Будешь нашей Мамой?

— Перри, Перри! Вдруг в комнату врывается детский мальчишеский голос. Девочка с белыми волосами, что до этого смотрела в окно, обернулась на голос мальчишки. Чёрные, словно тьма, глаза с красными крестами вместо зрачков, пристально смотрели в такие живые, словно янтарь, глаза. Иссия-чёрные волосы паренька растрепались, так и норовя залезть ему в рот. На его лице была мягкая улыбка, а в руках находился старый лист бумаги. Не говоря ни слова, мальчик в мгновение ока оказался рядом с Перуэр на старом сундуке. Сунув в руки девочки тот самый, повидавший жизнь лист бумаги, брюнет заговорил: — Слышал, ты подверглась наказанию «Матери». Я переживал за тебя, всё же впервые её гнев обрушился на тебя, — начал издалека мальчишка. — Я случайно нашёл этот лист бумаги и подумал, что рисунок может поднять тебе настроение. — Конечно, мы опустим тот момент, что брюнет намеренно искал бумагу, а потом и вовсе брал уголь из догоревшего камина. Пока мальчишка говорил, Перуэр рассматривала тот самый старый лист бумаги, что превратился в холст юного художника. Чёрные угольные линии, от толстых до тонких, выстраивались в единую композицию. Каждый штрих был тщательно выведен рукой создателя этой картины. С этого местами потрёпанного листа на Перуэр смотрела её точная копия. Лицо, волосы, глаза — всё было так похоже на маленькую отстранённую Перри. Её портрет был выполнен достаточно просто. В нём не было никаких удивительных техник рисования. Портрет заканчивался в районе плеч. Некоторые линии были чуть более угловаты. Одни детали были полностью закрашены чёрным, а другие так и остались нетронутыми. — Надеюсь, вышло не сильно плохо. — Ты явно принижаешь свои навыки в рисовании. — Оторвавшись от созерцания своего портрета, Перуэр смотрит прямо на брюнета. Мальчик на это ничего не ответил, лишь ласково улыбнулся и сказал: — Он теперь твой. Можешь делать с ним, что захочешь. — И, не дожидаясь ответа девочки, просто встал и ушёл. Перуэр не знала, в какой момент стала общаться с Адилем. Кажется, будто они всегда были вместе: Клерви, Адиль и Перуэр. Розоволосая девчонка была достаточно активной и общительной, постоянно искала приключений на свою пятую точку. Из-за своих приключений Клерви часто отбывала наказание «Матери». Но, несмотря на всё это, уважала личные границы Перуэр и старалась их не нарушать, хотя это правило особо не касалось Адиля (а он был и не против). Брюнет был спокоен и добр, но эта доброта не делала из него простодушного дурака. Адиль был не прочь и с Клерви сбежать, и с Перуэр за насекомыми наблюдать. Что же до Перуэр, то она и сама не поняла, когда начала с ними ошиваться. Беловолосая всегда была отстранённой и не горела желанием общаться со своей «семьёй». Некоторые дети даже побаивались её. Глядя на это трио, некоторые задавались вопросом, как такие разные личности смогли сойтись вместе. Если этот вопрос задать непосредственно самим виновникам этого обсуждения, то, думаю, они и сами не смогут ответить на него. Адиль, пожалуй, единственный, с кем Перуэр может полностью расслабиться. Это происходило неосознанно, будто от самого брюнета веяло теплом и уютом. Иногда Перуэр казалось, что рядом с Адилем она чувствует себя как дома. Эта мысль пришла к девочке одной бессонной ночью. Перуэр тогда долго не могла заснуть и решила тихо выйти из комнаты. Но кто же знал, что не только беловолосую сегодня не хочет принимать царство Морфея. Адиль в это время неподвижно лежал и смотрел в потолок. В его голове появилось семя сомнения насчёт Дома очага. Но как только брюнет увидел, что его милая Перри покинула комнату, решил последовать за ней. Тихо, словно кот, Адиль покинул свою постель и прошмыгнул в дверь. Дети шли по тёмным коридорам приюта. Если бы они были как обычные дети, то, возможно, испугались бы этой всепоглащающей темноты. У детей ведь богатая фантазия, которая подкидывает им идею о том, что это не просто тени, а злые чудища. Что в тёмных углах скрывается злой Бармоглот, который только и рад полакомиться невинной детской плотью. Но наших героев темнота не пугала, и они принимали её как должное. Пройдя несколько поворотов, Перуэр оказалась в пустой пыльной комнате. Девочке нравилось, что в этой комнате открывается хороший вид из окна. Уместившись на старых сундуках, чёрные глаза беловолосой с интересом посмотрели в окно. — Перри, тебе тоже не спиться? — прошептал вошедший Адиль. Перуэр повернула голову в направлении выхода и несколько секунд смотрела на брюнета. Девочка лишь кивнула на его удтверждение и снова повернула голову к окну. Адиль зря времени не терял и неспешным шагом направился в сторону Перуэр. Ни слова не говоря, брюнет сел рядом с девочкой, а его янтарные глаза стали наблюдать за мириадами звёзд. Перуэр казалось, что в этот момент время остановилось. Дечочка ощутила такое спокойствие и умиротворение. Адиль ничего не расспрашивал, не рассказывал, не пытался завести диалог. Он просто сидел рядом и наблюдал за звёздами. Никто не знал, сколько времени они так просидели, но для каждого эпизода рано или поздно наступит конец. — Перри, думаю, нам стоит вернуться. Не хотелось бы, чтобы «Мать» заметила наше отсутствие, — посмотрев на девочку, тихо сказал Адиль. Он не хотел, чтобы у девочки были неприятности. Перуэр согласно кивнула. Пусть девочка и хотела чуть дольше посмотреть на звёзды, но такого конца она бы не смогла избежать. Покинув комнату со старым хламом, дети снова стали двигаться по тёмным коридорам Дома очага. Возможно, именно этот эпизод и стал той шестерёнкой, которая начала изменять отношения между Перуэр и Адилем. В один из дней у Перуэр умер ручной паук. Пусть беловолосая особо не показывала эмоций, Адиль понял, что ей было грустно. Чёрное мохнатое членистоногое существо, поджав под себя лапки, покоилось в ладошках Перуэр. Как только об этом узнала Клерви, то предложила похоронить паучка. Из подручных средств Адиль смастерил небольшой гробик и надгробие для мохнатого существа. На территории Дома очага находился огромный дуб, под которым и решили сделать место захоронения. Адиль с помощью какой-то железки выкопал ямку, в которую Перуэр поместила гробик с пауком. Той же железкой Адиль закопал вырытую ямку и поставил небольшое надгробие. Клерви же говорила прощальную речь. Пусть другие дети и считали это трио странным, непосредственно их участников это ни капельки не заботило. Этих детей можно было смело называть друзьями. Перуэр, Клерви и Адиль всегда помогали друг другу. И не важно как, чем и что вообще случалось. В какой-то степени это было даже слишком идеально. Но рано или поздно всему наступает конец.

***

— Я не хочу сражаться с тобой, — внезапно произносит Адиль. Перуэр перестала созерцать ночное небо и посмотрела на брюнета. Его янтарные глаза неотрывно наблюдали за небесными телами. Они уже не те маленькие дети, которыми были раньше. Завтра должен состояться бой между воспитанниками за звание короля. Подростки прекрасно понимали, что это значит. В живых останется только один. И Перуэр начала понимать, к чему клонит Адиль. — Я планирую покинуть Дом очага, — решительно сказал Адиль. Между подростками воцарилось гробовая тишина. Всё это время Перуэр наблюдала за Адилем, за тем, как меняются его эмоции. А тем временем брюнет перестал наблюдать за ночным небом и посмотрел на свою подругу. Во взгляде Адиля невооружённым глазом можно было увидеть тоску и решимость. — Перри, давай сбежим. — Голос Адиля звучал уверенно и мягко. Он знал, о чём говорит и был готов ко всему. Губы Перуэр сжались в тонкую линию. За всё время, проведённое в Доме очага, Адиль стал для неё семьёй. Их тихие ночные вылазки были как успокоительное. А забота Адиля по отношению к ней и Клерви только подкрепляло эту ассоциацию у Перуэр. И ей не хотелось рушить этот островок тепла. Но решение уже принято. Перуэр поставила себе цель — стать новым «Королём» и сместить «Мать» тем самым поменяв законы Дома очага. Ради этого она готова была стать палачём. Пусть Перуэр уже давно всё решила, её сердце иногда металось в сомнениях при мысли о том, что её маленькой семьи больше не станет. Какая-то маленькая часть души Перуэр обрадовалась предложению Адиля и была согласна бежать, но холодный разум был не согласен с этим импульсивным решением. Перуэр так и не ответила. А в янтарных глазах Адиля даже не было разочарования. Он лишь понимающе улыбнулся. — Я знал, что ты не станешь убегать. Я верю, что ты со всем справишься, ведь сильнее тебя я никого не знаю. — Адиль замолчал и несколько минут смотрел на свою подругу, нет, на человека, который стал его семьёй. Он старался выжечь в своём сознании образ Перуэр. — Прощай, моя маленькая Перри. И больше не сказав ни слова, Адиль развернулся и пошёл по мрачным коридорам Дома очага. Его силуэт будто сливался с тенями, всё глубже кутаясь в них, словно в плед. Перуэр лишь оставалось проводить его взглядом. Она так и не смогла сказать Адилю хоть слово. Её сердце и разум были в смятении. А правильный ли путь она выбрала? Но отступать было уже поздно. — Прощай... — тихо сказала Перуэр в пустоту. Адиль уже давно скрылся в тенях Дома очага. Перуэр не собиралась никому сообщать о том, что Адиль сбежал. Она всегда уважала как самого брюнета, так и его мнение. Пусть Адиль и сбежал, Перуэр не могла его судить. Где-то в глубине души она сама хотела бы сбежать из этой клетки, догнать Адиля и с ним бежать подальше от этого места. Последний раз посмотрев во тьму, в котрой изчез Адиль, Перуэр решила вернуться в спальню. С самого начала было понятно, что их весёлые деньки канут в Лету, а легендарное трио распадётся. Но через несколько лет они снова смогут воссоедениться на том свете.

***

Ночь сменяется днём, и самая яркая звезда взяла бразды правления в свои руки. Яркие тёплые лучи видимого спектра окутывали собой всё пространство, заполняя даже самые тёмные уголки мироздания. На мягком кресле за столом сидела высокая женская фигура. Положив одну ногу на другую, женщина скучающе покачивала ей. Чёрные глаза с крестообразным зрачком изучали документы, которые лежали на столе из тёмного дерева. Солнечные лучи, проникнув через окно, падали на документы, согревая своим теплом. Несколько лучей попало и на белую макушку волос. Впервые за свою жизнь на Арлекино накатило чувство меланхолии. И это чувство мешало четвёртой предвестнице Фатуи сосредоточиться на важных делах. Немного подумав, Арлекино всё же отложила документы и встала из-за стола. Спокойным шагом женщина подошла к окну и посмотрела на пейзаж, который ей открывался. Зелёная трава мерно покачивалась даже от небольшого ветерка. Листва деревьев тихо напевала незамысловатую мелодию птицам, которые скрывались на ветках деревьев. Некоторые пернатые пели вместе с зелёной листвой, сливаясь в единую симфонию солнечного дня. Подняв свой взгляд чёрных глаз выше, Арлекино увидела яркое голубое небо. По нему медленно плыли белые воздушные облака. Каждое из этих конденсаций водяного пара было индивидуальным. Они отличались размером, формой и цветом. Смотря на пушистые облака, в голове Арлекино всплыл образ того, кто стал для неё семьёй. Засунув руку во внутренний карман серого пиджака, Четвёртая Предвестница достала старый клочок бумаги, сложенный в четыре раза. Арлекино больше не смотрела в окно. Её взгляд был сосредоточен на старой бумаге. Чёрные женские руки бережно разворачивали листок. На Арлекино смотрела маленькая Перуэр. Пусть со временем портрет девочки слегка потрепалася, но всё же остался дорог для неё. Пожалуй, эта единственная вещь из прошлого, которая осталась с Арлекино. Смотря на свой собственный портрет, нарисованный углём, на Арлекино нахлынуло чувство ностальгии. Она сразу вспомнила тот день, когда Адиль подошёл к ней и подарил портрет, а потом просто ушёл. Или как они тайком от «Матери» любили смотреть на звёздное небо. И благодаря Адилю они ни разу не попались на этом занятии. Или как Клерви постоянно придумывала новые приключения, в которых Перуэр принимала участие. А Адиль выводил их сухими из воды. Пусть Арлекино и не признается, но ей всегда нравились их приключения. Они стали её небольшой семьёй, огоньком, который согревает её сердце даже спустя столько времени. Рука Арлекино бережно провела пальцами по угольным линиям. Ещё немного посмотрев на портрет, женщина всё же сложила листок и вернула во внутренний карман пиджака. Пусть на Арлекино и нахлынуло странное чувство ностальгии, работу никто не отменял. А цепляться за прошлое бессмысленно. Мёртвых к жизни не вернуть. Но приступить к работе Арлекино сегодя, похоже, не суждено. Из холла доносилось слишком много радостных детских голосов, что обычно было не свойственно, особенно если Арлекино не было рядом. Тяжёлый вздох сорвался с губ женщины, и больше ни секунды не медля, она направилась к источнику шума. Пройдя несколько поворотов, перед «Отцом» предстала такая картина: достаточно высокий мужчина с угольного цвета волосами, заплетёнными в высокий хвост. Глаза его были похожи на янтарь, а кожа словно фарфор. Мужчина был полностью облачён в чёрное: чёрный полупрозрачный верх с высоким воротником. Поверх него был такой же чёрный укороченный пиджак. Брюки и туфли тоже не выбивались из цветовой гаммы. На руках были чёрные перчатки без пальцев, на шее и в ушах были серебряные украшения, а на поясе висел дендро глаз бога. Зеленоватое свечение исходило от подарка Богов. Мужчина сначала и не заметил Арлекино, которая наблюдала за тем, как незнакомца со всех сторон обступили дети. Они радостно рассказывали свои истории мужчине. Рядом находился Лини, который пытался успокоить своих младших братьев и сестёр. — Безликий, а ты нарисуешь меня? — спрашивала маленькая девочка. — А меня? — тут же подхватил другой ребёнок. — Пожалуйста, успокойтесь, — Лини безуспешно пытался успокоить детей. —Нашему гостю... — но не успел он договорить, как его тут же перебил другой ребёнок, который, видимо, только что подошёл. — Безликий, а ты можешь нарисовать кошку? — спросил маленький мальчик. Мужчина, которого дети называли Безликим, стоял на месте. Уголки его губ были приподняты в едва заметной улыбке. — Я обязательно нарисую всё, что мои маленькие друзья захотят. — Бархатный мягкий голос стал заполнять пространство, а дети замолкли, слушая Безликого. — Но сначала мне нужно разобраться с делами. Наблюдая за этой картиной, Арлекино вспомнила одного маленького мальчика, который умел находить компромисс. Невольно она наложила тени прошлого на настоящее. Только она уже не Перуэр, а маленький мальчик исчез. Как «Отец» этих детей, Арлекино должна была разобраться, что здесь происходит. Не время ей думать о прошлом. — Лини, кто этот человек? — в своей обычной манере спросила Арлекино. Фокусник встрепенулся, так как не ожидал, что «Отец» спуститься к ним. Не медля ни секунды, он представил мужчину: — «Отец», это Безликий — странствующий художник. Сейчас он остановился в Фонтейне на неопределённый срок. Безликий достаточно часто помогал братьям и сёстрам. Безликий, что всё это время молчал, посмотрел на Арлекино. Взгляд этого мужчины показался ей знаком. Эти глаза цвета чистейшего янтаря смотрели на Арлекино с таким теплом. В нох так и читалось: “Я знал, что ты станешь «Королём».”. А на губах красовалась улыбка, которую Арлекино, нет, Перуэр давно уже не видела. Арлекино и Безликий молча смотрели друг на друга. Даже дети замолкли и с интересом наблюдали, что же будет дальше. Никто не осмеливался прерывать взрослых. Но всё ведь не может длиться вечность. Вот и "гляделки" Безликого и Арлекино были прерваны. Внезапно появившаяся Линетт: — Ты будешь нашей «Мамой»?