𝐶ℎ𝑎𝑝𝑡𝑒𝑟 𝘭. Тяжка Твоя Жизнь
« Всё случилось так мгновенно...
Я не помню ни эпизода счастливой жизни в
моей памяти...
Ни капли радости и
добродушия...
Всё как будто исчезло...
Я больше не тот,
Во мне не осталось ни единого чувства
Лишь скорбь
Застала мою душу.
Изъела всю мою жизнь
Всё как будто стёрлось...
Все как будто мертвы
Добро навеки явилось исчезло
В страну грёз, оставив плоть мою
изранену
Со мною...
Пятеро парней, чуть старше меня на годика так два или три, намеренно сдвинувшись с места, резко перевели свой зор, тяжело подняв его с сыпучих иль глинистых горных пород этой местности, и посмотрели на меня. Их взгляд был отчаянно холодным, словно лёд из самой Антарктиды, зрачки до жути сужены, а глаза — полными ненависти. Они будто застекленелые.. От их ярости у меня каждый раз перехватывал дух, а сердце сжималось, превращаясь в маленькую бездушную сталь, стоило им только лишь взглянуть в мою сторону. Их лёд можно было видеть даже издалека, он буквально светился в лучах тусклых уличных фонарей под владением Королевы-Ночи.
« Тропинка была извилистая, покрыта грунтом – я не смогу убежать от них по этой дорожке. Она ненадёжна. » – таковы были мои безжалостные мысли в тот миг. Я был полностью беззащитен, тогда никто мне не смог бы помочь, я будто был брошен на произвол судьбы.
На произвол ноток отчаяния в самих глубинах моей души.
Я отчётливо помню, как в моих попытках бега, они, будучи в разы меня сильнее, схватили моё ослабленное тело каменными безжизненными руками, и под губительными покровами ночи потащили меня к мёртвому озеру.
«Мёртвое озеро» было городской легендой, до жути пугающее местных жителей, в том числе и всех учеников «Даркли».
Что у ж говорить о походах к самому водоёму...
К нему даже близко боялись подходить, не то что купаться, ведь по истории там живёт чудовищное существо. По рассказам местных жителей эта тварь нападает на всех, не жалея даже новорождённых младенцев. Не знаю почему, но оно меня не пугало ни капли, мне даже нравилось порой находится на его скалистом берегу и ощущать на своей кожи крупинки песка, ведь я чувствовал себя особенно рядом с ним.
Я словно чувствовал частичку себя в нём. Что-то родственное... Единокровное... Но я понимаю, что это всё пустяки и я лишь напридумывал какую-то очередную белиберду снова.
Я знаю, единственное, о чём я мечтал – это иметь семью... Дружную и большую.
А ещё любящую. Я так давно об этом мечтал...
Это была местная страшилка, пугающая детей всех возрастов. Об озере ходило много слухов, в том числе и о какой-то мёртвой девушке, утопившейся там, в тех убийственных, как все считают, водах, но сейчас немного не об этом.
В общем, решили ли они избавиться от меня таким способом, иль просто повеселиться, не знаю. Парни привязали меня к бортикам лодки, а после одним внезапным и неожиданным для меня движением ступни оттолкнули лодку со мной, давая ей плыть по своей воле.
В самую глубь, в самое сердце природного водосборника плыла моя ведущая, путеводительница, в которой я сидел.
При дневном свете это природное чудо имело зеленоватый оттенок, запах йода, а привкус, как мне казалось, слегка арбузный. Я никогда не пробовал эту ягоду, но в книгах достаточно часто описывался её внешний вид. В отличие от всех фруктов, эта ягода выделялась ярко-тёмными зелёными полосочками с эффектами распушенных кистью мазков художественного акрила на фоне бледного салатового цвета, доводящего до самых краешек полюсов всего шара.
А в лучах лунного света воды, что неугомонно плещутся в дуновении внезапно нахлынувшего порыва ветра, казались совершенными чарами природы. На дне, словно под прозрачными слоями глубиной в метрах трёх, виднелись перламутровые ракушки, вот-вот переливающиеся астральным голубоватыми, а иногда даже как мне казалось цветиками небесной лазури, коралловыми и малахитовыми отцветками – приятными откликами души.
Мои мысли в то мгновение были прерваны очередными насмешками тех ублюдков, оставшиеся стоять и наблюдать за моей реакцией на бережку.
Этим фуцинам явно не понравилась моя стойкость к данному озеру. Их реакция вновь вызвала у меня дрожь и, непроизвольно своим мыслям, моё тело словно само начало плескаться в надежде выбраться из «лап» водяного демона, только что мною придуманным.
Им и вправду нравилось за этим наблюдать. Единственное, чего они так жаждят — так это унизить меня по полной перед всеми друзьями и представить мои страхи во всей красе.
За что? – спросите Вы. Да так... Просто... Захотелось им...
Однажды я отказался дать списать одному из них домашнюю работу по математике, ведь это было уже далеко не первое предупреждение от учительницы о том, что так делать нельзя и все учащийся должны думать своей головой на плечах и своими же мозгами понимать алгоритм действий решений этих всех примеров, выражений и задач.
Эх, но тем парням этого явно не понять.
По своему возрасту они давно должны были перейти в третий класс, но из-за плохой успеваемости и отказа повышать свои средние баллы, они вновь остаются уже на третий год в одном и том же первом классе.
Услышав мой отрицательный ответ, им стоило лишь слегка коснуться ко мне пальцем, как я вновь оказываюсь на полу.
И вновь та грязь на пыльной земле, где моё лицо сейчас бывает относительно часто. Снова те унижения и оскорбления сыпятся с их уст, а я опять испытываю дичайшее разочарование и играю роль половой тряпки, что предназначена только для этих целей – издевательств.
Они схватили меня за руки и за ноги, сперва крепко связывая, как они любили делать это всегда, а после, поднимающими движениями, я подобно и каждому божьему дню, оказывался поднятым в воздухе.
Я парил в слоях кислорода благодаря этим ушлёпкам, правда левую ногу я смог вырвать из мёртвой цепки, до сих пор непонятно как, и одного из них я сумел ударил по лицу. Ну, как уже понятно, после этого выпендрёжа на моём лице снова красовался участок синего цвета. Тут уже ясно, что они со мной в очередной раз сделали.
Этого им было недостаточно.
Они всё же исполнили своё первоначально запланированное наказание, о котором изначально так мечтали, и набросившись грубыми руками,
в очередной раз подхватывая мои конечности, они потянули меня в сторону подвала, который находился на самой обочине интерната и был давно благополучно всеми забыт.
Его давно все позабыли, но не эти гоблины...
Я ещё с детства боялся темноты, а это место было куда страшнее ночи.
Я был кинут в непроглядное мгляное царство, получив при этом ещё несколько пинков и ударов по рёбрам.
И вот, уже сквозь несколько мгновений, я один сижу взаперти, окружённый различными тухлыми вещами, в стенах этой мрачной, даже не сказать, кладовки, и чувствую запах собственной крови. Она возможно капала из моей ранее разбитой переносицы на плечи и шею, покрыты многочисленной голубизной.
Очень жаль, что там не валялось нигде одеялка, либо чего-нибудь наподобие – тёпленького и согревающего. Из-за этого мой уже тогда ослабленный иммунитет сдался и в ту бессильную ночь я сильно простудился. На утро уже лежал в больничной койке, подцепив сильное воспаление лёгких. Мне всё так же неизвестно, кем тогда я был обнаружен. Помню, тогда никто меня не лечил и, судя по всему, даже не собирался. Мне пришлось самому тайно сбегать из этого "заведения", являясь к ближайшей работающей аптеке и молить о помощи.
Добрые люди. Они существуют.
Собственно говоря, так я и вылечился — благодаря аптекарям.
Конечно, этих упырей никто не наказал. Как я и писал ранее, вся школа их боялась и никак не решалась им противостоять.
Это касается и учителей.
Каждый раз когда я их вижу мне становится не по себе, но я не знаю выхода из этой ситуации – она безвыходная. Сколько раз я об этом уже говорил...
Она явно не будет иметь счастливый конец, ведь те плохие парни не знают слово «Хеппи», следовательно «энд» для меня уже давно предрешён. Я не знаю, что мне делать, они меня ненавидят и делают это всячески, лишь бы показать мне всю боль моей жизни, иль напугать. Иногда мне кажется, что ещё немного и они вот-вот убьют меня, закопав где-то на заднем дворике мои кости, отодрут от плоти мои вены, высушивая их под владением пронзительного ветра, и благополучно уходя в закат.
Однажды на уроке я попросил у ребят ручку, так как паста в моей закончилась.
Отчётливо помню как они скривились от моего голоса в тот раз, хотя он ничем не отличался, ну разве что мог выдавать нотки грусти и намёки на хлынувшие слёзы.«— кровью пиши.» – ответ последовал таковым.
— Она у тебя чёрная! –
Подшучивали они, простирая ко мне руки, держащие острые иглы.
Учителя даже не обращали внимания на их отношения ко мне, а меня в том момент просто напросто выгнали с урока со словами по типу
«Запасную надо иметь с собой».
Был однажды очередной случай, который я помню его до боли отчётливо. Это был момент, когда после плотной стряпни, я не дал свой ужин главе плохишей, требующего отдать его. Они всегда забирали у меня еду, им это явно нравилось. Конечно, унижать слабее и младше – это, как им казалось, круто и взросло, а всем учителям на это было абсолютно пофиг по барабану. Они видели это. Они видели всё: всё то, как я страдаю, и просто тупо уходили, боясь противоречить тем плохишам.
Они тоже не любили разборки с ними, ведь если школьные педагоги не ставили им желаемые оценки, плохие парни просто напросто закрывали их на ночь на чердаке, ранее заманив их якобы психологической беседой.
Мне сложно... Я долго так не протяну...
Вернусь к рассказу. В тот же день, дождавшись полуночи, когда все остальные учащиеся видели свой чуть ли не десятый сон, они пробрались в мою комнату и снова избили.
Они били так сильно, будто бы желая моей смерти. Чем я снова не угодил – оставалось лишь загадкой, которую разгадать способен лишь Бог. Они повалили меня на пол, а когда я закрыл руками голову, пытаясь хоть как-то защититься от ударов, они зло посмеялись надо мной, перекидываясь злыми шуточками и пронзая меня испепеляющим взглядом, а после, один из этих извергов, самый взрослый и коварный, видимо, являвшийся их главарём, лукаво усмехнулся над моим ослабевающим телом, восставая над моим заплаканным лицом во весь рост.
Они меня били. Я чувствовал, как из моих губ и всего тела течёт кровь. Им явно это нравилось, они явно получали кайф от унижения того, кто слабее. А стоило мне только попытаться выбраться, я получал ответную реакцию в виде грубого удара в бок или пощёчины.
Я получал удары в любые места моего тела: ноги, руки, живот, голова. Я чувствовал эту проклятую боль во всём теле – это невыносимо. Даже врагам такого не пожелаю.
Я ничего плохого им не желал, а у ж тем более не сделал.
Они говорят, что сын Тёмного Лорда не может быть такой неженкой как я. Хотя я даже представить не могу, как я мог их обидеть, я ведь просто напросто сирота: я не помню свою мать, отец появлялся в моей клятой жизни лишь несколько раз, но я его тоже не особо помню, лишь то, как крепко он прижимал меня к себе, а лица не запомнил. Я не понимаю какими чёрствыми должны быть дети, чтобы вот так вот поступить: повесить меня на этом дурацком дереве и лишь ждать моей кончины? Такой... – мучительной и долгой, да?
Позавчера они морили меня голодом. Утром позавчерашнего дня, а именно двадцать четвертого февраля, нам принесли мандарины. Я никогда до этого их не пробовал, но лишь в этот день я мог ощутить на кончике языка этот кисловато-сладкий привкус, я мог насладиться их вкусом, ведь раньше их никогда не привозили в интернат, а в этот день разрешили.
И что Вы думаете? Всем досталось по одному цитрусу и я не являлся исключением. Мне как и всем остальным детям положили на стол моего места желанный подарок и я, взяв его в руки, принялся с интересом рассматривать его, бережно перекладывая с одной ладони на другую, а после я начал чистить мандаринку, аккуратно отделяя её шкурку.
Собственно именно тогда у меня её отняли сами знаете кто. Они меня вновь заморили голодом.
Тогда я и принял окончательное решение – сбежать. Правда, открыв логово серпентинов, радуясь побегу и полной свободе, я и не заметил как один из главных плохишей в Даркли за мной проследил. Тогда то он и подозвал всех своих друзяшек и они снова жёстко меня облупили, а потом ещё и пожаловались директору и учителям, за что меня также наказали.
Они любят забрести в мою комнату и снова бить. Непонятно за что. Они били меня до потери сознания, пуская всю мою кровь литься, словно желая до последней капли. А затем ждали пока я проснусь вновь, чтобы потом снова бить. А я ничего им не мог сделать, Я не мог дать сдачи... Даже словесно.
Тупица...
Я снова слышу шаги. Сейчас. В коридоре. Они приближаются, а моё тело от ужаса вновь неосознанно немеет. Мои лёгкие, не замечая того, прерывисто дышат.
Знайте. Я делаю эту запись из последних сил. Они вновь идут ко мне и точно неспроста. Они меня вновь собираются побить, я это уже начал даже чувствовать.
Они снова за изобьют меня.
Они жаждут что моей крови.
Моя Они желают моей смерти жизнь.
Они словно вампиры вновь опять хотят мою душу отправить так на тот свет.
Как роз шипы уведает теперь моя плоть.
За что мне вся это скорбь
?
...
Знайте, моя запись обращена к тому, кто это прочтёт. Если после этой записи больше ни слова не последует, значит я уже мёртв... Не выдержал грядущего... Забит до смерти... »
— Ллойд с трепетом и любовью взял в маленькие ладошки ещё открытый блокнот с только что написанным текстом и поспешущими движениями кисти написал фразу, подобную его жалостливой внутри жизни.«𝙱𝚛𝚘𝚔𝚎𝚗 𝙰𝚗𝚐𝚎𝚕
𝙸𝚜
𝙲𝚕𝚞𝚋𝚋𝚎𝚍 𝚃𝚘 𝙳𝚎𝚊𝚝𝚑
𝙰𝙶𝙰𝙸𝙽»
Шаги за дверью учащались, словно ощущая дикий страх. Мальчик бегло просмотрел сторонами комнату, в панике сканируя место на наличие какого-либо укромного места. Так он искал так судорожно именно то место, где можно было бы спокойно и надёжно спрятаться, заставив нелюдей бросить лишь разочарованный взгляд на комнату, и благополучно уйти, не тронув Ллойда и пальцем. Как назло таких мест было не так у ж много в его манюсенькой комнатушке, размерами в небольшие квадратные метры. «сюда может...» Ллойд посмотрел на старую ущелину в полу, где находится небольшая дверца квадратной формы, вероятно, ведущую к потайному ходу, ну либо же в коморку, куда складывают различную долгохранящуюся продукцию, где лежали всего лишь обычные банки варенья иль закруток. Она была вовсе малой, внутрь которой может пролезть лишь ребёнок до годика, что у ж говорить о мелко сложенном скелете Ллойда. Он был достаточно худым, но в это отверстие его тело точно не в состоянии пролезть. «не..» «так я быстрее задохнусь от пыли, нежели от удушья свинцовых рук.» Этот вариант сразу же отпал. Там действительно было достаточное количество пыльцы, чтобы лишить организма нужного кислорода и дать ему задохнуться. Ллойд не раз слышал от преподавателей на уроках, что в своей комнате нужно убирать, чтобы избежать скопление пыли, а у ж тем более – развития грибка, что в дальнейшем, при частом вдыхании может навредить лёгким и способствует развитию тяжёлых заболеваний. Времени было мало. Не долго думая, Ллойд прыгнул в ближайшее отделение шкафа, нервной дрожью рук незамедлительно закрыв дверь, ведущую к его укрытию. «Надеюсь, им не придёт в голову идея открыть эту дверь» Ллойд мысленного дёрнул рукой, прогоняя назойливые мысли, нагоняющие страшные воспоминания о былых драках и ссорах, в которых, естественно, Ллойд всегда оказывался в роли жертвы. Неприветливые голоса стали ещё отчётливее и ближе доноситься из-за прикрытых на защёлке дверей. Ллойд сразу понял, кому они принадлежали. — Открой! – послышался первый голос, а после него громкий удар по двери. — Парни! Отойдите! – голос третьего из них, явно принадлежащего их главарю, прозвучал крайне агрессивно и угрюмо. А после слышались мерзкие скрипучие звуки, разбивающие вдребезги двери, что ещё немного и вот-вот готова отлететь к чертям собачьим. «Чёрт!» «Защёлка не вечна. Это единственное, что разделяет меня от этих садистов. Она долго не протянет.» — Открой дверь, придурок! – гиблый гнев голоса, пробирающего плоть до мяса, прорезал тоненькую беззащитную дверцу маленькой узенькой комнатушки, готовую в малейшие секунды потерять над собой контроль и поддаться пятерым парням-садистам. Каждый стук ногами разных степеней силовых тяжестей заставлял защёлку поддаваться, изгибаться словно под ударами молотка иль огромного топора палачей, предназначенного для ужасных губительных целей, и звон издаваемый при этом, создавал всё такой же монотонный мерзкий скрип деревянных досок. Ллойд как можно сильнее прижался к внутренним палкам, выточенных из коры красного дерева, и, затаив дыхание, стал слёзно надеятся на спасение и молиться на то, чтобы его пронесло и он не был замечен. Скрежет продолжался, не затихая.***
— Проснись. Кто-то сильно тряс его за плечи, пытаясь пробудить. — Ллойдик. Ллойд лежал на уютной кровати, мирно посасывая и чуть вошкаясь от нахлынувшего мелкого холодка. Мягкая постель, о которой малыш так давно мечтал, стелилась прям под его крохотное тельце, а подушечка, в отличие от жёсткой, чуть ли не деревянной, что всегда доставалась ему в интернате, и на которой до жути невыносимо было спать, удобно подстраивалась под его головушку и приятно подпирала плечи. — Проснись. Слова были овеяны ласковой улыбкой на лице, что сейчас клонилась к его лобику, дабы нежно заботливо поцеловать. Отлепив глаза, с опаской слегка приоткрыв их, и услышав зов по имени, мальчишка интуитивно поспешил зарыться своим носиком обратно в пласт одеяла, как вдруг он заметил перед собой знакомые лица. Эти люди подходили к нему, не скрывая того, что-то хотя. Ребёнок с устрашением закрыл свою головку одеялом и с опасением замер. — Ну ты чего, малой. – произнёс ниндзя в красном спортивном костюме. — Ты, что, нас не узнал? На что парни залились звонкими смехами на всю комнату. Он поспешно отодвинулся, как из-за его спины выпрыгнули остальные ниндзя. По численности их было пятеро. — Сюрприз! – крикнул второй парень, в таком же кимоно, только уже синего цвета, доставая из-за спины огромный пакет и протягивая его Ллойду. По их выражению лица можно было понять, что они очень рады его видеть. — Ого! Мальчик с глазами по пять копеек уставился на протянутый примерно на расстоянии метра пакет. — Это мне? — Тебе, тебе. – захихикал парень в чёрных одёжках. – Кому же ещё. Ллойд не знал как реагировать на подарок. С одной стороны, это было до воли неожиданно — подарок для парня-сироты, зачем? А с другой, так приятно, такое ощущение будто нужды для кого-то родного. Пакетик был очень красивым – зелёным с позолоченными узорами по краях, но для Ллойда он остался нетронутым. Он по-видимому даже и не знал, что это такое, но в знак приличия решил принять подарок. — Спас-сиб-бо. – чуть запинаясь сказал он и едва заметно дрожащими руками взял подарочный пакет из рук чёрного ниндзя. — Так. А теперь пойдём на кухню. Там тебя ждёт ещё один подарок! – глаза синего ниндзя заблестали. — Стой, Джей. Пусть посмотрит сначала что внутри. Ллойд только собрался протянуть руку вовнутрь пакета подарка, как вдруг пролунал стук в дверь, а после, на пороге очутилась и сама создательница этого звука – девушка в малиновом японском одеянии, что отдавалось в глазах рубиновыми и янтарными отливами и золотистой бляшкой на поясе, слепящий глаз. — С Днём Рождения, Ллойд!!! Она подала голос так же ярко и светло, как и её кимоно в момент поглощения его сочного цвета солнечными лучиками алмазных приливов. У неё в руках была маленькая коробочка, которая сразу привлекла внимание всех. Она протянула малышу свой маленький подарочек и тихонько стала следить за его реакцией. — Понимаю, мой подарок скромный, но всё же... Ллойд с радостью смотрел на свои ценные презенты, переводя взгляд, то с одного из них, а именно с коробочки на пакетик, то снова возвращая его на миниатюрную коробочку такого же зеленоватого цвета, но теперь уже только с перламутровым блеском посередине. — Вау! – малец не смог сдержать восторг. — Это вы всё для м-меня? – слёзы радости наворачивались на глаза, в скором времени превращаясь в тоненькие ручейки. Внезапно для самого себя он почувствовал чей-то хлопок рукой по своему плечу. — Да. Мы долго выбирали. – вмешался Зейн-его называли ниндзя белых ночей. И неспроста. Он всегда носил белое облегающее кимоно, подобно небесным облакам, правда Ллойд не раз видел в его шкафу интересное розовое, но ни разу не видел парня в нём. — Скажи. Тебе нравится? – с улыбкой на лице произнесла Ния, глядя на ребёнка. — Псс. Кай. – шёпотом обратился ниндзя молнии. — Кажется ему нравится. — Согласен. Смотри, с каким интересом он нащупывает содержимое пакета. От увлекательного занятия Ллойд был отвлечён стремительными стуками по входной двери. Ниндзя сами были довольно сильно удивлены, ведь вся их команда была в сборе и уже стояла у кровати мальчишки, но несдержанные стуки длились недолго. Через несколько мгновений на пороге появился сенсей Ву. — Ой, с праздничком тебя, племянничек! – он тепло улыбнулся, а после наклонился пред ним над кроватью, с намерением благосклонно поцеловать того в лоб. — ребята. – робко позвал Ллойд. — А что за праздник сегодня? — В смысле что за праздник? Все ниндзя благополучно в унисон приофигели. — в смысле какой? — Малыш. Кхм. – прокашлявшись, Кай собрался продолжить. — сегодня же твой День Рождения. Забыл, что ль? — День Рождения? – неуверенной переспросил Ллойд. — Ну да. — Малыш. Походу, ты сегодня немного не выспался. И вправду... День рождение... И как ведь Ллойд мог о нём забыть, ведь это же День Рождения – тот самый день, когда каждое мгновение кажется прекрасным, а чувство, что ты кому-то нужен, приятное ощущение, что кто-нибудь тебя любит и ценит, сводит с ума любого. — С ним всё в порядке, сенсей? как Вы думаете? – шёпотом, незаметно для всех обратился с вопросом Коул, как выяснилось ранее, Мастер земли. — Малыш, может ты простыл? Слова ниндзя и их забота так сильно помогала Ллойду выбраться из бездны своих пустых тёмных мыслей, притащенных из зоны интерната. — Я... Я так вам благодарен... Слёзы сами начали катиться по бледным детским щекам, переливаясь в лучах диодной лампочки и создавая на лице приятные чувства, перемешиваясь с долгожданной детской улыбкой, расплывшейся на лице. — Ну же, малыш, улыбнись. День Рождения бывает лишь раз в году и это не время для слёз. Красный ниндзя ободряюще похлопал того по спине. — А теперь! Праздничный торт! — Кай. Неси! — Что... Прям так сразу? – попытался протестовать Коул — Он ведь ещё не завтракал. — Коул, не жадничай ребёнку торт. Он с тобой поделится, да мой карапузик? Кай затискал мальчишку в объятьях, нежно чеша его спинку. — Оч смешно! – недовольно фыркнул Чёрный ниндзя. — Ния, посиди с малым, а то боюсь, у него вновь появится желание куда-то сбежать от нас, даже не попробовав сладкое! Джей ещё раз кинул на Ллойда отчайдушно оглядывающий его насквозь, но в то же время и до безумия добрый взгляд, а после чего направился в сторону кухни за праздничным угощением. — Теперь у тебя жизнь никогда не будет как в том душном интернате. — Джей, ну ты там скоро? – промямлил Коул, на что ответом ему последовала немногословная тишина. — Да, угомонись ты. – Зейн косо глянул на мастера Земли, но его недовольства были прерваны голосом Джея и звуками открывающейся колы. — Налетай! – Подозвал всех синий ниндзя, поднося к каждому по одному бумажному стаканчику. После чего ребята дружно все вместе подняли стаканы апельсинового сока. — Ура? — Урааааа! — Как здесь всё-таки классно. Я никогда не вернусь в тот грёбаный интернат. Честно, я здесь как на курорте. Вы не представляете, насколько я благодарен вам, что нашли меня на улице - никому не нужного и, приютив, приняли меня за своего. — Мы бы не лишили тебя на растерзание волкам тогда! — Да, мы не такие монстры, как о нас может сложится первое впечатление. Окликнул один из ниндзя, а именно та самая девушка, сидящая неподалёку от кроватки Ллойда. — Поверь, зайчонок. Ты один из самых смелых и умных детишек! — Да, намного умнее некоторых. – догадаться могли все, что речь Коула была адресована явно Джею, хоть и парень не переводил на него свой взгляд. — В общем. – тост достался сенсею Ву. — Ллойд, племянничек мой родной. Я желаю тебе всего самого наилучшего и найпрекраснейшего! Мы все от чистого сердца тебе желаем здоровья, счастья и, конечно же, любящей семьи! Ллойд в ответ улыбнулся и радостно захихикал. — С Днём Рождения! И после чего каждый стакан опустел ровно на весь объём допустимой ёмкости. — Спасибо! — Стоп. – словно что-то перемкнуло Ллойда, заставив его словно в кошмарном сне передёрнуться. — Разве вы не моя семья? Лампочка на краешке люстры потухла, погрузив всю атмосферу во тьму, словно в тёмное облако.И тишина...
Гробовая тишина... Вновь пронизывающее трепетание ветра за окном, биение его собственного сердца и снова мёртвое молчание...
А дальше тьма... Непроглядная тьма... Тьма, которая режет око, безжалостно выкалывая его из глазницы, а после беспрекословно заставляя пылающую кровь литься длинными ручьями из свежих пустых ямочек, и падать тяжеловесными камнями на пульсирующую жилку, затем скатываясь дальше куда-то вниз.***
— Вот ты где, сволочь! Дверь, ведущая вовнутрь шкафа, несдержанно распахнулась, после того как в комнату ворвались пятеро нежеланных гостей. Свирепые взгляды, брошены на внутреннюю часть досок шкафа, выдавали дичайшую неприязнь к игнорировании их столь настойчивых стуков, что не так давно доносились изнутри деревянного укрытия на территории комнаты. — Вот, где ты прячешься! Один из парней, словно разъярённый бык, кинулся на Ллойда с кулаками, бессердечно взяв за шиворот и окинув его холодным, будто бы безжизненным взглядом. Вытащив его из шкафа, он без осторожности и сожаления швырнул того на пол. Ллойд снова ощутил сильный удар, но поспешил сдержать свои слёзы, ведь так его могут не просто избить, но ещё и дать очередной повод благополучно засмеять, рассказав всему интернату о том, какой он плакса. В прочем, многие уже давно знали о его фирменной кличке «Плакса», но это ещё было пол беды; пацаны любили обзываться нецензурной лексикой, что казалось до боли грубо даже для них, ведь в наше время это не круто как многие посчитают, это низко и омерзительно. «Король Лохов» и «Ваше Величество, [цензура]» были одними из их самых коронных фраз, на что даже жители интерната лишь равнодушно подшучивали без эмоциональными тонами и хихикали, а того хуже – даже не редко брали её себе на заметочку, чтобы потом вновь обозвать. Малыш не редко засыпал со слезами на глазах, держа в руках любимую фотографию изображения себя рядом с отцом. Э От взгляда на неё в груди становилось теплее, а ритм сердца быстро стихал, сменяясь спокойными толчками биения сердца. Эта вещь – единственная память, что осталась после ухода и переселение в это погиблое место.***
— Ты чего застыл? Лошара? Из мыслей – единой частички живого, что сейчас лишь могла у него остаться, он вновь был вырван злобными насмешками, а затем последующим хладнокровным ударом в живот. Этой силы хватило чтобы скрючиться от боли, и превратившись в маленький защитный комочек, упасть на пол. — Ты чё не открывал дверь, ублюдок! — Ага – поддакивал другой. — Ты чё вообще возомнил о себе? Они кричали, разбивая вдребезги стёкла и сурово швыряли в части тела все имеющиеся на столе предметы. Ллойд посмотрел в потолок. Такой красивый... Такой серый... Обычный, потёртый... Такой усопший, но до воли красивый... Изумительное явление... И словно в последний раз его видит... Боль на короткий миг стихла, принося с ветром из рамки разбитого окна порыв нахлынувших мыслей.«П-папа. Помоги мне!»
«Сынок, ты сильный. Ты справишься. Доверься себе. Не давай себя в обиду.»
Всплыли из воспоминаний обрывки давно забытых фраз. — Я-я... – единственное, что приходило на ум Ллойду, вырвалось из уст испуганным и робким мычанием. — Отвечай! – снова тот первый голос что-то требовал от него, но на ответ явно не оставалось сил. — Джон, он тебя даже не слышит! – послышался позади рёв другого из всех присутствующих. — А. Я... Й-я... — Что ты там мямлишь! – парень лет десяти крепко ухватился кулаками за ночную рубаху Ллойда, начиная того сильно дергать за неё. — говори внятнее! Или ты боишься? – злоба была настолько велика, что казалось, будто бы она вот-вот и сквозь мгновение вырвется наружу, утапливая всё живое на своём пути. — А может ты девчонка? А ну ка докажи! Угнетающие руки, словно тёмные щупальца какой-то неизведанной твари, тянутся к нему. Это не просто так... Ребёнок стал уворачиваться от прикосновений лишних рук, извиваясь под изгибами собственного тела, издавая при этом лишь приглушённые стоны. — За ч-что? Слёзы безупречно лились на ночную одежду, падая на руки насильников. — Так вот как ты разговариваешь со старшими? — Старших надо слушаться! – поддакивали остальные. — Рэй, ты это слышал? А ну ка принеси нож! – переводя взгляд, вожак "мертвецов", как называлась их секретная месса, кинул опустошённый взгляд на слабеющее дитя. — Сейчас мы тебя научим как правильно нужно себя вести со старшими! Ллойд закрыл голову руками, садясь на пол и прислоняя спину к холодной стенке. Опустив лоб на плечи, он стал дожидаться следующего удара. Не важно куда... Куда-то... Может в голову, а может опять в живот, в бок... Уже не важно куда... — Джон, у меня нету ножа. – обратился к главарю его прислужный. — Как это нету? Ищи лучше! И быстрее! – рявкнул тот с ненавистью. — Ищи!!! — Как скажете, командир. — Джон, ну у меня нет ножа. — Отвали! – Джон безжалостно откинул Рэя в сторону, подходя к своей торбе, ранее собранной для этой встречи с Ллойдом. — Без тебя справлюсь! Вечно всё должен делать сам! Никакого уважение к своему господину. Найдя в торбе необходимое, Джон поспешно достал нож и, держа его в руке, направился в сторону Ллойда. Медленная походка сменилась быстрым шагом. — Не надо, прошу вас. — со слезами, стекающими вниз по щекам, умолял Ллойд. — Я сделаю всё, что захотите. Ллойд прекрасно знал определение ножа и то, для чего он применяется, ведь сам не раз становился жертвой этого кровожадного орудия убийства. — Сейчас мы тебя научим правильно общаться с «Мертвецами». Крики были настолько разгневанным, что на миг могло показаться их слышали все обитатели интерната и спокойно, словно в кинозале наблюдали за сценами насилия. — Не надо, п-пожалуйста. Но удар кулаком, что последовал его мольбам, был нанесён с такой силой, что любой другой ребёнок давно откинулся бы на пол, потеряв здравомыслящее состояние. Но не это дитя. Заметив это, главарь пришёл в большое недоумение. — А ты храбрец, малец. – сказал главарь, проводя своей рукой по лезвию ножа, оставляя при этом следы пореза на ладони и пятна собственной крови на стальном острие. — Понимаешь, какого это... Он прорезал сам себе свою же собственную ладонь. Причинять себе любимому вред ради какой-то показухи перед остальными пятью парнями...? Странно? ... Очень. — Интересно... Насколько сильно твоё желание и что бы ты готов отдать взамен на то, чтобы стать подобным своему отцу... – Одно резкое движение и острый кончик ножа очутился у горла жертвы. — Хмм... Может лишь один свой орган, способный лишить тебя жизни... Или даже родину?... Знал бы твой отец, каков ты упёртый... Баран... Идёшь на верную смерть ради того чтобы быть достаточно злым... Эгоистично по отношению к семье. Прими же уже, наконец, свою долю, иль твой отец окончательно разочаруется в тебе. А ведь он тебя так любит... Идиот! — Я добрый! И мой отец навсегда останется моим отцом! Навеки вечные! Не смей так говорить! Даже не думай его так называть! Слова Ллойда казались решительными. — Ох. Так вот как мы заговорили! Кстати, забыл. – со спокойного тона, подобного с монологом, голос перешёл на злобный дьявольский крик. — У тебя же нет семьи! Прыжок! Взмах! И остриё уже почти вонзалось в грудь — на место сердца. Но стоило только лишь пискнуть либо же издать единый звук, подобный зову помощи, нож тут же переместился к губам. — А-яй. Так дело не пойдёт. Мой тебе совет, крикнешь и я тебя растопчу одной ногой и размажу по стенке. – Джон вновь посмотрел на лезвие — Ты терпишь и мы тебя примем в нашу команду, считай это испытанием перед вступлением в наш круг. Ну либо же. – Он провёл стальное покрытие по карандашу, ловким движением разрезая его напополам. — тебе не поздоровится. Решать тебе. Минуты длились мучительно долго, порождая в себе забвение о каждом прожитом в этом мире мгновении. — Так, каков твой ответ? Ллойд Монтгомери Гармадон! – он перекинул взгляд на лежащего под собой мальчика, вновь подставляя нож словно меч к горлу, стоя в уверенной стойке над тяжело дышащем телом, будто герой над врагом в китайских боевиках и, пристально вглядываясь в изумрудные очи собрался продолжить, как вдруг был перебит звонким, разрезающим мгновение, голосом. — Я готов. Ллойд согласился даже без лишних раздумий, ведь... Ведь это его шанс. Шанс стать одним из тех, кого боится вся школа, снова быть тем, кто сможет повелевать учителями и управлять судьбой других словно его отец. А самое главное – его перестанет чмырить всевозможная бестолочь. Он обретёт покой, о котором так мечтал ещё с самого первого дня в этой недо школе. — Вот и славно! Ну тогда приступим. – хищная улыбка непроизвольно натянулась на лицо. Ллойд одобрительно опустил голову вниз, внешне смотря в пол, но мыслями находясь отныне уже где-то далеко в пространстве. В предвкушении обещанного мальчик подставил под удар череп. Первый удар был без боли, лишь надежда овила разум, даруя спокойствие. Кровь хлынула на пол, окрасившись в цвет летнего вина. И вновь биение пястью, словно сильнейшая пуля, пробирается до кости виска, будто бы избирая все жизненные силы. Парень, взял нож в другую руку. Он приложил его к лицу жертвы и резким взмахом движения запястья на щеке появляется свеже высоченный порез ткани, чрез которую сочится алая кровь. Не дожидаясь воплей, рука опускается ниже, уже в район ключиц, а затем ещё ниже – туда, где так бешено колотится сердце мученика. Отчаянный крик души разре́зал губы, отталкиваясь в стену, несущую всё здание, вибрируя при этом тот же подёртый потолок, стоило только провести лезвием по нежной кожице декольте. Было больно, но это всё ради вступления в их команду. И спокойствия. — Молчать! — резко отрезал он, а затем смягчился, вспомнив об их договорённости. — Ты ведь помнишь о нашем договоре. Ллойд положительно кивнул, закрыв глаза и дожидаясь остальные нанесения по коже. Слёзы изо всех сил сдерживались на тускло освещённых, белых, словно свет луны, щеках. — подожди. – дряхленький парень, но в разы крупнее Ллойда, окликнул Джона по имени, и положил свою руку ему на плечо. Он жалобно посмотрел на Ллойда, в надежде, что с тем будет всё в порядке. — Остановись – молвил пришедший парень, заглядывая в томные кроваво-карие глаза-угли — он ведь уже достаточно истерзан. Может хватит? Так, тем более ещё и нас запалят и отстранят от учёбы. — Ох, Ричард, не волнуйся. Я всё предусмотрел. Мы избавимся от этой мрази сейчас и нам ничего не грозит. – шёпотом, дабы не пропустить эти слова сквозь чуткие уши Ллойда, произнёс главарь, коварно сверкнув взглядом. — Я об этом позаботился. Он ещё раз потрепетал лезвие меж пальцами, продолжая оставлять алые отпечатки на нём, не жалея потери множества капель крови.«— Я об этом хорошенько позаботился»
— Ему не сойдёт с рук то, когда он не дал списать мне своё домашнее задание. — Джон, ну ведь это и вправду уже ни в какие рамки не лезет. Мы не хотим быть убийцами. – согласились двое из парней, стоящих позади. — Плевать! Вы пойдёте с нами! Слабаки! – Джон посмотрел так, словно вот-вот готов накинуться на весь мир с тем же ножом, что сейчас держит в руке и которым он буквально несколько мгновений назад изнурял Ллойда. — Как скажешь. – ответил один из них, звавший себя Ричардом. После нескольких мгновений донёсся голос, что слегка дрожал и неуверенно улавливал частоту колебаний. — Ну как? Я готов войти в Вашу команду? – Ллойд аккуратно приподнял голову, дабы посмотреть на лица своих врагов. Или друзей... Или настоящей командой, в которую он возможно сейчас вступит. — Ах, да. Забыл ещё кое-что. Ты должен доказать нам свою храбрость. – коварно подмигнув, добавил Джон. Якобы добродушная улыбка сменилась ухмылкой, которая явно ничем хорошим не сулит. Чуть поразмыслив, Джон вновь поглядел на насторожившегося мальчика. — Это очень важная часть по принятию тебя в нашу команду. — Ну, например, чего ты больше всего боишься?« Чего я больше всего боюсь? Не, неправильно задан вопрос: «чего я не боюсь?. Нет «чего я вообще боюсь?» «Да всегоо!» »
Ллойд молча думал, глядя в пол, но сказать что-либо так и не решался. — чё молчишь? Ты ведь хочешь вступить в нашу банду. – к горлу вновь простирается острое лезвие, чуть надавливая на слабовыраженный кадык. — Соглашайся и ты с нами. Это движение показалось достаточно грубым для приглашения, но как иначе он мог бы поступить, держа в руке нож. — Или хочешь снова страдать как и прежде? – лезвие ножа издало мерзкий металлический скрежет, — Нет, не хочу. — Тогда говори. Ты должен сказать нам свой сильнейший страх и тогда, лишь сумев его перебороть, ты сможешь стать одним из наших членов. На уголках губ появилась усталая улыбка, глаза заблестали в момент, когда Ллойд начал судорожно шурупать мозгами и переваривать сказанную ранее информацию. — Ты правда меня не обманешь? — Нет, конечно же! Ллойд, доверившись парню, стал кумекать над тем, чего он боится больше всего. «Даркли» – подумал он на что тут же откинул идею говорить это, отмазавшись фразой по типу «Не поймут» «может ниндзя...» «Та не! Ещё посмеются с меня. Скажут слишком малого боишься» «Точно» — Я боюсь палачей! – уже в голос сказал он, на что поймал на себе странные взгляды. — Их все боятся. Давай что-то посерьёзнее! – с насмешкой сказал Ричард. Ллойд снова впал в состояние размышления, дабы дать какой-либо ответ. — Точно! Кладбище! Особенно эти стрёмные устрашающие помещения около могил. — Здесь неподалёку есть. От него аж веет ужасами! – заверил один из парней, стоящих у плеча главаря банды. — Пойдём. - сказал Джон, указав на дверь – а по дороге расскажешь нам почему ты их так боишься. Поделившись с нами, тебе станет легче и не будет так страшно просидеть там эту ночь. Они шли по пропитанному вязким туманом лесу. Под ноги попадались крупные булыжники, пред глазами перебегали обители территории, а слух ласкал зов и ууканье диких сов, наблюдающих за ночными проходимцами по скалистым тропам, поросшими густой травой, что скорей походила на сорняк. Не так часто встретишь гостей в столь поздний час, Обувь, несмотря на более-менее плотную подошву, царапали репейники и обматывали ядовитыми плющами, разбросанными по всей окружности, стопы. Чёрные скрипучие ели, заглушали далёкий волчий вой и совиный клич. — Нам ещё долго идти? – подняв взгляд с сорной травы, спросил Ллойд. — Мы уже близко. — Малявка! – окликнул мальчика Ричард. — Чего тебе? – нехотя ответил Ллойд. — Ты обещал рассказать нам почему боишься кладбища. Я, конечно, понимаю, многие боятся этого места, но всё же. — Да, ты довольно с ужасом нам пояснил свой главнейший страх. – подхватил мысль другой парень, идущий с конца. — Однажды. – вспоминая былое, начал рассказывать Ллойд. — когда я жил с отцом в нашем маленьком деревянном домике, ещё до поселения в приют, мне приснился сон. – вздохнул мальчик, но всё же продолжил говорить – Насколько помню, во сне я очутился в полной кромешной тьме. Мрак был повсюду, так темно, словно выколи глаз. Внезапно я услышал чьей-то голос, нечеловеческий голос, но твердящий о том, что он является моим отцом, Гармадоном. Внутри себя я понимал, что доверять этой сущности крайне опасно и нельзя, но как я мог отказать своему родному папочке последовать за ним. — А ты не мог увидеть кто там был? – перебил один из парней, на что получил пинок«Госпожа, Звёздочка.
Нежная, милая, любима, родная.
Помоги мне, добрая.
Прошу тебя, умоляю.
Знаю, по легенде я должен взглянуть на тебя в самый безвыходный момент, засмотревшись прямиком на твои белоснежные лучики, пробирающие стекло моего малого окошка.
Сейчас тот самый миг, когда я могу умереть, а когда и от чего? - это лишь вопрос времени. Наверное, к тому моменту, когда из меня вытечет вся кровь и я не смогу пошевелиться, скорчившись от боли, настанет тот час, когда я должен буду загадать своё заветное желание.
Я всегда мечтал о семье.
О большой, дружной и заботливой.
Я всегда мечтал, чтобы я возвращался из школы и видел перед собой стол, накрытый всякими разными вкусностями, а комната – наполнена безделушками.
Чтобы каждый раз, когда я возвращался домой, меня встречали с широко распростёртыми объятьями и доброй улыбкой.
Прошу тебя, Госпожа Заря.
Я всё бы отдал за исполнения моего желания, но лишь то, что от меня осталась – это кровь. Алая, безмолвная, но шёпот чей слышен сквозь века.
Хочешь бери её.
Прошу тебя. »
Слёзы, подобно каплям дождя за окошком, скатываются по щекам, растворяя печаль. Они разбивались, падая вниз на пол и ударяясь об деревянные дощечки. Что-то похожее на плотный картон с глянцевым покрытием неуклюже вывалилось из одного книжного разворота. Фотография отца с такой жизнерадостной улыбкой, а сам Ллойд на ней казался довольно скромным и пугливым, но не менее счастливым, чем старший. «Папочка...» Это единственная вещь, будто живая; единственная память; единственное, что у него осталось. Он разжал кулачок лежащей на полу ладони, и слегка надавил на указательный палец, спуская из него кровь. С её помощью он сделал свою последнюю запись на фото, изобразив кровью небольшое сердечко, закруглённое по бокам, а меж ними - плавный вырез. Недоведённое кровавыми мазками до конца маленькое сердечко красовалось на обратной стороне прямоугольной фотобумаги. — Пожалуйста, Звёздочка! Последняя мольба замерла в воздухе, как предвестие зловещей тишины, сопровождающей трак преступления. 《Прошу тебя!》***
Ладонь сжимала маленькую записную книжку и фотографию двух счастливых Гармадонов. Тело скиталось, но вскоре остановилось и превращалось в сталь, прижавшись, лёжа на полу. Боль сковывала все вены. Никто по-прежнему не открывал дверь, замок висел нетронутым. Видимо Госпожа Звезда не смиловалась над ним, а жестоко наказала, не зная за что. У двери в тусклом свете луны сверкал нож, окропимый вязкой консистенцией.***
— Здесь ребёнок! Фонарь, быстро! В порыве неминуемого дуновения, дверь с треском распахнулась, отлетев в сторону, и к его квёлому телу простирается чья-то тёплая мужская рука, пархая в слоях заплесневелого воздуха и разрывая ядовитый холод в клочья. — Очнись! Чьей-то голос настойчиво кликал его, в надежде вытащить из столь длительного сна, иль пробудить из проваливающего в сон сквозь тихую колыбель дождя, действующую как снотворное, мальчика до боли худого телосложения для своих лет – так семи, и находящегося в состояние покрова коралловых порезов, усеянных по всему нездорово бледному телу. Горячая рука с его лба томно перемещается в место на шее, где обычно находится сонная артерия. Пытаясь нащупать пульс, дабы узнать его и определить тело на наличие признаков жизни, парень в красной, цвета клюквы куртке с осторожностью касается ладонью детского виска. Она искала надобные участки, где прощупываются монотонные толчки, и каждое место, где можно распознать состояние жизни или пребывание пострадавшего в предсмертном положении, чего, к великому счастью, у этого мальца не было обнаружено. — Он ещё живой! Кричит голос с какими-то неизведанными для Ллойда ранее нотками заботы и чем-то наподобие человеческой благодати, переплетёнными с чувствами, с которыми раньше не был знаком сам мальчик. — Боже – Мужской голос в буквальном смысле этого слова с надеждой молил его вернуться в сознание. — во имя Первого Мастера Кружитцу, малыш, умоляю, очнись! Молил... Умолял... Скорбил... По всему видимому, он желал, чтобы тот прибыл цел и невредим с того, будто бы вечного для Ллойда сна. Но жестоко истерзанное тельце по-прежнему лежало без движений, лишая всеякие надежды на признаки жизни. — Малыш. Что ж ты так. Что сталось... На взор шатена попалась небольшая записная книжка, что едва способна поместиться в карман. Она также была испачкана в телесной жидкости тёмного винного цвета. — Это твой блокнотик? – Он тихонько прошептал, с трепетом касаясь взъерошенных блондинистых локонов. А затем чьей-то другой голос, только уже женский – милый и нежный, мимолётно добавляет что-то наподобие: — Бери его скорее! Отвезём его домой! Его нужно согреть! — Но ведь служба? Нас же отправили сюда. — Скорее, Кай! Он так изранен и холоден! – молвила брюнетка, торкаясь ледяной щеки мальчика. — Я возьму его, Ния. Сильные руки подхватили его в воздух, параллельно прижимая к чему-то очень тёплому и до боли приятному. — Он как льдышка... Ния, у тебя есть что-то тёплое? Может шарф? — Нету. — Сестрёнка, подержи его. Я оберну его в свою куртку. Ллойд почувствовал, как его тела коснулось что-то ещё более тёплое и мягкое, такое мягкое, к чему он не прикасался уже очень давно, а затем вновь былые ощущения теплоты одурманили рассудок. Эти мимолётные ощущения напоминали объятья его отца – такие же греющие душу. — Вот, малыш. Теперь тебе станет теплее. – Ниндзя в красном свитере уложил его к себе на грудную клетку, а спину крепко прижал рукой. — Вот увидишь, всё будет хорошо. Ллойд незаметно приоткрыл глаза и перед его взором предстали два человека, один из двух которых был парнем лет двадцати в таком же алом свитере, что и его кровь, застывшая в жилах, или разлита на полу; а другим – молоденькая девушка брюнетка с тёмными изящными волосами чуть выше плеч, примерно по самые уши. Её года, вероятнее всего, достигали до восемнадцати, но она выглядела чуть младше своих лет. Сначала малыша окутал страх неизведанности: кто эти люди, кем они являются, куда его несут и чего желают добиться, взяв его на руки; но изнурённые силы и боль в местах, где находились раны, говорили об обратном, а именно о том, что не следует им противостоять, ведь возможно эти люди желают или смогут ему помочь. Ну либо хотя бы отогреть, а потом, использовав для своих нужд, наверняка, снова где-нибудь выбросить как тряпичную куклу куда-то в грозовую лужицу, полную грязи, на всё тот же произвол жестокой судьбы.***
— Ния. Срочно позвони ребятам и скажи, чтобы незамедлительно летели сюда на наших драконах. — Говорил Кай, смотря на ослабевающего мальчика. — Мой Флэйм нам точно не помешает в этой ситуации. — Не волнуйся, малыш. Парень в красном свитере, держащий Ллойда на руках, так ласково обратился, что заставил его мимолётно содрогнуть. Парень заметил это робкое движение, а затем продолжил мысль. — Мы тебе поможем. Всё будет хорошо. — Брат. Ну мы ведь не можем отказаться от службы. Мы были посланы охранять город, следить за ситуацией и оберегать его от преступников. Но этот малыш. Девушка не успела договорить, как Смит упрямо её перебил. — Задание может и подождать. Посмотри на этого малыша. Мы не можем его просто так здесь бросить. Он погибнет от холода и потери крови, если не обработать раны вовремя. Он сказал это так сладко, словно поцелуй весеннего настроения в его холодный лобик. — Сестрёнка, у тебя есть аптечка? Девушка покопалась в рюкзаке, в надежде найти что-нибудь нужное, но не найдя желаемого, лишь обречённо вздохнула. — Нету. — Кто ж с тобой так поступил, малой. – Красный ниндзя с жалостью посмотрел на ребёнка. — Знал бы кто это сделал... Кай слёзно уставился на бедного мальчика, как дождь усилился, обжигая ветром щеки. Смит прикрыл раны Ллойда своей ладонью, защищая того от капель небесных слёз и тихонько-тихонько прошептал что-то невнятное. — Решено, брат. Едем в монастырь, там покажем его Ву, а дальше решим, что с ним делать. «Ну вот. А дальше решим, что с ним делать» Мысли Ллойда цитировали только что сказанную фразу Нии. «А может потом и вовсе они вновь решать меня где-то выкинуть как всегда. Так ведь все делают.» «Выкинуть и потом я снова буду лежать мёртвым грузом, принимая роль мусора» «Я ведь никому-никому не нужен»***
— Брат, нужно как можно скорее набрать мальчиков. Боюсь, он долго не протянет. Все больницы ещё закрыты, а аптечки у нас нет, они - наше единственное, наше всё в этой ситуации Не дожидаясь просьб, Смит потянулся двумя пальцами к застёжке на своей сумке, и найдя в ней необходимое, поспешно включил телефон и набрал нужный номер, а именно – их общий чат в Вайбере, где находились все ниндзя, кроме сенсея Ву. — приём, приём! Нас кто-нибудь слышит? – набрав нужный на смартфоне номер, спросил Кай. — Кай? – голос того, кто ответил на том конце провода звучал максимально сонно. — О боже, Джей, ты что, спал? — Действительно, умник. Что же я могу делать в пять утра? Чё надо? — Джей, срочно! – девушка в розовой куртке в спешке перехватила у брата телефон — Буди всех, нам нужны наши драконы! — Чё сталось у вас там? Серпентины, преступники, а может банда каких-то детишек из приюта напали на магазин и разбили витрины? – мастер молнии на том конце связи мог бы ещё долго перечислять свои догадки, пока Ния не перебила его резко и окончательно. — Нет! Срочно, Джей, летите к нам на своих драконах. Это СРОЧНО! — Да ладно, Ния. И не говори только, что Лорд Гармадон восстал из Преисподней и намерен нас отшлёпать! — Хуже! – на звонок уже отвечал красный ниндзя — У нас его сын! Кто-то избил его и ранил. И сейчас он почти в буквальном смысле находится на волоске от смерти, и изливается кровью, лёжа на моём свитере! — Да ладно. – даже через расстояние и телефонный звонок можно было прочувствовать и расслышать испуг ниндзя Молнии. — Да, Джей. Это не смешно. Он может погибнуть, его раны оставлены ножом и это абсолютно не смешно! Его раны нужно обработать! И даже не вздумай тянуть! Время – сейчас его главная панацея. Смит успел положить трубку так же незаметно, как и Джей, что вероятно сейчас не мог отойти от услышанной новости и просто напросто стоял в ступоре. — сестрёнка, как думаешь? – спрашивая девушку, Кай незаметно взглянул на малыша, убирая с его залитой кровью резаной щеки золотистую прядь. — С ним всё будет в порядке, брат. Ниндзя уже в пути, я уверена в этом. Кай снова окинул Ллойда сочувствующим взглядом, но на этот раз брюнетка заметила этот жест. Он нежно приложил тёплую ладонь к его лбу в чистое место, где не выступала кровь, пропуская сквозь себя мученические мысли. — Всё будет хорошо. Он ещё раз улыбнулся, после чего едва слышно прошептал. — Как же тебя зовут, и что же случилось, кроха...***
— Кай! Коул слез с дракона по имени Рокки и направился в сторону друзей. За его спиной выпрыгнули двое парней, вращающиеся вокруг своей оси боевым кружитцу, и становясь в свою фирменную боевую стойку. Сверх стихии озарили утреннюю тьму, словно яркие энергошары белистого и синеватого цветов, будучи как язычки разноцветного пламени. — Мы здесь, крошка. – Синий ниндзя подмигнул девушке и двинулся в её сторону. — Джей всегда готов помочь тебе. — Нет времени, Джей. – сурово кликнул Кай. — Вы, Зейн, Коул, подойдите ко мне, Джей, неси аптечку, скорее. Слова Кая заставили Джея фыркнуть и он нудно прошипел. — Как скажешь, командир. — Джей, не умничай. – затвердил Зейн, подходя ближе к Каю. — Что случилось? — Вот, сам посмотри. – ответил Смит, разворачивая куртку, в которую был замотан ребёнок. Стоило Каю только приоткрыть лицо Ллойда из-под одежды, как тут же послышались ужасающие стоны, что явно принадлежали ниндроиду. — Малыш? – глядя на ребёнка, только прошептал Зейн. — Джей, скорее! Смит жестами приказал ниндзя молнии нести все необходимые средства для обработки ран. — Джей! АП-Т-Е-Ч-К-А! — Аэ... Друзья, я тут кажется забыл её взять. — Ах, Джей. Что ж ты... Ничего поручить тебе нельзя. – раздражённо прошипела ниндзя воды. — Кай. – тихий детский голосок, похожий на шёпот, заставил Мастера пламени выйти из нервного состояния. — П-помог-ги мне. Кай содрогнул, опуская взгляд на маленькое тельце, обмотанное красной курткой, будто пеленой. Он прижал его головку к себе. — Малыш! — Ай. – Ллойд зашипел от боли на ранах, почувствовав болезненно режущие, но приятные до дрожи в коленках объятия парня. — Что вы стали???? Летим в монастырь! – Смит решительно уставился на остальных трёх ниндзя, находящихся в состоянии***
Три дракона парили в небесах, создавая на белых облаках незабываемую иллюзию, присвоенную красками их цветистой драконьей кожи. — Прибыли! Каждый ниндзя спрыгнул со своего дракона, заперая их по драконьим стойлам. — Теперь к Ву, братья.***
Ниндзя подкрались к комнате сенсея, осторожно перешагивая ступнями. — Как думаете он спит? – смышлёно спросил Коул, трогая ладонью ручку двери. — Ты что, сейчас же ж аж пол шестого утра! Уверен он как обычно сидит у арома свечах, настраивает связь с космосом. – захихикал Джей. — Замолчи, придурак! – приказал Кай. — эта, как ты выражаешься, связь с космосом называется медитацией! — Конечно, конечно. Тебе же виднее, Мистер Грозные Штаны! – парень в синем кимоно усмехнулся. Догадки ниндзя подтвердились, когда те внезапно распахнули пред собой дверь в комнату своего наставника. Ребята шагнули через порог в камматтхану, где сенсей Ву обычно, скрестив ноги в позу лотоса, сидел перед мини столиком для медитации, медитируя и вдыхая цветочные ароматы арома палочек. Слушание музыки, доносившуюся из глюкофона, заставляло его разум расслабиться. — Опять ворвались без стука... Сейчас он снова нас будет учить как себя вести со старшими. – Коул, не отводя глаз от сенсея, шепнул Джею. Ровно в тот момент, когда Ву только собрался открыть рот, дабы начать отчитывать своих непослушных учеников, позади спин ниндзя уверенной походкой выглянул Кай. — Мастер Ву. – решительно начал он — Мы нашли этого малыша в склепе. Он подошёл ближе и приоткрыл куртку, откуда выглянул маленький носик ребёнка. — Что? – рот так и открылся самостоятельно от удивления, а сердце строгого учителя сжалось от увиденного. — Но это... Это же... Кого ты ко мне привёл, Кай? — Сенсей, пожалуйста, не выгоняйте его, прошу. – заступилась за брата, Ния. — Его кто-то жестоко избил кулаками, а ножом изрезал. Нерешительные глаза сенсея бегали по сторонам. Не дожидаясь ответа, за сестрой продолжил Кай. — и мы пришли к выводу, что ему негде жить. — Но... – Ву с тоской смотрел то на Ллойда, то на Кая. — Знаете что, сенсей? – нерешительный взгляд Кая сменился и он посмотрел на мастера так грозно, что казалось вот-вот с неба разгромит гроза. — Мы оставляем этого ребёнка, и нам абсолютно всё равно, что Вы нам скажете! Не хотите его принять, я сам о нём буду заботится! Решено! Учитель поднял взгляд в глаза Кая и не знал что ответить. Казалось, кузнецкий сын уже хоть и мал, но так подрос. Не внешне, а внутренне. Мужчина посмотрел на Смита не с осуждением за его столь грубое и неприветливое высказывание для речи с учителем, а скорее с гордостью. Гордостью за то, что Кай готов принять на себя ответственность за чью-то судьбу и жизнь. — Я рад ты осознаешь всю ответственность своего выбора и берёшь жизнь этого ребёнка в свои руки. Я тобой очень горжусь, Кай. – после чего он тепло улыбнулся. — Спасибо, Мастер Ву. — Как зовут то этого малыша? А то что-то он молчит. Сенсей подошёл ближе к парню и развернул куртку, внутри которой находился сам малыш. Крик от несдержанного удивления исказил реальность, а глаза выпучились от дикого ужаса сами собой. Ребёнок еле мог дышать от тяжёлых вздохов, вследствие сильных ударов по лицу и в частности носу. — Кто-нибудь, несите аптечку! У нас ещё есть время, но пренебрегать им мы не имеем права! — Да, сенсей. – в унисон прокричали ниндзя. Через минуту всё необходимое для обработки ран лежало на столе. — Джей, иди за ватой, Кай, подойди вместе с ребёнком ко мне. — Слушаюсь! Красный ниндзя послушно выполнил приказ наставника. Парень аккуратно на миг поднял в воздух мальчика руками за его подмышечные впадины и слегка подвинул его ближе к Ву. К тому времени прибыл Джей с пакетиком ваты в руке и протянул её учителю. Сенсей взял нужное и намочил вату небольшим количеством перекиси. Затем он взял маленькую баночку Хлоргексидинового вещества и начал омывать им все полученные ножом ранения Ллойда. Капли вещества падали на светлый коврик, оставляя после себя разводы вещества с примесями крови. — Плохи дела. – пробормотал он себе под нос, проводя оторванным кусочком ваты по окровавленным ссадинам. Кай же в это время всё так же с грустью, переживая, словно за частичку себя, продолжал наблюдать за этим зрелищем. Всё продолжалось ровно до тех пор, пока мальчик не смог пошевелить ручонкой иль другой поврежденной конечностью. — Ч-что с-случ... – Ллойд попытался встать со стула, куда он был посажен, но его ноги будто залились свинцом и он вновь оступился. — Шшш. – Смит протянул руку мальчику, ложа её на детское плечо. — Тебе не нужно слезать. Раны будут заживать ещё несколько дней, но нужно быть предельно аккуратным. Ллойд, не отводя взгляд от шатена, робко закивал. — А теперь, мальчик мой, тебе нужно обмотать раны, чтобы защитить их от механических повреждений, токсинов и микро бактерий, находящихся в окружающей среде. Ниндзя положил бинт на сдёртую кожу, покрыту запечённой кровью. — Теперь ещё пластырь. Парень достал из медичной сумки маленький пенал и заклеил мелкие порезики пластырем. — Вот так вот, молодец. – шатен улыбнулся и погладил младшего по головке. — Кстати, малой, как тебя зовут? — Ллойд. – тихо произнёс мальчик, опустив голову к полу. — Приятно познакомиться, Ллойд. Красиво имя, никогда такое не встречал. Ну, моё имя ты знаешь, сам назвал его когда мы с сестрёнкой тебя нашли в том склепе. — в ск-лепе? Глаза защипало, а к горлу подступил предательский ком. Ллойд опустил голову, прижимая её к коленям, но сразу же отторгнулся, зашипев от боли прикосновения подбородком о бинт. — Ай! – мальчик дёрнулся от мимолётной пульсирующей боли на поверхности забинтованного коленка. — Не вспоминай это место! Даже слово это не называй! Я ненавижу их! — Воу, воу, малой, полегче. ч-ч-ч. – красный ниндзя попытался взять того за плечо и прижать к себе, но Ллойд резко выдернулся из хватки парня. — Скажи мне кто это с тобой сделал и я его... Кхм... – Кай чуть замялся, ведь матерится или говорить нехорошие вещи перед ребёнком – идея не из лучших. — В общем. – он указал ладонью на пропитанные кровью бинты на месте порезов и ран, задавая вопрос — кто это сделал? — Ай! – капризно заскулил Ллойд, ощутив лишнее болезненное прикосновение. — Прости, прости. Я не хотел, правда. Шатен заглянул в глубокие изумрудные глаза, освещаемые одинокой лампочкой на люстре, взяв ребенка за плечи. Его прикосновения, словно щит от всех бед и забот, касались всех его раненных частей тела, будто бы исцеляя и затягивая каждую ссадину. Нежные объятия Смита и его трепет по блондинистым волосам дарят чувство покоя и счастья, как будто все проблемы исчезают, расстваряясь в воздухе. — Сенсей Ву. – ниндзя покликал учителя, демонстративно посылая взгляд на дверь — Оставьте нас наедине. — Как скажешь, Кай Смит. Ухожу. Закрыв за Ву дверь, Смит поспешил вернуться на своё место и продолжить диалог с мальчишкой. — Ты не должен был терпеть такое отношение к себе. – сказал Кай с тоской. — Ты тоже личность и ты просто обязан за себя постоять. — Но, н-но. ... — Ллойд перебрал все слова в своих мыслях, но сопоставить в единые фразы не смог. В тёмных бордовых глазах отразился рассвет, застилающий тускнеющие звёзды на ночном небе. — Так значит. Ллойд, ты не должен терпеть такое отношение к себе. Хочешь я научу тебя приёмам самообороны? – Я вот знаю, что я просто обязан тебя защитить. Ребёнок молча продолжал сидеть, не проронив ни слова. — Молчишь... — Кай. – едва расслышно произнёс Ллойд, пытаясь чуть сползнуть со стула. Слезинка мельком проблестела в глазах. Маленький Ллойд взял Смита за большой палец и крепко что есть силы сжал его, но при этом для ниндзя это сжатие казалось всё же слабым. Ллойд уложился в плечо Кая, тихо посасывая. Кай в тот самый миг крепко-крепко прижал младшего к себе, дотрагивая его личико к своей грудной клетке, даже не подразумевая тот факт, что привязался к этому мелкому растрёпанному чудо-созданию и связал биение их сердец во веки вечные. — Братья навеки? — На веки вечные. Ровный пульс сменился ускоренным, стучась в унисон, словно в ровном такте, и выбивая ритм, изображают его нотами и аккордами... — Спасибо тебе, старший братик. Ллойд мирно просопел и, уткнувшись в мускулистую грудь, он мгновенно погрузился в туманное, но приятное состояние, полностью отключив своё сознание от реальности. Он погрузился в сон, словно в уютное облако, а на лице явилась умиротворённая улыбка, не тревожась ни о чём больше, ведь знал, что находится в тёмных объятьях крепких рук, и скован взглядом, полон любви и тепла, как в том прекрасном сне. Кай заметил данное состояние и ещё сильнее сжал малыша меж своих рук, опускаясь рукой всё глубже в пшеничные волосы, переливающиеся золотистыми отливами, не смотря на запутанные кудри. Убедившись, что ребёнок спит, Смит медленно и трепетно прислонил детское личико к своим губам, а после двинулся в сторону пустующей комнаты, неся мальчишку, словно хрустальную вазу – бережно, боясь уронить и разбить хрупкое тельце в сотни дребезгов. Он опустил ребёночка на мягкую кровать, закутывая его в тёплое одеялко с изобразениям принта диких роз на лужайке, окруженных яркими лучистыми цветами. Тихонько шепча, дабы не пробудить, парень молвил: — Эх, парнишка. Тяжка Твоя Жизнь была. Но ничего. Со мной ты в полной безопасности. Я всегда буду рядом с тобой, я всегда стану твоей спиной и прикрою тебя во что бы то ни стало, в любой ситуации. Спи, Ллойдик. – с последними словами, прежде чем покинуть стены комнаты, он на миг положил руку на лоб ребёнка. — Я рядом.