The End of Undertalion: My Purest Soul For You

            "Я проиграл.. всё кончено."             Пока тело Принца пребывало в абсолютном покое - будучи неспособным понять, где и в каком положении находились он, Фриск и Канако, душа металась от одной мрачной мысли к другой - без информации извне, Азриэль был обречён видеть один дурной сон за другим. И каждый раз хищная тьма ловила кого-то для него близкого, будь то близкие друзья и другие участники Отряда, родители, либо он сам - последнего, в самом конце, у финальной черты, по достижении которой первая и главная цель оказалась бы исполнена.             "Что теперь.. что мне делать? Вдруг всё пропало.. Я наверняка в темнице, Фриск тоже.. Что, если отец от меня теперь откажется? Я боюсь просыпаться.." - Сердце мальчика колотилось так, словно готово было выпрыгнуть из груди: он снова в ловушке, один на один с тьмой, жаждавшей его поглотить.             Отголоски чужой жизни, навеки загубленной, читались в стальных стенах, что под поступью Принца ржавели и покрывались грязным серым налётом. Чужие воспоминания были пропитаны болью и обидой, которых сам Азриэль никогда ранее не испытывал, но мог предположить, какой его части они принадлежали. Ведь она, по какому-то духовному закону, привиделась ему и в самом первом сне его новой жизни.             "Флауи.. чёрт возьми, как я теперь должен тебе помочь? Проклятье!"             Пусть дорога назад и исчезла без возврата, откуда-то изнутри, сказанные собственным голосом Азриэля, пришли такие нужные слова:             -Вдруг. Не бойся и прими последствия своих действий. Открой глаза. Ты не поймёшь, что должен сделать, пока сам не увидишь.             И тьма отступила. Страх, что сковывал Принца, всё ещё давал о себе знать, но уже не мешал двигаться - теперь финальная дверь была открыта. И свет за ней был окном, проложенным в реальность.             -Проснись, Азриэль. Взгляни, что мы совершили.

***

            Первое ощущение показалось знакомым: мягкая постель, обилие закреплённых на теле датчиков и потолок - на сей раз, знакомый, но несколько другой. Не нужно было открывать глаза, чтобы почувствовать привычный больничным палатам "аромат" хлорки и медикаментов, услышать писк кардиографа перебиваемый шумом дождя за окном и осознать, сколь важного пациента на этот раз принял Королевский медицинский центр.             Открыв глаза, Азриэль окинул взглядом палату: полутьма, ровный ряд старых, но чистых кроватей, и приставленная к его собственной всевозможная аппаратура с набором лекарств на подносе. Но чего он поначалу не заметил - не все постели были пусты: в самом углу, сжимая в руках плюшевого зайчика, лежал ещё один ребёнок, закутанный в одеяло. Разве что, датчиков на его теле не было.             И умиротворённое лицо ребёнка, живого, было Принцу величайшей наградой.             -Канако! П-подожди, я.. -Принц попытался встать, но тут же упал, сорвав половину креплений. Кровать откатилась в сторону, а сам Азриэль лежал обессиленный, потирая ушибленный подбородок. И только он начал подниматься, ручка двери провернулась с характерным треском, и в палату вошли.             -Ага.. вот и виновник торжества. Снова. Что же ты на полу разлёгся, победитель? Зубы-то все на месте?             Перед Принцем возник монстр, внешности которого куда больше подходила броня Королевской стражи. Та самая женщина-умбра, что некогда привела его домой с Поверхности, выглядела слишком неформально: тёмная кожаная куртка, распущенные волосы, локон которых прикрывал повреждённый глаз, и рваные джинсы так и твердили, что её оторвали от насущных дел. Впрочем, никакого неудовольствия по этому поводу она не выразила ни единым движением - лишь по-дружески протянула мальчику руку.             -На месте, вижу. И как спалось? Давай я откреплю от тебя датчики. Меня попросили их снять, когда ты, наконец, проснёшься. А проснулся ты очень даже вовремя.             -И сколько же.. не важно. Канако.. она в порядке? - Придя в себя, Азриэль осторожно подошёл к нужной кровати. Его подруга лежала неподвижно, но дышала, отчего виделась и чувствовалась живой и тёплой. И, насколько он мог судить по выражению лица девочки, сны её были приятными.             -Как видишь, Люпен, твоё сокровище на месте, хоть наш Дзэнигата тебя и поймал. Но я бы больше за тебя беспокоилась. Представить только - поднять на уши всю стражу. Меня от дел оторвали - у меня как раз был запланирован аниме-марафон. Даже отсюда, из столицы, прислали отряд. Не пойми неправильно - когда мне рассказали, для чего ты это проникновение со взломом затеял, я уже и не хотела злиться. Это достойный поступок. Но, знаешь, такие поступки не для детей. А особенно - не для таких важных. По-хорошему тебя следовало бы предать суду, но это не в моей власти. А жаль.             -Я.. прошу прощения, если чем-то помешал. Но никто больше не мог ей помочь. Я не горжусь тем, что сделал, но и не стыжусь этого.             Умбра легонько хлопнула мальчика по плечу и ответила:             -Когда-нибудь ты будешь соответствовать этим словам. Если начнёшь тренироваться и сам станешь сильнее. А теперь мне интересно, о чём ты говорил с тем полумёртвым учёным, про которого мне постоянно твердит Альфис?. Ты же не против рассказать об этом?             Азриэль вздохнул, сел на кровать и принялся рассказывать. Неторопливо, обдумав перед этим каждое слово - как художник тонкими мазками.             -..о прошлом Монстров и людей, моём предназначении и том, что мне нужно будет принять последствия своих действий. Да, это не всё. Но все подробности я расскажу лично отцу. Он знает, что с этим делать. А что до меня.. я согласен тренироваться под его руководством, если он позволит. Я хочу стать сильнее.             -Ты действительно говоришь, как уже состоявшийся герой. Но иметь достойную цель и добрые намерения - слишком мало, если уж тебя действительно тянет этим заниматься. Твои руки не знают ни копья, ни меча. Даже магией ты толком не владеешь. Ох, и сколько же таких гордых умников, возомнивших себя героями, разбились о собственные идеалы? Поверь мне, пойдёшь их путём - тебя повергнут, и снова тебя уже никто не соберёт.             -Именно так вы потеряли глаз, Андайн? Когда переоценили свои силы?             Умбра замолкла и присела на ближайшее кресло, подложив ладонь под голову.             -Я не стану говорить те нехорошие слова, которыми обычно отвечаю тем, кто просит меня об этом рассказать. И как мы до этого дошли? Неважно.. для большинства на самом деле не важно, как это случилось - они спрашивают ради нездорового интереса к чужим проблемам, а не в качестве полезного для воина примера, до чего могут довести гордость и вера в собственную непобедимость. Большинство и не знает - только Альфис, ещё пара капитанов и мой наставник. Но раз уж ты у нас такой отважный, то наверняка заслуживаешь её услышать. Только смотри, не разбалтывай!             Андайн начала рассказ: как ещё ребёнком стремясь отличиться, нести справедливость и вступить ради этого в Королевскую стражу, она не зная отдыха практиковалась во владении оружием, и как верное копьё стало продолжением её рук. Стоило достигнуть одной поставленной цели, как за ней следовала другая, более грандиозная. И с каждой новой дуэлью, что оканчивалась в её пользу, гордость умбры непомерно росла, а с ней - и укреплялся боевой дух. Но вечно это продолжаться не могло, и череде побед и достижений суждено было прерваться. Произошло это, когда Андайн поставила грандиознейшую цель - добиться ранга капитана, во что бы то ни стало.             -..и мой будущий наставник предложил мне экзамен. Я знала, что он - первоклассный боец, но я даже близко не представляла, с чем столкнусь. Это был первый раз, когда я проиграла бой. Представь только: все удары он парировал так быстро, что.. я даже не думала. что какой-либо монстр так умеет. А когда выпала возможность ударить, подумала, что вот он - нужный момент, копьё сломалось в моих руках. Разлетелось в щепки от удара и разодрало мне лицо. Тогда вместе с копьём и до этого изящным, как многие говорили, личиком разбилась и моя гордость. Вдребезги. Было очень обидно, но именно тогда я научилась трезво оценивать свои возможности. Незаменимый навык для любого воина, хоть и достающийся, обычно, с горьким опытом.             -Я могу понять.. пока я не проснулся, тоже думал, что проиграл. Раз так, то я вашему наставнику и в подмётки не гожусь. А кто он, если не секрет?             Лицо Андайн скривилось в неказистой, но всё-таки доброй усмешке.             -Серьёзно? Ты же сам хотел просить его тебя тренировать. Кому, ты думаешь, я доказывала, что готова быть капитаном Королевской стражи?             -Так это.. точно. Как я сразу не подумал..             -Будь уверен, парень, что твой отец и тебе спуску не даст. И будь готов проигрывать, пока не достигнешь истинного мастерства.             Принцу трудно было представить отца готовым к сражению: в жизни, даже закованный с ног до головы в броню, Асгор Дримурр казался величественным и благородным, но излишне мягким и заботливым для полноценной битвы. Верно, подумал Азриэль, что боевой стиль отца невозможно было описать, не увидев в живую.             -Теперь - о действительно важном. Тебе предстоит пробыть здесь ещё день, а завтра тебя заберут. Асгор собирает Совет по поводу последних событий, и тебе с Фриском предстоит на нём быть. А сейчас - отдыхай, набирайся сил и тщательно обдумай, что будешь говорить. Какой бы цели ты сейчас ни держался, именно твои действия на Совете определят, насколько легко её будет достигнуть, и сможешь ли вообще. Я, как видишь, скоро откланяюсь. Вещи.. - Умбра указала на тряпичную сумку, распираемую её содержимым. -..предназначены тебе. Подарки от друзей и семьи, книги там.. так что, у тебя есть время и подумать, и с подругой поговорить, когда проснётся. Сегодня тебе никто мешать не будет.             -Хорошо. Спасибо, Андайн.             Перед тем, как закрыть за собой дверь, умбра ответила:             -Пожалуйста. Развлекайся, парень, пока можешь.             Свет фар экипажа за окном осветил пустое, за исключением мирно сопевшей Канако, помещение. В ожидании её пробуждения Азриэль начал разбирать сумку с подарками, вместившую себя как пакет со сладостями и контейнер с двумя ломтиками любимого ирискового пирога, так и игрушки, книги на любой вкус, и ворох открыток, от кого только можно было их получить: от знакомых и друзей семьи, от Альфис, пожелание скорейшего выздоровления от Ноэлль и Бёрдли, подписанное каждым участником Отряда - разве что, Киддо оставил вместо подписи отпечаток своей малюсенькой двупалой лапы. Следом шли две открытки от родителей, пришедшие, как полагалось, по отдельности. Та, что прислана матерью, содержала в себе просьбу беречь себя и не влипать больше в неприятности - сопроводила послание Ториэль рисунком себя самой, грозивщей пальцем. Послание от отца содержало в себе приглашение на заседание, скреплённое Королевской печатью, и короткую просьбу:             "Я приду, когда проснёшься. Пожалуйста, объясни мне, что происходит. Это важно".             Не хватало лишь весточки, как ни закономерно, от Фриска. Азриэль рухнул на постель, включил светильник над ней и уставился в потолок. Тело не желало двигаться и казалось ватным, а мысли были целиком заняты предстоявшим заседанием Совета и тем словам, что должны были быть сказаны. Не скоро, но когда Принц полностью в них погрузился и едва не уснул, дрёму как рукой сняло - он услышал знакомый, тихий голос.             -Ты здесь, Азриэль? - Канако потянулась и протёрла глаза. -Я чувствую себя странно..             Долго ждать не пришлось: усталость Принца как рукой сняло. В один миг он оказался около её кровати и помог подняться. Медленные, осторожные движения девочки твердили, что привыкнуть к собственному телу и воспринимать окружавший их мир ей оказалось не легче, чем Азриэлю после пребывания вне времени.             -Я здесь.. всё в порядке.             Но стоило Канако почувствовать тесноту объятий Принца, как её голова упала на мягкое плечо мальчика. И слёзы полились сами собой.             -Прости.. пожалуйста, прости.. ты ведь всё ещё не злишься, что я заставила тебя через всё это пройти?             И объятия в тот миг стали ещё крепче - именно сейчас Азриэль напомнил девочке отца, и было ли сходство в ощущении от объятий или общей благосклонности и неизменно тёплом отношении, сказать она не могла.             -Не злюсь. И никогда не буду. Ты можешь ходить?             -Я.. не знаю. Наверное, мне сейчас всё тяжело даётся. Ничего, я пока не буду вставать.             Не желая тревожить подругу понапрасну, Азриэль перенёс все вещи на соседнюю кровать, придвинул стул и принялся разбирать сумку дальше: книги по большей части оказались научной фантастикой и комиксами. На самом дне, сложенный, в ожидании получателя лежал плотный серый плащ с капюшоном и золотой цепочкой.             Впрочем, примерять его Принц пока не собирался, лишь поставил на столик рядом с кроватью Канако второй кусок пирога и половину переданных ему сладостей.             -Знаешь, я слышала, как ты с кем-то говорил. А ещё читал открытки вслух. Тебя хвалили. И даже несмотря на то, что ты проник, куда не нужно, другие монстры гордятся тобой. Это ведь так?             -Я.. думаю, что так. И, наверное, даже искренне. Ладно я, но кто бы им объяснил, что чаще всего идти против воли взрослых - неправильно? Вряд ли бы они сказали так о моём поступке, если бы я исчез, как Профессор, и не вернулся.             -И всё-таки наше непослушание кончилось хорошо. Хоть ты и прав. Да.. я поступила очень глупо, когда ослушалась взрослого, который был для меня очень важен. Если бы я тогда отказалась и просто дала маме работать над сывороткой, то никому бы не пришлось страдать. И тебе тоже.             -Встретились бы мы тогда, интересно?             Канако улыбнулась, держа в руках тарелку с пирогом.             -Я вот ещё о чём подумал. – Продолжил Принц. Андайн назвала меня Люпеном, а тебя – сокровищем. Я знаю только про Люпена из книг Мориса Леблана, но она явно имела в виду что-то другое. Разве там был Дзэнигата?             Тихий смешок, изданный юной кицунэ, заставил Азриэля почувствовать себя глупо.             -Ты что, совсем не разбираешься в.. оу.. прости. Я должна была вспомнить, что ты не мог этого застать. А вот Альфис об этом знает. И раз уж они с Андайн – подруги, то и она знает. Видишь ли, очень давно, ещё до того, как я родилась, был один человек, которого все теперь знают, как Манки Панч.             -"Обезьяний удар". Странное имечко.             -Я не знаю его настоящего имени. Но он писал комиксы, посвящённые внуку того самого Арсена Люпена. А Дзэнигата – инспектор полиции, который хочет его поймать. Знаешь, я даже удивлена, что Андайн не назвала меня твоей “Фудзико”. Хотя.. кажется, я знаю, почему.             -Думаю, мне стоит попросить у Альфис диск и ознакомиться.             -Не стоит.. правда. – Ответила Канако, прикрыв раскрытой книгой румянец. -Твоим родителям это не понравится. Но, всё-таки.. меч или пистолет?             -Пистолет? Не помню, чтобы его кто-то из стражи носил. Все пользуются холодным оружием или магией.             -Все. Но не ты и твой человеческий друг. Я же видела, что вы притащили с собой.             Азриэль представил, как рукоять стальной игрушки снова ложится в его руку, и рефлекторно сжал её несколько раз.             -Я ещё не знаю, чему буду учиться. Но если уж мне будет ближе пистолет – то, думаю, Альфис с этим поможет. Она уже помогла нам раньше. Прости, если неудобно, но как она вообще тебя нашла, когда меня забрали?             -Ты.. письмо от неё не открыл. – Ответила Канако, прежде чем передать конверт Принцу. – Ну, не совсем она. Я сама пришла к ней и дала знать, что готова – ты же помнишь, что я могла влиять на других монстров, когда была мертва? Когда ты увидел мои воспоминания, то и я – твои, которые ещё остались. И смогла передать их Альфис так, чтобы она поняла, что я тоже хочу “проснуться”. Она тогда сильно переживала. А ещё сказала, что поступает против приказа доктора Корума. Тоже боялась. Наверное, даже больше, чем мы, но всё-таки послушала тебя.             А Принц, тем временем, плавно развернул письмо, напечатанное на идеально, с геометрической точки зрения, сложенном белом листе:             “Противостояние мнению большинства требует исключительного мужества.” – Энни Леонхарт.             "Ваше Королевское Высочество, Азриэль Дримурр.             Я не была уверена, стоило ли вам об этом сообщить, но сейчас именно Вы стали катализатором моих действий, которые могут быть классифицированы, как неподчинение моему непосредственному руководителю и главе Королевского Научного Центра. Вы не виновны в этом, отнюдь: вы лишь напомнили о моём обещании, данной самой себе - помогать народу Монстров любыми доступными путями. Спасение невинной души - один из этих путей, и меня более не волнует, что скажет по этому поводу др. Корум. Тем более, что по озвученному вами вопросу и некоторым другим, обсуждение которых не является с моей точки зрения этичным, мы так и не пришли к согласию.             Когда Вы откроете это письмо, я уже исправлю одну из множества своих ошибок, которые я нашла смелость признать. И прошу Вашего прощения за действия в центре управления - я правда не знала, как будет правильно поступить. Мне известно о предстоящем заседании, и если мне будет позволено принять участие (и не окажусь уволенной раньше), обязуюсь представлять Вашу сторону. Храбрый поступок должен быть вознаграждён. Если я могу ещё чем-либо помочь Вам, прошу проинформировать.             -Искренне ваша, Др. Альфис У.”           Просидев полминуты в смятении, погружённый в собственные мысли задал самый первый пришедший ему в голову вопрос, дабы вновь отвлечь себя от тягостных мыслей.             -"У" – это значит Учёная? Я.. извини. Никогда не слышал её настоящей фамилии.             -"У" – это "Уитскейл". Но да, она почти никогда ей не пользуется. И я так и не спросила, почему. Не могла.. ты понимаешь.           Азриэль снова застыл над письмом, вертя его в руках. Нужных слов, что должны быть сказаны на Совете, не находилось: если в памяти Принца и оставались все те навыки, что могли расположить слушателей благосклонно и дружелюбно по отношению к наследнику трона – к ним относились навыки красноречия, убеждения и, как минимум, понимания истинных намерений собеседника, то обращаться сейчас к ним было делом совершенно бесполезным. Пережитые приключения не оставляли иного желания, кроме как отдохнуть, насладившись чувством победы, пока это возможно, и поиграть с Канако, что само по себе было достаточным призом.           Надвигался вечер, пусть по виду из окна того было и не сказать – дождь слегка утих, но не прекратился полностью, поддерживая в воздухе приятную прохладу. Несколько раз Принца с подругой навещали лечащие врачи – удостовериться, что с детьми всё было в порядке. И лишь под самый конец, когда приток посетителей прекратился, Азриэля позвали наружу. Медсестра – похожий на лягушку монстр по имени Ури, легонько постучала по стеклянной вставке и открыла дверь. В палате, где не далее, как час назад Принц проходил очередной осмотр, вновь ожидал встречи самый главный монстр в его жизни. И крепкие объятия матери казались Азриэлю ничуть не слабее, чем в первый раз.           -Ох, мой милый.. я поспешила сюда, как только узнала, что ты проснулся. Всё хорошо? Ничего не болит? Мне сказали, что от того транквилизатора могут быть побочные эффекты. – Первым, что посчитала важным сделать Ториэль, было осмотреть сына, выглядит ли он достаточно здоровым. И, насколько Азриэль мог судить по её доброй улыбке, всё было в порядке.           -Всё в порядке, мама. Правда. – Ответил мальчик.           Похлопав сына по голове, Ториэль сменила тон и без доли шутки прибавила в серьёзности.           -Только не думай, что я закрою глаза на то, что ты подверг себя опасности. Конечно же, я знаю, для чего вы с Фриском это всё задумали. А ты знай, что это был глупый и очень безрассудный поступок.           -Я.. я знаю. Мне уже сказали, и я успел это понять.           -И всё равно продолжаешь их делать. Да.. наверное, этого не изменить. Но я всё равно попрошу – если не хочешь снова разбить своей матери сердце, то повремени геройствовать. Пока не станешь взрослым, и не научишься себя защищать. Я могу быть уверена, что так и будет?           Но Азриэлю было нечего ответить. Он и сам прекрасно понимал, что ответ, от него ожидаемый, был бы ложным.           -Видимо, не могу. Очень жаль. Но я всё-таки надеюсь, что последствия твоих действий научат тебя сначала думать, прежде чем делать. Ангел мой.. ты – принц. Ты – будущий король, но, что важнее всего, ты - мой сын. И я не позволю тебе жертвовать собой ради кого бы то ни было, будь это хоть тысячу раз стоящий поступок. Никогда больше. Пожалуйста.           -Очень хочу, чтобы не пришлось. Чтобы я не оказался тем самым избранным из книг, который стал таким против своей воли. Но я буду тренироваться, чтобы когда-нибудь быть к этому готовым.           Смотрительница прижала к себе родное дитя и закрыла глаза.           -Пусть тогда это случится, как можно позже. Но не будем об этом. Ты ведь хочешь знать, как дела дома?           Принц слабо кивнул.           -Как там Фриск. Я не получил письма только от него. Он в порядке?           -В порядке. Андайн дала мне забрать его домой, под мой личный надзор, пока ты не проснёшься. Но ты должен понимать, что есть поступки, серьёзные даже для друзей народа Монстров, каким его считают. Совет должен решить и этот вопрос.           -Его ведь не ждёт темница? Я не позволю его туда отправить!           -Я сама не позволю. Но прислушается ли твой отец к нам.. впрочем, не будем о плохом. Как насчёт сходить за мороженым, а по пути ты расскажешь мне больше о своей новой подруге?           -Хорошо. Но тогда и для неё возьмём.                 Принц Охотно согласился на прогулку, в надежде развеяться: Ториэль уведомила врачей, взяла сына за руку и повела наружу, по лабиринту крытых улочек близ больницы. Пурпурный зонт собирал на себе мелкие капли моросившего дождя, а надетые на лапы резиновые сапоги позволили Азриэлю не бояться луж, весело прыгая между ними и попутно продолжая увлекательный рассказ. Об одном лишь Принц решил умолчать - собственном предназначении, каким его представлял себе Профессор. Но некоторые сведения - о Фонтане, прошлом народа Монстров, видах Ланд-дер-Небель, достигли внемлющих ушей матери, неся в себе нотки как счастливой ностальгии по тому, чего никогда для них обоих и не было, так и небезосновательного беспокойства.       Дневники Даммерунга-старшего – отца Ториэль, титулованного преподавателя и учёного, рангом не ниже самого Профессора, содержали заметки о совместных экспериментах. Он, Манфред, был поражён гением своего коллеги, но оказавшись рядом с ним, всегда чувствовал необъяснимое чувство опасности: острота и натренированность ума В.Д. Гастера служили ему, как старому мяснику его верный тесак – и инструментом, и весомым аргументом. И Ториэль, ребёнком посетив один из таких приёмов, и не раз столкнувшись с Профессором в дальнейшем, чаще против своего желания, не могла не отметить, что этот монстр оказывался столь же гениален, сколь и безумен.             И потому с трудом подавила в себе крик, услышав, что Профессор не только “был”, но “есть” и “будет”.             -Мама? Всё в порядке? Ты.. кошелёк до сих пор держишь.           -Да, мадам. Пожалуйста, не заставляйте меня ждать. Ваш сын уже ерунду какую-то начал нести, про то, что существуют монстры, размазанные по времени. Мы же, вроде бы, не краски, чтобы нас намазывать. – Согласился кассир, пожилой рыбоподобный монстр.           Ториэль, едва опомнилась, передала нужную сумму и поклонилась. Мальчик принял из её рук и положил в сумку три упаковки океанического мороженого, в составе которого указаны были солёная карамель, кокос и сушёные водоросли.           -Захаживайте ещё!           Дверной колокольчик прозвенел ещё раз, и яркие, полные красок прилавки магазина сладостей остались позади. Обратный путь под моросящим, слабым дождём, оказался спокойнее: Смотрительница Руин пришла в себя, и ныне расспрашивала сына о подруге, которую он спасал. Обычная геройская история, коих было полно на книжных полках в доме семьи Дримурр, рассказанная ребёнком. С той лишь разницей, что сама история была настоящей, а имя девочки откликалось знакомой тяжестью на душе.           -Когда-нибудь, когда на Поверхности станет безопасно, я отведу её туда. Тебе надо познакомиться с ней, мама. Она замечательная, и..           -Подожди, пожалуйста. – Ториэль остановилась неподалёку от нужной палаты, заслышав знакомый голос, что доносился из соседнего коридора.           Новый королевский учёный, по совместительству – дипломированный врач, специализирующийся на физиологии монстров, тоже оказался здесь, и отчаянно упрашивал таинственного собеседника, что можно было понять по его тягучим, молившим речам. Как и по отдельным словам, среди которых промелькивали “возможности”, “потенциал” или “услуга”. Становилось кристально ясно, что Корум здесь не из желания встретиться с бывшим пациентом и узнать, как он себя чувствует. Речь, используемая им, больше походила на дельца с очередным коммерчески выгодным, как у оных заведено, предложением.           -Я прошу вас. Это действительно уникальная возможность, честь для любого монстра. Нам нужна ваша помощь, ведь тогда.. мы сможем помочь всем! Мисс..           -Миссис. У меня был муж, и прошу впредь об этом не забывать. Скажите, это Асгор вас подослал? Я же ясно сказала тогда – никаких проектов, никакой работы на него.           -Хорошо. Но поймите, что наши цели исключительно праведны и благородны. Мы – Королевский Научный Центр, и есть причина, почему вы сейчас здесь. Вы можете поговорить и с Асгором – он, несомненно, как родитель родителю, может всё вам объяснить.           -Я.. не хочу. Извините. Но, разумеется, я должна выразить благодарность.           -Ох.. вам не стоит..           -Не вам! Этот мальчик, Дримурр.. он же.. он в одной палате с ней?           Когда гости подошли к двери палаты, Азриэль смог их увидеть: Корума, как и ожидалось, взволнованно поправляющего папку под рукой и очки, и женщину из воспоминаний Канако. Но совершенно не походившую на себя прежнюю: растрёпанные грязно-рыжие волосы, скреплённые одной заколкой, мятая белая рубашка и мешки под глазами оказались следствием той жалкой и бессмысленной жизни, что мать Канако проживала последние годы. Одна лишь деталь выдавала в ней сходство с прежней матерью Канако – огонёк в глазах, и Азриэль , что появился он весьма недавно.           -Это он, так ведь? Простите, госпожа.. мне правда нужно поговорить с вашим сыном наедине.           Корум, подгадав нужный момент, бросил в сторону Принца ошеломлённый взгляд и “тактически отступил”, осознав, что ничего хорошего ему здесь не светило:           -Видимо, мне в вашем разговоре не место. Но, всё-таки, Миссис Кецуканэ, подумайте над моим предложением. Прошу меня простить за назойливость, уже ухожу.           Молчаливое напряжение неумолимо нарастало. В глазах матери Азриэль увидел лишь презрительное безразличие с ноткой чего-то зловещего, словно наружу, понемногу просачивался тот праведный гнев, под влиянием коего она обычно осаждала лишь его отца. Мать Кецуканэ лишь испуганно отвела взгляд в сторону.           -Я буду ждать в палате вас обоих через десять минут, Цероба. – Ответила Ториэль. Рука мальчика тотчас выскользнула из объятий.           -Я не причиню ему зла. Обещаю. Пожалуйста, Азриэль, пройди со мной.           Палата неподалёку, в восточном крыле, куда Цероба привела мальчика, оказалась совершенно пустой. Аппаратура пусть и не покрылась пылью, но её хватало на подоконнике и на полу, под чистыми больничными койками. Удостоверившись, что никого за дверью нет, женщина заперла за собой дверь и на шаг приблизилась к Принцу. Азриэль насторожился, но увидев, что Цероба безоружна и явно не была в состоянии сражаться, успокоился.           -Вы.. пришли поблагодарить меня.           Но Цероба молчала. Собравшись с силами, она сделала то, чего Принц никак не мог ожидать – медленно склонилась к полу, едва не коснувшись его лбом и зарыдала.           -Спасибо вам – Прошептала кицунэ. -Спасибо, мой Король. Я не могу выразить словами, насколько вам благодарна. За то, что вы сжалились надо мной – глупой, мерзкой, недостойной права жить сволочью, уничтожившей всё, что когда-то любила. Вы вернули смысл в мою жизнь, дали мне ещё один шанс, вернули.. мою девочку. – Последние слова перестали быть словами, как таковыми, превратившись в жалобный вой, а потёки слёз, насквозь пропитавших рукава женщины, оседали на полу.           -Нет, стойте! Пожалуйста, поднимитесь. - Закричал Азриэль. -Она сама это сделала. Она тоже спасла меня, и не раз. Мне не нужно, чтобы вы стояли на коленях передо мной!           Цероба тихо подняла голову, но так и не торопилась, или не могла найти в себе силы встать полностью, оставшись на полу           -Я понимаю.. простите. – Растерянно ответила она. -Это нужно было мне, и я прошу прощения, что вам пришлось видеть мои слёзы и унижения.. Я отчаялась, я так отчаялась за все эти годы, не могла найти себе места. А вы спасли всё то, что я загубила. Вы спасли Канако. И поэтому я буду готова исполнить любой ваш приказ, если вы об этом попросите. Буду кристально верна вашей воле, буду сражаться за вас до последней капли крови, ведь с этого момента моя жизнь и моя смерть принадлежат вам.           -Значит, я могу приказать вам просто жить своей жизнью? Мне правда не нужно всё это. Мне достаточно того, что всё вернётся на свои места.           -Можете, мой Король. Но если я вам когда-нибудь понадоблюсь, если вам что-то будет от меня нужно, я сделаю это.             -Ладно.. я не хочу вас пристыдить, но мне важно знать, почему вы оставили Канако у Альфис. Почему так и не навестили. Она сама этого не понимала. Так это была работа, или вы боялись, что она вас осудит?             Огонёк в глазах Церобы вновь угас. Эмоции оставили её, но теперь она, хотя бы, могла говорить спокойно, без дрожи в голосе или слёз, и даже подняться, что и сделала, осторожно усадившись на край койки.             -Боялась.. вы ещё не были и, надеюсь, что не будете в той ситуации, когда тяжесть ваших ошибок, ваших поступков слишком велика, чтобы дать вам признать их, перешагнуть и идти дальше. Все, от мала до велика, знают историю вашей семьи, мой Король. Вы бы смогли себе простить, если бы Кэра.. так звали вашу приёмную сестру, умерла именно по вашей вине?             -Я этого не делал. Но если бы это правда была моя вина.. вряд ли. Знаете, я видел воспоминания Канако. Как вы..             -Как я вколола ей эту проклятую сыворотку? О, Кронос, если бы я тогда была умнее.. я бы не позволила этому проекту поглотить даже моего мужа. Если бы я не верила слепо, буду честна, словам Асгора, вашего отца, что все без исключения люди опасны.. прошу вашего прощения, если мои слова показались вам оскорблением вашего Величества, семьи и вашего происхождения.. то никогда бы не позволила себе всё загубить.             -Да, не все люди опасны. Тот же Фриск, мой друг - и друга вернее вы не найдёте. А как вы поняли, что люди бывают другими?             -От человека. Благороднейшего, ведь он сам отдал свою душу, лишь бы мы когда-нибудь стали свободны. Теперь мы действительно свободны. Только я сбежала, не найдя себе места - как воин, война которого давно закончилась. А почему не навещала.. я боялась увидеть, что стало с моей доченькой. Боялась, что она меня обвинит. Боялась ещё сильнее загнобить себя. Потому я и просила других за ней приглядывать - самой не хватало духа постоянно напоминать себе, что я наделала..           Время встречи, отмеренное матерью Принца, постепенно истекало, и Принц задал последний вопрос – странный, обычно не положенный его возрасту, но который он, всё же, счёл нужным озвучить.             -Спасибо ещё раз, мой Король. Вы заслужили мою верность, и знайте, что я никогда не поставлю её под сомнение, и предпочту умереть, чем предать вас.           -Спасибо. Мне неловко об этом спрашивать, но.. позволите мне поцеловать Канако ещё раз? Я обещал ей, что сделаю это, когда мы оба вернёмся.           Цероба тихо вздохнула, прикрыв влажный нос ладонями, удивлённо взглянула на Принца и словно оживилась.             -И вообще, почему бы вам не звать меня по имени? Я ведь ещё даже не король.           -Да.. конечно. Я позволю. Ведь ты сможешь позаботиться о ней лучше, чем я когда-либо могла. Только.. прошу, не играй её чувствами. Береги её.           -Обязательно. Я и не планировал ничего такого.. я просто ей нравлюсь. И она мне, если честно, тоже. – Принц, смутившись, отвёл взгляд и слабо улыбнулся. -На самом деле, нам уже пора в палату. Давайте поторопимся, я не хочу заставлять маму ждать. А то вы ещё не видели её в гневе.           Но рука Церобы остановила мальчика, едва он взялся за дверную ручку.           -Видела.. но у тебя замечательная мать, Азриэль. Жаль, что мы сейчас не ладим. Пойдём, встретимся с ней.           Палата встретила гостей приятным, пусть и несколько стерильным уютом, и картиной того, как Ториэль вслух читала навострившей уши Канако древние, написанные ещё до возведения Барьера сказания о рыцарях-волшебниках Ланд-дер-Небель – из тех самых книг, что передала сыну. Но увидев Церобу на пороге, Смотрительнца заметно помрачнела, поднялась и убрала в сторону тарелку с обёрткой от мороженого.           -Вижу, всё хорошо. И к тебе гости, дорогая Канако. Поздоровайся.           -..мама?           И монстр, в котором юная кицунэ сильнее всего нуждалась, тихо принял её в свои по-матерински тёплые объятия. На этот раз обошлось без слёз – Цероба уже не могла плакать, а Канако с тихой грустью вжалась в почти высохшую неопрятную рубашку матери.           -Мама.. ты же больше не уйдёшь от меня? Мне было так одиноко..             Руки Церобы затряслись вопреки её воле. Но истерику предотвратило лёгкое прикосновение Ториэль к её плечу, и сказанные ею слова:           -Не уйдёт. Она пообещала, что никогда не оставит тебя одну, и не станет больше безответственно относиться к твоей или чьей бы то ни было жизни. Правда, Цероба?           -Да.. обещала. Никогда больше.. моя малышка. Прости меня за всё.           -Только сделай всё, как раньше. Как папа этого хотел. Чтобы мы всегда были друг за друга горой, как и всегда.           -Сделаю, солнышко. Я обещаю быть лучшей матерью.           Кицунэ выпустила дитя из объятий, и, чувствуя на себе взгляд другой матери, повернулась, мысленно приготовившись к взбучке.           -Славно. Но ты не хочешь ещё кое-что сказать?         -Леди Ториэль.. я хочу, но, пожалуйста, давайте сейчас оставим всё, как есть и побудем с нашими детьми.           -Хорошо. Я буду готова тебя выслушать в любое время.                                                                          ***             Близилась ночь, подводя к концу все начатые игры. Цероба поцеловала дочь на прощание и ушла. Следом за ней, пожелав доброй ночи обоим, палату покинула и Ториэль. Свет в коридорах, всё же, остался, но его заметно приглушили. Поток посетителей медицинского центра сошёл на нет, и лишь на первом этаже, в отделении неотложной помощи, продолжалась работа. Смотрительница неторопливо спускалась по лестнице, попутно думая, как бы ей побыстрее попасть домой, подготовить Фриска к предстоявшему заседанию и подготовиться самой – найти те слова, что заставили бы Асгора прислушаться. Дождь умолк окончательно, на потолке пещеры загорелись искусственные звёзды, а улицы Нового Дома встретили Ториэль приятной прохладой.             Идиллию нарушило знакомое лицо на ближайшей, опустевшей станции. Цероба держала руки ближе к носу, чтобы согреться, и, как оказалось, намеренно пропустила нужный поезд.       -Не могу сказать, что рада этой встрече, но слов своих обратно не забираю – раз уж время выбрала ты. Ты ждёшь меня?           -Именно вас, леди Ториэль. Я не могу оставить недосказанности между нами, простите. Чем раньше этот камень упадёт с моей души, тем будет лучше.           Ториэль понимающе кивнула и заняла место рядом, расчистив деревянную готическую лавку от капель дождя.           -Говори. Я внимательно слушаю.           -Я надеюсь.. – Цероба запнулась, пытась подобрать правильные слова. -..вам надо сказать мне всё, что вы хотите обо мне сказать. Я же вижу ваше отношение ко мне, и.. да, я именно такая, как вы обо мне думаете. Но я надеюсь, что смогу оправдать ваше доверие. Если вы меня по-настоящему ненавидите, то я пойму, но.. прошу, примите и вы мои извинения. Чтобы я могла быть спокойна.           -Я не ненавижу. Я не понимаю тебя, Цероба. С того самого дня, как услышала историю вашей семьи, я не понимала, почему ты решилась нести в себе то стремление, что когда-то меня саму лишило мужа. Разве этого хотел от тебя Чуджин?           -Я думала об этом.. последние десять лет.           -Знаю. А ещё знаю, что тебя искали те, кому ты когда-то была дорога. Старло, твой друг, говорил со мной – боялся, что ты покончила с собой. И, конечно же, Канако, которую ты так и не навестила. Все эти десять лет ты скрывалась не только от них, но и от ответственности. Ты предпочла раствориться, стать никем, но не напоминать себе о прошлом. А когда оно тебя настигло, ты разрыдалась. Когда ты вошла в палату, у тебя лицо всё было мокрым от слёз. Счастье нашло тебя, Цероба, как оно нашло и нас. Но сделала ли ты хоть что-то ради него?             -Вы правы. Простите.. у меня правда был выбор между жизнью, которой я не могу продолжать жить, и жизнью, к которой не могла бы вернуться. Когда я поняла, что больше не могу воплощать волю Чуджина, претворить в жизнь всё то, во что он верил.. тогда и увидела, что отдала ради этого всё. Как я и сказала – некуда вернуться.             Ториэль подняла взгляд к искусственному ночному небу и продолжила:           -Другой жизни ты, видимо, и представить не могла. Ответь мне, научила ли тебя чему-нибудь жизнь? Сколько ещё нужно примеров, как далеко от истины, как далеко за грань морали могут довести такие стремления?           -Научила. Примеров больше не нужно.           -Тогда сделай так, чтобы я могла это увидеть. Покажи мне, что Кловер умер не напрасно, и в тебе действительно что-то поменялось. Раз уж теперь ты можешь вернуться к прежней жизни, покажи, что можешь и умеешь ценить счастье.           Цероба пригнулась и прижала руки к себе, дабы не замёрзнуть. Уши звенели, а в памяти женщины просыпались самые ужасные моменты её жизни, которым она некогда не придала значения. Ныне же память о пережитом была её проклятием, тем грузом, за который она цеплялась добровольно, не в силах его отпустить. Но лишь случайность, счастливое стечение обстоятельств одним ударом разбило цепи, отпустив душу Церобы на свободу, которой она толком не знала, как распорядиться.           -Я видела здесь Корума. О чём вы с ним говорили? – Голос Ториэль окончательно разрушил тишину, изредка перебиваемую шумом ветра и сигналами от стилизованного под стиль, называемый людьми «викторианским», но всё же электронного табло.           -Он и сообщил мне, что Канако здесь, а потом вызвался.. или, скорее, навязался сопровождать. Наверное, он ждал, что я соглашусь с ним работать после всего.. но я знаю, чья это на самом деле заслуга. Альфис рассказала мне о мальчике, что решился на отважный поступок, потому что верил в его правильность. Мальчике, который спустился в глубины Научного центра, чтобы помочь такой же потерянной душе. Скажите.. леди Ториэль, вы верите, что у некоторых монстров особое предназначение?           -Мне было бы намного спокойнее жить на этом свете, зная, что мой ребёнок – не один из них.. но, видимо, таков уж порядок вещей, и не нам доверено его изменить.           -Даже если так, вы справитесь. Я окажу всю посильную помощь, если вы о ней когда-либо попросите – я обещаю вам, как обещала ему. Пожалуйста, не подумайте, что я пытаюсь выслужиться..           -Я и не думаю. Но это не справедливо – возлагать столько ответственности на ребёнка, который не так давно начал познавать мир. Который был лишён детства, а сейчас лишается и того, что от него осталось. По сравнению с теми неделями, что прошли с его возвращения к нам, тьма, когда я сама считала, что надежды нет – словно вечность. И я не желаю возвращаться в эту тьму. Не позволю никому снова его у меня отнять.           -Я готова отдать жизнь за него, если вас это успокоит. Он не простой ребёнок, ведь он уже стал героем. И в тот день, когда всё Подземелье назовёт его своей надеждой, моё сердце будет ликовать, ведь именно ему я избрала поклясться в верности. Ему, что уже вобрал в себя всё лучшее, что есть в нас. И я благодарна вам лично, за то, что воспитали его таким.           Ториэль не впервой было слышать подобные слова, но сейчас – когда их произнёс монстр, что был взрослым, в полной мере осознавал их значимость, и сам находился в похожем положении, они трогали до глубины души. Сказывались и знания истории – предыдущий монстр, наречённый надеждой всего своего народа, что приходился Ториэль далёким предком, сгинул, став перед смертью чем-то большим – символом. Имя Хиллеля Даммерунга – величайшего мага, философа и учёного, казалось чем-то недостижимо далёким, как настоящие звёзды, что наблюдатель мог увидеть лишь с Поверхности. Но свет его души, как величайшего из Монстров, пережил тело, и нашёл новое воплощение в одном из потомков, явленный в храбром поступке:             «Апогее стремления к счастью, как объективно полезного проявления разумной воли - желании принести это самое счастье другим.»             -Простите, что задержала вас, леди Ториэль.           -Ничего страшного.. спасибо. До встречи.           Жёлтый свет яркого, даже ночью полного красок города пробивался через окна пустого вагона: диктор обозначил прибытие, и последний пассажир занял своё место. Почти сразу у двери, спиной к станции, но далеко не из презрения к Церобе – Бывшая королева попросту не могла дать волю эмоциям при ней, но, оказавшись в одиночестве, сорвалась в них, словно якорь на лопнувшей цепи, вспомнив все ключевые события: от начала своей жизни: счастливого детства в окружении слуг и сестёр, к замужеству, рождению сына, знакомству с первым за долгие годы человеком, а затем – к долгим годам одиночества, в окончание которых Ториэль всё ещё верила с трудом. Но дом, переставший быть пустым, спальня с новыми за долгие годы игрушками, учебными принадлежностями и незаправленными кроватями твердили, что так оно и было – начались новые, счастливые годы, и Ториэль была готова до последнего сражаться за то, чтобы таким всё и осталось, пусть даже это означало пойти не только против Корума, но и всего государственного аппарата. Твёрдая решимость матери, намеренной удержать своё счастье, покуда Время держало её на Земле, проявилась и в первых словах, сказанных другому, уже человеческому дитя, ожидавшему Ториэль у камина.             Весело болтая одетыми в тёплые носки ногами, Фриск пробовал себя в письме правой рукой - пусть и с перебинтованным плечом, в надежде всё-таки написать открытку своему пушистому братцу.             -Фриск, я дома..             -Привет, мама. Как там Аззи? Он уже проснулся, так ведь?             -Волновался за тебя. Фриск.. я должна тебе кое-что сказать.       Под треск раскалённых углей и симфонию ветра за окном, Фриск встал, отряхнулся и тепло обнял хозяйку, даже не обратив внимания на боль в повреждённой руке.             -Что такое? Пожалуйста, скажи, что ты с хорошими новостями.             -Я.. не знаю сама, что будет завтра. Вы оба будете на том совете, так уж решили за меня. Но я не позволю так просто тебя выгнать. Этот дом - твой дом, Фриск. Как и дом Азриэля. И он всегда таким останется, кто бы что ни решил. Корум ничего с этим не сделает.             -Спасибо.. когда-нибудь и я сам смогу постоять за других горой, как это делает Аззи.             -А пока - я за вас, мои милые дети..