, что эта девушка хорошо владела остротами не только на своём родном языке. Нарцисса же, увидев выражение лица своего благоверного, прыснула со смеху, что было большой редкостью для столь сдержанной дамы, как она. На такой эпичной ноте ведьмы покинули комнату, оставляя мужчин переваривать произошедшее.

***

      Селена поднималась по лестнице, придерживая юбки, на которые то и дело наступала носками неудобных средневековых туфель с нелепыми бантами.       — Четырежды Мерлином проклятая зараза! Как будто нельзя было придумать что-то попроще! — бурчала себе под нос девушка, чуть ли не спотыкаясь.       За последние дни ей так и не удалось поймать Драко, чтобы хоть как-то попытаться исправить вопиющую, по её мнению, несправедливость. Все разы, что она видела Малфоя, он умудрялся, словно нарочно, быстро скрыться с её глаз, доводя тем самым Эллиот до белого каления. Волшебница совершенно не могла понять, что этому белобрысому богатею в ней не мило. Она красива, под стать ему, обладает завидными формами, у неё прекрасные манеры, и она молода чёрт побери!       «Практически на десять лет моложе этой проклятой Гермионы Грейнджер, у которой кроме мозгов и похвастаться толком нечем! Да она никому не сдалась, подумаешь, Героиня войны, она даже Рональда Уизли не смогла удержать, а тот никогда не отличался привередливостью и изысканностью вкуса. С Гарри Поттером под боком стать знаменитостью было вообще плёвым делом, но вместо того, чтобы снимать сливки со своего положения, эта дура постоянно зарывалась в свитках и проталкивала какие-то смешные и бессмысленные инициативы. Почему таким, как она, всё достаётся так просто?!» — размышляла Селена, добираясь до третьего этажа.       Эллиот шла сюда, чтобы поговорить с Александром относительно сложившейся ситуации. Этот доктор хоть и был слегка поехавшим, но наверняка держался за прописанный им сценарий. В его интересах было помочь ей, чтобы его же сюжет вернулся в нужное русло. Ко всему прочему, среди актёров ходил слушок, что Штайна и Грейнджер связывают далеко не только деловые отношения, особенно после того, как он явился на рабочее место весь в ссадинах. Поговаривали, что Золотая девочка приревновала его к одной из актрис и таким образом отомстила за излишнее внимание к симпатичной сотруднице. Это могло пойти ей на руку. Вряд ли такой мужчина, как доктор, согласился бы подкладывать своё в постель к Малфою. Хотя, конечно, чёрт его разбери, может, он извращенец какой и любит смотреть за тем, как другие обхаживают и ублажают его женщину. Волшебница помотала головой, отгоняя навязчивые картинки, которые так снисходительно рисовало воображение.       Всё, что ей нужно было — это добиться расположения Малфоя, каким-то образом влюбить его в себя, а после окончания проекта она уж разобралась бы, как удачно попасться Драко на глаза и оживить его чувства уже в нормальном, реальном мире. Ох и зажила бы она тогда!       Поток мечтаний остановился, стоило ей услышать диалог, доносящийся из приоткрытой двери в мониторную:       — Дело в том, что Астория около месяца до начала проекта достаточно много времени проводила с Драко и успела, скажем так, привязаться к нему…       Селена осторожно опустила юбки и подкралась чуть ближе, чтобы не пропустить ничего интересного.       «Астория… Астория… А! Это та чистокровная выскочка Гринграсс, точно!» — вспомнила Эллиот.       Однажды они вместе участвовали в показе новой коллекции одежды от Твилфитт и Таттинг. Мерлин, эта ведьма была ровно настолько же глупа, насколько и красива. Как-то девушка совсем забыла о том, что Грейнджер не единственная проблема на пути к сердцу красавчика Драко. Кажется, фотографии этих двоих даже печатали в паре изданий с кричащими заголовками на тему «Когда же свадьба?», но судя по всему, никакой свадьбы не предвиделось. Более того, на данный момент Гринграсс не было рядом, в отличие от вездесущей Золотой выскочки, а значит, вопрос с отстранением блондинки может и подождать своего часа.       Селена решила подобраться ещё немного ближе. Слышимость, конечно, была неплохой и отсюда, но не хотелось упустить ни слова, вдруг что-то из сказанного этим квартетом может оказаться ей полезным. Девушка сделала несколько шагов, и юбки платья, коснувшись каменной стены излишне громко зашуршали. Эллиот замерла, припав к стене как раз в тот момент, когда Люциус Малфой обернулся. Выждав пару минут, волшебница осторожно перехватила платье во избежание повторения инцидента и продолжила играть в шпиона.       — …В соответствии с этим предлагаю пересмотреть контракт с мисс Эллиот и внести определённые коррективы.       — Вы абсолютно правы, доктор. Новая героиня, так внезапно ворвавшаяся в эту историю, определённо сделала сюжет более увлекательным и смогла заинтересовать Драко.       Ноздри Селены гневно раздулись. Получается, всё зря, возможно, если бы она пришла раньше, то что-то можно было бы изменить, но теперь, если сам Люциус Малфой одобрил «новую героиню» в лице Грейнджер, то, вероятно, ей уже не светило абсолютно ничего.       В голове набатом раздавались слова голосом Штайна: «...пересмотреть контракт с мисс Эллиот», — заглушая всё остальное вокруг. Как будто мало им того, что у неё отняли возможность удачно выстроить своё будущее, так ещё и гонорар решили урезать.       «Ну и где эта воспеваемая со всех углов справедливость?! Мерзкая сука Грейнджер! Ну ничего, я ещё всем вам отомщу, твари!» — мысленно сыпала угрозами Селена. Весь остальной диалог перестал быть интересен ей, к тому же она и так услышала достаточно. С искажённым злобой лицом девушка на цыпочках прошла обратно к лестнице и устремилась вниз по ступеням. Нужно было поскорее убраться отсюда незамеченной.       В технической башне отсутствовали камеры за ненадобностью, проблемы могли начаться при переходе в основную часть замка. Благо у неё была великолепная память, и она помнила примерное расположение камер, а за неимением других развлечений в последние дни Эллиот крайне удачно для себя успела изучить их слепые зоны, чем теперь и решила воспользоваться. Миновав сеть коридоров, девушка практически добралась до назначенных ей покоев и, озираясь по сторонам, скользнула за последний поворот, врезаясь в мужчину.       — Соплохвост тебя раздери, Картер! Куда ты прёшь?! — возмутилась девушка, отскакивая на шаг назад от мужчины.       — А ты куда так крадёшься как дикая кошка, словно прячешься от кого-то, м? — усмехаясь вернул вопрос Бэн, сверху вниз глядя на взволнованную ведьму и делая шаг на неё.       — Не выдумывай! Никуда я не крадусь! Просто от скуки бродила по коридорам, — отступая к стене, соврала Селена. — А ты что здесь забыл? Твоя комната, помнится мне, в другом конце коридора!       — О, ты даже помнишь, где моя комната! Мило, мило, ничего не скажешь. За тебя, Снежная королева! — мужчина поднял вверх початую бутылку коньяка и сделал внушительный глоток, чуть морщась от крепости алкоголя.       — У-у-у! Да ты надраться на рабочем месте решил, Картер? — улыбаясь сказала молодая волшебница.       — Может, я страдаю от неразделённой любви.       — Неразделённой любви с кем? С бутылкой, что ли? — подначивала Селена. — Так что случилось в твоём прекрасном донжуаньем мире, Бэн?       — Да что-то как-то я даже не знаю.       — Очень красноречиво! — рассмеялась девушка и, подойдя, нахально вырвала из его рук бутылку. Посмотрев на этикетку, она хмыкнула — элитный алкоголь. И где он только достал его с учётом того, как их обыскивали на предмет любой запрещёнки? Волшебница сделала небольшой глоток, после чего прижала тыльную сторону ладони к носу; горло приятно обожгло, и по телу начало разливаться тепло. — Вот и я как-то что-то даже не знаю.       — В таком случае прошу за мной в путешествие за поисками истины! — сказал мужчина, забирая у девушки стеклянную тару с алкоголем.       — Думаешь, сможешь найти её на дне бутылки? — продолжая посмеиваться, говорила Селена.       — In vino veritas, никогда не слышала?       — У тебя в руках коньяк, Картер. Ты определённо решил начать поиски не с того, — скрестив руки под грудью, укоризненно изрекла девушка.       — Много ты понимаешь, малявка, — беззлобно изрёк Бэн, ухмыляясь. — Коньяк изначально делали из вина, так что я на верном пути. Пойдём.       Волшебник прошёл до двери, ведущей в очередную гостиную, которая обычно была заперта, и, достав палочку, открыл её. Обернувшись, он призывно махнул рукой Селене, и та, пожав плечами, последовала за ним. Заняться ей всё равно было нечем, так почему бы не скоротать время в компании Картера и алкоголя, тем более настроение для этого было более чем подходящее. Девушка последней зашла в неосвещённое помещение, и дверь за ней моментально захлопнулась, забирая с собой те слабые всполохи тёплого света, что давали свечи, находящиеся в коридоре. Всё вокруг было затянуто чернотой наступающей ночи; даже неплотно зашторенные окна, что были в комнате, не спасали от этого всепоглощающего мрака, лишь давали слабые намёки на расположение предметов мебели.       Эллиот покрутилась на месте, шурша тканью юбок, но не смогла разглядеть в темноте фигуру мужчины, будто его не было вовсе и это всё было плодом её больного воображения.       — Эй, Картер! — преувеличенно бодро выкрикнула девушка в темноту, но ответа не последовало ни через несколько секунд, ни через минуту. Она решила следовать другой тактике обнаружения злостного шутника и застыла на месте, прислушиваясь к тишине. Для верности Селена даже закрыла глаза, чтобы вся концентрация уходила исключительно в слух. Плечи молоденькой волшебницы напряглись: всё это переставало быть хоть сколько-то забавным. Ни единого звука, ни малейшего шороха, ни-че-го. Абсолютная тишина.       — Бэн, прекращай, это уже не смешно, слышишь? — сказала ведьма, стараясь сохранять голос твёрдым, но нотки волнения прорывались через эти тщетные попытки.       Ей показалось, что где-то справа раздалось несколько шагов, и она быстро повернулась в ту сторону, распахнув глаза и пытаясь разглядеть хоть что-то в кромешной темноте. Будь у неё волшебная палочка, всего этого бы не произошло. Один люмос и конец глупым играм.       — Это нечестно! У тебя-то есть волшебная палочка!       Девушка обиженно топнула ногой и сделала несколько шагов в ту сторону, откуда в последний раз ей послышались шаги, вытягивая перед собой руки, чтобы ненароком не наткнуться на что-нибудь и не упасть. И снова пусто. К левой стороне шеи что-то прикоснулось, невесомое, словно пёрышко; Эллиот дёрнулась, чертыхаясь. Затем тоже самое повторилось и с правой стороны, но на этот раз волшебница продолжила стоять на месте, пытаясь поймать собственные ощущения. Она не слышала ни звука, но кожей чувствовала, что сзади к ней подходит Картер. И в подтверждение этих ощущений мужчина коснулся грудью её спины и, обхватывая рукой талию, затянутую в корсет, прижал её к себе. Бэн склонил голову и тихо прошептал:       — Чего ты хотела бы прямо сейчас, Селена? — при каждом произнесённом слове волшебник словно невзначай касался уха девушки, пуская по её телу разряды электричества.       — Прямо сейчас… — томным шёпотом вторя словам мужчины, начала Эллиот с придыханием, — Больше всего на свете я хотела бы…       — Продолжай… — с горячим выдохом в шею попросил Картер.       — Сломать тебе нос, похотливый кретин! — выпалила Селена, вырываясь из объятий волшебника и поворачиваясь к нему лицом.       — Мерлин, какая ты грубая! Теперь я совершенно не удивлён, что Малфой на тебя не клюнул.       Бэн цокнул языком и взмахом палочки зажёг ближайшие свечи. Комнату озарил тёплый желтоватый свет, а его взору предстало перекошенное от злости красивое личико волшебницы. Казалось, ещё секунда и у неё либо повалит пар из ушей, либо она попросту лопнет от переизбытка напряжения.       — Ну-ну, малышка, не пыхти. Я предлагал тебе попрактиковаться, но ты отказалась, так что сама виновата, — не успокаивался мужчина, продолжая давить на больное.       — Если я такая грубая, какого чёрта ты таскаешься за мной, а, Бэн?!       — Потому что грубость — это всего лишь твоя броня. Уверен, за ней скрывается много всего интересного и достойного внимания, и я бы хотел уделить это внимание каждому найденному пункту, — весело ответил Картер, падая на софу и хватая бутылку коньяка, которую оставил на стоявшем рядом столике.       — К твоему сведению, с Малфоем я свои коготки не выпускала — была самой кротостью.       — Ну и зря, как ты могла заметить, он любит горячих девушек с острым язычком.       — Да иди ты к чёрту! — обиженно выпалила Эллиот и, яростно топая, направилась к выходу из гостиной.       — Да ладно тебе, Селена, не обижайся! Сдался тебе этот белобрысый хорёк! Можешь считать, что я уже за тебя отомстил, влепив ему пощёчину.       — Это было прописано в сценарии, — сказала юная волшебница, оборачиваясь.       — Да какая разница! Важен сам факт. Иди сюда.       Картер похлопал по месту рядом с собой. Девушка нахмурилась, но к его, да и к своему удивлению, всё же приняла это приглашение, сев рядом. Он опрокинул бутылку, делая глоток, и тут же сунул коньяк в руки Селены, которая моментально повторила его действие. Так, не проронив ни слова и передавая бутылку из рук в руки, они просидели порядка десяти, возможно, пятнадцати минут, пока Эллиот не решилась нарушить это запойное подобие вечеринки.       — Вот скажи мне, что есть в ней, чего нет во мне, а? — слегка заплетающимся языком проговорила девушка. Алкоголь никогда не был её сильной стороной, а на голодный желудок и вовсе являлся худшим решением из всех возможных.       — О ком ты? — нахмурившись, спросил Бэн, разворачиваясь к Селене.       — О великой и ужасной Гермионе Грейнджер конечно, о ком же ещё, — отпивая очередной глоток и морщась, ответила Эллиот.       — Ну-у-у… она чертовски умна. Ей плевать, что о ней думают и говорят, если, конечно, это не переходит в разряд оскорблений и откровенной лжи. Делает то, что считает нужным, и не смотрит на остальных. Честна до зубовного скрежета и так же справедлива. Ну и как вишенка на торте — она Героиня войны, — задумчиво перечислил Бэн первое, что пришло на ум, тактично опуская все упоминания внешних данных ведьмы, известной на всю магическую Британию.       — В общем, святая, ясно. Но я ведь не об этом, Картер. Ты прекрасно понял мой вопрос.       Мужчина тяжело вздохнул и сделал внушительный глоток, собираясь с духом.       — Дело не в том, что в ней есть что-то, чего нет в тебе, Селена. Дело в том, как ты ведёшь себя с конкретным человеком. Возьмём этого всеми обожаемого Малфоя. Гермиона, она для него как крепость — неприступная, загадочная и неизведанная, её хочется покорить и завоевать, понимаешь? Ты же поступала диаметрально противоположно в его отношении. Ты открыто предлагала себя, и думаю, это и стало основной ошибкой.       — А какая я для тебя? — грустно подняв глаза на мужчину, спросила Эллиот.       — Для меня ты как крепость — неприступная, загадочная и неизведанная, тебя хочется покорить и завоевать, — повторил Бэн свои собственные слова, улыбаясь юной волшебнице.       Селена чуть шире распахнула глаза, помутневшие от выпитого, и попыталась найти хоть какой-то признак лжи на лице Картера. Когда она не обнаружила ни единой зацепки, её взгляд остановился на его губах, растянутых в такой искренней улыбке, что щемило сердце, ведь она была только для неё одной. Медленно моргнув раз, второй, девушка сделала вдох, и её рука потянулась к чёрной волнистой пряди у лица мужчины. У него были такие мягкие волосы, как шёлк; кто бы мог подумать… Заправив прядь за ухо, она провела пальцами по его щеке, покрытой лёгкой щетиной, к шее. Взгляд Селены скользнул к глазам Бэна, словно в них она искала последний, такой необходимый ответ на свой вопрос и, найдя, окончательно увязла в этом зелёном болоте, притягивая его к себе и жадно целуя.

***

      Жизнь снова возвращалась в своё русло, словно и не было ни договора, ни плетей, ни той беседы с Кэрроу в кабинете Мракс, только лёгкий неприятный осадок на душе напоминал о произошедшей несправедливости.       Трэвор был прав: верить женщине, держащей в плену такое количество волшебников — очень самонадеянно и глупо. Но Драко совершенно не жалел об этом, более того, отчасти даже был благодарен возможности осознать некоторые вещи. Да и разве он сам не говорил не так уж давно Амалии, что игра стоит свеч? Он не впервой оказался в ситуации, когда все хрупкие мечты и надежды в мгновение ока рухнули. С той лишь разницей, что в этот раз метафорические обломки не упали ему на голову, придавливая лицом к земле, потому что он успел отойти; казалось, что есть ради чего стоило держаться, и он держался.       Первый день Малфой, конечно, был чертовски зол, и словесно досталось, наверное, всем, кому не посчастливилось его встретить на своём пути, но проходили дни, и постепенно всё пришло в относительную норму. Нельзя было сказать, что Драко окончательно смирился со своим положением, скорее, временно умерил пыл за неимением альтернативных вариантов выхода из сложившейся ситуации.       Мужчина зашёл в сад; утреннее солнце, ещё не успевшее разогреть едва отошедший ото сна мир, словно обнимало всё вокруг своими лучами, даря тепло и наполняя энергией. Откуда-то с яблонь доносилась мягкая, ласкающая слух трель птиц, разогревающих свои голоса в преддверии предстоящего дня. В воздухе витала свежесть и тонкий аромат цветов, характерный столь раннему часу, под ногами шелестела трава, с которой скатывались капельки росы. Вокруг царила атмосфера умиротворения и безмятежности, позволяющая забыть о мирской суете, дарившая гармонию душе и телу. Тёплый ветерок щекотал кожу своим дыханием и успокаивал бушующие в голове мысли, унося с собой все тревоги, оставляя взамен мир, полный теплоты и света, где всё казалось возможным и достижимым, где не существовало зла и несправедливости. Вдохнув полной грудью, Драко прошёл дальше, к оранжерее, где аромат цветов был слаще и насыщеннее, словно самый дорогой парфюм, способный вскружить голову любому.       В полупрозрачных дверях постройки показалась девушка в лёгком персиковом сарафане поверх нижней белой сорочки со шнуровкой. На этот раз в её руках было две корзины, доверху наполненные свежесрезанными цветами, и мужчина поспешил к ней, чтобы помочь.       — Доброе утро, — передавая увесистую ношу, сказала Гермиона, на губах которой играла тёплая и немного застенчивая, как утренний солнечный луч, улыбка.       — Действительно доброе, нимфа, — ответил Малфой, не заметив, как уголки губ сами собой устремились вверх.       — Как ты? Желание низвести этот чёртов мир до атомов, как ты выразился не так давно, покинуло тебя?       — Скорее да, чем нет, — пожимая плечами, ответил Драко. — Наверное, ты на меня успокаивающе действуешь, как умиротворяющий бальзам.       — В таком случае нам надо чаще видеться для поддержания твоего душевного равновесия, — весело ответила Грейнджер, щёки которой налились предательским румянцем от такой неприкрытой лести.       — Я всеми руками за! — поднимая ладони, сжимающие ручки корзин с цветами, к небу, сказал Малфой.       Пара не спеша шагала по витиеватой тропинке, поросшей травой, пролегающей между деревьями, и наслаждалась звуками природы и живописными картинами сада. Чуть вдали, между листвой виднелись отблески солнца на водной глади пруда. Молчание между волшебниками совершенно не разрушало уютность атмосферы вокруг, будто эти двое действительно были давно и хорошо знакомы и им достаточно одной лишь компании друг друга, чтобы ощущать себя комфортно. Так незаметно они вышли из сада и уже шли по медленно оживающей улочке между небольших домишек, ведущей через двор к поместью.       — Думаю, на твоём месте я бы тоже рвала и метала.       — Считаешь, маленький шипящий книззл смог бы кого-то напугать? — шутливо поддел мужчина, подмигивая, и на ходу легонько щёлкнул Гермиону по кончику носа.       — Зря ты так. Я могу быть страшна в гневе, — обиженно насупившись, сказала волшебница, воинственно сдувая прядь волос, упавшую на глаза.       — О-о-о, я не сомневаюсь! Просто меня этим невозможно напугать.       Драко открыл для Гермионы дверь, пропуская её вперёд. Казалось бы, такой простой и совершенно обыкновенный жест, но как же было приятно находится рядом с таким мужчиной… А ведь большая часть представителей мужского пола чаще всего пренебрегала такими вот простыми проявлениями вежливости, в отличие от чистокровной элиты, в которой всё это было вышколено до автоматизма. Манеры определённо были сильной чертой Малфоя, органично сливаясь с его холодной грубоватой натурой.       Они прошли в первую гостиную, и Грейнджер заменила понурившие головы-бутоны розы свежими и ароматными цветами. Драко следовал за девушкой, держа в руках корзины и помогая собирать отжившие своё букеты. Вдвоём дело шло быстрее. Сменив в вазах воду, расставив цветы и приоткрыв несколько окон в последней комнате, волшебники вышли. Гермиона потянула на себя дверь, и та с громким хлопком из-за сильного сквозняка закрылась, впуская в коридор свежий поток воздуха. В нескольких метрах от волшебников раздался протяжный скрип, привлекая их внимание.       Малфой не придал этому никакого значения. Скрип и скрип, здесь всё скрипит и скрежещет само по себе время от времени: древность — она и есть древность, что с неё взять. Гермиона же знала, что конкретно эта дверь должна быть заперта. В замке большое количество комнат, и поэтому ещё в начале проекта они с командой решили часть из них закрыть, чтобы не увеличивать траты на камеры, которые и так были расставлены чуть ли ни на каждом углу. Грейнджер направилась к комнате; она действительно была открыта, и кажется, волшебница слышала какие-то звуки, раздающиеся по ту сторону двери.       Драко последовал за Гермионой, оставив корзины у стены. Девушка лёгким прикосновением пальцев толкнула дверь, и та с тонким тягучим скрипом подалась вперёд.       — Кажется, мы уже видели нечто смутно похожее в прошлый раз в другой комнате, — со смешком сказал Малфой шёпотом, глядя из-за плеча девушки на представшую перед ними картину.       — В прошлый раз это было… — таким же шёпотом начала ведьма.       — Немного скромнее, я знаю, — закончил за неё мужчина.       — Скромнее — это ещё мягко сказано…       Между небольшой кушеткой и камином, в котором, потрескивая, догорали угли, на какой-то трудноразличимой шкуре лежали два обнажённых волшебника. Гермиона чуть наклонила голову вбок, разглядывая Бэна Картера и Селену Эллиот, неподалёку от которых была валялась пара пустых бутылок из-под алкоголя. Тонкая фигурка девушки с закинутой на Картера стройной ножкой прижималась к боку мужчины, лежащего на спине. Её голова с размётанными в разные стороны чёрными локонами, закрывающими лицо, покоилась на груди Бэна. Если Селена ещё заняла более или менее целомудренную позу, если можно было использовать подобное слово в сложившейся ситуации, то Картер же лежал свободно, демонстрируя абсолютно все достоинства своего тела.       Малфой подошёл ближе к Гермионе, заглянув в лицо волшебницы, пухлые губы которой приобрели форму красноречивой «О», поспешил прикрыть ей глаза своей ладонью и утянул обратно в коридор. Оказавшись за пределами комнаты, Драко убрал руку, которая закрывала едва ли не всё лицо девушки, и одарил её укоризненным взглядом серых глаз, в которых явно читалось негодование от такого бесстыдного рассматривания ею чужого мужского тела. В нём явно говорила ревность. Девушка похлопала глазами, отгоняя картину обнажённых актёров, до сих пор стоящую перед глазами, и глупо улыбнулась, заливаясь краской.       «Мерлин! Какой ужас… позор! Я действительно стояла и пялилась на голого мужчину? На чужого голого мужчину в присутствии другого мужчины, который, ко всему прочему, мне симпатичен. Укуси меня гиппогриф, почему со мной всё время происходят такие нелепые ситуации! Долгое отсутствие секса определённо пагубно сказывается на моих умственных способностях…» — судорожно думала про себя Грейнджер, стыдливо опустив глаза в пол.       Малфой сложил руки на груди, продолжая сверлить хрупкую фигурку ведьмы испытующим взглядом. Словно муж, заставший жену за изменой. Не то чтобы девушка страдала ханжеством, но выкручиваться из неловкой ситуации как-то было нужно. Её больше возмущал факт того, что эти двое окончательно нарушили ход сценария, чем то, что они лежали посреди гостиной, сверкая голыми задницами, но не могла же она сказать об этом Драко.       — Ты это видел?! Ни стыда ни совести! — с излишним энтузиазмом начала причитать Гермиона, активно жестикулируя. — Будто у них своих покоев нет, ей-Мерлин!       — А по-моему, тебя более чем устроил открывшийся вид, — выгибая бровь, хмуро процедил мужчина.       — Да что я там не видела! Тоже мне! — подбоченившись, презрительно фыркнула девушка, не найдя более весомых аргументов.       — М-м, правда? Амалия, у тебя тут, — Малфой показал на рот; Грейнджер проследила за его жестом и посмотрела на него глазами, полными непонимания. Он подошёл к ней и большим пальцем провёл по уголку её губ. — Вот тут. Слюна потекла.       Гермиона, шумно выдохнув, гневно раздула ноздри и укусила его за подушечку пальца, который он ещё не успел убрать к этому моменту. Драко отдёрнул руку и цокнул.       — Ай-яй-яй! Будешь себя так вести, буду называть тебя не нимфой, а гарпией.       — Да больно сдался мне этот Кэрроу! С его послужным списком на месте мисс Сейр я бы волновалась за своё здоровье, — возмущённо выпалила Грейнджер. — И вообще, будто сам не смотрел на свою драгоценную Изольду, в конце концов, не меня заставали целующейся у пруда, — выпалила Гермиона, используя тактику «лучшая защита — это нападение» и в довершение обиженно отвернулась.       — Я уже говорил и готов повторить ещё раз, — вкрадчиво сказал мужчина, поворачивая к себе лицо девушки, держа её за подбородок. — То, что ты видела, не было моей инициативой, и эта девчонка мне не интересна. Веришь?       — Верю… — слабо кивнув, ответила Гермиона, чуть прикрывая веки. Мысли, судорожно крутившиеся до этого момента в голове, резко отошли на второй план. Всё внимание девушки сосредоточилось на лице мужчины, который держал её в своих крепких руках и обворожительно улыбался.       «Ме-е-ерлин, какого драккла он такой красивый с этими его правильными чертами лица, безупречными манерами… сильными руками и такими волнующими губами… Это выше моих сил! И почему я раньше не замечала всего этого в нём? Целуй уже, Драко Малфой! Целуй или я за себя не отвечаю!»       Увидев, что не он один был подвержен уколам ревности, Малфой немного оттаял. Да и к тому же вряд ли в этом времени да с такими нравами часто можно было встретить подобную картину. Ничего удивительного в том, что девушка так отреагировала, увидев обнажённых людей; считай, бесплатное представление. За всеми этими размышлениями он упустил из внимания то, как поплыла девушка в его руках, подавая ему вполне однозначные сигналы к действию.       — Интересно, можно ли считать брак заранее консумированным или это против правил? — со смешком сказал Драко, выпуская Гермиону из рук и глядя на дверь гостиной, за которой сейчас спокойно спали двое волшебников в объятиях друг друга.       Грейнджер издала тихий разочарованный стон, опуская плечи и приходя к выводу, что намёки — явно не сильная сторона Малфоя. Возвращаться в реальность не хотелось. Впереди её наверняка ждала новая тайная вылазка на внеочередное собрание, которое наверняка объявит Александр после последних событий. Ведь необходимо было решить, что теперь делать с этими горе-любовниками, которые не нашли места лучше для того чтобы предаться плотским утехам, и впоследствии были так бездарно пойманы, благо, что не в процессе.       Где-то на третьем этаже технической башни всем рабочим составом сокрушались волшебники, следившие за происходящим с экранов монитора, громко негодуя. Со стороны можно было подумать, что они наблюдали не за развитием отношений двух волшебников, а за матчем по квиддичу, в котором любимая команда явно проигрывала.       Люциус прикрывал глаза рукой и с негодованием потирал лоб, а Нарцисса недовольно кривила губы. Нужно определённо иметь своего рода талант, чтобы так феерично упустить столь удачный момент, который заметили абсолютно все, кроме их незадачливого сына.