Я твой самый вкусный стейк. А я твоя любимая подушка.

Самое странное — почему в мире, где есть войны, голод, болезни, жестокость, изнасилования, кто-то беспокоится о том, что мы делаем в нашей личной жизни после 18 лет?

— Стивен Джон Фрай, английский актер, писатель и драматург, известность которому принесли в первую очередь роли в британских комедийных телесериалах, которые были одной из многочисленных работ творческого союза Фрая и Хью Лори.

•••

Нью-Йорк — великий город, но он совсем молодой по сравнению с другими великими городами, такими как Рим, Александрия или Москва. Жители великого города уже давно спали, в отличие от животных, которые считали эту ночь лучшим временем для прогулок после тяжелой работы в зоопарке. — Ребята, вы собираетесь заниматься спортом? — с любопытством спросила Глория и запихнула в рот целый арбуз. — Может рассказать мне, если это не секрет, и, если возможно, я присоединюсь к вам. — После обеда, как и предписал доктор, мне приснился сон, — спокойно сказал Мелвилл. — А что у тебя нового, Глория? — Смотреть порнофильмы — это для того, чтобы гиппопотамы размножались, — сухо ответила она и съела виноград. — Скука смертельная, в этих фильмах просто показывают, как они занимаются сексом, но в них есть романтика, развитие отношений и все остальное, что я люблю. — Мне жаль тебя, Глория, — грустно сказал жираф и попытался отвести от нее взгляд, но столкнулся с недовольным выражением на мордах зебры и льва. — Глория, а ты не хотела, чтобы кто-то вроде меня составил, не знаю, компанию для просмотра этих фильмов? — Нет, я должна страдать больше других, потому что я женщина, — ответила она и стала вставать на задние лапы. — Я хочу, чтобы вся слава досталась только мне, и я хочу, чтобы после этих страданий меня провозгласили Матерью Божьей. — Я научусь рисовать иконки с твоим изображением, — уверенно заявил Мелвилл и выпил воды с таблетками. — Алекс, что ты собираешься делать перед сном? — Я? — спросил он его. — Ничего. Я буду лежать и смотреть на звезды, пока сон не убьет меня. — А разве ты не собирался сделать мне подарок сегодня вечером? — с любопытством спросил Марти и бросил на своего лучшего друга обиженный взгляд. — или… — Марти, замолчи! — негромко прикрикнул на него Алекс. — Это должно остаться между нами. Ты что, забыл? — Итак, какой подарок вы решили преподнести своему лучшему другу? — заинтригованный Мелвилл спросил, как будто пытался изобразить женоподобного гея. — Это не твое дело, ясно?! — грубо рявкнул на него Лев. — Это касается только нас двоих. — Да, — согласился Марти и кивнул ему. — Это касается только нас двоих и никого больше, точка! — Марти, ты хоть представляешь, что Алекс собирается тебе подарить? — с любопытством спросила бегемотиха и посмотрела на Алекса с таким видом, словно знала или догадывалась обо всем. — Нет, я понятия не имею, что он хочет подарить мне на сегодняшний день рождения, — уверенно заявил Марти, который явно абсолютно доверял своему другу. — Я даже не хочу знать, чтобы не испортить сюрприз. — Ну что ж, — сказала Глория и взяла груши для себя, прежде чем уйти, — С восьмым днем рождения, Марти, а ты, Алекс, будь с ним поосторожнее, и когда он скажет «нет», оставь его в покое. — Глория, о чем ты говоришь? — непонимающе спросил Марти и тут же напрягся от ее слов. — Что все это значит? — Марти, не слушай ее, она несет всякую чушь, которую не стоит воспринимать всерьез, — расслабленно произнес Лев и лег на спину, чтобы отдохнуть от еды. — Ты получишь свой подарок через час, когда я все переварю. — Алекс, я все слышала, — угрожающе произнесла бегемотиха и сделала жест, который показывал, что она все видит и наблюдает за ним. Все начали расходиться по местам своего зоопарка. Марти и Алекс были единственными животными, которые никуда не ушли: для Алекса это было понятно, потому что это было его место в зоопарке, а Марти никуда не ушел из-за обещанного подарка от Алекса. Весь этот час Марти пребывал в диком напряжении из-за предстоящего получения подарка. — Марти, пойдем в мою спальню, — попросил Алекс, когда за час все перевернул. — Там тебя ждет лучший подарок от меня за всю твою жизнь. — Дай угадаю, ты дашь мне с тобой футболку или снежный шарик? — он начал язвить, когда пошел с ним. — Я угадал. — Марти, все, что я тебе подарил, — это мусор, который ты можешь спокойно выбросить, и я не обижусь, — уверенно сказал Алекс. — Но ты запомнишь этот подарок на всю оставшуюся жизнь. — он остановился и повернулся к своему другу. — Закрой глаза. — Почему я закрыл глаза? — непонимающе спросил Марти, который, конечно, мог бы сделать это сразу, без лишних вопросов, но ему хотелось покрасоваться. — Это сюрприз, а для сюрприза нужно быть удивленным, иначе тебя ничем не удивишь, — объяснил он ему и улыбнулся своей очаровательной улыбкой. Марти послушно закрыл глаза, и Алекс несколько раз поднес лапу к его морде, чтобы убедиться, что он не открывает глаза. Убедившись, что Марти не теряет сознания, он приподнял занавеску и, еще раз убедившись, что Марти не открывает глаза, сказал ему на ухо: — Приятель, ты можешь открыть глаза. — Ух ты, с ума сойти можно, — Марти был искренне удивлен, что его друг решил сделать ему подарок. Это была разнообразная мебель из искусственной кожи насыщенного коричневого оттенка. — Ты решил подарить мне мебель? Класс, но куда, скажи мне, я ее спрячу? — Это не совсем обычная мебель, это особая мебель особого удовольствия, — объяснил Лев, который, казалось, очень долго ждал этого момента и не смог сдержаться. — Алекс, ты не объяснишь мне, как всем этим пользоваться? — с интересом спросил Марти и подошел к стулу. — Например, зачем этому стулу наручники? — Садись на стул, я научу тебя, как пользоваться этим стулом. — настойчиво сказал Алекс. Зебра сел на стул, и к нему подошел его лучший друг, который пристегнул его передние и задние ноги ремнями. Затем он засунул в рот друга еще один ремень с круглым шариком, который заткнул ему рот, и с помощью специального колеса раздвинул ему ноги. — Марти, я должен извиниться перед тобой за то, что сразу не сказал тебе правду об этой мебели: это не простая мебель, это порнобелье, и сейчас ты получишь мой первый подарок, — уверенно заявил Лев Алекс. Зебра тут же напрягся из-за слов своего лучшего друга, и, как оказалось, Алекс не зря закрыл ртом то место зебры, через которое он мочился, и начал облизывать. Марти не на шутку испугался этого и решил заставить его прекратить это делать и начал мочиться в пасть льву, но тот не успокаивался и, казалось, получал от этого все больше удовольствия. Постепенно Марти перестал бояться и привык к происходящему, хотя лично для него это было необычно. — Марти, это было потрясающе, — признался лев, когда закончил облизывать яйца зебры и начал открывать ей рот. — Спасибо за этот фонтан. — Алекс, что ты делаешь? — возмущенно спросил Марти, когда снова смог говорить. — Зачем ты мне это дал?! — Марти, что тебе не понравилось? — спросил Алекс и тут же растаяла от этого. — Я подумал, тебе понравится мой подарок. — Алекс, что с тобой не так? — спросил Марти, как будто не узнавал своего друга. — С каких это пор ты решил, что секс с травоядным животным — это хорошо? — Я понял это, когда внезапно осознал, что влюбился в тебя, — признался застенчивый лев. — Марти, прости меня за это, я думал, мы оба испытываем одинаковые чувства, но, как я понял, это все мое воображение. — Ты любишь меня? — потрясенно спросил Марти, его голос дрожал, как лист на сильном ветру. — С каких это пор ты в меня влюбился? — Я не знаю ответа на этот вопрос, но, кажется, это было в детстве, когда я только начинал привыкать к тому, что происходило вокруг меня, — неуверенно произнес Алекс.

~

— О, великий Этьен Жоффруа Сент-Илер¹, кто это там постоянно плачет каждую ночь? Недовольно спросил Марти, проснувшись ночью, когда еще не было и первого часа ночи. Ночь была темная и холодная, и только ночник рассеивал ночную тьму. Марти взял ночник, пошел на звук слез и увидел плачущего львенка. — Ты плачешь? — удивленно спросил Зебра у львенка. — Что случилось? — Я хочу к папе, — сказал он, плача. — Я хочу к маме. — он не рыдал в обычном смысле этого слова, он рыдал так, словно был рекой, которую ничто больше не сдерживало. — К папе? — Марти переспросил его, чтобы убедиться, что он не ослышался. — Твоего папы здесь нет, чудо-львенок. Как Марти позже понял, ему не следовало этого говорить, потому что левенок начал плакать активнее и визжать от горя. Все животные возмутились и стали кричать на него, чтобы он вел себя тише воды, ниже травы, но при этом не стеснялись в словах и выражениях. Марти перепрыгнул через забор, подошел к львенку и начал его успокаивать. — Тише, тише, не плачь, делу это не поможет, — начал он его успокаивать. — Все в порядке. — Нет, я хочу к папе! — он закричал во весь голос. — Я хочу к своему папе, мне нужен только он и никто другой. — Малыш, закрой рот и дай нам поспать как следует, — потребовала от него горилла. — Все хотят спать. — Да! — решительно соглашаются все вокруг. — Сколько это может продолжаться? Я хочу спать! Пожалуйста, кто-нибудь, сожрите его, и побыстрее! У него вкусное мясо? — Заткнитесь все! — крикнул Марти и занял оборонительную позицию, чтобы заслонить львенка от них всех. — Разве вы не видите, что ему сейчас плохо! — Нет, мы этого не видим, но, к сожалению, слышим, — злорадствовало одно из взрослых животных. — Какие же вы все бесчувственные создания, как вам не стыдно! — Марти фыркнул. — Ну, если ты такой защитник всех рыдающих детей, которых по ночам своим плачем беспокоят другие, то успокой его сам, — предложила змея. — Я? — удивился он и даже не знал, что сказать Алексу. — Друг мой, должен признаться, я не знаю, где твои родители, но я могу стать твоим другом в братстве зоопарка. — Нет, такого братства не существует! — закричал один из зверей в зоопарке. — Львенок, не слушай его, он тебя разыгрывает! — Заткнись и не мешай мне выполнять работу, которую вы мне поручили! — он прикрикнул на него и сменил тон на более дружелюбный, когда обратился к львенку, которого раньше презирал за то, что тот отнимал у него зрителей. — Ты согласен стать моим другом? — Я согласен на это, но, пожалуйста, будь всегда со мной, — попросил его юный Алекс. — Я не хочу оставаться один. — Никто этого не хочет, поверь мне, никто, потому что иначе ты пойдешь на дно, как «Титаник», — уверенно сказал он и сел рядом с ним, обняв его одной передней лапой. Они сидели молча, глядя на траву, на которой сидели. Все было тихо, и только редкие слезы появлялись на глазах львенка, которые затем исчезали, так и не став призраками недавнего прошлого. — У этого братства есть свой гимн? — Алекс спросил без слез и грусти. — У каждой общины на моей родине есть свой гимн, и у этого братства есть свой гимн. — Да, у этого братства есть гимн, это не авторский гимн, но он очень запоминающийся, — уверенно сказал Марти. — Ты можешь мне это спеть? — попросил его львенок и положил голову на задние лапы. — Ну, я говорю о нашем гимне. — Да, я сейчас начну петь, — спокойно сказал Марти и начал гладить льва по гриве, тихонько напевая для них двоих, чтобы не раздражать других животных: Начинайте распространять новости, я уезжаю сегодня же² Я хочу быть частью этого, Нью-Йорк, Нью-Йорк Эти босоножки-бродяги жаждут скитаться по свету Прямо в сердце этого, Нью-Йорк, Нью-Йорк Я хочу проснуться в городе, который никогда не спит И обнаружить, что я король горы, на вершине славы Эта городская хандра постепенно улетучивается Я собираюсь начать все с чистого листа в старом Нью-Йорке. Если я смогу добиться этого там, я добьюсь этого где угодно Решать тебе, Нью-Йорк, Нью-Йорк Нью-Йорк, Нью-Йорк Я хочу проснуться в городе, который никогда не спит И обнаружить, что я номер один, возглавляю список, Лучший из лучших. Эта городская тоска постепенно проходит. Я собираюсь начать все с чистого листа в старом Нью-Йорке Если я смогу добиться успеха там, я добьюсь этого где угодно Решать тебе, Нью-Йорк, Нью-Йорк. Это был не самый лучший вечер из-за погоды в то время, но он был самым лучшим из-за атмосферы, которую создала Марти. Она была замечательной и волшебной.

~

— Я думал, что между нами была просто дружба и ничего больше, — уверенно сказал Марти. — Я понятия не имел, что ты в меня влюбился. — Я тоже думал, что между нами была дружба, но потом я как-то проникся к тебе симпатией и искренне подумал, что между нами нечто большее, чем дружба, — сказал он. — Алекс, может быть, тогда ты ответишь мне, с каких это пор ты решил, что я испытываю к тебе те же чувства? — с любопытством спросил Марти. — А разве ты этого не помнишь? — с интересом спросил Лев. — Если ты не помнишь, то я могу освежить твои воспоминания…

~

Стояла дождливая погода, и всем посетителям Нью-Йоркского зоопарка пришлось забыть о тех временах, когда они приходили посмотреть на Алекса, более известного как король Нью-Йорка и другие. Алексу пришлось побороть свое эго и смириться с мыслью, что он поиграет с друзьями в настольную игру, которая продавалась в сувенирных лавках этого зоопарка. — Когда прекратился дождь? — с любопытством спросила Глория, которой надоела эта скучная игра, в которую они играли уже не в первый раз. — По радио сказали, что дождь прекратится в три часа дня, — ответил ей Марти и посмотрел на часы. — Сейчас половина второго пополудни, так что ждать еще два с половиной часа. — Дождь будет идти еще два с половиной часа, — заскулил лев. — Это несправедливо! — Алекс, пожалуйста, умеряй свою гордость хотя бы иногда, — настойчиво попросил Мелвилл. — Да, Алекс, — согласилась Глория с Мелвиллом. — Я люблю тебя, но твое нытье и гордость выводят из себя. — Глория, поверь мне, это совсем другое дело, — уверенно сказал он, глубоко вдохнул и выдохнул. — Это не имеет никакого отношения к моему нарциссизму. — Тогда почему ты не любишь дождь? — с интересом спросила Глория. — Ты страдаешь омброфобией³, я прав, Алекс? — предположил Мелвилл. — Нет, Мелвилл ты не угадал, — фыркнул львенок. — Я не ом… что бы ни означала эта фобия. — Тогда почему тебе не нравится дождь? — с интересом спросила Глория. — Ответь мне и всем остальным. — Я вам всем ничего не скажу, — мрачно сказал Алекс. — Почему ты нам ничего не рассказываешь, Алекс? — непонимающе спросила Глория. — Мы не будем смеяться над тобой, обещаю, и любой, кто посмеет это сделать, получит от меня взбучку. — Эй, ребята, если Алекс не хочет нам этого рассказывать, то мы не имеем права ничего от него требовать, — вступилась за него Мария. — Это его дело. — Нет, давайте сыграем, и победа одного из нас определит, ответит ли он на этот вопрос или нет, — решительно заявила Глория и бросила кости. — Восемь! Я выиграла! — закричала она от радости. — А теперь, Алекс, скажи мне. — Что? — спросил Марти, которому все это не нравилось. — Нет, это нечестно, он не соглашался участвовать в этом споре. — Глория, может быть, мы не будем заставлять его говорить то, чего он не хотел, — взмолился Мелвилл. — У меня есть свои секреты, которые я не хочу раскрывать. — Мелвилл, если ты не знаешь своих секретов, то все знают, — спокойно сказала Глория и добавила шепотом. — Ты любишь говорить о себе вслух. — Что? — он был удивлен, его потрясению не было предела, потому что он искренне думал, что никто не знает о его личных секретах. — Глория, ты много слышала о том, что я говорил о тебе? — Я достаточно наслушалась от тебя о себе, но сейчас мне это неинтересно, — выплюнула она, обняла Алекса за шею и начала трясти. — Почему тебе не нравится дождь? — Потому что это напоминает мне о моем пути сюда! — закричал он во весь голос. — Что? — спросила она так, словно хотела поверить, что он ослышался, и отпустить его. — Алекс, что ты сказал? — Я добрался сюда в коробке с дыркой, и это единственное, что я увидел: Это вода, вот почему я боюсь воды! — признался он, тяжело дыша. — Мне все еще кажется, что я нахожусь там, когда начинается дождь: среди сырости, одиночества и ощущения, что ты скоро умрешь. Глория и Мелвилл были шокированы его признанием: нет, конечно, они понимали, что у каждого есть свои слабости и недочеты, но они не ожидали, что у него все еще есть проблемы с психикой. Марти подошел к своему лучшему другу и начал гладить его по гриве: это всегда его успокаивало. — Ну что, теперь тебе достаточно Глории? — спросил ее Марти с недовольным выражением на лице. — Ты получила ответ на свой вопрос, а теперь быстро извинись перед Алексом! — Я… ааа… — Глория не могла подобрать слов, чтобы описать эту ситуацию. — Алекс, я прошу прощения.

~

— Алекс, если бы на моем месте был любой другой нормальный и адекватный друг, он бы потребовал примерно того же от этого бегемота, — уверенно заявил Марти, как будто не видел в своих действиях ничего удивительного. — Я не согласен по двум причинам, — уверенно заявил он и, наконец, улыбнулся после всего этого разговора. — Во-первых, простой друг просто утешил бы меня тогда, а во-вторых, ты говорила все это так, как будто обиделась лично ты, а не я, что заставило меня подумать, что наши чувства взаимны, — он нахмурился. — Но я совершил большую ошибку и действительно прошу тебя простить меня за мою слепоту, и я пойму, если ты больше не захочешь со мной общаться. — Алекс, конечно, я люблю тебя, но ты так и не стал мудрее за эти годы, и как был малолетним придурком, так им и остался, и ничто тебя не изменит, — уверенно сказал он, не желая его обидеть. — Знаешь почему? — Я даже боюсь ошибиться, поэтому лучше спрошу тебя сейчас: а почему я, по-твоему, дебил? — с любопытством спросил его Лев. — Потому что я бы никогда не отказался от общения с тобой, потому что ты у меня самый лучший друг…нет, это глупо. — сказал Марти и отвернулся, добавив шепотом. — мне жаль. — Что за глупость? — спросил Алекс, и по его голосу было ясно, что теперь он так просто не оставит его в покое. — Ты считаешь нашу дружбу глупой. Да, в дикой природе ты бы давно переварился в моем желудке, но мы цивилизованные животные и живем в таком месте, куда приходит много детей, а их дяди видят картинку, на которой лев убивает зебру, — это неприемлемо. Ты забыл, Марти? — Нет, я не об этом, — фыркнул Марти и отвернулся. — Просто я внезапно осознал свою гомосексуальность и понял, что хочу быть с тобой как с другом и партнером по любви. — Серьезно? — удивился Алекс, который не мог сразу поверить в то, что услышал от него. — Ты понял, что ты гей, из-за этого задушевного разговора и того факта, что я лизал твои яйца и пил твою мочу? — Да, я понял, что я гей, хотя раньше у меня были вопросы, кто я по сексуальной ориентации: натурал, гей, бисексуал, асексуалка или кто еще как полисексуал⁴, но теперь я понял, кто я такой, благодаря тебе, Алекс, — улыбнулся Марти. — Ну, если вам все-таки нужно что-то придумать, то всегда обращайтесь ко мне, я буду рад помочь, — уверенно сказал он. — Только у меня к тебе просьба, Алекс, если ты хочешь заняться со мной сексом или сделать что-то подобное, то сначала включи режим задушевных бесед, а потом уже делай это, — настойчиво попросил он его. — Ладно, я понял тебя, — сказал он, кокетливо улыбаясь. — Я понял свою ошибку и больше не повторю ее, или ты можешь содрать с меня шкуру. — Отлично, — удовлетворенно сказал Марти и взглянул на один из предметов мебели для секса. — Вытащи меня из этого кресла. — Сейчас, — поспешно сказал Алекс, подошел к нему и расстегнул все ремни. — Что ты собираешься делать после всего, что произошло? — Я собираюсь наказать тебя этой штукой, — уверенно сказал он и взглянул на лошадь гимнаста с дырками и наручниками из искусственной кожи. — Ты меня накажешь? — удивился Алекс. — Серьезно, Марти? — Да, серьезно, я собираюсь наказать тебя за то, что ты сделал, когда не предупредил меня о том, что собираешься со мной сделать, — уверенно сказал он, толкая своего друга. — Ладно, наказывай меня, как хочешь, — спокойно сказал Алекс и лег на этого гимнастического коня. — Я не против такого вида наказания, потому что за каждое преступление есть свое наказание. — Алекс, я люблю тебя как своего парня, но, пожалуйста, заткнись и приготовься к наказанию, — попросил он его. — Хорошо, мой парень, как скажешь, — спокойно сказал он, закрывая глаза, пока Марти застегивал наручники на его задних и передних лапах. — Я приму свое наказание, как в первый раз…

~

Глория, Мелвилл, Марти и Алекс играли в волейбол: Марти и Алекс были в одной команде, а Глория и Мелвилл — в другой. Они были еще детьми и наслаждались жизнью в неволе в зоопарке. — Алекс, когда я возьму мячи и брошу их в жирафа? Недовольно спросил Марти, которому надоело не участвовать в игровом процессе. — Когда ты поймаешь мяч хотя бы раз за игру, тогда и поговорим о том, стоит ли тебе делать бросок или нет, — ответил самовлюбленный Алекс, игравший с мячом. — Алекс, брось уже мяч, или я больше не буду с тобой играть! — сердито крикнула на него Глория и топнула ногой. — Бросай его! — Да, я тоже не буду с тобой играть… — Мелвилл сказал это таким голосом, что было слышно, что он хотел, чтобы это прозвучало угрожающе, но у него не получилось из-за слабости голоса. — Мелвилл, пожалуйста, не начинай, у тебя какой угодно голос, но он не несет угрозы, — настойчиво сказала Глория, которую всегда раздражало, когда он говорил другим голосом. — Я постараюсь, — это было единственное, что он смог выдавить из себя, но так тихо, что никто этого не услышал. — Алекс, брось мне мяч уже! — Глория закричала во весь голос и гордо хлопнула себя по груди. — Давай, делай, что я говорю! Алекс прекрасно понимал, что, когда Глория говорит таким тоном, ее лучше не злить, и он сделал то, что сказал. Глория, получив мяч, сразу же перебросила его Мелвиллу, который тут же перебросил мяч Марти, чем сразу вызвал недовольство Алекса, который не хотел, чтобы этот мяч попал к нему. Он бежал как сумасшедший и был настолько одержим, что оттолкнул своего лучшего друга, когда тот подпрыгнул и схватил мяч. — Мяч мой! Он мой! — закричал Алекс в эйфории, приземлившись задницей на пол. — Алекс, заткнись, и без тебя плохо, — приказала ему Глория. Алекс был удивлен такой реакцией: конечно, он знал, что никому не нравится, когда кому-то особенно попадает в лапы мяч, но такого он не ожидал. Отойдя от эйфории, я увидел волейбольный мяч, который был разбухшим и с дырками, а также то, что вся команда находилась по другую сторону сетки: Глория и Мелвилл окружили Марти. — Марти, тебе больно? — обеспокоенно спросила Глория и посмотрела на него так, как смотрит мать, когда слушает жалобы ребенка на рану. — Немного, — сказал он, превозмогая ужасную боль в шее. — Но боль ощущается, однако до сезана размножение пройдет триста раз. — Я не врач, но могу с полной уверенностью сказать, что да, ваша рана заживает, — уверенно заявил Мелвилл, который во всем старался находить положительные стороны. — Слава Фредерику Лоу Олмстеду⁵, крови на ране нет. — Марти, — сказал Алекс дрожащим от волнения голосом. — Прости, я не хотел этого делать, я просто увлекся игрой. — Алекс, я… — Марти хотел утешить своего друга, которому и так было плохо из-за случившегося, но не смог из-за Глории и Мелвилла, которые решили вступиться за него. — Нет, Алекс, так не пойдет! — резко возразила Глория и подошла к нему. — Алекс, ты серьезно веришь, что можешь просто подойти и извиниться, а потом сделать вид, что ничего не произошло? — Но, я..... — маленький Алекс попытался что-то сказать, но его быстро заткнули и дали понять, что не хотят его даже слушать. — Не перебивай меня, когда я говорю, — потребовала от него Глория в гневе, который проснулся в ней, как медведь после зимней спячки. — В качестве наказания ты не будешь играть с нами целый месяц. — Пойми, Алекс, мы делаем это не потому, что мы злые, мы делаем это для того, чтобы в следующий раз ты был смелее. — спокойно объяснил ему Жираф.

~

— Алекс, я не напоминаю, почему после этого я целый месяц умолял их разрешить тебе участвовать в этих играх, — напомнил ему Марти. — Знаешь, в некоторых случаях я даже рад, что меня тогда наказали, потому что я смог задуматься над своим поведением и теперь стал более осторожным, — философски заметил Алекс. — Да, ты стал более осторожным, но не таким умным, как Роберт Оппенгеймер, и теперь я собираюсь заставить тебя думать, прежде чем что-то делать, — уверенно сказал Марти, который был одержим этим моментом. — Я весь в предвкушении того, что ты собираешься со мной сделать, только, пожалуйста, прости меня, если я сделаю что-то еще в этом роде, если мне понравится этот момент, — сказал Алекс и приготовился повеселиться. — Тебе определенно не понравится этот момент в твоей жизни, Алекс, — уверенно заявил Марти, который прекрасно знал, что собирается сделать, и ударил своего друга задними копытами по левой ягодице. — Ай, за что? — Алекс закричал и зашипел от боли. — Это твоя месть, прежде чем ты попрыгать на меня? — Нет, это мое главное развлечение на сегодня с тобой, — уверенно сказал он и нанес удар в правую ягодицу. — Марти, ты с ума сошел? — удивленно спросил Алекс. — Нет, конечно, я плохой мальчик, но я не заслуживаю такого сурового наказания. — Заткнись, Джордж Гитлер-младший⁶, — потребовал от него Марти. — У тебя есть только одно право — заткнуться и довериться мне и моего воображению. Марти, не переставая болтать, выпил воды с жидким мылом, после чего подошел к заднице льва. Он поднял два передних копыта, раздвинул львиную задницу и выплюнул всю мыльную воду, которая была там. — Марти, что ты делаешь?! — Алекс в панике закричал от его действий. — Зачем ты это сделал?! Ооо! — странное освещение заставило Алекса замолчать, когда он почувствовал, как Марти взял губку и начал мыть его задницу. — Алекс, я невероятно благодарен тебе за то, что ты вымыл мой пах, но я не намерен засовывать это в твою грязную задницу, — объяснил он ему и начал лить чистую воду себе на задницу. — Я хорошо умею чистить свою задницу, — сказал Алекс, который в этот момент почему-то обиделся. — Да, я охотно в это верю, — с горьким сарказмом сказал Марти и бросил льву в морду губку с грязью. — Это не из моей задницы, это из чьей угодно задницы, но не из моей, — лев смутился от увиденного. — Фу, какая гадость, убери это, я не хочу на это смотреть. — Не волнуйся, твоя задница теперь чиста, как душа новорожденного, — сказал Марти, который явно был доволен проделанной работой. — А теперь позволь мне насладиться моментом. — А я-то думал, ты все это время просто собирался надрать мне задницу без всякой причины, — сказал Алекс, который явно не был уверен, что все пройдет хорошо. — Да, — сказал Марти и, отпустив обе ягодицы льва, засунул туда свой член зебры. — Но планы изменились. Зебра начала прыгать вперед и засовывать свой член все дальше и дальше в задницу льва, но не останавливалась, потому что лев напрягся из-за этого и сделал из своей задницы непроходимую крепость. Марти не стал просить Алекса расслабить свои булочки, а воспринял это как вызов и начал погружаться все глубже и глубже, насколько мог. — Марти, ты еще не устал от всего этого? — с любопытством спросил Алекс. — Лично я уже устал от этого. — Но лично я этим не занимаюсь, и я никогда не устану, — решительно заявил Марти и начал работать над этим еще активнее, чем раньше. — Я собираюсь победить. Я все равно собираюсь победить. — Марти, кого ты собираешься побить? — непонимающе спросил Алекс, который сам заинтересовался чем-то другим во время этого секса. — Тебя! — в ярости воскликнул он и собрал все свои силы. — Ты всегда был сильнее меня. Я хочу быть хотя бы в чем-то сильнее тебя. — Марти, прекрати это делать, это уже выводит из себя, — устало попросил он и начал пытаться выйти из своего нынешнего состояния. — Ты что, не понял ничего? — Я все прекрасно понимаю, в отличие от тебя, — сердито сказал он, продолжая работать в том же духе. — Нет, ты ничего не понимаешь, — фыркнул лев Алекс и, используя когти, высвободился и оттолкнул лошадь, под которой лежал, в сторону, схватил Марти за шею и повалил его на землю. — Марти, ты самая сильная лошадь из всех, которых я когда-либо встречал, не физически, а по духу: своим юмором ты можешь разогнать тучи в моей душе, одним словом, даешь силу, равную ядерной бомбе, так зачем тебе физическая сила? — Я просто хотел почувствовать себя представителем сильного пола, чтобы не чувствовать себя некомфортно из-за своих мыслей о том, что я гей, который любит тебя, — признался он успокаивающим голосом, и лев отпустил его. — Мне до сих пор тяжело это осознавать. — Вы оба знаете, что мне сейчас трудно это осознать? — взволнованно спросил Мейсон, переходя на крик. — Я уже несколько часов слушаю всю вашу романтическую чепуху и не могу уснуть из-за вас двоих! — Заткнись, у нас тут признание в любви! Прикрикнул на него Алекс и повернулся к своей зебре. — Марти, должен признаться, ты мой любимый стейк. — Если я для тебя самый вкусный стейк, то ты для меня самая любимая подушка. — уверенно заявил Марти и улегся на отросток льва. — Давай спать, до прихода первых посетителей в зоопарк осталось пять часов. — Я знаю, Марти, пять чудесных часов наедине с тобой, — сказал Лев так, словно это было самое ценное время для него. — Почему мы пробудем вместе всего пять чудесных часов? — непонимающе спросил Марти. — Если ты не забыл, мы, зебры, живем уже сорок лет, а вы, львы, около двадцати пяти лет в неволе. — Марти, я знаю биологию и зоологию лучше, чем ты, — сонно сказал Алекс и обнял голову друга. — Я просто счастлив, что могу просто лежать здесь с тобой в полной тишине. — Я бы хотел, чтобы вы двое не нарушали этого молчания, — крикнул Мейсон им обоим. — Заткнись, обезьяна! — они оба рявкнули на него в унисон. — Кстати, Алекс, у меня к тебе вопрос: Почему Глория решила, что я хотел бы заняться с тобой сексом? — непонимающе спросил Марти, как будто вспомнил, о чем хотел спросить все это время. — Она слышала твои разговоры, как и Мелвилл, ты любишь говорить вслух, когда что-то обсуждаешь, и, как она мне призналась, она уверена, что мы с тобой идеальная пара. — ответил он ему. — О, великий Майкл Рубенс Блумберг⁷, пожалуйста, заткни нам рты или заткни эту бегемотиху Глорию, — настойчиво сказал Марти, поднимая взгляд. Марти, я должен сразу предупредить тебя, что никто не сможет остановить Глорию, даже Кофи Атта Аннан⁸, кроме смерти, — уверенно произнес Алекс тихим и спокойным голосом, а затем сплюнул. — Да простит меня Бог за мой язык. — Алекс, мой тебе совет: попроси покаяния не у Бога за эти слова, а у Мелвилла, потому что он главный и единственный, кто одержим Глорией, — уверенно сказал Марти. — С этим трудно поспорить, — кивнул он. — Марти, может быть, мы попробуем устроить романтический ужин для этой пары: жираф и бегемот — это так романтично? ⁹ — с интересом спросил Алекс. — Я обязательно приму в этом участие, но давай немного поспим без сексуальных развлечений, — предложил Марти и слегка подвинул голову, чтобы лечь поудобнее. — Спокойной ночи, мой черно-белый стейк, — сонно пробормотал Алекс, кладя правую лапу на шею своей зебре. — Спокойной ночи, мой львенок, — сказал Марти, прежде чем сон и усталость окончательно сморили его. Это была холодная и неприветливая ночь, как и весь Нью-Йорк, если не снимать розовые очки, но именно в эту ночь начались открытые отношения между самцом зебры и львом. А это значит, что этот мир не так жесток.

Конец.