Green & Gold

Воскресенье, 7 марта 2004 года — Знаешь, мне, наверное, не стоило приносить тебе ужин. Не подумал, что таким образом проявляю чрезмерное пуффендуйство, — Джаспер попытался пошутить, наблюдая за Гарри. Гарри лишь закатил глаза и пожал плечами, доедая кусок пиццы. — Тебе станет легче, если я скажу, что некоторые из лучших людей, которых я знал, были Пуффендуйцами? Джаспер задумался на мгновение, слегка склонив голову. — Возможно, — произнёс он задумчиво, внимательно наблюдая за Гарри. Он чувствовал, что сейчас удачный момент для разговора, который так давно откладывался. — А мне точно станет легче, если ты расскажешь больше про этих «лучших Пуффендуйцев». Как только Джаспер произнёс эти слова, его ощущения резко изменились: Гарри охватили вина, горечь и тяжёлая утрата. Джаспер мгновенно понял, что тех, о ком шла речь, больше нет в живых. — Седрик Диггори и Нимфадора Тонкс, — тихо проговорил Гарри, его голос почти срывался. Он поджал под себя ноги и, казалось, постарался стать как можно меньше на противоположном конце дивана. — Они были лучшими Пуффендуйцами. Да и вообще одними из лучших людей, которых я когда-либо знал. — И их больше нет? — осторожно спросил Джаспер, стараясь не навредить ещё больше. Он понимал, что Гарри болезненно переживает утрату, но его сообщение в пятницу дало понять, что Гарри готов поделиться этой частью своего прошлого. — Да, их больше нет, — ответил Гарри, и Джаспер ощутил такую сильную вину, что на мгновение подумал: неужели сам Гарри как-то причастен к их гибели? Гарри нервно теребил подушку, нахмурив брови, а затем тишина повисла между ними, растянувшись на несколько долгих минут. — Я не умею говорить об этом, — вдруг выпалил Гарри, разрывая молчание. — Я не хочу рассказывать тебе такие вещи, которые заставят тебя подумать, что я не такой хороший, каким, возможно, кажусь. Я знаю, что обещал объяснить, но… я просто не знаю, с чего начать. — Гарри, — Джаспер медленно придвинулся к нему, стараясь поймать взгляд, чтобы успокоить. — Я уже рассказал тебе, что когда-то командовал армией людей, которые сражались за сохранение рабства. Думаю, что тебе будет сложно превзойти это, — он протянул руку, накрывая ладонь Гарри своей, пытаясь остановить его беспокойные движения. — Я здесь, чтобы выслушать всё, чем ты захочешь поделиться. Если это снимет хотя бы часть его тревог, у Джаспера всё ещё останется много времени, чтобы получить ответы на другие вопросы. — Не знаю, с чего начать, — Гарри усмехнулся, но в этой улыбке читались боль, горечь, гнев и агония. — Моя жизнь… как это говорит Эмметт? «Дерьмовое шоу»? — Да уж, 18-летний, который говорит о дерьме со 170-летним вампиром, — поддразнил его Джаспер с лёгкой улыбкой. — Мне семнадцать, — поправил его Гарри, и их глаза встретились, как будто на мгновение время остановилось. Джаспер снова пересчитал возраст Гарри про себя. Не потому, что сомневался в своём расчёте, а скорее из-за внезапности признания, которое застало его врасплох. Однако прежде чем он успел что-либо сказать, Гарри заговорил. Медленно перевернув ладонь Джаспера и переплетя их пальцы, он заговорил тихо, но в его голосе звучала такая боль, что Джаспер чувствовал, как каждое слово отдаётся эхом у него в груди. — Я умер второго мая, почти год назад, — голос Гарри был глух и наполнен страданием. — В тот день, когда ты видел меня пьяным, я не просто напивался. Я на самом деле умер. Мне было — и есть — семнадцать. Я навсегда останусь несовершеннолетним, — с горечью добавил он, словно каждое слово вырывалось из самой глубины его души. Навсегда. Джаспер переваривал эту мысль. Гарри умер. Настоящая смерть. В семнадцать. И теперь он останется таким… навсегда. Больше он не умрёт. Гарри был полон ярости, боли и печали, так что Джаспер решил не вмешиваться в этот поток чувств, предпочтя молча сжать его руку, выражая свою поддержку. — Гермиона и Рон об этом не знают, и я не собираюсь им пока говорить, — твёрдо произнёс Гарри, его взгляд был пронзительно прямым, и Джаспер лишь молча кивнул в ответ. — Всё, что ты расскажешь, останется между нами, — тихо сказал он. — Между мной, тобой и Эдвардом, — добавил Гарри, нахмурившись. — Ну… — Джаспер смущённо улыбнулся. — Если это тебя успокоит, Эдвард не в восторге от чужих секретов. Ты прав, он бы никогда ничего не раскрыл. — Мой любимый вампир — Розали, — с лёгкой улыбкой ответил Гарри, явно пытаясь сменить тему или хотя бы облегчить напряжённую атмосферу. — Ну, потом Эмметт. — Это справедливо, — согласился Джаспер с такой же мягкой улыбкой. — А знаешь, Рон — мой любимый волшебник. Потом Билл. Ну, а Джордж, наверное, замыкает тройку. — Рону это понравится, — рассмеялся Гарри, и в его смехе послышалось легкое облегчение. — Он когда-то завидовал мне, знаешь? Но сейчас это уже прошло, — добавил он, задумчиво глядя в сторону, их плечи едва заметно коснулись друг друга. — Почему он завидовал? — Джаспер мельком подумал обнять Гарри, но решил не торопиться, позволив тому самому выбрать степень близости. Ведь у них впереди была вечность. Вечность рядом с этим зелёноглазым волшебником. — Давным-давно было сделано пророчество. Гарри взял несколько глубоких вдохов, прежде чем продолжить, неосознанно сжимая руку Джаспера всё крепче. — В пророчестве говорилось, что родится младенец, единственный, кто сможет победить Тёмного Лорда по имени Волдеморт. Джаспер молча слушал, осознавая, что услышит сегодня гораздо больше, чем ожидал. — Волдеморт был одержим идеей вечной жизни, — продолжил Гарри. — Он узнал о пророчестве, что кто-то сможет его победить, и решил уничтожить этого младенца до того, как он вырастет. Гарри убрал свою чёлку со лба, обнажая знакомый серебристый шрам в виде молнии. — Он убил родителей младенца, — его глаза потемнели от печали, когда он мельком взглянул на фотографию, на которой были изображены Джеймс и Лили Поттер. — А потом попытался убить и его, но заклинание отразилось и уничтожило его самого. — Но он не умер, да? — спросил Джаспер, предвосхищая продолжение. — Нет, — горько ответил Гарри. — Его тело исчезло, но его душа… часть её осталась во мне. Все думали, что он мёртв, а младенца назвали героем. Мальчиком-Который-Выжил. Джаспер тихо кивнул, переваривая эту информацию. — Ты пережил его дважды? — спросил он, задумчиво нахмурив брови. Гарри горько усмехнулся, его глаза горели болью. — Во второй раз я, по сути, не выжил. — Ты видел загробный мир и вернулся. Если твоё сердце всё ещё бьётся, я бы сказал, что ты выжил, — мягко возразил Джаспер. — Возможно, — вздохнул Гарри. Он медленно, словно мучительно, опустил голову на плечо Джаспера. — Но все узнали, что младенец выжил, и дали ему глупое прозвище. Он стал самым знаменитым сиротой Англии. — Что случилось с ребенком потом? — мягко спросил Джаспер. — Он отправился жить к сестре своей матери и её мужу с сыном (гнев. печаль. страх.), и они заперли его в чулане до одиннадцати лет. — Простите? — Джаспер резко посмотрел на макушку Гарри. — В чулане? — Им не нравилась магия, они… боятся её, — Гарри пожал плечами, пытаясь придать голосу небрежность, но Джаспер чувствовал, как его эмоции метались, пока не остановились на грусти. — Так что Мальчик-Который-Выжил был одинок. — Пока ему не исполнилось одиннадцать, и он не встретил рыжего мальчишку в поезде, а потом его взяла под крыло семья очень заботливых волшебников, — предложил Джаспер, его тон был мягким, хотя внутри кипела ярость. Бывали моменты, нечасто, но именно сейчас, когда он жалел, что не мог просто разорвать на куски таких отвратительных людей, как родственники Гарри. Детей нужно оберегать. Были бессмертные, которые отдали бы всё за ребёнка, бессмертные, которые так и сделали. Детей не должны сажать в шкафы. Гарри усмехнулся, не замечая гнева Джаспера, и их обоих эмоции смягчились. — Ты должен рассказать, что они тебе сказали, — сказал Гарри. — Я бы не оставил тебя одного, если бы не думал, что они будут преследовать тебя, пока не выскажут своё мнение. — В основном это было что-то вроде: если я причиню тебе боль, они будут жарить зефир на моем горящем трупе, — сказал Джаспер. Гарри снова рассмеялся, на этот раз более искренне, и вздохнул с любовью. — Они лучшие, — сказал он. — Да, — согласился Джаспер. — Пф, — Гарри выдохнул, улыбаясь Джасперу. — Ладно, можешь задавать свои вопросы, а потом я выпью. — У меня их ровно шестьсот восемьдесят восемь, — сказал Джаспер. — Эм… — Гарри прищурился, не понимая, шутит ли Джаспер, но он не шутил. — Пять тогда. — Что случилось с Волдемортом? — быстро спросил он. — Я убил его окончательно в мае. Мне пришлось уничтожить все крестражи — части его души, которые он оставил в объектах, чтобы жить вечно. А потом я дал ему убить меня, а потом я вернулся к жизни и убил его. Как бы фантастично это ни звучало, Джаспер не мог усомниться в правдивости этих слов, когда Гарри говорил это так просто. Магия была самым безумным понятием, какое только мог себе представить Джаспер. — Поэтому твой премьер-министр предложил тебе работу магического аврора? — спросил он. — Ты можешь просто говорить «аврор», не обязательно уточнять, что они магические, — засмеялся Гарри. — Да. Была… была целая война (вина. скорбь.). И она закончилась, когда я убил Волдеморта. Теперь меня называют Человеком-Который-Победил, — добавил он с той же горечью, что и своё предыдущее прозвище. — Ты спас множество жизней, — предположил Джаспер, стараясь не тратить один из своих драгоценных вопросов на то, в чём и так был уверен. — Не достаточно, — тихо ответил Гарри. ВИНА. АГОНИЯ. СКОРБЬ. — Вряд ли это была твоя вина, если была война, — мягко сказал Джаспер. — Ты… Гарри достал палочку из кармана куртки. — Акцио бурбон. — Я думал, у меня ещё три вопроса? — Джаспер поднял бровь, пока Гарри открывал бутылку. — Я не буду слишком пьян, чтобы ответить на три вопроса, — фыркнул Гарри. Он призвал стакан, чего не удосуживался делать в последние разы, когда Джаспер видел его пьющим, и наполнил его до краёв. — Три ещё. Джаспер обдумывал, какой из множества вопросов хочет задать первым, пока Гарри выпивал свой стакан, как профессионал. — Что ты делал в шестнадцать лет, раз был слишком занят, чтобы получить водительские права? — наконец спросил он. Гарри приподнял брови и откинулся на спинку дивана рядом с Джаспером. — Ну, я вообще-то не знаю никого, кроме маглорождённых, кто получает права. Они не нужны, чтобы летать, — ухмыльнулся он. — Шестнадцать? Это был год, когда я изучал крестражи и Волдеморта, и у меня была небольшая одержимость моим одноклассником, Драко Малфоем. Я думал, что он пожиратель смерти, и был прав. Джаспер ждал, но Гарри налил себе ещё, видимо решив, что на вопрос уже ответил. — Мне придётся тратить один из вопросов, чтобы узнать, кто такие пожиратели смерти? — Ой. Нет, извини, — Гарри сделал глоток, обдумывая. — Пожиратель смерти — это тот, кто следовал за Волдемортом. Они считали, что маглорождённые — отбросы, и только чистокровные, все предки которых — волшебники, «достойны» или что-то вроде того. У них были одинаковые татуировки, — ухмыльнулся он в конце. — А-а. Так как вопрос Джаспера получил довольно много информации от Гарри, он решил воспользоваться этим снова. — А что ты делал в пятнадцать? Гарри покрутил в руках бокал вина и снова уютно устроил голову на плече Джаспера. — В том году у меня был суд, — начал он. — Я использовал магию перед своим кузеном Дадли, и тогда мне пришло письмо, где говорилось, что меня ждёт слушание. Там решалось, отчислят ли меня из Хогвартса. Дамблдор, мой директор, — в его голосе промелькнули гнев и печаль, — пришёл на суд и добился, чтобы меня оправдали. Потом к нам направили сотрудницу Министерства, чтобы она преподавала защиту. Она сделала мне это. — Гарри поднял их сцепленные руки и показал Джасперу тыльную сторону своей левой руки. — «Я не должен лгать», — прочитал Джаспер, проводя пальцем по шраму. — Она порезала тебя? — Технически, я сам себя порезал, — сдержанно ответил Гарри. — Специальное перо, которое оставляло эти надписи на коже в качестве наказания. Потом Гермиона начала незаконный клуб… — Что? — Джаспер не сдержал смеха, удивлённый абсурдностью сказанного. Гарри тоже улыбнулся и кивнул. — Да. Волдеморт вернулся, и она считала, что нам нужно научиться сражаться. Так что она основала клуб, а я его вёл… — Почему именно ты? — снова перебил Джаспер. — Я думал, что Гермиона — лучшая ученица на вашем курсе? — Не по защите, — усмехнулся Гарри, и его лицо озарилось гордостью. — Я всегда был лучшим в нашем году по защите от тёмных искусств. — Естественно, — Джаспер улыбнулся в ответ. — Продолжай, дорогуша. Ты вёл нелегальный клуб, учил студентов драться, твоя преподавательница оказалась ужасной женщиной, и тебя всё же не отчислили. Что было дальше? — Дай подумать… — Гарри задумался, морща лоб и допивая второй бокал. — У меня было свидание с Чжоу, меня отстранили от квиддича, Дамблдора уволили, Хагрид привёл в школу гиганта, мне пришлось учить окклюменцию… и я убил своего крёстного, — быстро проговорил он, и его эмоции тотчас запутались в клубок из боли и вины. Джаспер открыл рот, чтобы… — Давай без последнего вопроса, — поспешно добавил Гарри. — Я не готов об этом говорить. Джаспер с пониманием проигнорировал лавину чувств, которая душила Гарри, и то, что он решил отказаться от бокала. — Семнадцать, — произнёс Гарри, тихо, словно сам не осознавая. Его грудь пронзила фантомная боль, которую Джаспер уловил через мучительные волны эмоций. — Что ты делал, когда тебе было семнадцать? — Я провёл этот год в кемпинге, начиная со дня после моего дня рождения и до того, как умер 2 мая, — Гарри глубоко вздохнул и, опустившись в кресло, будто иссяк. Очевидно, Гарри закончил свой рассказ на сегодня. Некоторое время они сидели в тишине; Гарри — с бурлящими эмоциями, а Джаспер — погружённый в свои мысли о прошлом, которым поделился его спутник. Наконец, Гарри поставил бутылку на стол, и Джаспер хмуро отметил, что в ней осталось едва ли четверть. Однако его лицо смягчилось, когда Гарри уютно прижался к нему. Джаспер взял вязаный плед с дивана и нежно укрыл им Гарри, затем снова обнял его за плечи. — Эй, Джаз? — Да, дорогой? — Почему тебе нельзя на пляж Ла-Пуш? Джаспер усмехнулся, уловив в вопросе Гарри детский интерес, и почувствовал прилив любопытства, которое ярким потоком сменило мрачные переживания его друга. — Я бы предпочёл, чтобы ты не говорил, что я это тебе рассказал, потому что не уверен, прописано ли это в нашем договоре, но Квилеты — потомки оборотней. Мы враги. Они позволяют нам жить в Форксе, потому что Карлайл убедил их в нашей «вегетарианской» диете, но на своей земле они нам не доверяют. Гарри, судя по мощной волне удивления и веселья, сделал какую-то забавную мину, хотя Джаспер видел только его макушку. — Маглы не могут быть оборотнями, — медленно проговорил Гарри. — Так что либо ты ошибаешься, либо я был бы самым худшим аврором на свете. — Возможно, они уже не остались, — успокоил его Джаспер. — Насколько я знаю, договор был заключён прадедом твоего кузена и Карлайлом. Его звали Эфраим, кажется? — Ага, — зевнул Гарри. — Да, он был сквибом. Дядя-сквиб Сириуса, которого выжгли с гобелена. Джаспер что-то пробормотал, как будто понимая, что значит «выжечь с гобелена», хотя и не совсем вник в смысл. — Ты пойдёшь завтра в школу? — спросил Гарри. — Нет, завтра будет очень солнечно. — Чёрт. Джаспер улыбнулся, глядя на растрёпанные волосы Гарри, наслаждаясь его недовольным бурчанием. Ему нравилось, что Гарри был таким ласковым в слегка пьяном состоянии. Он был готов сидеть так сколько угодно, позволяя Гарри использовать его как подушку, но когда тот начал похрапывать, Джаспер улыбнулся шире, понимая, что это может продолжаться долго. Но его это вполне устраивало. Джаспер мог бы делать это вечно. И теперь он знал, что у него будет на это вечность.

***

Джаспер по-прежнему был на седьмом небе, когда Гарри отправился в школу, а сам вернулся домой. — Ты выглядишь довольным, — заметила Розали, подняв взгляд на Джаспера и прищурив глаза с подозрением, когда он вошёл в дом. — Прошу прощения, но ты хочешь, чтобы я нарисовал на лице угрюмую гримасу? — съязвил Джаспер с едва заметной усмешкой. — О, да брось его, Розали. Наш маленький Джаспер влюбился, — ухмыльнулся Эммет. — А где твой принц? — В школе, конечно же, — Джаспер лениво взглянул на экран компьютера, за которым сидели Эммет и Розали. Они подбирали машину. Закатив глаза, он тихо вздохнул, заметив, что дискуссия, судя по всему, касалась цвета. — Только не чёрную, — пробормотала Розали, погружённая в выбор, — Белую, и обязательно с тонированными стёклами. — Мы можем перекрасить её, дорогая, — уверенно отозвался Эммет. Оставив их за покупками, Джаспер направился на поиски Эдварда. Он был почти уверен, что его брат уже знал, о чём пойдёт речь, но всё равно решил лично донести свою мысль. Постучав в закрытую дверь, Джаспер сам открыл её. — Понял, — сразу сказал Эдвард, лежа на диване и устремив взгляд в потолок. — Но он согласен со мной, знаешь ли. — Он всего лишь подавленный алкоголик с недавними травмами, — холодно отозвался Джаспер. — Оставь своё мнение о его душе при себе. Из Эдварда исходили волны самоотвращения и отчаяния, перемешанные с лёгкими оттенками удивления и любви. Однако в целом его эмоциональное состояние оставляло желать лучшего. — Я сам по себе не особо приятный человек, — усмехнулся Эдвард, читая мысли Джаспера. — Зато тебе повезло. Ты можешь остаться с ним. — Да, я осознаю, насколько мне повезло, — Джаспер старался игнорировать колкость в голосе брата. — Может быть, тебе стоит уехать? Вернуться на Аляску. Подальше от неё. Эдвард презрительно фыркнул, не отводя взгляда от потолка. — А ты смог бы оставить Гарри? — Если бы знал, что причиняю ему боль, да. Я бы ушёл. — Вы друг друга стоите, — уголки губ Эдварда слегка изогнулись в слабой улыбке. — Он сказал мне, что готов умереть ради тех, кого любит. Думаю, он бы так и поступил, не так ли? — Попробуй рассказать это кому-нибудь, и посмотри, кто первым избавит тебя от страданий, — мрачно проговорил Джаспер, раздражаясь из-за невозможности скрыть мысли Гарри от своего брата. Хотя в глубине души ему было интересно, как Гарри мог бы отомстить. Его вспыльчивость была одновременно устрашающей и завораживающей. — Ты знаешь, что я не стану этого делать, — спокойно ответил Эдвард. И Джаспер действительно знал это, но всё равно не мог удержаться от напоминания. — Я рад за тебя, Джаспер. Вы оба заслуживаете счастья. Неприятное раздражение внутри Джаспера начало понемногу угасать. Ему действительно повезло больше, чем Эдварду. Ведь когда-то он полюбил человека, того, кого хотел обратить. И ему повезло, когда Гарри открыл свою магию, что сняло бремя лжи между ними. И ещё больше ему повезло, когда Гарри простил его за коварный план с Элис. А теперь? Теперь, когда они могли быть вместе навсегда? «Повезло» — слишком слабое слово. — Ты тоже заслуживаешь счастья, брат, — мягко сказал Джаспер, отправив Эдварду лёгкий импульс умиротворения, и аккуратно закрыл за собой дверь. Смотря в окно, за которым сияло солнце, удерживая его в доме, Джаспер задумался, не предложить ли Эммету пробежку. Но по тихому препирательству в гостиной он понял, что тот всё ещё выбирал машину с Розали. — Пойдёшь со мной на охоту? — Джаспер с очаровательной улыбкой заглянул в комнату Элис. Та, словно похороненная под горой одежды, беспорядочно выкидывала её из своего шкафа, занимавшего три четверти комнаты. — Не могу, — вскрикнула она с отчаянием. — Я потеряла свой любимый свитер! Джаспер окинул взглядом безумное скопление одежды, будучи уверен, что эта гора стоит больше, чем спортивная машина, которую выбирала Розали. — Может, просто купишь новый? — осторожно предложил он. Элис резко высунулась из груды ткани и сердито посмотрела на него. — Я не могу, — прорычала она. — Мне нужее он завтра, а он из Марокко! Как, по-твоему, я смогу купить новый до завтра? Поняв, что вопрос риторический, Джаспер медленно закрыл за собой дверь. Кажется, сегодня все его братья и сёстры были заняты. Джаспер проверил телефон, ожидая сообщение от Гарри, и был приятно удивлён, увидев, что оно уже пришло. «Школа скучная. Напомни мне, зачем я вообще хотел сюда пойти?» «Чтобы испытать американскую культуру, как я полагаю. Хотя, я уверен, это была ложь, не мог бы ты сказать правду?» Джаспер сделал громкость звонка чуть громче, чтобы не пропустить следующие сообщения, и отправился искать Карлайла. Ему вполне нравилось охотиться или бегать в одиночку, хотя, признавая, в компании это всегда было куда приятнее. Он давно не находил времени для бесед с Карлайлом, погружённый в свои собственные заботы. Подойдя к двери кабинета, Джаспер постучал. — Входи, — раздался голос Карлайла. Его человеческие манеры настолько были укоренены, что даже спустя века он продолжал следовать им. — Привет, — улыбнувшись, поприветствовал его Джаспер. — Не хочешь составить мне компанию на охоте? — Конечно, — отозвался Карлайл с доброй улыбкой и, собрав бумаги на столе, встал. — Остальные чем-то заняты? — Да, — подтвердил Джаспер, оглядываясь вокруг. — Эсме не составит нам компанию? — Нет, спасибо, дорогой, — отозвалась Эсме из другой комнаты. — Она снова занялась садом, — объяснил Карлайл с теплотой и любовью, которые всегда присутствовали, когда речь заходила о его супруге. — По её словам, наш сад сейчас в «ужасном состоянии». Джаспер тихо рассмеялся, вспоминая страсть Эсме к садоводству, несмотря на то, что в дождливом и облачном климате Форкса её усилия часто были напрасны. — Ну что, пойдём? — Карлайл с лёгкой улыбкой направился к двери, словно слегка смущённый. Он был единственным, кто неизменно пользовался дверями, тогда как остальные предпочитали выпрыгивать из окон — это было быстрее и удобнее. Они бежали сквозь лес, наслаждаясь комфортной тишиной, когда телефон Джаспера вдруг раздал мелодичный звонок, прерывая их бег. «Журналист попытался исчезнуть с моей одеждой, Джазз. Мне пришлось бежать спасая свою жизнь.» Джаспер неожиданно рассмеялся, удивляясь про себя: что это было? — Догадываюсь, что причина твоего смеха — Гарри, судя по выражению твоего лица, — заметил Карлайл с лёгкой улыбкой, когда Джаспер закончил читать сообщение. — Ты прав, это он, — ответил Джаспер. — Он сейчас в школе. — Когда-нибудь тебе всё-таки придётся рассказать мне, от чего я якобы каждую неделю лечу Гарри, — произнёс Карлайл с добродушной иронией. — А я и не знал, что его здоровье столь хрупко. В тоне Карлайла слышались скорее дружеские нотки, чем упрёк, поэтому Джаспер вновь рассмеялся. — Думаю, мы постараемся придумать для него новые предлоги, — сказал он, пытаясь скрыть веселье за извиняющейся улыбкой. Карлайл покачал головой, делая вид, что не одобряет. Они продолжали двигаться через лес, наслаждаясь моментом. — Или, возможно, Гарри мог бы перестать прогуливать занятия, — добавил Карлайл с притворной серьёзностью. — Хм, — усмехнулся Джаспер, представляя, каким возмущённым был бы Гарри при таком предложении. — Да, мог бы, конечно. На этот раз Карлайл тоже рассмеялся, его весёлое настроение усиливалось с каждым новым смехом Джаспера. — Ты сейчас так счастлив, — задумчиво заметил Карлайл, когда они сбавили скорость у реки. — Это так приятно видеть. — Это ещё приятнее ощущать, — признался Джаспер. — Я никогда не думал, что смогу снова испытать подобное. — Я всегда желал этого для каждого из вас, — искренне сказал Карлайл. — Хотя должен признать, ты и Эдвард выбрали довольно нетрадиционных партнёров… Но я верю, что всё сложится как надо. — Вампиры, волшебник и человек, — усмехнулся Джаспер. — Мы действительно весьма необычная компания. — Это точно, — хихикнул Карлайл. — Ну что, продолжим?

***

Они вдвоём беззаботно коротали дневное время, наслаждаясь охотой на лосей и оленей, которые встречались на их пути. Карлайл, с неизменной улыбкой на лице, терпеливо ждал, когда Джаспер задерживался, чтобы отправить очередное сообщение или посмеяться над язвительной шуткой, брошенной Гарри в адрес его одноклассников. — У него вырабатывается довольно внушительный словарный запас, — усмехнулся Джаспер, когда они возвращались назад в ночной темноте. — Несомненно, это влияние Эммета, — отозвался Карлайл, подмигнув. — И его кузена, — добавил Джаспер, мысленно соглашаясь с Гарри, что домашние задания — это действительно сущая каторга. — Кстати… — Джаспер на миг нахмурился, взглянув на Карлайла. — Ты знал, что Эфраим Блэк был сквибом? Он происходил из магической семьи. — Что? — выдохнул Карлайл, и в его глазах зажёгся огонёк от этого неожиданного открытия. — Значит, магия стала причиной их превращений? — Гарри говорит, что «маглы» не могут быть оборотнями, так что, наверное, это и есть объяснение, — ответил Джаспер. — Я упомянул племя Гарри, потому что его кузен сообщил ему, что нам запрещено появляться на пляже Ла-Пуш. — Это не было прописано в нашем договоре, — спокойно заметил Карлайл. — Возможно, Эфраим предполагал, что у нас не будет повода рассказывать об их истории, поэтому не включил этот пункт. Джаспер облегчённо выдохнул, осознав, что не нарушил древний договор с племенем оборотней. Однако Эммет, без сомнения, будет разочарован, узнав, что магия в роду Блэков, вероятно, давно угасла. Его прямолинейный брат, с характерной ему легкостью на всё реагирующий, всегда мечтал сразиться с легендарными врагами, о которых столько слышал. Когда они почти достигли дома, спокойствие Джаспера вдруг сменилось волной гнева (исходящего от Розали), вины и удивления (от Эдварда), а затем шоком (от Эммета). — Что-то случилось, — пробормотал он Карлайлу. Они ускорили шаг и через несколько секунд уже оказались в гараже, где собрались остальные члены семьи. Джаспер заметил, как все стояли вокруг Эдварда, и инстинктивно встал рядом с Эмметом и Розали, уже предчувствуя, что снова придётся поддержать их против какого-то необдуманного решения, которое, без сомнения, принял Эдвард. Эдвард метнул недовольный взгляд в его сторону, словно уловив его мысли. — Что произошло, Эдвард? — первым заговорил Карлайл, очевидно понимая, что центр новой проблемы — это его старший сын. Он мягко положил руку на плечо Эдварда, с тревогой и любовью заглянув ему в глаза. — Белла… — начал Эдвард, вздохнув, словно стараясь собраться с мыслями, хотя ему и не нужно было дышать. — Она чуть не подверглась нападению, группой преступников, и я… я остановил их, но… — Он бросил на Карлайла отчаянный взгляд, что сразу насторожило Джаспера. Это выглядело странно на фоне его скрытых эмоций — любви и восхищения к Белле. — Она знает, — произнёс Эдвард с нехарактерной для него робостью. — Белла знает, кто мы такие. Джаспер ещё не успел осмыслить услышанное, как Розали, не сдержавшись, молниеносно ударила Эдварда в челюсть.